***
Две недели пролетели не самым лучшим образом. Провалявшись ещё неделю с ангиной и на антибиотиках, омега чувствовал себя разбитым. Все друзья разъехались перед праздниками, и омега буквально остался один, в ожидании возвращения Чонгука, которого, к слову не хватало больше всего. Тэхён поймал себя на мысли, что никогда не чувствовал себя таким зависимым от чужого внимания, от внимания Чонгука, которое тот давал ему всегда на максимум. Но сейчас, омеге хотелось простого обнять и не выпускать пару часов, может это был предвестник течки, а может банальная разлука, которая доставляла не меньше тяжести. Однажды Тэхён даже расплакался на очередном видео звонке, чего сам от себя не ожидал. Заметил слёзы уже тогда, когда они непослушно растеклись по щекам. А Чонгуку от этого не легче, в другой стране, без возможности нормально успокоить, окутать своим запахом и поцеловать нежно, со вкусом, настолько же сильно, насколько он соскучился. — Я не знаю, почему плачу, — гнусаво отзывается ещё болеющий омега, стараясь не смотреть в камеру слезливой пеленой перед глазами. Тэхён шмыгает носом и вытирает рукавом серой толстовки глаза, оставляя мокрые пятна на светлой ткани, которые очень хорошо заметны на экране ноутбука. Чонгук тяжело выдыхает, в бешенстве от того, что их разделяет не только какая-то железка, но в придачу и расстояние. — Покроешься плесенью от сырости, — альфа улыбается сквозь усталость и только после раздавшегося тихого смешка по ту сторону, расслабляется, — я тоже скучаю. — А я не говорил, что соскучился, с чего ты взял? — по лукавой улыбке можно заметить, что омега просто шутит и выводит Чонгука из себя — Чувствую, — тихо, но серьёзно и уверенно прилетает в ответ. И от этого голоса, от интонации, с которой произнесено одно единственное чёртово слово, Тэхён расплывается в счастливой улыбке, прикрываясь рукавом толстовки. Этот альфа творит что-то невероятное, даже не прикладывая усилий. Так было и раньше, но сейчас, когда все слова могут быть произнесены вслух, внутри сладко тянет. Видимо душа проснулась и поёт от счастья, другого объяснения нет. — Значит, и правда скучаю, — омега тепло усмехается, и укладывается подбородком на стол, на свои скрещенные руки. Они ещё долго болтают, Тэхён не знает, сколько времени проходит перед тем, как он окончательно приходит в норму, полчаса или час, но к концу их разговора, Ким уже вовсю шутит и нежничает. Осталась всего неделя, и они встретятся, Чонгук обещал свидание, а Тэхён обещал сюрприз, который дожидается ещё со дня рождения альфы своего часа. Вот он скоро и настанет.***
Толпа людей в аэропорту не даёт вздохнуть полной грудью, когда как воздуха омеге и без того не хватает. По телу проходит мелкая, но приятная дрожь, оседающая тонкой плёночкой на спине. Никогда бы он не подумал, что будет так волноваться перед встречей с альфой. Но это же его альфа. Тэхён продумывал их встречу наперёд сто раз, прокручивая разные варианты, но сейчас всё вылетело из головы из-за лёгкого мандража… Да кого тут обманывать, колбасит омегу не по детски. Не остановившись на конкретном плане, парень решает плыть по течению. Тэхён заходит в большой зал, где можно затеряться среди людей, которых тоже встречают родственники и любимые люди, и немного переживает. Найдёт ли он в такой толпе Чонгука? Тихий голос внутри приказывает не стоять потерянно, выискивая знакомую фигуру, а повернуться на сто восемьдесят градусов. Вот засранец. Смотрит на него и улыбается, глядя на то, как старательно омега выискивает его в такой толкучке. Тэхён замирает всего на секунду, до того, как Чонгук отпускает ручку чемодана на колёсиках и раскрывает руки в приглашающем жесте и плевать, кто и что подумает. Тэхён срывается с места, благо дорогу никто не перекрывает и налетает, словно ночная фурия, на стоящего на месте Чонгука. Омега, не стесняясь окружающих, запрыгивает на альфу, вверяя себя в