Пролог.
[ПОВ Арин] Люди извне считают, что королевский дворец — счастливое место. Власть и богатства, которым нет счета. Слава и почести, которым нет конца. Я же считала, что дворец — оковы и лютые звери. Он был для меня домом, темницей, и в то же время всем тем, что я имею. Я любила его и боялась. И, наконец, я поняла, что люблю людей, которые обитают в этом дворце. Но и боюсь я их же... Мне не повезло родиться младшей принцессой. Несмотря на мой высокий титул, это значило лишь то, что почти любой достойный мужчина мог забрать меня себе, если на то будет его воля и воля моего отца. Нет, меня, как младшую дочь короля и королевы, истинную конджу конечно же, не отдали бы лесорубу или привратнику, что стоит на страже дворцовых земель, но, если это будет сын какого-нибудь местного князька, мелкого чиновника, разбогатевшего купца или рыцарь, снискавший почестей - милости просим, таковы обычаи... Все вокруг говорили, что я должна была родиться где-нибудь на Севере, где туманные вершины гор утопают в вечных снегах, сохраняя в себе разные черты тамошних угрюмых народов и не обладая тем характерным внутренним светом, что исходил от всех девушек лишь нашего древнего рода и так привлекал мужчин даже на расстоянии. Ведь на типичную девочку-принцессу, пусть и младшую, я вовсе не была похожа, хоть и имела прекрасное воспитание, обладая при этом сильным характером, упрямым нравом и стойким духом, подчинить и сломить который вряд ли будет под силу даже самому грозному военачальнику. Покорность и тишина были мне не свойственны, с самого рождения я была шумной своевольной непоседой, и лишь забавы и проказы доставляли моему сердцу настоящее удовольствие. Придворные дамы и няньки, что с младенчества окружали меня своей заботой, всегда говорили, что все, что есть достойного в нашей династии воплотилось во мне. Сила духа, смелость, дерзость и живой ум, все смешалось у меня внутри, несмотря на мою хрупкую внешность. До своих пятнадцати лет я была сорванцом, не желая превращаться в благородную принцессу, стрельба из лука и верховая езда приносили мне наслаждение, многим большее, чем наряды и украшения. И даже отец иногда подтрунивал меня, сетуя на то, что я родилась девчонкой... Он говорил, что я должна была родиться мальчиком, крепким и сильным, и тогда он точно завещал бы мне престол. Но что-то пошло не так, и теперь на его голову легло тяжкое бремя по поиску подходящего мужа своей своенравной дочери, не только по положению, но и по ряду многих факторов, которые меня окружали. Ведь я принцесса, принцесса по крови, и я не готова выйти замуж за абы кого. Даже несмотря на то, что я - младшая в роду и должна быть покорной, послушно принимая все, что уготовила мне судьба. Даже если на это будет воля моего отца - правителя Западного Королевства. Даже если мне станут угрожать и мне придется сражаться, я не подчинюсь просто так. Я - младшая принцесса королевства Мидок, третья госпожа этого дома и истинная конджу. Я - принцесса Арин, и без боя я точно не сдамся.***
[Автор] В ту пору ночь выдалась ненастной. В небольшой отсыревшей от влаги комнате с высокими сводчатыми потолками, освещенной лишь пламенем нескольких свечей на тонконогих канделябрах, было тепло и сыро, как в хорошо растопленной парной бане. В разожженном камине потрескивали сухие дрова, полыхало жаркое пламя. От яростных раскатов грома сотрясались и дребезжали запотевшие оконные рамы, а молнии, казалось, пронзали насквозь толстые каменные стены королевского дворца. В помещении было тихо. В гробовом молчании никто из присутствующих здесь людей, понурив головы, не осмеливался высказать вслух то, о чем думал: слишком сильная гроза в середине марта — дурное предзнаменование. Король Северных Земель, Его Величество Ким Намджун безмолвно, сцепив руки в замок за спиной, покорно ждал вердикта королевского врача за тяжелым покрывалом расшитой золотом парчовой занавеси, что разделяла пространство лазарета на две части. Он задумчиво смотрел в окно, и черные глаза внимательно наблюдали за тем, как ливень хлещет в стекла и омывает резные деревянные ставни. Его пальцы, унизанные драгоценными перстнями, не находили себе места, подрагивая от грозных раскатов грома. Напряженный взгляд был устремлен в темноту, туда, где всполохи молний разрезали воздух, и мужчина то и дело облизывал пересохшие от волнения губы. И ждал. Терпеливо ждал. - Ваше Величество... - вдруг негромко