Изысканный мучитель мой

У Чёрной Вдовы много имён, много лиц. Наташенька Романова, юная и наивная (но не невинная, ни разу не невинная);  Наталья Романова  – вышколенное, смертельно опасное и неуязвимое дитя  советского экспериментального проекта, созданное идеологией, принявшее  крещение огнём и обагрённое кровью. А так же Лаура Моррисон, София Аморетти, Натали Рашман – список можно продолжать очень долго. Она искусна в смене личностей, создании образов и чередовании масок. И сейчас Наташа Романофф – не та личность, которой ей следует быть. Она открывает дверь и в комнату входит Наталья Романова. Её жертва сидит в центре, скованная по рукам и ногам наручниками производства Старк Индастрис  с орнаментом из древних рун – уникальным сплавом магии и человеческих технологий. Он смотрит на неё из-под полуприкрытых век, и ленивая усмешка трогает его губы. Самодоволен, как всегда, даже будучи скованным, даже будучи заключённым  в  этой бесцветной, ярко освященной  комнате, находящейся аж 300 футов под землёй. – Для комнаты для допросов – совершенно не впечатляет, – говорит Локи,  указывая рукой, насколько ему позволяли звякнувшие цепи, на белые стены подземного помещения, – А ты, как я посмотрю, даже не пытаешься спрятать свои записывающие устройства. – Извини, если разочаровала, - роняет в ответ Наташа. Она стоит перед ним с небрежной грацией человека, долгие годы посвятившего боевым искусствам и балету, расслабленно убрав руки за спину. – Полагаю, я это переживу, - сухо отвечает Локи, откидываясь обратно на спинку кресла  – Чем могу быть полезен, агент Романофф? Чёрная Вдова улыбается ему во все зубы. – Для начала ты можешь рассказать мне, где сейчас седьмой Камень Бесконечности, - говорит Наташа. Как она и ожидала, он откинул голову назад и от души расхохотался. – Неужели ты думаешь, что я тебе сейчас всё расскажу? Именно тебе, из всех людей? – Почему нет? Я тебя однажды уже обставила. Локи снисходительно усмехается. – Агент Романофф. Наташа. Дорогая Наташа! Неужели  ты всё ещё думаешь, что перехитрила меня тогда? Я позволил тебе так думать, позволил предугадать свои намерения относительно вашего ручного монстра, потому что мне это было выгодно. Я позволил вам считать, что вы меня сломали, потому что это заставило вас недооценить меня. Потому что мне было угодно так сделать. Так что, если это единственная причина, по которой ваш Фьюри прислал тебя сюда, боюсь, что ты пришла напрасно. Наташа опускает взгляд в пол и закусывает губу, деланно изображая размышления. Затем снова поднимает взгляд, словно немного смущаясь, и пожимает плечами. – Кажется, ты меня раскусил! – улыбается она – Значит, пора переходить к другим мерам. Наташа возвращается к двери, позволяет верифицирующему устройству сканировать её сетчатку и идентифицировать голос, затем открывает дверь и забирает ранее оставленный у охранника маленький передвижной столик с несколькими набранными шприцами для подкожных инъекций и жгутом. Локи заинтересованно наблюдает, и, разглядев содержимое поближе, весело скалится. – Серьёзно? –  усмехается он, – Собираешься попробовать одурманить  меня  своими зельями? До чего же ты предсказуемое существо! – Тебе хоть когда-нибудь надоедают твои шуточки?  Меня вот они уже раздражают – говорит она, – Руку, пожалуйста. – Нет, не надоедают. Неужели я тебе уже так надоел? К её удивлению, он с улыбкой вытягивает руку, насколько позволяет цепь, добровольно предоставив ей возможность затянуть жгут вокруг его бицепса. Его невозмутимость несколько озадачивает Наташу. Доза в шприце в десять раз превышает ту, которую она бы использовала на взрослом земном мужчине, хотя Локи это знать совершенно не обязательно. И, тем не менее, он настолько уверен, что препарат на него не подействует? Что же, пусть будет так. Он сломается гораздо быстрее, чем думает. – Знаешь, Локи, доктор, который разработал эту формулу, мой хороший друг, – говорит она, нажимая поршень шприца, пускающего янтарный яд по его венам, – Нет, это не доктор Бэннер. Другой человек, повстречавшийся мне на пути ещё до работы в Щ.