родные руки, знает, что поймают. Чонгук едва покачивается назад, но сохраняет равновесие, поддерживая омегу под бёдра. Все варианты развития событий меркнут на фоне реальности, которая оказывается куда слаще. — В моей голове, я поскользнулся вначале пути и не добежал, — смешком отдаётся Чонгуку в районе шеи, куда омега сразу спрятал свой нос. Альфа глупо улыбается и подкидывает Тэхёна в руках, чтобы ухватить поудобнее. Перемещает одну руку на талию, прижимая к себе крепче, и опускает подбородок на блондинистую макушку, наслаждаясь приятным медовым ароматом и теплом мягкого тела. Тэхён едва не бьёт альфу по челюсти, когда резко вскидывает голову и заглядывает в глубокие тёмные глаза, со сверкающими звёздочками от огоньков, которыми украшена лестница, возле которой они стоят. А на дне чёрных зрачков плещется нежность и тепло, которое греет изнутри. — Очень скучал, — омега одной рукой зарывается альфе в волосы на затылке, пропуская пряди между пальцами, а другую устраивает на щеке. Чонгук едва не урчит от плавности движений и бархатности любимого голоса. Есть что-то в этом мимолётном, но трепетном моменте, перед поцелуем, которого оба так сильно ждут, но не совершают, подогревая почву. Альфа тепло дышит в алые губы напротив, едва касаясь верхней и оставляет смазанный чмок в уголке рта омеги. — Очень, — это не вопрос, а соглашение. Тэхён не выдерживает первым, столь долгое ожидание близости ломает любые устои. Тэхён приподнимается в сильных руках вверх и накрывает губы альфы, сталкиваясь с ним в долгожданном поцелуе, едва не вгрызаясь в такие нужные сейчас и всегда губы. Омега в привычном жесте накрывает щёки альфы ладонями, от чего у Чонгука всегда на это две реакции, радость и порхающее чувство в животе. Слишком невинен этот жест на фоне страстного поцелуя. Альфа позволяет чужому языку юркнуть в свой рот, делая поцелуй развязнее, глубже и интимнее. Аэропорт — место встреч и расставаний, слез и прощаний, улыбок и обретений и никто их не вздумает осудить за этот невинный поцелуй. От нехватки воздуха сжимаются лёгкие, но эта боль вовсе не больная, она приятная и невесомая. Омега отстраняется, тяжело дыша в приоткрытые губы напротив, и оставляет чмок за чмоком на чужом лице, вызывая искренний грудной смех, приятно отзывающийся и в сердце Тэхёна, словно Чонгук смеётся за них двоих. — И правда соскучился, — выдыхает последние слова, оседающие очередным поцелуем на припухлых от близости губах, прежде, чем Чонгук его отпускает. — Ты ещё сомневался, — альфа в последний раз прижимает парня к себе, до хруста сдавливая в чувственных объятиях. Омега хватается за протянутую руку и следует за Чонгуком на выход. С виду может показаться, что всё замечательно, но Тэхён видит усталые глаза альфы, поэтому предлагает повременить со свиданием. Чонгуку бы выспаться сейчас, отдохнуть, а потом уже гулять. Но кто бы переубедил этого упёртого альфу. Поэтому, заскочив домой буквально на полчаса, чтобы привести себя в порядок и оставить вещи, Чонгук уже тащит его в торговый центр. Ничего необычного, от похода на каток омега отказался, а вот посетить фудкорт предложил, потому что уверен, что альфа голодный и пока что не готов к подвигам.***
С Чонгуком все чувства словно обострились, Тэхён ощущает себя одновременно спокойно и в то же время на иголках, стоит альфе взять его за руку, поцеловать в щёку или неожиданно уткнуться носом в шею, что он и сделал в такси, пока они ехали в торговый центр. Пара заняла единственный свободный столик, усевшись друг напротив друга, и омега поймал себя на мысли, что Чонгук всегда смотрит на него так… влюблённо. Эти мысли окрыляют и волнуют бешеное сердце. Чонгук сложил руки на столе, сцепив пальцы в замок, и не отводил глаз от Тэхёна. Его омега чертовски привлекательный, нежная наружность, почти ангельская, но внутри ещё тот чертяка. Может этим он его и зацепил. Альфа приподнимает один уголок