позвал его Хосок, приближенный королевский лекарь, распахивая занавеси и жестом приглашая короля пройти дальше. - Ну, знахарь? Что там? Что скажешь? - взволнованно спросил Намджун с надеждой, что была в тот миг в едва заметно дрогнувшем голосе. Когда он смотрел на главного королевского врача, то внешне оставался серьезен и невозмутим, и те, кто плохо знали его, сказали бы, что он по-королевски хладнокровен, как и всегда, но трепещущие ресницы и слегка приоткрытые губы выдавали в нем его внутреннее беспокойство и страх, с каждой долей секунды, поглощающий его все сильнее. Он шумно сглотнул, сгорая от нетерпения и ожидая при этом лучшего исхода, но в ответ Хосок, смутившись, лишь опустил взгляд и покачал головой, отворачиваясь и вытирая руки тонким льняным полотенцем: - Наложница не беременна, повелитель... - глухо произнес он, стараясь не встречаться с Намджуном глазами. Король сжал челюсти, выдохнул и, помолчав секунду, тихо уточнил: - Ты все проверил? - Увы, да, мой господин... Снова нет... - понурив голову, ответил Хосок. Он покаянно согнулся в поклоне, так, словно, это была и его вина тоже. - Ты уверен? Все точно? - снова спросил король. В этот миг его голос звучал спокойно и строго, но в глазах читалось страшное разочарование, граничащее с отчаянием. Он кашлянул, прочистив горло, в котором в миг образовался противный давящий ком, и бездумно уставился в пространство куда-то поверх головы врача. Король и так уже знал ответ, но все же хотел удостовериться. Удостовериться в том, что и так было известно. - Да, повелитель... - скорбно отозвался Хосок, и голос вдруг предательски скрипнул. Сердце его разрывалось, и он не знал, что в это мгновение ответить своему королю, как облегчить его страдания. - А другие? - еле слышно добавил Намджун. - Увы, и другие тоже... Все надежды вновь не оправдались, подозрения оказались ложными... - отводя глаза, пробормотал Хосок, но не успел он договорить, как девушка, которая до этого сидела на маленькой узкой постели, низко склонив голову и слушая их разговор, вдруг вскочила на ноги и в отчаянии бросилась к королю. Упав на колени, она припала губами к руке молодого мужчины, страстно целуя, тиская и сжимая ее. Девушка терлась мокрыми от слез щеками о его ладонь и самозабвенно рыдала в голос, причитая: - Простите меня, простите, мой повелитель! Прошу вас, умоляю, простите... - в эту секунду она плакала так искренне, так горько, уливаясь душащими ее слезами. Наложница рыдала и рыдала, не в состоянии остановиться, целуя ладонь и пальцы короля, нежно прижимаясь к коже тёплыми губами, а мужчина, нежно и невесомо дотронувшись свободной рукой до ее темной макушки, негромко произнес: - Тише, милая, в этом нет твоей вины... - Но как же, государь? - девушка подняла на него зареванное лицо и непонимающе уставилась на Намджуна, часто хлопая покрасневшими глазами. - Ведь это я не смогла осчастливить вас... - Встань, Рюджина, - мирно произнес король. - Ты можешь идти, ты ни в чем не виновата... - спокойно сказал он, умиротворенно улыбнувшись, приподняв только уголки губ, и качнул головой, жестом показывая наложнице, чтобы она ушла. Рюджин, смиренно склонившись, торопливо поднялась на ноги и, не поднимая глаз, засеменила прочь из комнаты. Проводив ее взглядом, Намджун молча вздернул подбородок, поиграл желваками, подумал о чем-то еще пару мгновений, вновь убрал руки за спину и, шагнув в сторону, негромко произнес: - Ты хочешь сказать, Хосоки, что твой диагноз подтвердился? - Боюсь, что да, мой прекрасный господин... - хмурясь, тихо ответил лекарь и опять согнулся в поклоне. - Я бесплоден? - дернув бровью, уточнил король, из последних сил стараясь не терять самообладания. - И никогда не смогу зачать наследника, так? - его голос начал отдавать сталью, когда мужчина задал свой последний вопрос. Врач отозвался не сразу: - К сожалению, да, ваше величество... Я склонен так думать... Мне... - он вновь замялся, но, спустя миг, все же закончил свою фразу. - Мне очень жаль... Простите... Внешне оставаясь безмятежным и даже равнодушным, Намджун был повержен и уничтожен. Растоптан. Его сердце было разбито на тысячи мелких осколков. Стыд, позор и унижение для любого правителя - это неспособность зачать наследника, продолжателя рода. В носу неприятно защипало. Часто заморгав, мужчина спросил, будто у самого себя: - И что же нам теперь делать? - этот тихий вопрос звучал с таким горестным