И.Т. – Он тоже плеснул крови на твой жизненный путь? – лукаво спрашивает Локи – Можно и так сказать, – уклончиво отвечает Наташа, придвигаясь ближе к нему. Впрочем, не настолько ближе, чтобы пленник мог до неё дотронуться, – Знаешь, он не очень хороший человек. Гениальный, но безжалостный. Думаю, он бы тебе понравился. – Я уверен, что понравился бы, не будь он смертным. Локи сглатывает, затем несколько раз быстро моргает.  Наташа замечает, что его горло подрагивает, а бледную кожу заливает румянец. С той поры, как Соколиный Глаз опустил свой лук и протянул ей руку дружбы, она старалась быть хорошим человеком, но бесполезно отрицать, что она всё-таки немного… наслаждается происходящим. – Мне вот интересно, разорвёшь ли ты себе горло? – продолжает она беседу. Локи вскидывает на неё взгляд. Токсин уже начал действие, его зрачки неодинаковы; один расширен, так что почти вытеснил радужку, второй сужен до размеров булавочной головки, – Я видела, как мужчины делают и не такое под действием этого токсина. Надеюсь, что нет. Было бы жаль изувечить такое тело. Локи долго и внимательно смотрит на неё, и, наконец, говорит хриплым голосом: – Кто бы что ни говорил, тщеславие не является одним из моих пороков. – Лжец, - шепчет она, и он издаёт тихий смешок. Пот струится по его лбу и шее, струйками сбегая на ключицы. Наташа томно прикидывает, каков он будет на вкус, затем задаётся вопросом, какая из её субличностей вообще задумалась над этой мыслью? – Итак. Где седьмой Камень Бесконечности?   Локи вздрагивает, повернув к ней голову и, после долгого пристального взгляда, выдаёт длинную витиеватую фразу на своём родном языке. Которая, почти наверняка, не что иное, как замысловатое проклятие. Ну, хоть что-то поинтересней  «мямлящей девки» на этот раз, надеется про себя Наташа. Она невольно аплодирует его самоконтролю. Он дрожит, он на грани конвульсий, зрение его плывёт, но всё ещё в сознании, всё ещё ориентирован и собран…   – Меня это начинает раздражать. Последний раз тебя спрашиваю, где седьмой Камень Бесконечности? - нажимает она. – Ты посмела оскорбить бога! – внезапно яростно вспыхивает он, – Ты, жалкая шлюха, однажды ты сломаешься под моими руками, я тебе это обещаю! Я трахну тебя на глазах твоего драгоценного лучника! Я заставлю его трахнуть тебя, а затем швырну твою хныкающую, окровавленную плоть оркам!– – Как не оригинально, Локи, - перебивает Наташа.  Страх заставляет терять рассудок даже самых изобретательных личностей. И, похоже, боги не исключение. – Можно сказать, я разочарована. Твоя репутация себя совершенно не оправдала. Локи прищурился на неё, и кривая улыбка внезапно озарила его лицо. – Как и твоя. Ты стала… - его глаза тревожно мерцают, скользя от одних миражей за её спиной к другим миражам, видимым только им одним,  – … стала слабее и мягче, когда присоединилась к сильным и правым. Печально известная Чёрная Вдова потеряла своё жало! Ах, ты, ублюдок. Я тебе покажу жало. – Кажется, пришло время добавить дозу, - говорит Наташа сладким голосом, пряча злость за очаровательной улыбкой.  