***
Именно так звучал их диалог, когда им довелось встретиться на заполненных улочках Кур-де-Фонтейна. Он показывал представление восхищённым детям, завороженно следящим за его руками. Вот он показывает свои пустые руки, резко дёргает одной из них и в цепкой хватке его пальцев оказывается развёрнутая стопка карт. Ещё одно движение рукой и карты взмыли в воздух, с тихим шелестом переворачиваясь в воздухе, — хлопок! — и они исчезли в яркой огненной вспышке, осветив и без того сияющие лица радостных детей. «Ловкость рук», — как утверждает сам фокусник с хитрой ухмылкой на своём сверкающем вдохновением, заинтересованностью и радостью лице. В его руках всё могло стать волшебным, стать объектом фокуса, всё могло исчезнуть и так же появится. Вот его ловкие пальцы обхватывают твоё ничего не подозревающее плечо, а через секунду, отходя от тебя, он указывает тебе на отсутствие плаща на твоих плечах, как энергетический вампир питаясь твоим резко вспыхнувшим удивлением, всё с той же вечно не сходящей с его лица хитрой ухмылкой. Затем он снимает свой цилиндр, показывает его — он пуст, фокусник медленно проводит по его полям — и внутри тульи словно из воздуха появляется аккуратно сложенный плащ. Всегда было интересно, как он это делает, но раз за разом, когда удивлённая Паймон спрашивала, он всегда отвечал одно и то же: «Фокусники не раскрывают своих секретов». Итэр сидел на скамейке на станции аквабусов, держа в руках подаренный билет, аккуратно потирая его большими пальцами. «Фокусники не раскрывают своих секретов»… Эта фраза засела в голове задумавшегося путешественника. Вокруг слонялись люди, светило яркое солнце, на небе не было и облачка, вода в реке для аквабуса будто замерла во времени, на гладкой водной глади не было ни единого колебания — чистейший штиль в лучшем его проявлении. И лишь в душе Итэра бушевала буря. Для него вокруг не было людей, не было реки, не было палящего солнца, не было даже назойливой Паймон. Всё, что было в его мире на данный момент: билет, он сам и хитрое выражение лица Лини, то и дело мелькавшее в его голове. «Фокусники не раскрывают своих секретов»… А Итэру хотелось бы узнать, что находится в голове у этого хвастливого озорника с кошачьими повадками. Чего он только от него не слышал, но никак не понимал, с чем это связано. Столько комплиментов, столько подарков. Буквально каждый раз, когда Итэр присутствовал на представлениях юных фокусников, — это устраивал Лини. Причём обязательно в первом ряду… Что он этим хочет показать? Хочет отблагодарить за его спасение в суде? Слишком сильно уж хитрый фокусник его благодарит. Пытается втереться в доверие? Если б я ему не доверял, то и не помогал бы в этом суде. Лини умён, он это понимает. Так чего же он хочет? Итэр надеялся лишь на лучшее. Он сам не разобрался в своих чувствах: каждый раз, когда он встречал этого фокусника, в груди путешественника разжигался настоящий пожар. Хитрый взгляд фокусника с проблеском заботы и внимания в его юрких бездонных глазах, словно то не глаза, а два глубоких озера ярчайшего пурпура, сияющих безмолвной радостью и трепетом, сводил его с ума. Казалось, его глаза вспыхивают двумя огнями, способными затмить солнце, когда он видел удивлённое восхищение на лицах своих зрителей… а когда он видел такого же Итэра, огни разгорались лишь сильней, а на хитрой ухмылке появлялась едва заметная тень счастья, которую застенчивый фокусник тут же прятал, чтобы не портить свой сценический образ. И Итэр собирался выяснить, что прячется за этим взглядом и за этой ухмылкой. — Скажи, а почему мы так рано отправляемся на представление? — немного смято спросила Паймон. — До него ещё… два-три часа минимум? — Просто хочу убедиться, что опыт нашего первого увиденного им представления не повторится. Шучу-шучу, не дуйся, — опомнился Итэр, увидев помрачневшее лицо Паймон. — Просто хочется проведать его перед выступлением. Ты же знаешь его. И Итэр знал его. Как говорила Линнет, пускай его лицо и сохраняет радостное хладнокровие, в душе его бушует настоящий ураган волнения, несмотря на который каждое его выступление становится лучше предыдущего. Что может ещё скрывать это хладнокровное лицо? И как глубоко можно проникнуть за этот заслон?.. — Да, Линнет говорила, что он всегда волнуется перед выступлениями. Но что мы будем делать, как ты его проведаешь? — Не знаю. Можем прогуляться по округе, полюбоваться окрестностями. — В тех окрестностях даже поесть негде, — с усталой и немного наигранной обидой промычала Паймон, понурив голову. — Тебе лишь бы поесть! — с такой же наигранной злостью произнёс Итэр. Паймон немного отвлекала его от внутренних переживаний, но на душе всё равно оставалось неспокойно. Гнетущее непонимание чужих чувств и незнание, что делать дальше, глубоко засело в его груди и разъедало его душу. — Ладно-ладно, Паймон тебя услышала, — произнесла фея, устало взявшись за лоб. — Придём пораньше. Но после представления ты сводишь Паймон в кафе! — Отведу, не переживай, — в усталой тоске произнёс путешественник, взглянув куда-то вдаль. — Это будет прекрасное завершение дня…***
Аквабус успешно прибыл к конечной станции. Солнце совсем недавно прошло свой зенит и медленно поплыло к горизонту. Тёплый воздух разбавлялся влагой фонтанов, стоящих на протяжении всей дороги от станции аквабусов до театра «Эпиклез». Итэр шёл вперёд, иногда осматриваясь по сторонам. Он был тут много раз, но каждый раз осматривался вокруг, будто бы ища хоть какие-то малейшие изменения. И изменения были. Путь до театра всегда отличался красивыми пейзажами и декорациями в виде фонтанов, ровно выстриженных кустов и деревьев, расположенных сплошными рядами. Но не это было главным украшением данной дороги. В самом её конце, прямо перед величественно возвышающимся «Эпиклезом», разместили большой фонтан Люсин. В окружении всех этих декораций он выглядел грандиозно, однако красили его не только декорации. Когда бы вы не подошли к фонтану, около него всегда будет хотя бы одна пара молодожёнов. Стоят счастливые, улыбки на их лицах сияют ярче бликов солнца на неспокойной водной глади фонтана. Как говорила Линнет, фонтан известен тем, что к нему приходит вода со всего Фонтейна, а молодожёны собираются рядом с ним ради выполнения небольшой традиции: они бросают монетки в фонтан, желая, чтобы их ребёнок родился здоровым и стал великим человеком. Итэр встал как вкопанный, смотря одновременно на фонтан… и сквозь него. Паймон, не ожидавшая этого, случайно врезалась ему в спину. — Ай! Ты чего?! — взвизгнула Паймон, отлетая чуть назад и потирая голову, которой она и влетела в путешественника. — М? — переспросил Итэр, погрузившийся в свои мысли и не отрывающий взгляд от фонтана. Вода, бьющая из него ключом, будто бы заворожила усталого и поникшего путешественника, как источник вечной молодости заворожил бы глухого старца, как озеро пресной воды заворожило бы обессиленного путника, заблудившегося в пустыне. — Ты чего тормозишь так резко? Паймон чуть не упала от такой резкой