отчаянием в мягкой, спокойной интонации короля, что Хосоку невольно стало больно за него. Они знали друг друга много лет и были дружны с самого младенчества. Хосок, будучи взятым на воспитание королевской семьей в самом раннем детстве, вырос вместе с Намджуном и его родным младшим братом-принцем здесь, во дворце. Хосок и сам родился благородным и унаследовал от покойного отца небольшое поместье в горах, которым пока, до вступления завещания в законную силу, управляла его старшая сестра. Несмотря на дворянское происхождение, Хосок не имел в себе ни капли крови правящей династии, поэтому ни на что не претендовал и в политику старался не лезть, больше интересуясь точными науками и знахарством. Он был предан и верен королю и династии, подобно охотничьей собаке, и готов был отдать жизнь за любого из них. Намджун же все равно очень часто советовался с ним в разных вопросах, посвящая его в дела государственной важности, даже несмотря на то, что вокруг его королевской особы всегда была целая толпа придворных советников. Между тем, старому, почившему десять лет назад королю Ким Тэджону несказанно повезло, - оба его сына-принца родились под счастливой звездой и обладали такими выдающимися лидерскими качествами, что было понятно, - страна никогда не останется без вожака. Но случилось это: молодой государь по природе своей не может иметь детей, и наследие трона теперь оказывалось под угрозой. - Я не знаю, мой король, выбор за вами, - склонив голову, неуверенно пробормотал в ответ Хосок, но через секунду он добавил уже более решительно. - Он в любом случае будет верным, а подданные примут любое ваше решение, любой исход. Намджун же отозвался не сразу. Взгляд его казался бездумным и печальным. Помолчав некоторое время, мужчина, все еще смотря куда-то вдаль на светлеющий горизонт, где уже занималось утро, вдруг тихо проговорил, нахмурив широкие черные брови и явственно ощущая, как во рту все пересохло: - Это больно... Осознавать все это очень больно, Хосоки... Что я не такой, как все... - хрипло выдавил король и вздрогнул, сам того не ожидая, от звука собственного голоса. Но, потом быстро взяв себя в руки, прочистил горло и продолжил, уверенно и властно. - Нашему государству нужен наследник. - твердо заключил он. - НАМ нужен наследник, ты понимаешь? И он нужен нашей династии, во что бы то ни стало. Мы не можем оставить трон. За него тотчас начнется грызня. И роду придет конец. Хосок замялся: - Я понимаю, ваше величество, но... есть ваш младший брат... - начал было он, но король небрежным жестом руки перебил его, заставив замолчать, и сказал: - Мой младший брат - великий полководец. Он сражается на поле боя, как лев. Мой лев. И его жизнь находится в такой же опасности, как жизнь любого солдата в его войске, поэтому нам нужна уверенность в будущем. Династии нужны наследники, любой ценой. - Но вы не... - попытался возразить Хосок, вскидывая глаза, но Намджун тут же раздраженно прервал ход его мыслей: - Я знаю, что я не способен на это! Спасибо, что снова напомнил мне о моей мужской неполноценности! - нервно проговорил король, и лекарь виновато склонил голову, отступая на шаг, но смягчившись, Намджун добавил. - Но зато на это способен мой брат. - Но принц не может иметь свой гарем в королевском дворце, пока жив король... - опять подняв голову, произнес Хосок. - Это я тоже знаю, можешь не учить меня местным обычаям, несчастный! - грозно отозвался Намджун. - Но у нас нет иного выхода, лекарь, понимаешь? Нашему роду нужны гарантии. - Возможно, когда вы женитесь... Все будет иначе... - начал было Хосок издалека, ведь королю недавно исполнилось двадцать пять лет, и женитьба была неизбежна. - Сюда со дня на день прибудет ваша невеста... - но снова, не дав договорить, Намджун резко перебил его размышления, огрызнувшись: - Это ничего не изменит. Не давай мне ложной надежды, не обнадеживай. Не заставляй меня вновь поверить в то, чего не случится... Ты же сам это знаешь! Хосок опустил глаза и слабо кивнул, тут же замолчав. - Я удаляюсь в свои покои для принятия правильного решения... - негромко сказал Намджун, оповестив лекаря и сверху вниз смотря на склоненную голову своего приближенного. - Как пожелаете, мой король! - отозвался Хосок и, выпрямившись, крикнул. - Стража! - привратники распахнули двери, пропуская молодого правителя в коридор, и мужчина, взмахнув шелковыми одеждами, словно вихрь промчался по темному