губ в подобие улыбки и протягивает руку ладонью вверх, на которую Ким смотрит всего несколько секунд, прежде, чем вкладывает свою. Чонгук рассматривает тонкие длинные пальцы, играясь с чужой рукой, ощущает бархат нежной кожи и честно просто кайфует. — На самом деле я мало был на свиданиях, — делает признание омега, проводя указательным пальцем по чужому запястью. — Я не верю, — Чонгук прямо намекает на то, что такого, как Тэхён наверняка звали на свидания и не раз. Омега понимающе мычит и расплывается в хитрой улыбке. Его свидания всегда были полны глупости и стыда. Да и альфы, с которыми он ходил, были ещё теми придурками. Без обид Намджуну, он тоже входит в этот список. — А вот и поверь, если не считать мои последние отношения, то настоящее свидание было в старшей школе, но я не хочу это вспоминать, — омега морщится и вздрагивает. — Теперь я обязан это услышать. — Ну, уж нет, — Тэхён кривит губы и тянет руку обратно, но Чонгук не пускает, — ладно, с тебя тысяча вон, и обещай не ржать. Чонгук усмехается, ловя на себе предупреждающий взгляд, и поднимает руку, безмолвно принося клятву молчать, хотя от одной просьбы омеги уже хотелось смеяться. А от интонации, с которой сказана данная фраза, хотелось смеяться как никогда громко. — В старшей школе за мной ухаживал один альфа, полный придурок, он повел меня на свидание в зоопарк, хотя и знал, что я такие места не люблю. Но остаться без пары на выпускном не хотелось, поэтому я кое-как выдержал часть нашей прогулки, и что сподвигло меня задержаться у клетки с верблюдами — не знаю. Короче, отойти от животного я не успел, когда тот в меня плюнул, а тот урод только ржал, так ещё и растрепал всей школе, — омега поднимает до этого задумчивый взгляд и давится возмущением, глядя на то, как его альфа тихо посмеивается. Чонгук честно старался держаться, но конец его добил, поэтому альфа не справился с обещанием и громко засмеялся, прикрываясь ладонью. Даже грозный вид Тэхёна не смог его остудить. Омега вырвал свою руку из чужой хватки и сложил обе на груди, наблюдая за мини-истерикой альфы с закатывающимися глазами. Тэхён вовсе не обиделся, он жопой чуял, что Чонгук не выдержит, поэтому тихо ждал. — Прости, я не хотел, — и снова смешок. — Ага, конечно, — Тэхён протягивает руку и пожимает пальцами, — тысяча вон. Чонгук вкладывает в руку парня купюру побольше и тянет на себя за рукав толстовки через весь стол, кротко целуя в приоткрытые губы, не спрятав улыбку. Омега разворачивается и уходит за пирожком с вишней, оставив Чонгука, чтобы тот успокоился. Через пять минут альфу уже не одолевает приступ смеха и Тэхён может спокойно насладиться заказанной едой, болтая с парнем. Конечно, не обходится без глупых шуточек и предложения сгонять в зоопарк, на что омега только цыкает и огрызается. В любом случае губы омеги растягиваются в неосознанной улыбке, и он перестаёт дуться, сдаваясь в плен чарам этого несносного альфы.***
Тэхён всё ещё не был уверен в своём плане, и стоило ли делать Чонгуку подобный подарок. Но отступать было некуда, ведь его уже не вернуть, да и сердце бы не позволило. Омега ведёт спотыкающегося альфу во двор чужого частного дома, навстречу пожилой женщине в компании девушки лет тридцати. Омеги с улыбкой наблюдают за тем, как Тэхён за руку тащит альфу с завязанными глазами по ступенькам в горку, к входной двери двухэтажного дома. — Ты же не думаешь продать меня на органы? — Чонгук ещё раз спотыкается и под вырвавшийся мат хочет снять повязку, но омега лупит его по ладони. — Это карма, — Тэхён усмехается и поклоном здоровается с женщинами, заводя своего парня в чужую просторную прихожую. В доме приятно пахнет выпечкой и где-то в недрах играет приглушённая музыка. Тэхён ещё давно нашёл эту прелестную бабулю в интернете, когда выбирал, что подарить альфе на день рождения. И в итоге остановился на щёнке лабрадора. С одной стороны, Чонгук мог