остановки! — Паймон надула щёки и грозно упёрла руки в боки. — Скажи… ты помнишь, что Линнет говорила про фонтан Люсин? — спросил Итэр, не оборачиваясь к фее. Паймон непонимающе на него взглянула, но на вопрос ответила: — К фонтану Люсин стекается вода… — Я не про это! — резко прервал её Итэр, отчего Паймон пугливо отлетела назад, прижав руки к груди, — Прости… — устало выдохнул он, видя испуганное выражение лица своего компаньона. — Что она говорила… после этого факта? — …молодожёны приходят к этому фонтану, чтобы бросить монетку, желая об удачном будущем своего ребёнка. А что? Итэр медленно подошёл к фонтану и взглянул в него. В воде он увидел отражение своего лица, расплывающееся в вечных волнах неспокойной воды. Он видел усталое лицо путешественника, повидавшего многое. Лицо немного осунулось с начала его путешествия, искра в глазах ослабела. Глаза… на молодом лице они выглядели так, будто бы они принадлежали дряхлому старику, не знающему бодрости и радости. Он отвёл взгляд от фонтана с тихим вздохом и мгновенным выдохом. Каждое новое путешествие, каждое новое королевство — каждый раз это новая цель, новая задача, которую необходимо решить. Но на этом пути есть только он и Паймон. Друзья, заполученные ранее в других землях, остаются позади, когда приходится идти дальше. Да, Итэр всегда может вернуться. Но сможет ли он вернуться? Итэр чувствовал себя… неважно. Он всегда может прийти в места, где он уже был, где ему будут рады. Где его согреют, накормят, дадут выпить, положат спать. Он нигде не окажется один, однако он один всегда. Все друзья, все дорогие ему люди всегда где-то там, вдали, а он… здесь. И никого нет рядом, кроме верной Паймон, следующей за ним с самого начала путешествия. Однако путешественник совсем недавно начал понимать, что ему этого не хватает. Но почему? В этом он разобраться не мог. Он хотел почувствовать что-то новое, чего не чувствовал ранее. Путешественник достал из кармана обычную монетку, блеснувшую золотом в свете солнца. Почувствовать что-то новое… Лини подарил ему новые эмоции, которые он не чувствовал раньше. Новые чувства и ощущения. Останется ли он позади, как и все остальные друзья? Итэр понимал, что это одновременно и зависит, и не зависит от него. В любом случае, надо было действовать. — Как ты думаешь… — начал Итэр, крепко сжав монету двумя пальцами. — Этот фонтан правда действует? И можно ли загадать другое желание? — Ну… Паймон считает, что это просто некий обряд для людей, чтобы они меньше волновались по поводу своего будущего, — протянула фея, в размышлениях размахивая руками в воздухе. — А какое желание ты хочешь загадать? — Я… я вот и думаю, как его сформулировать… — устало выдохнул Итэр, чувствуя, как к горлу подступает горький комок. — Расскажи, что чувствуешь, а я помогу тебе с желанием, — Паймон слегка улыбнулась, кладя путешественнику руку на плечо. В её невинных глазах читалось желание помочь. — Я… я чувствую, что чего-то не хватает, — начал Итэр, выпрямившись и не отрывая взгляд от монеты, — Мы постоянно путешествуем и находим много друзей, но… я чувствую себя одиноко. У меня есть ты, у меня есть друзья, я этому очень рад, но… чего-то не хватает… С момента исчезновения сестры я не чувствовал родного тепла и ласки, которую может дать только самый дорогой человек… — О, Итэр… — голос Паймон предательски задрожал. Она подлетела к путешественнику, обхватив его своими маленькими ручками. — Паймон и не думала, что ты чувствуешь себя одиноко… Не волнуйся, Паймон с тобой… Паймон всегда будет с тобой, что бы не случилось. — Спасибо… — Итэр приобнял феечку одной рукой, аккуратно поглаживая ту по немного потряхивающейся спине, будто бы она вот-вот заплачет. — Я так и не понял, что это за чувство и откуда оно вообще взялось… — Глупенький ты… — Паймон подняла взгляд на лицо Итэра, всё так же его обнимая. — Ты просто хочешь, чтобы тебя любили! Сердце Итэра замерло. Он боялся этого ответа, хоть и понимал, что это так. Он надеялся, что это не так. Любовь… сложна для него. Сложна, но, как оказалось, необходима. И если завести друзей для него было лёгким делом… удастся ли ему заполучить любовь? Он боялся, что ничто, кроме дружбы, ему не светит, но он не мог убедиться в этом, не проверив. — Получается… — Итэр вновь взглянул на монету, которую он крепко держал в своих потряхивающихся от волнения руках. — Я должен пожелать, чтобы мне повезло в любви? — Паймон не уверена, что фонтан может принять другие желания… Но ты всегда можешь попробовать, — Паймон отлетела от Итэра, давая ему свободу действий. — Хорошо… — путешественник тяжело выдохнул. Сердце бешено колотилось в груди. Осознание разума и осознание чувств выбило его из колеи, он просто понимал, что достиг точки невозврата — этот момент осознания поставил его перед фактом, одновременно с этим ставя пред ним новую цель. Пока он не решит этот вопрос здесь, в Фонтейне… он не сможет продолжать своё путешествие. На подкошенных ногах Итэр подошёл вплотную к фонтану и взглянул в водную гладь. Сработает ли желание? Или, как сказала Паймон, это просто уведёт плохие мысли прочь? В любом случае, стоит попробовать. Итэр поднёс монету к своему лицу. — Не знаю, кто и как исполняет эти желания, — шёпотом начал Итэр, покосившись на Паймон. Та всё поняла и отвернулась, медленно отлетая подальше, и с диким интересом начала рассматривать прекрасно остриженное дерево, стоящее неподалёку. — Но я прошу, услышьте мою молитву, — голос Итэра начал немного дрожать, — Я желаю, чтобы мне повезло в любви… Желаю, чтобы мои чувства оказались взаимны… Я никогда ни о чём не молил, ни от каких Богов я не требовал одолжений, но сейчас я прошу, услышьте меня… — Итэр едва коснулся монеты своими губами и подбросил её в воздух. Монета, совершив с десяток поворотов, упала в и без того неспокойную водную гладь фонтана, медленно опускаясь на дно. Тут же к путешественнику подлетела Паймон. — Загадал? — заинтересованно спросила она, наклоняя голову вбок, будто бы пытаясь за спиной Итэра увидеть подтверждение в фонтане. — Да… — Итэр выпрямился и прокашлялся, пытаясь избавиться от чувства комка в горле. — И я надеюсь, что желание сбудется. — Главное верь, — Паймон улыбнулась, слегка щуря глаза. — Если будешь верить и действовать, то твоё желание обязательно сбудется. — Спасибо, Паймон… — путешественник потрепал улыбчивую фею по макушке и повернулся в сторону театра. — Ты всегда была рядом со мной и всегда поддерживала… Я перед тобой в неоценимом долгу. — Не преувеличивай, — Паймон раскраснелась, опустив лицо в смущении. — Паймон сделала то, что сделал бы каждый верный компаньон. Паймон уверена, ты бы сделал для меня точно так же. Итэр ей в ответ лишь улыбнулся. Хоть он и чувствовал себя одиноким, он знал, что у него всегда найдётся та, на кого можно положиться.***