переходу, ведущему сквозь огромные залы вглубь дворца. Через минуту Хосок торопливо последовал за ним. Как вдруг, не успев шагнуть и пары шагов, был перехвачен чьей-то рукой. Лекарь поднял взор, проскользил глазами вверх по тонким красивым ухоженным пальцам, что были унизаны драгоценными перстнями и цепко держали его за рукав бледно-голубого ханбока. А, уже спустя миг, встретился взглядом с яркими черными глазами королевского фаворита, который управлял гаремом и занимался всем, что было с этим связано уже несколько последних лет: - Ты точно все проверил? - строго прошептал ему Сокджин на самое ухо, низко склоняясь к его плечу. - Да, Джини, мои худшие опасения подтвердились... - стараясь говорить так же тихо, отозвался Хосок. - Если ты пропустишь хоть чью-то беременность в королевском гареме, я велю отрубить тебе голову, а тело засунуть в мешок и выбросить в реку, ты меня понял? - фаворит сверкнул огромными глазами и устрашающе воткнулся взглядом в Хосока, когда тот лишь усмехнулся, высвобождая рукав своего ханбока и отдергивая руку: - Боишься потерять свою власть в гареме, Джини? Ты же знаешь, что если наложница забеременеет, то все твои почести перейдут к ней... - Сокджин в ответ только гордо задрал подбородок, вскидывая голову, а Хосок продолжал. - Спешу тебя расстроить... Решение короля тебя явно не обрадует... - Что он тебе сказал? - грозно прошипел Сокджин, тут же обернувшись и хмурясь так, что брови почти срослись на переносице. Но Хосок, уходя, лишь только бросил в ответ: - Скоро узнаешь! - и лукаво улыбнулся.***
Намджун уже некоторое время взад и вперед расхаживал по своим покоям, не присев ни на секунду и все еще обдумывая решение, которое он, несмотря на все сомнения, принял почти сразу. Не разжигая свечей и не разводя камин, он медленно ходил туда-сюда, подметая полами распахнутого черного шелкового халата мраморные холодные настилы, которыми были выложены дворцовые комнаты. В покоях было промозгло от утренней свежести и недавно прошедшей грозы, но Намджун этого совсем не чувствовал. Он думал о своем, приняв решение изменить древние традиции, и понимал, что, несмотря на все сложности, он делает правильный выбор. Ведь даже если его младший брат, обзаведясь наследником и укрепив свои позиции, устроит дворцовый переворот, в опасности окажется только его собственная, Намджунова жизнь. Но это волновало его в последнюю очередь. Главное, что судьба династии не будет под угрозой. И он поймет это. Он примет это, но только если брат решится на такой жест, в чем Намджун сейчас очень сильно сомневался. Он знал его всю свою жизнь, он помнил, как он появился на свет, как пришел в этот мир, и всегда, всегда с самого младенчества, принц был очень предан ему. Предан настолько, что готов был отдать все и пожертвовать собой, ради жизни короля. Он вспоминал их детство. Их игры, дурачества. И не было ни единого раза, когда ловкий и смелый принц хоть как-то пожалел себя, если Намджуну грозила хотя бы малейшая опасность. Несмотря на то, что он был намного младше, он самоотверженно защищал своего вожака, своего короля, невзирая на то, что и сам был сильным юношей и сильным соперником. Таким же сильным, как старший брат, а возможно и сильнее. Все, что было в принце, отражалось в его больших, глубоких, как черные омуты холодных горных озер, глазах... Табун лошадей, гривы, ветер, свобода, любовь к своему краю и земле, на которой вырос. Дух дикого северного ветра - таким был его младший брат. Лучший воин и преданный друг. Намджун понял, что не может усомниться в верности и смирении своего брата, поэтому даже несмотря на скорую женитьбу, - которая, как он понимал, ничего не изменит, - он решил дать своей династии шанс на продолжение. Он понимал, что нарушает традиции, созданные годами, он знал, что испокон веков было так заведено: никто во дворце не имел право жениться, заводить гарем и рожать детей, прежде, чем у короля появится наследник. Но правила существуют для того, чтобы их нарушать. Ведь решение проблемы не терпело отлагательств. И, если сам Намджун не способен на это, то тогда его брат должен сделать это за него. Для продолжения рода и во имя династии. Все ради спокойствия и процветания. Побарабанив пальцами по столу, Намджун ещё несколько мгновений поколебался, после чего быстро подошел к дверям, вскинул руку, ударил по ним кулаком несколько раз и громко крикнул: - Стража! Чонгука ко мне! Немедленно!