Она берёт со столика ещё один шприц с токсином. Когда она приближается, пленник яростно дёргается и отстраняется от неё настолько, насколько ему позволяют цепи. – Не смей – Убирайся прочь от меня! -  вскрикивает он высоким тоном. Наташа улыбается, и, хватает его за плечо, впиваясь ногтями в мышцы. – Я – Чёрная Вдова, - тихо промурлыкала Наташа, склонившись к своей жертве, – От меня никто не уйдёт. В целом,  путь введения препарата не слишком принципиален. Поэтому Наташа с размаху вонзает шприц ему в шею, одним быстрым нажатием пуская всю вторую дозу по его венам. Он вскрикивает и дёргается, из-за чего опустевший шприц вырывается из шеи, разбрызгивая в полёте капли крови на его кожу, а так же на руки и лицо Наташи. Наташа вытирает кровь с лица рукавом. Теперь Локи тяжело дышит, отчаянно дёргает цепи, пытаясь сорвать оковы, но наручники крепко удерживают его в кресле, так же намертво приваренном к полу. Никуда он не денется. – Все твои усилия напрасны, - бархатно шепчет ему Наташа, - Тебе не убежать и не скрыться! Ты в ловушке. Она обходит комнату по периметру, ведя ногтями по стене. Это звучит как шорох скорпионьих лапок на цементном полу, как скрип ледяного нароста перед растрескиванием. (…потерявшееся дитя скребётся в запертую дверь в тёмной комнате…) – Нет, - шепчет Локи, и бьётся, будто бы в конвульсиях, вздрагивая, словно пытаясь стряхнуть что-то со своих плеч, –  Нет, нет, убирайтесь прочь, сними их с меня, сними их с меня!– Наташа смотрит, как он извивается, словно пытаясь вырваться из запутанных сетей, вспоминает пару мифов и ловит интересную идею. Наклонившись ближе, она по-змеиному шипит ему в ухо. Издав нечленораздельный крик, Локи скрючивается в своих оковах, и Наташа выдыхает у его виска. Её дыхание обдаёт ему ухо, и он прижимает голову к коленям, обхватив себя руками настолько, насколько позволяют цепи. – И вот появляются змеи, - снова шипит она, растягивая шипящие согласные, и с трудом сдерживая смех от абсурдности своих слов. Отчего бы не появиться драконам в этом чужеродном месте? Называется, добро пожаловать в её жизнь, – Змеи, сколькие, шипящие твари, источающие яд, только и ждущие, когда ты обнажишь свою плоть, нежную и уязвимую… – Мои глаза! - стонет Локи, – Мои глаза, не надо, так больно!— – Ты попал в мою паутину, и тебе не сбежать. Ты будешь обречённо  ждать, когда змей проглотит тебя, и ни чары, ни искусная ложь, ни золотой брат с чудесным молотом – ничто не спасёт тебя! Локи запрокидывает голову и вскрикивает, выгнувшись дугой, затем поворачивается, чтобы свирепо посмотреть на неё. Лихорадочная ненависть в его глазах поражает, и Наташа невольно испытывает желание отступить на шаг. Вместо этого она шагает вперёд, становясь прямо перед ним, и говорит: – Скажи мне, Лафейсон, чего ты боишься больше всего? – НЕ СМЕЙ МЕНЯ ТАК НАЗЫВАТЬ! К её шоку, цвет его кожи мерцает и меняется у неё на глазах, зловещая синева распространяется по его рукам и телу, превращая его лицо в чужеродный, шрамированный лик с горящими глазами. Она даже не представляла, что он на это способен – он не должен быть на это способен,  только не в наручниках разработки Старка, призванных подавлять любую магию носителя! Испуг когтями сжимает ей горло, а глаза невольно смаргивают слёзы страха. На этот раз Наташа всё-таки отступает на шаг назад, а подумав, отступает и на второй. На всякий случай. Затем Наташа вспоминает, кто она, и Чёрная Вдова утирает набежавшие слёзы,  встряхивает  головой, прогоняя страх, и холодно анализирует ситуацию. Сознание Локи уплыло слишком далеко для продуктивного допроса, так что им обоим придётся попотеть, прежде чем его разум достигнет золотой середины: станет умеренно ясным, чтобы поддерживать диалог, но достаточно одурманенным, чтобы не иметь возможности лгать. Хотя, это не совсем так. У неё есть и другой вариант. Он назвал меня мягкой, думает Наташа. Я никогда не была мягкой. Она какое-то время колеблется, думая о том, что подумает её новая команда. Тем