Итэр и Паймон зашли в театр. До представления оставалось около двух часов, поэтому в театре было пустовато. Путешественник показал билеты на входе, и они спокойно прошли в зрительный зал, где, судя по всему, в данный момент проверяли работу софитов. Места, ровными рядами расставленные от входа до самой сцены, пустели. Длинный красный ковёр с интересным узором расстелился под ногами путешественника, ведя его к саму низу лестницы. Сцена скрывалась за закрытым занавесом. Итэр и Паймон по билетам нашли свои места. — Как и договаривались, — сказал Итэр, когда фея уселась на своё место. — Ты посиди, а я пойду проведаю Лини. — Хорошо. Только возвращайся поскорей, а то Паймон умрёт со скуки, пока будет тебя ждать! — крикнула ему вдогонку Паймон и уставилась усталым взглядом на занавес и остальное убранство театра, пытаясь понять, чем ей стоит себя занять. Итэр же в это время поднялся на сцену и, немного подождав, скрылся за занавесом.***
Итэр шёл по закулисному пространству, рассматривая его. Конечно, оно было не таким ярким и красивым, как сама сцена, но условия были неплохие. Однако, Итэра это не волновало. Его интересовало лишь одно: где гримёрка Лини? Наверняка у иллюзиониста, выступающего на сцене, должна быть своя гримёрка, иначе быть не может. И вот он наконец-то наткнулся на дверь, которая очень уж смахивала на дверь в гримёрную. По крайней мере, так считал путешественник. Он не помнит, видел ли вообще в своей жизни гримёрку, но был уверен, что нашёл то, что искал. Парень прислонился ухом к двери. Внутри было тихо, ни звука. Возможно, комната была пуста, но Итэру это только предстояло выяснить. Путешественник приоткрыл дверь, которая открылась с едва слышным скрипом, и взглянул в образовавшуюся щёлку. В комнате царил тяжёлый полумрак, но путешественнику удалось заметить Лини, сидящего перед туалетным столом, боком к двери. Дыхание Итэра, как и он сам, замерло. Сердце забилось чаще при виде фокусника. За ним, на вешалке, висели его цилиндр, корсет, накидка и плащ. Фокусник сидел перед зеркалом, окружённое лампочками, светящими приятным и тёплым светом, и прихорашивался: причёсывал свои волосы, в полумраке отливающие платиной, подрисовывал его фирменную слезинку под глазом. Он не заметил, как открылась дверь, что было на руку Итэру. Он мог вдоволь полюбоваться фокусником, и с каждой секундой этих любований его душа разгоралась приятным огнём всё сильней, а сердце плясало в диком весёлом танце. На столе перед Лини были сложены его перчатки с рукавами, к которым он как раз потянулся, но резко встрепенулся, смотря в зеркало, вместе с ним встрепенулся и Итэр. — Кто бы ты ни был, лучше тебе показаться, — фокусник резко встал с сиденья, поворачиваясь к двери, у Итэра душа ушла в пятки. Видимо, Лини почувствовал на себе чей-то взгляд. — Выходи по-хорошему, — с суровой уверенностью процедил иллюзионист. Путешественник никогда не видел его настолько серьёзным, так что решил не накалять обстановку и открыл дверь, входя в гримёрку и краснея от того, что он был обнаружен. — О, это ты… — черты лица Лини разгладились и он улыбнулся, пускай в его глазах до сих пор читалось некоторое удивление, — Почему ты пришёл так рано, до представления ещё… — парень взглянул на напольные часы, стоящие неподалёку. — Целых два часа! — Ну… — Итэр раскраснелся ещё сильней, стоя под пристальным взглядом фокусника. Сердце бешено колотилось в груди и, казалось бы, вот-вот выпрыгнет из груди. — Я просто знаю, как ты обычно волнуешься перед выступлениями, поэтому… — Итэр в смущении понурил голову и подошёл к Лини поближе. — Зашёл тебя проведать… — Это мило с твоей стороны, — иллюзионист хихикнул, прикрыв рот рукой. — Ты не просто пришёл на моё представление, ты пришёл заранее меня проведать. Если великого фокусника и красят его зрители, то ты моё главное украшение. — Кхм, да… — Итэр покраснел ещё сильней. Как же Лини любил сыпать комплиментами! — Однако, кое-чего я понять не могу, — Лини встал в задумчивую позу, обхватив подбородок двумя пальцами, — Если ты пришёл меня проведать… зачем подглядывал за мной? А вдруг я тут секреты прячу? — с озорной наигранностью прищурился фокусник. — Я… засмотрелся… — лицо Итэра стало настолько красным, что его можно было бы выставлять на различных ярмарках с подписью «Самый большой помидор в Тейвате!». Лини немного удивлённо раскрыл глаза. Фокусник оглянулся назад. Посмотрел вокруг, пытаясь зацепиться глазами хоть за что-то, а затем вновь перевёл взгляд на Итэра. — Засмотрелся… на меня? — спросил Лини с явно удивлённым выражением лица. — Д-да… — тихо заикнулся путешественник, резко подняв взгляд на Лини, который секунду стоял в недопонимании, а затем с довольной кошачьей ухмылкой протянул руки к лицу Итэра, обхватывая его лицо с двух сторон своими ладонями. Прикосновения были мягкими и лёгкими, будто бы он сейчас не обхватил лицо путешественника своими ладонями, а укутал его в тёплое одеяло. Итэр расплылся в глупой улыбке, смущение отошло на второй план в его отключившемся мозгу, касания рук Лини будто бы увели его в другой мир. Может, Итэр стал объектом его фокуса и пропал из реального мира так же, как пропадают из рук великого иллюзиониста его карты в очередном представлении? Как бы то ни было, тепло и мягкость на удивление нежных рук фокусника погрузили Итэра в смущённое, но довольно-таки комфортное состояние. — Ты такой милый, Итэр, — протянул Лини, смотря путешественнику прямо в глаза, — Я вижу в твоих ярких, словно два блестящих топаза, глазах прячущуюся заботу и ласку, которую ты проявляешь ко мне, — фокусник вновь улыбнулся, его лицо сияло ярче солнца, а глаза блестели радостными огнями… или это такое освещение? Итэр уже не краснел. Дальше было просто некуда. Однако, огонь в его душе мог разгораться вечно, превращая всё тело Итэра в живой факел без языков пламени. Путешественника бросило в жар, сердце пламенело и билось в исступлённом ритме. Итэр в одну секунду понял, что великий фокусник, стоящий пред ним, — это человек, которого он так долго искал. Человек, с которым он так хочет разделить своё путешествие. Итэр снял перчатки, откидывая их в сторону, двинулся вперёд и слегка толкнул Лини назад, зажимая того между собой и столом. Фокусник инстинктивно опёрся руками о стол и с лёгким испугом в глазах взглянул на путешественника, однако его испуг в миг исчез, когда мягкие и тёплые ладони Итэра накрыли собой ладони иллюзиониста, с нежностью поглаживая их тыльную сторону и с горячим воодушевлением проводя по длинным и тонким пальцам фокусника. Интересная выдаётся картина: Лини, зажатый между столом и Итэром, не может выбраться из этой ситуации, поскольку по обе стороны от него путешественник поставил свои руки. Однако Лини не боялся, пускай на его щеках и появился едва заметный в полумраке и легком освещении лампочек румянец. Он хотел увидеть, что из этого выйдет. — О, ты действуешь с таким напором? — с вызывающей усмешкой промурлыкал Лини. — Не думал, что ты настолько преданный поклонник… — Ты всегда привлекал меня своей самодовольной уверенностью!.. — прошептал Итэр, проводя своими ладонями по предплечьям Лини, чувствуя, как по ним пробегают первые, едва ощутимые мурашки. — А ты