princess

      Время близилось к полуночи, и обычно в такое время Нацу уже спал, но в вечера, когда ему удавалось ночевать у Фуллбастера, он боролся со сном, как ни с одним своим противником. И если обычно Грею удавалось его взбодрить — то они разговаривали, то опять соперничали и спорили, то просто смотрели что-либо, — в этот раз Нацу остался наедине с собой и ждал, пока Грей примет душ и еще тысячу процедур, которые убийца драконов считал вовсе необязательными.       Но созидатель застревал в ванной почти каждый вечер, когда был не на задании, и визит Нацу исключением не становился — хотя Драгнил уж слишком скучал по времяпрепровождению с Греем наедине и тщетно пытался его убедить, что если брюнет не будет хотя бы вечер пахнуть какими-то травами и маслами, Нацу переживет. Но созидатель говорил, что ему некомфортно спать, не приняв душ — за это был прозван еще и чистюлей — поэтому Драгнил мог не тратить свои силы на то, чтоб переубедить его, и Нацу придумал иную гениальную тактику — принимать душ вместе.       Однако спустя пару разов Грей понял, что с Нацу он не моется, а пачкается, потому что Нацу не может спокойно находиться со своим голым парнем в узком помещении и начинает приставать, а когда дело доходит до наконец-таки нормального принятия душа, созидатель полностью отвлечен убийцей драконов. То потереть ему спину, то намылить мочалку, потому что «Грей твои мудреные гели ни черта не мылятся, что за дешевка», то сам Драгнил захочет помыть Фуллбастера, делая смешные рожки из пенных от шампуня волос. И тысяча бутыльков остаются нетронутыми, потому что, использовав гель для душа, шампунь и кондиционер, Нацу тянет брюнета из ванной, говоря, сколько еще можно мыться, а у Грея еще после душа было запланировано потратить пару минут перед запотевшим зеркалом для нанесения какой-нибудь маски или крема.       И в этот раз Драгнилу приходилось лишь слушать, как капли душа прекратились, а брюнет всё еще пребывал в ванной, верно, избегая Нацу — ну или что он еще там делал? Убийце драконов этого было не понять, и он, конечно, потратил минуту-другую на размышления о всякой косметике, которую, вероятно, наносят после душа девушки, но смысла делать это Грею он не нашел, как бы ни напрягал голову, поэтому просто смотрел в потолок, лежа на кровати парня. Она была полутороспальной — Грею попросту не нужна была большая кровать раньше, а когда они стали встречаться с Нацу, Драгнил сказал, что менять нет нужды: они помещались — а это было главное. Тем более Нацу нравилось чувствовать Грея под боком, когда он спал — от этого ему было тепло и спокойно.       Конечно, если бы кровать была пошире, им обоим не было бы так жарко от тел друг друга — особенно Грею — и никакой трагедии бы не случилось, если бы брюнет отодвинулся на пару десятков сантиметров от Нацу. Если что убийца драконов бы незаметно подтянулся к Грею сам, обнимая украдкой. Но он бы непременно испугался на ту секунду, когда ощутил бы, что созидателя нет рядом — его сердце бы болезненно щипало в груди от минутного страха, что он вновь один. Это напоминало ему о худших временах в его жизни, когда он скитался по лесам и полям в поисках Игнила, засыпал с щемящим чувством одиночества и тоской.       Позже он нашел другую семью — в гильдии, а затем появился Хеппи, с которым он жил вместе, и ему было гораздо спокойнее делить с кем-то крышу над головой, чем провести хоть одну ночь одному. Со временем он стал ночевать и у Грея, и это ему нравилось даже больше его гамака в хижине — здесь пахло созидателем, а этот запах приносил ему умиротворение и тихое удовольствие, усыпляющее, словно звуки прибоя. Но сейчас ему спать было нельзя, как бы ни хотелось, потому что в этой квартире засыпал он исключительно в объятиях того, кто задерживался уже минут на двадцать.       