воспринять его подарок слишком остро и отказаться, но Тэхён не раз слышал, как альфа скучает по другу и всё думает над тем, чтобы поселить ещё одного пёсика у себя в квартире, но не решается. Омега кусает губу, явно нервничая, и ждёт под аккомпанемент тяжёлого дыхания альфы, пока им принесут толстенького чёрного щенка, который так запал омеге в душу с первого взгляда. И он надеется, что Чонгук тоже ощутит эту невидимую связь, которую почувствовал сам Тэхён. Он со спины обнимает альфу, потираясь щекой ему между лопаток и держит руки, чтобы тот раньше времени не снял повязку с глаз. Когда омега видит спускающуюся по ступенькам женщину, то становится напротив альфы и развязывает чёрный платок. Тэхён топчется на месте, пока Чонгук промаргивается от раздражающего света, а потом замирает, как столб, непонимающе пялясь на щенка в морщинистых руках напротив. — Он только покушал, поэтому такой разнежённый, а так тот ещё сорванец, — женщина чешет мальчика за ушком и протягивает альфе. Чонгук ещё пару секунд вдупляет, а затем бережно принимает щенка в свои руки, поддерживая под животиком, разглядывает сонные глаза пуговки и пузатое тельце. Альфа переводит недоверчивый взгляд на омегу, и сразу приходит в себя, когда видит неуверенность, исходящую от Тэхёна, тот комкает в руке подол толстовки и грызёт губы. Чонгук тут же притягивает парня к себе и крепко обнимает, одной рукой сжимает хрупкую талию, а другой держит щенка между ними. Тэхён ласково целует его в изгиб шеи и отстраняется, всё-таки в чужом доме. — Я даже не знаю, что сказать, — Чонгук поднимает щенка повыше и заглядывает в сияющие глазки, — спасибо. Тэхён благодарит женщину за то, что заботилась о малыше и согласилась оставить того ещё на неделю, пока альфа был в Канаде. Они оба прощаются с заводчицей и отправляются в зоомагазин за необходимыми вещами. Стоит ли говорить, как сильно альфа был благодарен за нового друга? Думаю, что нет. А лабрадора назвали Бам. Где-то там Бон-Бон счастлив, что его хозяин вновь испытал те чувства, которые раньше вызывал он. Чонгук просто не мог поверить своему счастью, всю дорогу до дома обнимая уже проснувшегося щенка. Отпускать Тэхёна было кощунством, поэтому оба условились на том, что омега переночует сегодня у него в квартире, Тэхён и не возражал. Слишком не хотелось расставаться, да и выпала возможность наверстать упущенное время в полном объеме. Омегу немного потряхивало от знакомой атмосферы и запаха альфы, который разошёлся по всей квартире, Тэхён не может вспомнить и дня, когда его чувства были настолько заточенными, а он сам таким восприимчивым. Омега проходит в гостиную за Чонгуком, который понёс щенка обустраиваться и сразу же попадает в ловушку между альфой и стенкой, когда тот прижимает его спиной к холодной поверхности и грубо, почти что до боли вжимается в его губы. Тэхён даже не замечает, как изо рта вылетает тихий стон, растворяясь в тишине комнаты. Омега вплетает пальцы в чужие волосы и сжимает те у корней, стараясь поспеть за поцелуем. Буквально каждая клеточка тела жжётся, когда Чонгук горячими руками забирается ему под кофту и проводит от поясницы до лопаток, прижимая к своему корпусу. Языком проникает ему в рот и кусает нижнюю губу, тут же зализывая ранку. Омега испытывает то самое чувство эйфории и ловит «северное сияние», словно до боли жмурит глаза. Но нет, это из-за одного альфы и только. Тэхён ловко запрыгивает ему на руки не разрывая поцелуй и чувствует, как сильные ладони сжимают ягодицы, наверняка до ярких отметин на нежной коже. Омега цепляется за остатки здравого смысла и не даёт себе разбиться окончательно, когда пылающие поцелуи остаются жгучими метками на его шее. Чонгук рычать готов от того, как правильно ощущается омега в его руках, от упругости чужих ягодиц в своих ладонях, от податливости и сладкого запаха, заполнившего лёгкие. Альфа оставляет последний поцелуй на подбородке