первый, кто спутал мне все карты… — с тихой усмешкой промычал фокусник, позволяя Итэру и дальше гладить его руками. — Хотел спокойно подготовиться к выступлению… — Скажи мне, а где Линнет? — внезапно спросил Итэр, смотря в глаза Лини, которые на миг расширились от удивление, но через секунду вернулись в ехидное состояние, поняв, что путешественник имеет в виду. — Линнет только-только пошла проверять реквизит… — Лини приблизился к уху Итэра и прошептал, обжигая горячим дыханием нежную кожу путешественника и улыбаясь, слыша довольное мычание Итэра, — Так что она вернётся нескоро… — Отлично… — прошептал путешественник, взявшись за подбородок фокусника, и подтянул лицо Лини к своему, жадно впиваясь в его губы. Тёплые, мягкие губы, сладкие, как спелый закатник. Лини слегка опешил, но в тот же миг прикрыл глаза от удовольствия, обвивая шею парня своими руками. Руки Итэра своевольно накрыли бёдра Лини, проводя по их открытым участкам, с особой нежностью и удовольствием касаясь лишь подушечками пальцев бархатной кожи юного иллюзиониста. Итэр углубил поцелуй, прижимаясь всем телом к телу Лини, своей грудью чувствуя, как у того колотится сердце. Почувствовав это, путешественник не смог сдержать ухмылки, продолжая покрывать губы своего возлюбленного чувственными и яркими поцелуями. Одна рука Итэра потянулась к покрасневшему и горячему лицу Лини. Парень провёл ладонью по мягкой щеке фокусника, чувствуя, как под его пальцами горит румянец его щёк. Этой же рукой Итэр провёл от горячей щеки иллюзиониста до его шеи, пальцами проводя по едва заметной венке, что вызвало томный и первый стон от раззадоренного Лини, который стал руками исследовать оголённый торс путешественника, довольствуясь мягкими мурашками под своими пальцами и тихими ахами, постепенно срывающимися со сладких губ Итэра, ставшего расстёгивать верхнюю пуговицу его рубашки. — Эта игра для двоих, ты же знаешь?.. — с ухмылкой сказал Лини, оторвавшись от губ Итэра и нежно поцеловав того в щёку, пальцами пробираясь под его нагрудник, с наслаждением смотря на краснеющее и довольное лицо путешественника. — Игра для двоих, и я хочу выйти из неё победителем… — путешественник слегка потянул фокусника за волосы, вызвав у того удивлённый «ах» и наклонив его голову назад, и провёл языком сначала по открывшимся из-под заточения рубашки ключицам, поднимаясь языком выше и проводя по напрягшейся шее парня, и закончил на покрасневшей мочке уха, оставив на своём пути прохладную влажную дорожку. Лини простонал громче, почувствовав язык Итэра на своей шее, и вцепился пальцами в его рёбра, которые он в этот момент пересчитывал своими лёгкими пальцами под нагрудником путешественника, чем вызвал у Итэра протяжное мычание, звучание которого через плотно сжатые зубы переходило в рык. — Как ты думаешь, у меня хорошо получается в неё играть? — спросил Итэр, легонько кусая и обхватывая губами желанную мочку уха фокусника, чем вызвал первый полноценный стон, заставивший юного иллюзиониста прогнуться в спине, подаваясь ловкому путешественнику навстречу, пока Итэр ласкал его мочку уха языком. — У тебя… — Лини вновь простонал с протяжным ахом, почувствовав очередной укус на мочке уха, — П-превосходно п-получается. — Ты слишком напряжён, Лини… — сказал путешественник, целуя выставленную фокусником напоказ шею, обхватил небольшой участок кожи губами, аккуратно и легонько оттягивая его и слушая участившиеся стоны ёрзающего Лини, и оставил на его шее красноватый след, первый из многих. — Тебе нужно расслабиться, ты так не считаешь?.. — Д-да… — протянул Лини с довольным, как у сытого кота, выражением лица, будто бы расплываясь в руках Итэра. Итэр ухмыльнулся, продолжая целовать шею парня, тихонько опускаясь ниже, и провёл языком по выступающей ключице, позволив себе её ощутимо укусить, заставив Лини с тихим довольным шипением вцепился в золотые волосы путешественника, слегка оттягивая его пряди, и оставив на ключице заметный след от зубов. — Б-больно… — прошептал Лини. И правда, место укуса немного жгло, но это немного обжигающее чувство лишь подпитывало разгорающуюся похоть в душе парня, захватывая его в пелену удовольствия с головой. — Не беспокойся… — сказал Итэр, проводя по месту укуса влажным языком. Чувство прохладной влаги на обжигающем укусе заставили Лини вцепиться в волосы Итэра сильней, чем вызвал у того недовольный рык, сразу же ослабив хватку. — Я же должен показать, что ты мой… — продолжил путешественник, целуя уже искусанные губы юного фокусника, провёл по ним языком, вкушая их сладость, и проник языком в рот Лини, сплетаясь с его языком в диком танце. С искусанных губ юного иллюзиониста срывались приглушённые стоны, а он сам извивался под напорствующим Итэром. Язык Итэра принялся исследовать рот своего возлюбленного: с упоением провёл по дёснам, острым клычкам — и вновь сплёлся с языком Лини, в то время как одна из рук Итэра, гладящая мягкое бедро Лини, оттянула край чулка, проникая двумя пальцами под его ткань и опускаясь ими ниже. Вторая же рука Итэра гладила спину фокусника, скрывающуюся под тканью рубашки, опускаясь ниже, гладя его поясницу, и немного оттянула край шорт, и путешественник с рьяным удовольствием запустил под них свою руку, слегка сжимая мягкую кожу фокусника, вызвав у Лини очередной громкий стон. — Итэр… — простонал Лини, отодвинувшись немного от путешественника и мигом простонав, когда другая рука Итэра вновь потянула его за волосы назад. — М?.. — промурлыкал путешественник, с должным вожделением проводя языком по подбородку фокусника, чувствуя, как по его коже побежали мурашки, пока Лини тихо мычал от удовольствия. — Не тяни… — простонал парень, сжимая плечи путешественника. — А то мы не успеем… Итэр отодвинулся от Лини, сначала не поняв, что тот имеет в виду. Путешественник опустил взгляд на шорты Лини, увидев, как через их ткань виднеется явно скопившееся возбуждение фокусника. Итэр покраснел. Пускай он и накинулся на бедного Лини в его собственной гримёрке, остатки разума кричали в голове путешественника, призывая его остановиться. Однако, останавливаться было уже поздно, остальное место в голове Итэра занимал лишь Лини. Его бархатная, мягкая кожа, его тёплые и сладкие губы, с которых слетают такие звонкие и прекрасные стоны, как мёд для ушей Итэра, его пурпурные глаза, в которых читалось беззащитное желание и счастье, смешанное с львиной толикой развратной похоти, поглотившей их обоих с головой. Момент настал. Итэр ухмыльнулся своим мыслям. Только сегодня размышлял об одиночестве — и вот, чем он сейчас занимается. Облизнув пересохшие от волнения губы, путешественник, под удивлённый вздох фокусника, резко повернул Лини к себе спиной, залез одной своей рукой под рубашку парня, прижимая его к себе спиной, а другой проник парню под шорты, пальцами найдя его набухший от возбуждения член, аккуратно провёл пальцами вниз по всей его длине, вслушиваясь в мелодичные стоны фокусника. Одновременно с этим путешественник стал покрывать поцелуями шею Лини: поцеловал его в область между шейными позвонками, обхватывая губами этот участок кожи, немного оттягивая его и проводя по нему языком, оставляя очередной красноватый след. С губ Лини срывались всё новые и новые стоны, уже хриплые от возбуждения и беспрерывности происходящего. — Говоришь, что… — ухмыльнулся Итэр, обхватив член парня ладонью, с удовольствием вслушиваясь в его резкие стоны, и продолжил играться с ним под тканью шорт. — Хочешь большего? — Д-да… — покорно произнёс Лини, закатывая глаза от удовольствия и пытаясь рукой приглушить всё новые и новые стоны, закрыв ею свой рот. — Просто посмотри на это… — путешественник свободной рукой обхватил подбородок Лини у направил его лицо прямо на зеркало, — Посмотри на себя... — в отражении фокусник увидел своё раскрасневшееся лицо, глаза были как у напуганного котёнка, в них читалась лёгкая боязнь перед неизвестным, но где-то в глубине виднелось и несоизмеримое с этим страхом желание, нужно только было поискать. Лини вглядывался в собственное отражение, удивляясь, как он нелепо выглядит для себя, когда его рот раскрывается, дабы из него вырвался очередной громкий стон, вызванный активными действиями шаловливой руки путешественника, прячущейся под тканью его шорт. — Это лучшее, что я видел… — похотливые нотки пропали из голоса Итэра, на секунду высвобождая заботливую и любящую интонацию, которой он так стеснялся, — Щёки так и горят, глаза сверкают как чистейшие аметисты… Ты прекрасен, Лини. Я хочу, чтобы ты был моим… — похоть вернулась в голос путешественника, а он сам провёл языком по шее фокусника, аккурат по позвонкам, наслаждаясь мелкой дрожью в теле фокусника, — Представь, что будет, когда мы пойдём дальше… Ну, что, хочешь пойти со мной?.. — прошептал Итэр в самое ухо Лини, облизнув красную от смущения и укусов мочку, и поцеловал его за ушной раковиной. — Да-а-а… — протянул будто бы опьяневший от удовольствия фокусник, расплываясь в руках Итэра. — Я… я хочу пойти с тобой… Итэр довольно ухмыльнулся и отпустил подбородок фокусника, освободившейся рукой принимаясь снимать с иллюзиониста шорты. Они были благополучно спущены до самых ног фокусника, который кое-как на трясущихся ватных от удовольствия ногах умудрился их переступить и ногой откинуть подальше. Путешественник ухмыльнулся, глядя на гладкую кожу фокусника. Парень шлёпнул Лини по ягодице, вызвав у того резкий «ах» и густой румянец на щеках и оставляя красный след от ладони на нежной коже, и обхватил её своей ладонью, уверенно её сжимая и оставляя на ней отметины от пальцев. Итэр решил, что настала пора переходить к основной части, поэтому той же рукой, только что сжимавшей мягкую кожу Лини, он потянулся к лицу фокусника, средним и безымянным пальцами касаясь влажных и мягких губ парня, как бы прося разрешения войти. Стоило только Лини приоткрыть рот, как пальцы Итэра уверенно проникли в фокусника, начиная исследовать всё внутри: прошлись по острым зубкам, одними лишь подушечками коснулись его дёсен и, самое главное, стали играться с языком, который так усердно принялся покрывать собой всю длину пальцев, будто бы это были самые сладкие леденцы в Фонтейне. Итэр ухмыльнулся тому, как Лини плотно сжал губы и прикрыл глаза, будто бы он не собирался выпускать пальцы путешественника, которые так уверенно игрались у него во рту. Однако, нужно было идти дальше, поэтому путешественник вытащил свои пальцы изо рта Лини, оставляя тоненькую влажную ниточку из слюны, тянущуюся от них до губ парня. Влажные пальцы приблизились ко входу Лини, аккуратно массируя его, пока путешественник наблюдал за выражением лица фокусника, сильно зажмурившегося в попытке привыкнуть к новым ощущениям. Холодная влага приятно остужала напряжённые мышцы, но это было только начало. Не успел Лини и опомниться, как один палец Итэра проник внутрь, заставив фокусника протяжно промычать сквозь плотно сжатые губы и инстинктивно податься вперёд, но путешественник его осадил, вновь прижав его к себе. — И-итэр… — тихо промычал парень, пока палец путешественника медленно двигался внутри него, вызывая одновременно дискомфорт и приятное чувство заполненности, и задевал внутренние стенки, вроде бы причиняя лёгкую боль, но это едва заметное обжигающее чувство вкупе с прохладной влагой приносили своеобразное удовольствия, перекрывая все болезненные ощущения. Путешественник ухмыльнулся и поцеловал щёку Лини, добавив второй палец, отчего Лини сначала распахнул глаза и громко простонал, закрыв рот ладонью, а затем плотно зажмурился, пытаясь привыкнуть к наличию уже двух пальцев внутри себя. И ими Итэр стал активно действовать внутри Лини: двигал их внутри взад-вперёд, то ускорялся, задевая стенки сильней и сильней, и наблюдал за реакцией, видя, как он пытается сдержать рвущиеся наружу стоны, плотно сжав глаза, из которых даже потекли едва заметные слёзы от скопившегося напряжения и жгучей боли, жжение которой всё-таки доставляло ему удовольствие, то замедляясь, с похотливой ухмылкой замечая, как черты лица фокусника разглаживаются; разводил их внутри, растягивая влажные внутренние стенки под тихое шипение Лини, и совершал ими активные круговые движения, задевая каждый контур внутри фокусника, вызывая всё новые и новые стоны. Наконец, путешественник всё же вытащил свои пальцы из Лини, вызвав у того недовольный стон и покосившийся взгляд, требующий продолжения, который, однако, сменился на слегка испуганный, когда он увидел, что Итэр принялся расстёгивать ремень. Путешественник снял с себя штаны и поступил по примеру Лини, откинув их в сторону. Парень приподнял Лини, от возбуждения стоявшего на полусогнутых и потряхивающихся ногах, встал поудобней и, контролируя рукой, поднёс свой налитый кровью член, будто бы исписанный набухшими венами, ко входу Лини, аккуратно просовывая его внутрь лишь по головку. Фокусник с громким мычанием дёрнулся вперёд, из его глаз брызнули слёзы, но Итэр уверенно держал его за талию, прижимая к себе. — Ит-тэр!.. — промычал Лини дрожащим голосом, вытирая катящиеся слёзы, — Мне больно… — Тссс… — прошептал Итэр на ухо фокусника, целуя его мочку, и вытирая слёзы с его горячих щёк, — Я буду с тобой нежен, Лини. Просто в начале тебе нужно немного потерпеть, хорошо? — парень крепко обхватил талию Лини двумя руками, прижимая его к себе, — Ты же мне веришь? — путешественник поцеловал Лини в щёку, по которой только что текли слёзы, и почувствовал на губах солёный привкус. — Я… я тебе верю… — прошептал Лини, тихо шмыгнув носом и подаваясь бёрдами назад, отчего Итэр вошёл чуть глубже, заставив фокусника зажмуриться ещё сильней с громким мычанием. — Только будь… аккуратней… пожалуйста. — Я буду… ради тебя… — интонация Итэра вновь на миг стала заботливой. Услышав это, Лини расслабился, громко выдохнув и упёршись трясущимися руками в стол. Итэр так же выдохнул, продолжив входить в Лини. Когда его член полностью оказался внутри, путешественник громко ахнул от того, насколько там Лини было жарко, влажно и туго. Итэр наклонился, прижимаясь