Вот только стоило Нацу недовольно вздохнуть всего лишь тридцатый раз, дверь ванной скрипнула и с большим клубком пара оттуда выскочил и брюнет, быстро следующий в спальню. Он проскользил в комнату и, прежде чем нырнуть в уже теплую постель, хотел захватить нижнее белье из шкафа, и уставший Драгнил оглянул его сверху-вниз, возмущаясь.       — О, неужели её высочество освободилось?       — Да, я закончил, так что я весь твой. — произнес Грей, подходя к постели с удовлетворенной улыбкой на губах. Нацу сдерживает себя от «это я и так знаю», предпочитая задать парню вопрос, который мучил его уже несколько долгих минут.       — Вот как так, Грей, чего это я сижу тебя жду, это принцессы обычно дни считают, черточки на стенах рисуют, от скуки маются, а не заставляют ждать. Фуллбастер в ответ только смеётся, качая головой, словно все еще удивляясь привычке Нацу называть его как только взбредет в голову. Переучить он его не хотел, ведь это было одной из черт характера, которые делали Нацу самим собой, но понять его Грей действительно хотел. Ведь раньше эти прозвища имели какой-то поверхностный, банальный но хотя бы понятный всем смысл — ледышка, снеговик или ледяная принцесса. Сейчас Нацу отдавал предпочтение немного другим прозвищам, одним из которых было «снежинка» — Грей случайно проболтался, что ему оно нравится, и теперь Нацу, словно кот, издающий более ста различающихся интонаций одного мяу, называл Фуллбастера так самыми разными тонами своего голоса, но в основном, конечно, высокими, заискивающими и ласковыми.       Вторым любимым обращением к ледяному волшебнику у Нацу стало принцесса, хотя оно и раньше было в его речи, только подлиннее и логичнее — ледяная принцесса. И Грей не понимал, то ли дело в том, что Драгнилу стало лень договаривать, то ли он наслушался звездных духов Хартфилии, которые обращались к своей хозяйке тоже «принцесса», и решил своровать это прозвище для Грея. Он рассмеялся от такой параллели, и Нацу озадаченно взглянул на него.       — Что смешного?       — Я тут подумал. — Грей уселся на кровати, а Нацу уперся головой о руку, согнутую в локте, словно поддерживая себя от того, чтоб не упасть замертво от наверняка гениальной шутки, которая пришла в голову брюнета. — Локи с Девой называют Люси «принцесса», как и ты меня. Значит ли это… что я твой хозяин?       Нацу замер на пару секунд, переваривая услышанное и чувствуя звонкую пустоту в голове и немного смущения от того, с каким выражением смотрел на него брюнет — вызывающе вскинув брови с полуудивленной-самодовольной улыбкой. Драгнил, нахмурившись, пробубнил то ли в ответ, то ли самому себе:       — Совсем мозги себе отморозил.       Грей смеётся в ответ, укладываясь в постель, а точнее — в объятия Нацу, который стиснул парня так сильно и требовательно, что Фуллбастер невольно задумался, как Драгнил переживает задания созидателя, на которые он отправляется с Джувией или сам, если один поход в душ заставил убийцу драконов обнимать его так, будто они не виделись сотню лет. Грей скользнул рукой на чужую спину, обнимая в ответ и улыбаясь усладительно, чувствуя тепло, которое окутывало парня изнутри от одного такого невинного контакта с Нацу. Казалось, он вот-вот замурчит от удовольствия, но Драгнил внезапно отвлек его.       — Подожди, ты что, реально не знаешь почему я называю тебя принцессой?       Грей, до того уткнувшийся в горячую ключицу, поднял голову с усмешкой на лице. Нацу выглядел ошарашенным, будто это действительно было чем-то очевидным, и Грей, в принципе, таковым это и считал, однако все было гораздо глубже.       — Ну, конечно знаю! Кому-то просто тяжело говорить «ледяная», слишком большая умственная нагрузка.       — Пф! — Нацу закатил глаза и даже показушно отвернулся, показывая свое разочарование в банальности мышления своего парня. Грей приподнялся с ожидающим выражением лица — Драгнил его даже заинтриговал, будто бы Нацу был креативным и мог придумать какое-то особенное значение такому слову. Хотя, он действительно мог, но Грей о таком даже не задумывался, принцесса и принцесса, а там оказывается всё гораздо серьезнее, судя по шокированному лицу Нацу.       — Ты что, никогда не читал сказку о принцессе и драконе?       Грей нахмурился, силясь вспомнить, читал ли он такое, но понял, что единственной сказкой в его жизни была их гильдия. Хотя, как ни странно, какой бы «сказочной» она ни была, оставалась реальной, и, может быть, в ней даже были свои драконы, не такие могущественные, как в фэнтезийных рассказах для детей, но довольно забавные и наивные — как минимум Драгнил точно таким был, иначе описать его ассоциации с принцессами из сказок Грей не мог.       — Нет. А ты что, читал? — повышая голос неверяще, восклицает брюнет в ответ, с трудом представляя Нацу, читающего сказки. Хотя если книга о драконах, Нацу потерпит даже какой-нибудь исторический роман.       — Ну, можно и так сказать! Мира как-то заставила меня убираться в библиотеке, разбирать никому не нужные книжки в качестве наказания — тогда я разрушил что-то типа местного собора и гильдии влетело от жителей, ну черт, да если бы я не вмешался, не то что от собора, но и от всего города не осталось бы и мокрого места, те монстры —       Заметив усмешку на лице брюнета, который был заворожен отвлеченностью убийцей драконов, перескакивающего с темы на тему неосознанно, Нацу догадался, что немного отошел от сути. Когда Драгнил прервался со смятением на лице, Грей не сдержал смешка, а Нацу тыкнул его пальцем.       — Не смеяться!       Грей поджал губы, пытаясь действительно не смеяться и серьезно настроиться, но смотря на Нацу это было практически невозможно — улыбка налезала сама против воли брюнета, словно само сердце созидателя подговорило его мышцы лица. А смех вырывался инстинктивно, особенно когда Драгнил строго хмурился, но вспомнив, что Нацу сейчас будет рассказывать истоки его любимого прозвища, с трудом, но убрал улыбку и уставился на убийцу драконов внимающе.       Нацу хмыкнул и, щурясь и вспоминая, на чем остановился, пустил руку в темные пряди, гладя и суша одновременно. Грей тайно наслаждался тем, как Драгнил использовал свою магию в быту. Не то чтобы Фуллбастер нуждался, к примеру, в камине, но убийца драконов своим присутствием мог прогреть их комнату, а еще мог быстро высушить вещи после стирки или волосы после душа. Ему не нужна зажигалка, чтобы зажечь газовую плиту или поджечь бумажку для костра и, конечно, среди функций магии основополагающая будет «упрощать жизнь», но Грей не переставал удивляться тому, насколько полезна и универсальна магия Нацу, которая на первый взгляд несет за собой только разрушения. У Драгнила хватает ума не только поджаривать врагов и готовить еду, и Грей гордится даже такими мелочами в жизни своего парня.       — Ну в общем, в библиотеке я протирал пыль на полках, которые нужны только для того чтоб протирать пыль, потому что книги там, мне кажется, были старше меня и тебя вместе взятых.       — Воу. — удивился Грей, все еще помня, сколько Нацу лет, в отличие от него самого. Драгнил от его реакции нахмурился, обдумывая свои слова, а потом рассмеялся «ой, ну, поменьше».       — И на одной из них были книги, как я подумал — про нашу гильдию. Но это оказались просто сказки, и как же я был возмущен увидеть среди этих детских книжек с выдуманными историями книгу про дракона! Нет, это, конечно, круто, что про драконов пишут, но это должны быть захватывающие рассказы, истории про жизнь драконов, как они сражались с друг другом, как жертвовали жизнями, а их используют в сказках для детей, как вымышленных животных… Типа, прикинь, если бы Аска не была ребенком волшебников и она была бы далека от настоящих магов, которые ей могли рассказать правду, то после прочтения этих сказок она, услышав, что в самых крутых гильдиях Фиора есть убийцы драконов, захохотала бы и такая «вы что, с буквами в книжках боретесь?». Позор какой...       