и встречается с пристальным поплывшим взглядом омеги, с его распухшими от поцелуев алыми губами и искорками на дне тёмных расширенных зрачков. — Мы же не будем грешить на глазах у ребёнка? — Тэхён подбородком указывает альфе за спину и когда тот поворачивается, то замечает смотрящего на них Бама. Чонгук лбом утыкается омеге в плечо и опускает на пол. Хотя последнее, чего ему хочется — отрываться от предательски нежного и такого открытого Тэхёна. Омега чмокает разгорячённого парня в щёку, словно издеваясь, и проходит на кухню. А Чонгук, как четырнадцатилетний девственник приводит в норму дыхание и останавливает движ в штанах. Часы на тумбочке показывают уже одиннадцать вечера, Тэхён, конечно же, сидит в ворованной у альфы одежде и почти засыпает под мерное дыхание сбоку, прижавшись тому под тёплый бок, Бам сопит в своей уже облюбованной лежанке. Вся эта атмосфера кажется слишком родной, а крепкие объятия уже привычными. Так его не обнимал никто, как и не давал ощущение полной безопасности. Тэхён поднимает взгляд и снизу вверх глядит на дремлющёго альфу, улыбается искренне и жмётся ближе. Правая рука сама собой ложится Чонгуку на грудь, местечко, где в своём привычном ритме стучит сердце. Или стучало. — Ты не спишь, — Тэхён неожиданно щипает альфу за сосок, через ткань футболки, на что Чонгук шипит и шлёпает его по заднице. — Ты изверг, но мне нравится, как ты лапаешь меня, — омега фыркает и выпутывается из объятий, поднимаясь на ноги. — Мечтай, я просто хотел тебя разбудить и перетащить на кровать. — Что-что, я не расслышал? Затащить в кровать? — в альфу немедленно прилетает подушка, и он объявляет о капитуляции, вырубая телевизор. Квартира погружается во тьму, а холодная до этого момента кровать прогибается под весом двух тел. Тэхён отворачивается к стенке, кутаясь в одеяле, словно пытается спрятаться, хотя и сам не понимает от чего. Все-таки одно дело целоваться в гостиной, сидеть в обнимку, а другое — спать. Ну и что он опять себе надумал? От воспоминаний случившегося в прихожей его бросает в жар и, слава богу, что в комнате стоит темнота. — Тэ, если ты будешь так пахнуть, я не засну, — омега вздрагивает от хриплого голоса позади и переворачивается к альфе. Тэхён ложится на другой бок и кладёт свой подбородок Чонгуку на плечо, утыкаясь носом в запаховую железу. Древесный запах оседает плёнкой во рту и на стенках лёгких, когда омега целует своего парня в изгиб плеча, а после забрасывает на него ногу. Даже в темноте, Тэхён привыкшими глазами замечает, как дёргается кадык альфы, когда тот тяжёло сглатывает. Он и сам понимает, сколького стоит Чонгуку сдерживать себя в узде, и так хочется, чтобы он отпустил. — Не спи. Тэхён закидывает ногу повыше, на талию Чонгуку и случайно скользит согнутым коленом по чужому паху, чувствуя внушительного размера выпуклость под чёрными шортами. И господи, не к месту будет сказано, но Тэхён благодарит всех богов, что альфа сейчас не видит его помидорных щёк. Чонгук дёргается от такого простого движения и шумно выдыхает сквозь стиснутые зубы. Омега и сам понимает, что дразнит уже и так заведённого альфу, но ничего не может с собой поделать, хочется играть, хочется манить и соблазнять, хочется не простой механики, а чувств. Чего Чонгук даёт ему с лихвой. Альфа кладёт ладонь на его мягкую ляжку и крепко сжимает, фиксируя у себя на животе. Тэхён думает ровно две с половиной секунды, прежде чем откинуть одеяло в сторону и забраться сверху. Омега в животном порыве вгрызается в любимые губы и скулит от того, как уверенно и собственнически Чонгук сжимает его бедра, накрывая ягодицы, между которых становится неприятно мокро, а тело прошибает дрожью. Тэхён поскуливает в поцелуй, мокрый, властный и сладкий до не возможности, играясь с чужим языком. Бёдра механически скользят назад, и омега чувствует, как ему между ягодиц упирается вставший член. Это не подбивает его