своей грудью к спине Лини, уткнулся носом ему в плечо. Одной рукой он обхватил талию фокусника, а другой потянулся к его дрожащему от возбуждения члену, аккуратно обхватывая его своей ладонью. Путешественник стал медленно двигать бёдрами, разогревая неготового Лини и постанывая при каждом движении. Итэр укусил плечо фокусника, заставив того тихо прошипеть от жгучей боли. На плече остались следы от зубов, по которым путешественник провёл языком, будто бы извиняясь за свой пыл. Итэр продолжил двигаться, целуя шею Лини, покрытую укусами и засосами. Одной рукой он проник под рубашку парня, пока другой он водил по напряжённому члену Лини, довольствуясь его тяжёлым, прерывистым дыханием и нескончаемыми стонами. Рука под рубашкой стала активно гладить активно вздымающуюся от постоянных вздохов, взмокшую грудь парня. Пальцы Итэра будто бы ненароком задевали взбухшие горошины сосков, пока гладили грудь парня, стали жать на них, обхватывать и легонько оттягивать. Лини прогнулся до хруста в спине во время очередного стона. Казалось, что он сейчас не выдержит. Путешественник стал потихоньку ускоряться, вместе с этим ускоряя движение своей ладони, обхватывающей член фокусника. Она проходила по члену вверх-вниз, круговыми движениями массировала напряжённую уздечку, каждое движение заставляло Лини стонать всё громче и громче, чуть ли не срывая своё горло в сладостном удовольствии. Итэр в похотливом исступлении подхватил левую ногу Лини, кладя её на трясущийся стол, чем вызвал удивлённый ох фокусника, мигом утонувший в громких стонах двух парней, вызванных ещё большим ускорением движением бёдер Итэра, сопровождающихся характерными хлопающими звуками. Путешественник размеренно двигался, то ускорялся, заставляя бедного Лини, переставшего чувствовать боль и начавшего получать удовольствие от жгучего ощущения внутри и бескрайнего тепла, окатившего всё тело, срывать горло в громких стонах, то замедляясь, мучая беззащитного фокусника. Итэр протяжно простонал, наклоняясь ещё сильней, увлекая Лини за собой, и прижал фокусника горячей щекой к холодному зеркалу, уткнувшись в его мягкие волосы носом, а одной рукой проникая под чулок поднятой ноги, с неимоверным желанием сжимая мягкое бедро парня, оставляя на нём красные отметины от пальцев. Парень стал очень быстро двигать бёдрами, в такт им двигая ладонью, накрывающей изнемогающий от возбуждения член Лини. Тут Лини протяжно и громко простонал, прикрыв одной рукой свой рот. Его тело забилось в приятной конвульсии, резко сжав Итэра внутри, что заставило его громко прорычать и вцепиться в нежную кожу Лини ногтями, Итэр почувствовал, как член Лини начал подрагивать, изливая своё семя в руку путешественнику. Итэр тяжело задышал и посмотрел на лицо Лини. На нём читалось выражение непередаваемого удовольствия и усталости. Его ноги всё ещё подрагивали, как и руки, на которых он попытался приподняться, но ничего не вышло. Итэр приподнялся с Лини, перестав прижимать его к зеркалу, и поправил взмокшие волосы, прилипшие ко лбу. Он уже собирался прекращать данный процесс, как уставший фокусник с нечеловеческой силой вцепился ему в руку, не позволяя отойти. — Н-нет… — прохрипел он, тяжело дыша и держась трясущейся рукой за руку путешественника, всем телом подрагивая в приятной истоме, жар которой волнами распространялся по всему телу, — Пока м… мы оба… не закончим… я тебя… не отпущу… — через силу произнёс парень, пытаясь отдышаться. — Но, Лини… — удивлённо произнёс Итэр, поглаживая его бедро, которое он совсем недавно сжимал. — Ты же устал… — Никаких «но»!.. — отрезал Лини, серьёзно посмотрев на Итэра. — Я люблю тебя и не позволю тебе уйти неудовлетворённым… — Х-хорошо… — слова Лини, словно меткая стрела купидона, попали прямо в сердце Итэра, ранив его наповал. Окончательно и бесповоротно, Итэр убедился, что он этого человека и искал. Он его нашёл и он его никогда не отпустит. — Я… я хочу видеть твоё лицо… — тихо произнёс путешественник, аккуратно поворачивая изнеможённого Лини на спину. Фокусник тяжело выдохнул, затылком упираясь в зеркало. В его ехидных глазах читалась непомерная усталость… но в то же время читались и любовь с желанием продолжить, во что бы то ни стало. — Лини… — расчувствовавшийся Итэр провёл рукой по щеке тяжело дышавшего Лини. — Ч-что?.. — непонимающе взглянул на него фокусник, ожидая продолжения. Итэр наклонился поближе, аккуратно целуя чуть ли не в кровь искусанные губы фокусника. Это был лёгкий, однако долгий поцелуй. Горячие губы соприкоснулись, влюблённые чувствовали сладость этого поцелуя, одновременно с этим ощущая на губах друг друга обжигающее и прерывистое дыхание. — Я люблю тебя… и я рад, что ты испытываешь ко мне те же чувства… — произнёс Итэр, слегка отодвинувшись и взглянув Лини прямо в глаза. — Я тоже люблю тебя, Итэр, — ухмыльнулся парень, смотря в блестящие от счастья глаза путешественника. — Давай ты закончишь, мы пойдём на представление… а потом встретимся вновь где-нибудь вне театра?.. — Конечно, — ухмыльнулся Итэр, вновь быстро поцеловав фокусника. — Отлично, — улыбнулся в своей привычно хитрой, пускай и немного усталой манере Лини. — А теперь приступай… я уже отдохнул, я могу продолжать. Я хочу, чтобы ты продолжил… Итэр прикрыл глаза и кивнул. Он был не против, но волновался по поводу того, что Лини был уставшим. Путешественник хотел, чтобы удовольствие получали оба, но и отказать своему возлюбленному он не мог. Итэр поднял ногу, лежащую до этого на столе, но на этот раз закинул её себе на плечо, чем вызвал ещё один удивлённый вдох у Лини, и обхватил её двумя руками, целуя голень парня, спрятанную за тканью чулка. Фокусник завороженно смотрел на парня, вновь начинающего двигать своими бёдрами, одной рукой придерживая ногу, бессильно болтающуюся на плече Итэра с каждым новым толчком, а другой рукой залезая под распахнутую рубашку, проводя подушечками пальцам по ключицам, опускаясь ими всё ниже, вновь дошёл ею до сосков, «случайно» их задевая. Путешественник вновь стал набирать обороты, с каждым толчком выбивая всё новые стоны из груди юного иллюзиониста. Лини громко стонал, вцепившись в руку, играющегося с его сосками, а свободной ногой обхватив Итэра за поясницу, будто бы тот вот-вот уйдёт, а фокусник не хочет ему этого позволить. С каждым стоном, срывающимся с искусанных губ фокусника, Лини сжимал Итэра внутри себя, чем вызывал протяжные мычания со стороны путешественника. Итэру сходил с ума от удовольстия и он не мог понять, что именно его вызывает: то, что внутри Лини было так приятно, так хорошо, так горячо, так узко, или то, что это в принципе происходит. Итэр провёл рукой, находящейся на груди, вниз, вновь накрывая своей ладонью до сих пор стоячий член фокусника, начиная его ласкать. Но, внезапно, Лини накрыл его ладонь своею. — Я… ах… — Лини пытался что-то сказать, но Итэр не переставал двигаться, с упоением наблюдая, как меняется лицо фокусника с каждым движением бёдер путешественника: прикрытые глаза сверкали от удовольствия, как