Грей рассмеялся от вида возмущенного парня. Мало того, что его настроение менялось буквально каждые две минуты, так он еще и сам уходит от темы, пускаясь в слишком не свойственные для него разглагольствования. Хотя Нацу упускал важную деталь из виду — он, конечно, не был бездельником и шарлатаном, борющимся с буквами в книжках, но с настоящими драконами он, как бы ни назывался впечатляющим «убийцей драконов», тягаться не мог. Но возмущаться тому, что тех, кто его воспитал и обучил всему, выставляют лишь мифическими созданиями, он имел право. Похоже, драконы и вправду слабое место, порочить их имя то же, что задеть Нацу за живое, поэтому созидатель поспешил переубедить и подбодрить своего парня.       — Нацу, ты же сам сказал, что протирал какие-то никому не нужные полки, наверняка это были старые сказки, опубликованные до того случая в столице, когда из врат после волшебных игр вылезла толпа драконов. Тогда-то все «Аски» поняли, что драконы это не выдумки! — Нацу сощурился, все еще немного раздраженный, и Грей продолжил, — тем более, может, автор сказки так любит драконов, что решил написать о них даже в тех произведениях, которые только для детской аудитории, чтобы привлечь детей к драконам. Заинтересуются, начнут искать информацию и… представляешь, как они обрадуются, узнав, что драконы когда-то существовали?       Грей почувствовал, как его сердце забилось чаще, а внутри все беспокойство отлегло, когда Нацу привычно улыбнулся, переставая хмуриться подозрительно-обиженно.       — Они точно обрадуются, когда узнают, что драконы не были такими бесполезными, беспомощными и слабыми, какими их показали в этой глупой сказке. — восторженно произнес Драгнил, вскочив и тем самым скинув с себя Грея, который только-только удобно устроился, положив голову на его плечо. К счастью, он упал на подушки, и Нацу сразу обернулся и, испуганно вдохнув, извинился.       — Я случайно, прости… — мигом ложась обратно, заскулил Драгнил, легонько хлопая себя по плечу, надеясь, что Грей вернется. Нацу правда не замечал, как его действия порой шли вразрез с его желаниями, он хотел быть осторожным и внимательным к Грею, когда они наедине, но иногда это не получалось из-за его взрывной натуры. Созидатель не обижался, вот только…       — Лягу, если ты наконец расскажешь про принцессу.       — Да, точно! Расскажу, ты только возвращайся. — Грей улыбнулся довольно, когда услышал раскаивающийся, грустный голос Нацу. Ему было приятно, что Нацу может не строить из себя вечного соперника, признавать нужду в Грее и быть ласковым. Это то, чем Грей восхищался в убийце драконов, и восхищается до сих пор, потому что самому созидателю было непросто к такому прийти. Он укладывается на плечо, а его довольная улыбка превращается в смущенную, потому что Нацу извиняющееся целует его в макушку, в то место, которым Грей упал на подушку. Созидатель обвивает чужую руку, обнимая, ощущает, как Нацу греет собой, и если бы не любопытство, почему же Драгнил так его называет, он бы наверняка уснул.       — Я обратил внимание на эту сказку, потому что на обложке — даже на корешке — был изображен огромный, грозный, огнедышащий дракон красного цвета. Как Игнил. — гордо и горько одновременно добавил он. Грей поджал губы, сжимая руку Нацу пальцами машинально. Для него это тоже было несколько больной темой — он столько слушал про Игнила от воодушевленного Драгнила, что у него успел выстроиться определенный образ, представление о нём. Но когда он осознавал, что, если бы не Акнология, он когда-то мог узнать, насколько его представление близко к правде, насколько подлинны были все рассказы Нацу о доброй душе и неимоверной силе Игнила, он чувствовал тоску, обиду и ноющую где-то внутри горечь. — Но я не заметил, что напротив дракона стоял какой-то жалкий рыцарь, а на фоне замок, где в одной из башен была видна принцесса.       — Мхм. — утвердительно промычал созидатель, удовлетворенный хотя бы упоминанием того, из-за чего начался весь рассказ.       — Эту принцессу хотели взять в жены все, кому не лень, потому что, ну, она была принцесса, можно стать принцем и бла-бла-бла, вот только сначала нужно добраться до неё, через ров с лавой, какие-то лабиринты перед замком и самого дракона. И якобы ни у кого не получалось пройти либо через этот хлипкий мостик над ровом, либо выбраться из лабиринта, либо победить дракона.       Грей улыбнулся, осознавая, что Нацу и вправду прочитал сказку. Одна мысль о Нацу, сидящим в библиотеке посреди кип книг и читающим какую-то книжку, привлекшую его лишь обложкой с драконом, умиляла.       — Но тут заявился какой-то…- он замолк, подбирая слова, а когда наконец понял, как охарактеризовать героя, указав его роль и свое отношение к нему, Грей рассмеялся с непривычного пренебрежения и презрения в его голосе: — Рыцарёк. Он был самый сильный, самый крепкий, самый… плевать, короче, победил парочку таких же, как он, и решил, что дракон ему по зубам. И мост он пересек, потому что храбрый и бесстрашный, и лабиринт прошел, потому что смекалист, и, представь себе, дракона одолел, каким-то чудным образом запутав его в цепях… Какой же бред. Запутать в цепях огнедышащего дракона…       Ощущая, как начинает злиться и возмущаться, Нацу встряхнул головой, стараясь отвлечься от собственного негодования. Он слишком долго шел вокруг да около принцесс! Его собственная вот-вот уснет, поэтому он продолжает.       — Ну, а потом он поднимается в комнату на вершине башни и «спасает» принцессу, забрав ее из этого замка. Они женятся и живут счастливо, он становится принцем и получает какие-то там земли, а принцесса. эм. становится просто женой какого-то незнакомого ей мужика, решившего устроить себе жизнь необычным путем. Конец.       Драгнил закончил, и в комнате, казалось, теперь стояла самая давящая тишина, что Грей приподнялся, чтобы понять, почему убийца драконов так прервался, не добавляя никаких пояснений, и, увидев на его лице откровенное разочарование, не сдержал смеха. Нацу улыбнулся непонимающе.       — Нацу, почему ты так расстроился? Это сказка для детей, чего ты ждал?       Убийца драконов фыркнул, возмущаясь, а потом вскинул руки, явно взбудораженный несправедливостью произведения, а если быть точнее, несоответствию его ожиданиям.       — Я ждал логики! Если закрыть глаза на то, что этот рыцарь даже в самых наивных мечтах не смог бы победить дракона, и это я не преувеличиваю, то почему никто не задумался, а зачем эту принцессу спасать? Ей и ров из лавы сделали, и лабиринт, и дракона личного под окном, нет, блин, найдутся упрямые, которые её достанут!       Грей беззвучно усмехнулся. Уж он-то знает одного такого же упрямого парня.       — И ладно бы они её знали, так нет же. Знали только, что «принцесса», и как по стадному инстинкту туда перлись. И она ни одного рыцаря не знала, и того, кто её спас, в том числе. Это меня и волнует. Типа, я бы не хотел на месте принцессы жениться на рандомном мужике, которому взбрело в голову стать принцем. Разве это жизнь вовсе?       — Еще и рожать от него. — поддержал его мысль созидатель, наслаждающийся таким серьезным и несерьезным одновременно разговором с неожиданно проницательным Драгнилом.       — И не говори! Так вот… Принцесса, получается, по-хорошему знает только дракона. Может, с ним она и предпочла бы остаться?       Грей вновь рассмеялся, уже громче, а Нацу пристыженно поджал губы.       — Нет, ну разве я не прав? Она сидит там одна-одинешенька, и только он может её понять и поддержать. Защитить от меркантильных рыцарей. Послушать её жалобы на жизнь… Короче, автор сглупил и не понял, что нужно было писать про отношения дракона и принцессы, живущих бок о бок, а не этот бред с победой над драконом и свадьбой незнакомцев. Можешь смеяться, но я не изменю свое мнение!       — Да я и не собирался высмеивать твою идею. Я в общем-то согласен, жениться на чужом человеке, которого совершенно не знаешь, звучит не очень-то заманчиво, вот только от твоего рассказа я все равно не понял, почему я «принцесса». — Нацу скривился, словно понимая, что Грей прав. Признавать такое всегда было тяжко! — Я не живу в башне, меня не добиваются «рыцари», и-и-и... все остальное, что относится к принцессе в этой сказке. У нас с ней нет ничего общего.       — Ну, не сказал бы прям «ничего». — смущенно пробормотал парень, чувствуя себя неловко, что он вообще заговорил об этом. Лучше бы Грей оставался в неведении, думая, что дело в «ледяной принцессе».       — Дракон? — догадывается брюнет, улыбаясь с озорством.       — Ну, да! Мне просто нравится ассоциировать себя с драконом, а тебя с принцессой, потому что я, как и этот дракон, защищаю тебя! Да, не от рыцарей, но от самого себя уж точно. И я всегда буду рядом, когда надо поддержать. Или спасти. От «спасения».       Он демонстративно выделил кавычками последнее слово, и Грей усмехнулся. Но даже через пару секунд фраза Нацу не вылетала из головы, а повторялась и повторялась, до тех пор, пока он не догадался о такой мудреной параллели. В «спасении» Нацу подразумевал и вызволение принцессы из замка рыцарем, который превратит ее жизнь в кошмар, который никто бы не хотел ощутить на себе, и то заклинание, к которому Грей прибегал, почти жертвуя собой, если бы не Нацу, остановивший его. То есть, что в сказке, что в жизни дракон — ключевой элемент, из-за которого «принцесса» спокойно живет дальше?       Грей пораженно уставился на Драгнила. Тот Нацу, которого он знает, не смог бы прийти к такой параллели самостоятельно. Но и сам Фуллбастер не так хорош в знании своего парня — он думал, что подвох лишь в недоговаривании «ледяной принцессы», а все оказалось гораздо глубже и сложнее. Нацу действительно придавал этому особенное значение, ассоциировал Грея с чем-то ценным, кем-то, кого он отчаянно хотел защищать. Созидателю даже становилось немного стыдно, что он недооценивал Нацу, поэтому он, невербально извиняясь, или, как думает Нацу — умиляясь, накрывает его ладонь своей и сжимает несильно. Но Нацу не ошибался — Грей взаправду находил трогательным, милым и даже потрясающим то, каким внимательным Драгнил был на неосознанном уровне.       Особенно мило или, скорее, забавно, было то, как Нацу преподнес сказку, как очевидный первоисточник этого прозвища, но Грей уверен, если бы убийца драконов не поделился своими мыслями, доводами, как история должна была пойти, и ассоциациями, которые все еще изумляли своей уместностью и глубиной, он бы никогда не догадался, насколько же это подходит. Им нужно написать версию книги, которую придумал Нацу, хотя Фуллбастер не забудет её даже без физического издания. Даже если Нацу больше никогда не заговорит об этой сказке, обращение «принцесса» Грей отныне будет воспринимать совершенно иначе, по-особенному.       Нацу смотрел на Грея все еще растерянно, ожидая какого-то комментария. Хоть Фуллбастер и стиснул его руку в своей, гладя пальцами, Нацу все еще боялся, что созидатель может раскритиковать его ассоциации. Это было бы совсем неловко, но Грей, будто чувствуя тревогу в своем парне, выдает искренне:       — Этот смысл гораздо круче, чем просто сокращение ледяной принцессы.       — Да! — выдохнул с облегчением Нацу, чувствуя, как сводит скулы от счастливой улыбки.