уверенность, а лишь больше разжигает огонь внутри живота и заставляет узел внизу сжаться сильнее. Тэхёна лихорадит от рычания, которое Чонгук издаёт, стоит ему немного подвигать бёдрами взад-вперёд. Словно в бреду, не разрывая почти грязный поцелуй, омега начинает тереться сквозь одёжду ягодицами о чужой пах. Но от приятного занятия его отстраняют. Чонгук одним движением переворачивает омегу на спину и нависает огромной скалой сверху, устраиваясь у него между ног. Хочется быть близко, как никогда раньше, чувствовать своего любимого каждой клеткой сходящего с ума тела. Омега прижимается к нему всем корпусом и не выпускает из плена сцепленных на пояснице ног. Возбуждение застилает глаза, когда альфа снимает с него уже мокрую от жары футболку и скользит языком от резинки шорт до горла, вгрызаясь в сладкую шею. Контраст от горячего тела альфы и холодящей кожу дорожки на животе заставляет его трястись, как осиновый лист на ветру. Не желая видеть хоть какую-то преграду между ними, Тэхён стаскивает с альфы футболку, в чём ему помогает Чонгук, видя эти трясущиеся от возбуждения руки. Кожа под ладонями разгорячённая, приятная и мышцы крепкие перекатываются от каждого движения альфы. Тэхён стонет в голос, когда чувствует под руками сведённые вместе острые лопатки, его личный фетиш, который он открыл для себя именно сейчас. — Я не думал, что это будет так, — выдыхает в приоткрытые губы Чонгук. — А что ты хотел, оркестр? Альфа усмехается, прикусывая горящее от смущения ушко, и убирает с взмокшего лица пряди липнущих белых волос. — Нет, я имею в виду, что у меня крыша едет от тебя. Сказанные слова заставляют Тэхёна вспыхнуть новым оттенком алого и отвернуться в сторону, скрывая глаза, но его останавливают, придержав за шею. — Ну чего ты, мы уже почти голые, а ты смущаешься от этих слов, — издевается засранец. Тэхён бьёт его пяткой по ягодице, в опровержение скользит рукой по подтянутому торсу вниз, прохладными пальцами очерчивая кубики пресса, и накрывает уже стоящий колом член альфы сквозь шорты, крепко сжимая. Оказывается, выбивать стоны из Чонгука намного легче, чем он думал. Тэхён уверенными движениями стимулирует орган, а сам течёт, как Ниагара от одного ощущения тяжести в своей ладони. Омега елозит ягодицами по сбившейся простыни, и Чонгук ласково отстраняет его от приятного занятия, когда, как в штанах не то, что стояк, а уже Фаросский маяк от действий омеги. Но удобство и удовольствие Тэхёна прежде всего. Альфа поддевает пальцами резинку его шорт и вместе с промокшими боксерами медленно стаскивает вниз. Запах мёда заполняет комнату ещё больше, а вставший омежий член шлепком ложится на плоский живот. Чонгук не медля, берёт его в свою ладонь, выбивая из горла парня сладкий стон в изгиб локтя, и двигает вверх-вниз, большим пальцем массируя головку с капающей смазкой. Альфа трепетно целует парня в губы, ловя каждый хриплый выдох своими, а второй рукой скользит между мокрых половинок, собирает сладкую смазку и отправляет себе в рот, пристально смотря в помутившиеся глаза. У Тэхёна от такой картины башня рушится, омега ногтями царапает чужую спину и выгибается в пояснице, когда один палец проникает в сжавшееся колечко. Второй проскальзывает так же без проблем, а ритмичные движения и стимуляция спереди буквально заставляют ловить салюты. — Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо, — Чонгук слегка царапает клыками чувствительную шею и слизывает выступившую капельку крови, пока омега самостоятельно двигает бёдрами, насаживаясь на его пальцы до упора. — Мне хорошо, — Тэхён облизывает пересохшие губы и крепко обнимает альфу за шею. — Третий палец? Тэхён часто кивает головой и сходит с ума, когда Чонгук наконец-то находит точку, которая отправляет его в эйфорию. Альфа растягивает чувствительные стенки и прикладывает немало усилий, чтобы сдержать себя, потому что горячая узость срывает все