отполированные аметисты, из растянутой от томной натуги ухмылки вырывались бесчисленные стоны, а волосы прилипли ко лбу, так и норовя рано или поздно залезть в глаза, — Я знаю… ах-х-х… — Каждое движение вызывало всё новые стоны, которые Лини был не в силах контролировать, что лишь заводило Итэра ещё сильней, душа его кричала «Продолжай! Покажи ему, на что ты способен!» — Я знаю… где ей будет лучше… — Лини поднёс ладонь Итэра к своему лицу, вновь обхватывая губами два его пальца. Глаза Итэра сверкнули ярким огнём. Этот огонь пробежал по всему его телу, разжигая в нём всё больше страсти и похоти. Итэр подхватил и вторую ногу Лини, закидывая на второе своё плечо и нагнулся к парню, вытаскивая из его рта свои пальцы и жадно целуя того в губы. Лини в удивлении раскрыл глаза, но тут же их прикрыл, постанывая в губы путешественника. В такой позе Итэр проникал ещё глубже, отчего фокусник стал стонать на всю гримёрку. Стол беспощадно скрипел с каждым толчком Итэра, Лини обхватил руками шею путешественника, прижимая его к себе, а Итэр совсем разошёлся: он схватился за талию Лини двумя руками, впиваясь в неё до красных отметин и оставляя царапины от ногтей, заставляя бедного фокусника ахать, охать и громко стонать от каждого действия; Итэр укусил Лини за нижнюю губу, слегка оттягивая её и отпуская, вновь погружаясь в глубокий поцелуй с головой, обхватывая его губы своими, целуя так жадно, будто бы у него сейчас заберут этого милого и беззащитного фокусника. Лини почувствовал, как Итэр стал ускоряться, а сам он ощутимо напрягся, обхватив талию Лини ещё сильней, одновременно с этим нескончаемо рыча ему в губы. Ноги Лини безвольно болтались на плечах путешественника, будто бы это были ноги не знаменитейшего фокусника, а тряпичной куклы. Лини уже не мог стонать и кричать от удовольствия, всё, что он мог, — ногтями впиться в плечи путешественника, оставляя на них заметные царапины. — Итэр… Итэр!.. — Лини чувствовал, что ещё чуть-чуть и он сойдёт с ума от той бури ощущений, накрывшей его с головой, — Притормози… прошу тебя… — Итэр послушно замедлился, с интересом и лёгким недовольством взглянув на Лини, — Я з-з… знаю, что т-ты скоро… закончишь… Позволь мне это сделать… Итэр непонимающе отодвинулся от Лини, давая ему больше пространства. Фокусник еле снял с плеч путешественника свои трясущиеся ноги, тяжело дыша и жадно ловя ртом каждый глоток воздуха, который только мог поймать. Всё его тело блестело от пота, тело слегка подрагивало в приятной истоме. — Отойди… от стола… — попросил Лини, приподнявшись на трясущихся руках. Итэр послушно отошёл на шаг от стола, в непонимании смотря на изнеможённого фокусника. Парень встал с края стола и чуть не упал от слабости в ватных от возбуждения и удовольствия ногах, но Итэр успел подхватить его под локти и уже собирался поднять, но Лини жестом показал, что не стоит. Юный иллюзионист сел на колени перед путешественником, а пах Итэра оказался прямо перед его лицом. — Мне нужно будет выйти на сцену… — прошептал Лини, — Не хотелось бы, чтобы мой костюм был запачкан, так ведь?.. — усталый фокусник подмигнул путешественнику и наклонился к его члену. Взявшись за него одной рукой, парень одними лишь пальцами отодвинул крайнюю плоть, открывая влажную голову, из которой как раз выделилась капля предсемени, которую Лини жадно слизал своим ловким языком. Затем фокусник провёл языком по всей длине члена Итэра, с упоением уделяя внимание каждому миллиметру. Дыхание Лини приятно обжигало член Итэра, а его язык будто бы уносил путешественника в другую реальность. Рука Итэра сама потянулась к голове Лини, ложась на влажный затылок парня, который в этот момент взял в свой рот головку, принимаясь языком проводить вокруг неё, с усердием вкушая солоновато-сладкий привкус. Он надавил языком на головку, с удовольствием вслушиваясь в приглушённые стоны Итэра, и подался головой вперёд, взяв член путешественника наполовину, активно водя по нему языком и начиная немного двигаться вперёд-назад, усердно посасывая член парня. Фокусник вновь подался головой вперёд, полностью взяв член Итэра в свой рот и задержавшись так на пару секунд, круговыми движения языка доводя путешественника до безграничного удовольствия. Лини закашлялся и немного отодвинулся, лаская уздечку и надавливая на неё языком. Тело Итэра будто бы пробило током. Ноги задрожали, дыхание сбилось. Он вцепился в волосы фокусника, чувствуя, как его член начал дрожать, изливаясь в рот Лини, который от неожиданности зажмурил глаза и вцепился в бёдра Итэра. Через пару секунд путешественник громко выдохнул со стоном, ослабляя хватку. Лини аккуратно отодвинулся, вытаскивая изо рта обмякший член Итэра, и проглотил всё то, что путешественник так щедро ему даровал. Фокусник поднял глаза на Итэра и ехидно ухмыльнулся, облизывая губы. — Я же сказал, что не отпущу, пока не закончишь, — Лини жадно облизнулся, смакуя вкус Итэра на своих губах. — Мой сладенький… — Прошу, не называй меня так, — с тихим смешком попросил Итэр. — А что? — Лини кое-как встал на ноги, принимаясь искать свои шорты, и с хитрой ухмылкой повернулся к Итэру — Тебя это смущает, сладенький? — Если честно, то немного, — улыбнулся путешественник, так же ища свои штаны. — Тебе помочь одеться? — Не-не, я сам, — уверил его Лини, наконец найдя свои шорты и натянув их на себя, — Лучше поспеши и займи своё место! А то никто не поймёт, если ты выйдешь со сцены прямо во время представления! Надеюсь, твои отметины не будут заметны зрителям… — Лини осмотрел свою грудь и шею, покрытые либо укусами, либо засосами, в зеркале. — Точно! Я ж ещё Паймон оставил в первом ряду! — заволновался Итэр, бегло натягивая на себя штаны. — А сколько времени прошло? — Судя по часам… — Лини бегло взглянул на часы и покраснел. — Полтора часа… до представления полчаса. — ПОЛТОРА ЧАСА?! — настолько удивленно воскликнул Итэр, что даже напугал Лини. — Мне столько придётся объяснять Паймон… Ладно, Лини, я побежал, удачи тебе! — Итэр быстро подскочил к фокуснику, чмокая его в щёку, и быстро выбежал из гримёрки, на ходу застёгивая ремень. — Хм… — с ухмылкой хмыкнул Лини. — И тебе удачи, любовь моя…***
Итэр выскочил из гримёрки, застегнув ремень, и встал как вкопанный, густо краснея. Выйдя из гримёрки, он столкнулся лицом к лицу… с Линнет, сложившей руки на груди и грозно смотря прямо на путешественника. Интересно, как долго она тут стояла? Минут 10?.. — Я стояла тут час, — словно в ответ на мысли Итэра произнесла Линнет. — Это было ужасно… — П… Прости?.. — попытался извиниться парень, до конца не понимая, нужно ли вообще извиняться в такой ситуации. — Свои извинения оставь себе. Сразу видно, что кое-кто дороже этому выскочке, нежели сестра! Шучу я… — с абсолютно безэмоциональным лицом сказала Линнет, увидев испуганный взгляд путешественника, — Давай так: мы представим, что я только что пришла, чтобы посмотреть, готов ли мой брат, и вообще ничего не слышала, а ты следующую неделю — нет, месяц! — кормишь меня жареной рыбой. Идёт? — …ладно, — нехотя согласился Итэр. Вот так всегда, выражаешь свои эмоции, а найдутся недовольные! — А теперь иди, занимай место. Представление скоро начнётся, — сказала Линнет, уже собираясь пройти мимо Итэра и открыть дверь. — К нему лучше сейчас не заходить… — остановил её Итэр. — А то он переволнуется перед выступлением… — Да я слышала, как он там расслаблялся, — фыркнула Линнет. — Хм, «а что же там такое с реквизитом?!» — наигранно произнесла она, уходя от гримёрки Лини, а Итэр тяжело выдохнул, радуясь, что отделался так просто.***