не менее, безжизненные глаза Клинта вспыхивают в её сознании, словно 25й кадр, и этого оказывается достаточно, чтобы укрепить её решение. – Посади на пост замёрзшего, накорми лихорадочного, говорили лекари в старину, - насмешливо выговаривает Наташа, – А ты, Локи, кажется, весь горишь, не так ли? Присев на корточки на почтительном расстоянии от него, Наташа открывает нижний ящик тележки, достав оттуда тонкие резиновые перчатки. Неспешно натягивая их, она несколько раз задумчиво приподнимается на полупальцы, присматриваясь к нему сверху вниз. Значит, Локи утратил контроль над своей асгардской иллюзией. Его глаза пылают красным в голубых глазницах, а иней посеребрил его длинные ресницы. Он плакал?  Наташа улыбается, позволяя ему заметить это, маленькую злую усмешку. – Ты только взгляни на себя, Локи! -  восклицает Наташа, вложив в свой голос столько яда и презрения, сколько была способна, – До чего же ты отвратителен! Она начинает медленно обходить пленника по кругу, как бы оценивая его. Его дыхание со свистом вырывается сквозь зубы, но он ничего не отвечает. – Ты же настоящий монстр, Локи. Ты ничтожество. Доспехи Тора стоят больше, чем ты. А знаешь, что он мне однажды сказал? Добивается ли она хоть какого-нибудь эффекта? Он сгорбился, закрывшись руками, словно защищаясь от её слов. Нет, так дело не пойдёт, ей нужно, чтобы он стал саднящим и кричащим, словно свежая кровоточащая рана. – Он сказал мне,  - продолжает она, заходя к нему за спину и нащупывая регулятор длины цепей, – Что независимо от того, насколько низко пало человечество – а пали мы низко, поверь мне… Наташа поворачивает рычаг, туго натягивая его цепи, плотно притянувшие его конечности к ножкам стула. – …мы по-прежнему стоим в его глазах выше, чем ты. Ты недо-человек, Локи. Ты не нужен даже гигантам. Ты хуже последнего дерьма Девяти Миров. Бесполезная дешёвка. Она наклоняется к нему ближе, и он отворачивается от неё. Слёзы вновь бегут по его щекам. Но теперь они не замерзают. – В конце концов, мы, люди, не трахаемся с лошадьми, - выплёвывает  она шёпотом, словно делая контрольный выстрел, и он опускает голову, издавая истерический смешок, полный отчаяния. – Я никогда!.. - восклицает он, – Я не хотел… Она хватает его за волосы и резко тянет его голову вверх, заставляя встретить свой взгляд, сожалея, что у неё под рукой нет ни ошейника, ни бандажа для головы, и она не может заставить его смотреть ей прямо в глаза, не избегая взгляда. – Где седьмой Камень Бесконечности? – Я не знаю, - выдыхает он, и Наташа с яростью встряхивает его. Но на его лице лишь расплывается маниакальная ухмылка. Она спрашивает снова и снова, тянет его за волосы назад, пока не вынуждает его запрокинуть голову и смотреть в потолок камеры, обнажив шрамированное ётунскими узорами горло. – Не скажу, - булькает он.  Всё бесполезно. Она снова трясёт его, плюёт ему в лицо для пущей убедительности, но он просто лежит с полузакрытыми глазами. Отступив от его кресла, Наташа упирает руки в бока и ещё раз мысленно пробегается по своему  плану. Действие препарата достигло пика, скоро сознание будет постепенно возвращаться к Локи, а это значит, что она должна действовать быстро. И почему, кстати, он до сих пор не придумал какую-нибудь ложь? Действительно ли это препарат так хорошо действует или у Локи есть какой-то план? Но это невозможно выяснить без дальнейшего допроса. За неимением других вариантов, Наташа становится перед ним и спрашивает прямо: – Кто ты такой, Локи? Ответь честно. – Я - монстр, - бормочет он. И этот ответ зажигает в ней искру, разгорающуюся пламенем озарения. Всю свою жизнь Локи так или иначе сталкивался с жестокостью, как с реальной, так и с воображаемой. То, что она говорила и делала, конечно, ранило его, но ничего нового в этом для него не было. Ей нужно попробовать нечто иное.   