тормоза. А то, как Тэхён сжимается на его пальцах и скулит сорвано в ключицы и вовсе отправляет в нокаут. Когда омега уже на пределе долгожданной разрядки, кончить ему не дают. Тэхён жалобно мычит, сжимаясь вокруг пустоты и грозно смотрит на альфу, который лишь с усмешкой чмокает парня в губы и уходит за презервативами. — Я думал, ты дерзко разорвёшь его зубами, — произносит омега, когда Чонгук аккуратно достаёт резинку. — Ты фильмов насмотрелся, малыш? — альфа качает головой, под заразительный смех, — Это слишком киношно, в жизни ты тупо прокусишь резинку зубами и будешь вспоминать об этом все девять месяцев. — Какой ты зануда, Чонгук. — Зануда… Ну хочешь устрою тебе стенд-ап в постели? — альфа говорит серьёзно, но точно шутит, когда под ним словно ужик извивается горячий омега. — Нет, стенд-ап не хочу, — Тэхён берёт у него из рук презерватив и шепчет тихо так, — а тебя хочу, безумно. Омега не отказывает себе в желании лично раскатать латекс по длинному члену и почувствовать в ладони каждую венку, каждый сантиметр удовольствия. Альфа приставляет крупную головку к растянутому колечку и слегка надавливает. Хорошая растяжка — залог успеха, поэтому эластичные стеночки плотно обхватывают полностью проскользнувший внутрь член, и Тэхён от неожиданности сжимает его в себе ещё сильнее, протяжно простонав в плечо. — Порядок? — Чонгук оставляет успокаивающий поцелуй на лбу и гладит ладонями мягкие бока, расслабляя своего омегу. — Да-а, — Тэхён вновь скулит, когда альфа делает пробный толчок и принимается медленно двигаться. Карамельная кожа горит от того, как тепло в объятиях. Тэхён почти срывает голос, стоит головке скользнуть по чувствительному комочку нервов и в итоге движется задом навстречу поступательным движениям Чонгука. Альфа выпрямляется в спине и, схватив омегу за талию, едва не насаживает на свой член, под сладкие стоны и бой спинки кровати о стену. Горячая волна удовольствия прошибает даже кончики пальцев на руках, когда Тэхён в последний раз вскрикнув, кончает на живот, даже не коснувшись себя. Чонгук делает ещё несколько грубых толчков и сдавленно рычит в мокрую шею омеги. Не придавить размякшего от оргазма Тэхёна ему стоит больших усилий, но под тихое шипение он всё же выходит из растянутой дырочки, снимает презерватив и выкидывает в мусорку. Альфа возвращается с влажными салфетками и застаёт Тэхёна в той же позе, в которой тот оставался. Чонгук усмехается себе под нос и протирает живот парня от спермы. Тэхён долго мертвым не притворяется, потому что стоит альфе выпрямиться, он хватает его за шею и тянет на себя, чувствуя приятную тяжесть крепкого тела. Чонгук приподнимается на локтях и дарит расслабленному омеге ленивый, но полный нежности и любви поцелуй. Сдавливает в своих объятиях до нехватки воздуха и укладывает сверху на голое тело. Тэхён указательным пальцем выводит на его груди непонятные узоры, но только спустя некоторое время до альфы доходит, что это какая-то надпись. — Что ты пишешь? — альфа глупо улыбается, зарывшись рукой в мягкие волосы парня и играясь с непослушными прядками. — Благодарю тебя, — прилетает в ответ. — За секс? — Чонгук вылетает от подобного заявления. Разве за секс благодарят? Тэхён слышит нотки недовольства и кусает Чонгука за сосок, за тот же пострадавший. — Дурак, ещё я тебя за секс не благодарил. За то, что ты рядом, — уже более тихо, смущённо говорит омега, — я тебя люблю. — Тэ, не нужно так говорить, ты не должен благодарить меня за это, — альфа подтаскивает парня повыше к себе не подушку и переворачивает на спину, нависнув сверху, — я не менее счастлив, что ты со мной. Ты же помнишь, я влесбиянился в тебя. Тэхён не скрывает счастливую улыбку, что приятно греет душу. — И это серьёзно и надолго. И Тэхён верит, это их слово, которое они не боятся говорить друг другу, как можно чаще. Их нежное, особенное слово на букву «л». Лесбиянка? Нет же. Любовь.