— Ты где был?! — шёпотом возмутилась Паймон, когда Итэр устало приземлился на место рядом. — Как где? Я проведал Лини, — честно соврал путешественник, невинными глазами смотря на Паймон. — Полтора часа?! — продолжила феечка, злобно смотря на Итэра. — Паймон тут чуть не умерла от скуки! — Мы с ним разговорились! — парировал парень, разведя руками в стороны. — А перчатки ты где потерял?! — недоуменно спросила Паймон. — В смысле? — непонимающе посмотрел на неё путешественник и взглянул на свои руки. Перчаток на них не было — они остались на полу в гримёрке. — Ты даже не заметил, как перчатки потерял! Всё, Паймон с тобой не разговаривает! — феечка сложила руки на груди и показательно отвернулась, скорчив грозную моську. — Ну ты чего? — спросил Итэр, приобняв Паймон за плечи. — А хочешь, я тебя покормлю после представления? — Мы и так договаривались, что пойдём покушаем после представления! — произнесла Паймон, не поворачиваясь к Итэру. — А если в лучшем ресторане Фонтейна? — хитро спросил он, прищурив глаза. — …не так уж и долго я тебя ждала… — Паймон улыбнулась, поворачиваясь к путешественнику. — О, смотри! Представление начинается! И вправду: занавес поднялся, обнажая готовую сцену, общий свет погас. Представление начиналось.***
— Шикарное вышло представление, не правда ли? — спросила Паймон, когда они с Итэром выходили из театра. Солнце медленно скрывалось за горизонтом, окрашивая небо в багряные тона. — Бесспорно! — ответил Итэр, вглядываясь в горизонт. — Особенно фокус с распиливанием! Я так волновался за Линнет! — Да, это был страшновато! — Паймон потрясла головой, будто бы отгоняя от воспоминания об этом фокусе. — По-моему, когда она завопила на весь зал, испугался даже Лини! А она потом просто сказала: «Шутка!» — Да, это было… интересно, впрочем, как и всегда, — подытожил подуставший Итэр. — Итэр! — кто-то окликнул путешественника сзади. Итэр обернулся. Ему навстречу шёл Лини, окрылённый удачным выступлением. — Итэр, вот и ты! — ехидно улыбнулся фокусник. — Помнишь наш уговор? — Точно! — Итэр хлопнул себя по лбу и повернулся к Паймон. — Паймон, я тут… — Ну уж нет! — прервала его феечка, встав между Итэром и Лини, закрывая первого руками. — Ты уже забрал его у Паймон на полтора часа своими разговорами, не дам! — Да… Разговорами… — Лини перевёл свой хитрый и сощуренный взгляд на Итэра, расплываясь в довольной ухмылке, заставляя бедного путешественника краснеть. — Паймон… — путешественник покопался в карманах и достал мешочек с морой, протягивая его феечке, — Я отойду ненадолго, а ты пойди, купи себе покушать, как и хотела. Ах, да, — Итэр наклонился к уху Паймон, чтобы только она могла слышать. — Возьми с собой Линнет, пусть купит себе жареной рыбы, я ей должен! — …хорошо?.. — непонимающе протянула Паймон, но как только она получила мору, то сразу подобрела. — Только недолго! — Хорошо! — проворковал Итэр и схватил Лини за руку, ведя того к фонтану. — Откуда столько прыти после сегодняшнего? — спросил с ехидной ухмылкой на лице Лини, когда Паймон осталась позади. — Давай не будем об этом, есть темы посерьёзней, — попросил краснеющий Итэр, отводя свой взгляд в сторону. — Хм, ну, как хочешь… Хочешь, фокус покажу? — Лини снял с себя цилиндр и показал Итэру. Тулья была пустая. Фокусник взял его тульей вниз и провёл рукой по полям цилиндра. Внутри появилась пара аккуратно сложенных перчаток. — Перчатки! — восхищённо сказал Итэр, доставая ранее утраченный элемент одежды и надевая его на руки. — Как тебе только это удаётся? — Фокусники не раскрывают своих секретов! — с привычной ухмылкой произнёс Лини, вновь надевая себе цилиндр на голову. — И всё-таки один твой секрет я разгадал! — с детским задором подмигнул ему путешественник. — Это какой же?.. — настороженно спросил Лини. Конечно, ведь его карьера всемогущего фокусника находилась под угрозой! Итэр огляделся по сторонам. Вокруг было мало людей и все они занимались своими делами, так что никто не обращал на них внимания. Парень быстро подошёл вплотную к Лини и аккуратно, но чувственно, поцеловал его в губы. — Я знаю, как ты украл моё сердце! — прошептал Итэр, взяв Лини за руку и сцепившись с его ладонью пальцами. — И как же? — с неимоверным интересом в глазах спросил Лини, так же сжимая ладонь Итэра. — Просто ты прекрасный человек, осыпавший меня кучей заботы и таким количеством комплиментов, какого я не слышал за всё время своего путешествия! — Ну, как же можно смотреть в твои сияющие, как два солнца, глаза и не говорить комплименты, м? — Лини тихо рассмеялся, увидев, как появляется румянец на щеках бедного путешественника. Фокусник показал ему пустую ладонь, но стоило ему щёлкнуть пальцами, как в ней оказался сорванный бутон радужной розы, которую он аккуратно вплёл в волосы на макушке Итэра. — Мне кажется, тебе подходит этот цветок… Помнишь же, что означает радужная роза на языке цветов? Радость встречи и пылкость… — Лини ухмыльнулся своим мыслям. — Как раз то, что и приходит на ум при мыслях о тебе. — А знаешь, что приходит мне на ум при мысли о тебе? — игриво наклонил голову в бок Итэр, как бы заглядывая в глаза Лини, пытаясь понять, что прячется за их нечеловеческой красотой. — Хм, и что же? Наверно, смекалка и ловкость? — начал нахваливать самого себя юный иллюзионист. — Не угадал, — с ехидной ухмылкой, присущей фокуснику, ответил Итэр. — И что же? — так же улыбнулся Лини. — Вечное счастье… — Итэр вновь потянулся к губам фокусника, целуя того в губы. На сей раз его не волновало, видит ли их кто-нибудь. Он просто хотел это сделать. И он это сделал. Немного смущённый фокусник робко ответил на поцелуй, приобняв путешественника за плечи. Каждый из них думал лишь друг о друге, о сладости этого поцелуя и о том, что ждёт их в будущем. Наконец, Итэр отодвинулся от Лини, переводя дыхание и с неописуемым счастьем смотря в сияющие глаза Лини. — А пошли со мной? — резко спросил Итэр. — Мы с Паймон собирались пойти в лучший ресторан в Фонтейне! Я буду рад, если ты присоединишься… — Ну как я могу отказать, смотря в такие красивые глаза? — Лини вновь ухмыльнулся. Ему нравилось вгонять Итэра в краску. — Пойдём, конечно же! — со смешком сказал Лини, рукой показывая на Кур-де-Фонтейн, который был прекрасно виден, когда стоишь рядом с фонтаном Люсин. И они пошли. Вместе. Счастливые, полные любви и мечтаний о будущем. Сегодняшний день они запомнят надолго, а дальше будет только лучше, ведь они пройдут это всё вместе.