Она касается его шеи рукой в перчатке, и он напрягается. Холод проникает сквозь материю её перчаток, но не обжигает – в любом случае, с медиками Щ.И.Т. можно не бояться обморожений. - О, Локи! – произносит она, и нежно обхватывает его щеку ладонью, отчего он напрягается ещё сильнее. – Никакой ты не монстр. Ты прекрасен! Его рот приоткрывается, но он ничего не произносит. По её оценкам, Локи сейчас за гранью восприятия пространства и времени. Возможно, он вообще не осознаёт где он и что с ним. Играя на этом, она продолжает: – Я всегда считала тебя прекрасным! Ты мой тёмный принц, подобный лунному свету! Она проводит рукой по его груди, гладит горло там, где бьётся жилка, обводит черты лица и проводит большим пальцам по его приоткрытым губам. И тогда он тянется навстречу её ласкам, а в животе у Наташи скручивается узел от отвращения к себе. Ей в целом  неприятна сама идея использования секса для достижения цели, а ещё и вот так… это просто жестоко. С этой голубой кожей своей истинной формы и очевидной жаждой любого доброго прикосновения, Локи внезапно становится несчастным. Уязвимым. Совсем не похожим на монстра, который пытался уничтожить её мир и поработить её напарника. Не позволяй личным чувствам вставать на твоём пути к твоей цели, всплывают в памяти Наталии голоса наставников, сказанные почти 60 лет назад. Делай то, что необходимо для выполнения  поставленной задачи. Наташа опускается перед ним на колени и кладёт руки ему на бёдра. Он ошеломлённо смотрит на неё сверху вниз, нахмурив брови. Этот внезапный переход от насилия к доброте подействовал на него подобно удару хлыста, но остатки наркотика в его организме всё ещё делают его сговорчивым. Она целует его обтянутое кожей бедро и прижимается к нему носом. Локи тихонько скулит и тянется к ней из своих пут. Наташа надеется, что Тор никогда не увидит эту запись.  – Ты подобен свету звёзд в морозную ночь! -  шепчет она ему.  – Ты исключительный, Локи! Наташа кладёт тыльную сторону ладони на него и слегка прижимает, отчего он хрипло вздыхает и снова тянется бёдрами навстречу её прикосновению, насколько ему позволяют цепи.  Он уже твёрд, в чём нет ничего удивительного  –  токсин возбуждает все отделы мозга.  Наташа невольно задаётся вопросом, как давно к нему в последний раз то-то прикасался с лаской. Если у него вообще был такой опыт, с которого можно начать отсчёт. Расшнуровав его брюки, она извлекает его плоть и начинает ласкать его пальцами, медленно и осторожно,  рассказывая ему обо всех чудесных вещах, которые она хотела бы с ним проделать. Шепча на ухо, где она хотела бы почувствовать на себе его руки, рассказывая, какой он великолепный, какой неповторимый, словно бесценное произведение искусства. Голос её падает до шёпота, когда она говорит ему, что любит его. Его горло издаёт сдавленный звук и он выгибается и замирает, проливаясь ей на перчатки. Тёплая жидкость просачивается сквозь рукава, обжигая кожу. Наташа подавляет вскрик и нежно спрашивает его: – Любовь моя! Где седьмой Камень Бесконечности? – У Немезис. Он сейчас у Немезис, - томно отвечает Локи. Его веки подрагивают, когда экстаз и остатки наркотика погружают его сознание в беспамятство. Наташа  приводит в порядок его одежду и резко встаёт, не желая ничего больше, кроме как сбежать из этого проклятого места. Она ненавидит такую работу. – Спасибо, Локи! - шепчет на прощание она, зная, что Локи её уже не слышит и ему, в целом, всё равно было бы безразлично, и убирается из его камеры к чёртовой матери.  Подъём на лифте оказался короче, чем ей запомнилось. На выходе её уже ждёт Ник Фьюри. Он, конечно, наблюдал за всем происходящим. Такой опасный заключённый требует, чтобы за ним наблюдало как можно больше глаз. – Агент, - кивает он в знак приветствия. – Думаете, он лгал? – Нет.  Он сказал правду, - отвечает Наташа, – Я более, чем уверена в этом. Фьюри пристально смотрит на неё в течении долгого времени, и она сохраняет нейтральное выражение лица. Фьюри не идиот, он знает её историю и её методы работы, но он достаточно прагматичен, чтобы одобрять применение токсина страха у себя на допросах. Он, как никто другой, поймёт, почему она сделала то, что сделала.  Через мгновение он кивает. – Хорошая работа, Романофф, - удовлетворённо говорит он. – Благодарю, сэр, - сдержанно отвечает Наташа. Как только её отпускают, она осторожными методичными шагами направляется в ближайшую уборную, где её выворачивает в первый попавшийся унитаз.  Прислонившись лбом к холодному фарфору, Наташа выравнивает дыхание и заставляет себя осознать, что она только что сделала. Это было, по сути, насилие. Пусть это было ради миссии, пусть это был всего лишь Локи, который из всех известных ей личностей, наиболее заслуживал пытки, насилие остаётся насилием. И она поверить не может, что она это сделала. Нет, не хочет поверить, что она это сделала. – Всё закончилось, - шепчет она самой себе, – Ты не можешь изменить прошлое. Прими его, и двигайся дальше. Это одно из главных правил в Наташиной жизни. Иногда её удручает факт, что она должна ему следовать, но у неё нет выбора, если она хочет выживать и дальше. Наташа смывает воду в унитазе и встаёт. Подойдя к раковине, она умывает лицо водой и проводит пальцами по волосам. Женщина, отражающаяся в зеркале, спокойна и уверена в себе, её взгляд отрешен, тело неподвижно. Она выглядит изящной, искусной, смертоносной. И она – суть всего вышеперечисленного. И всё-таки из всех своих субличностей, Наташа ненавидит Наталию больше всего.  

. . .

  – А он ведь собирается убить меня, - задумчиво говорит она Клинту две ночи спустя. – Нет, даже хуже. Они свернулись калачиком на диване в его номере. Ни один из них не привык иметь постоянное жильё, не говоря уж о целом этаже в Башне Мстителей, и теперь они часто замечают за собой, что невольно ищут компании друг друга. Клинт был единственным, кому она рассказала подробности дела. А так же единственным, кто мог понять. – Вполне возможно , – соглашается он. Его взгляд мрачнеет, как и всегда в случаях, когда кто-то упоминает в разговоре Локи.  – Он, чёрт возьми, наверняка попытается. – Я не позволю ему, – говорит Наташа. Её голос звучит далеко не так уверенно, как ей хотелось бы, поэтому она пробует ещё раз. – Я не позволю Локи поймать меня. Вот так-то лучше. – Он к тебе и близко не подойдёт, – обещает Клинт. – Только не тогда, когда тебя прикрываю я.  И прикрывают другие ребята, – добавляет он, немного подумав.  Никто из них ещё не привык работать в команде в полной мере. Они надолго замолкают, погружённые в собственные мысли. – Ты знаешь, Клинт, он был такой несчастный, – наконец говорит она. Трудно выдавить из себя слова сочувствия к врагу, что вообще идёт вразрез с её подготовкой. Но она должна с кем-то поделиться этим,  – Локи хорошо это скрывает, но он был надломлен внутри ещё до того, как я вошла в его камеру. Она задумчиво покачала головой и снова произнесла: – Он был совершенно несчастен.  – Что же, я надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что мне его не ничуть не жаль, – в голосе Клинта звучит горечь, и Наташа ни капельки его за это не винит. Она кладёт голову ему на плечо. – Мне жаль,  – вздыхает она. Двусмысленные и неопределённые, её слова повисают в воздухе – такой знакомый и обычный для них расклад.