Исключение

На восточных просторах Германии, Стране, что две войны ни по чём, О любви, преодолении, прощании, Рассказ свой сегодня начнём. ОН: Остановка «Унтер-ден-Линден»! Лишь голос кондуктора вернул меня к реальности. Я успел выскочить в последнюю секунду до того, как трамвай тронулся дальше. Летняя погода всё больше вступала в свои права, покрывая всё вокруг теплом. Это не могло не отразиться на парке, по которому я проходил почти каждый день, ибо он являлся частью моего типичного пути до дома, одной из самых прекрасных его частей. Унтер-ден-Линден – самый лучший бульвар в Германии. Своим великолепием он обязан липам, что уже расцвели и окружают его со всех сторон. Сам же бульвар, будто водный поток – он то и дело переливался, меняя архитектуру, настроение, цвет и направление движения. Прямо одна из главных артерий Берлина. Он вёл к Бранденбургским Воротам и соединял с... Германией. Только другой. Да, Германии, нынче, две. Жаль, что идти мне приходилось по нему не особо долго, скоро нужно было сворачивать. Обычно я прогуливался здесь неторопливо, наслаждаясь красотами, но сегодня я шагал необычайно быстро для себя. Ибо больше всего на свете я сейчас хотел попасть в свою комнату. Этому способствовала всеобщая усталость, особенно в плане мыслительной деятельности. Вот и дом... Да-а-а... В комнату, в кровать... -Брандт! Послышался твёрдый голос. Он тут же меня потревожил. Тяжело вздохнув, я произнёс: -Да, отец? -Садись, есть разговор. Зайдя в зал, я послушно сел в кресло. Голова трещала и болела после экзаменов, причём по самым худшим предметам, которые только могло придумать человечество. Отец был в своей темной форме со светло-зелеными просветами, будто собирался на парад, ему не хватало только медалей. А у него их было немало. Он – герой Второй Мировой Войны. -Как экзамены? -Я легко их одолел. Пришлось, разве что, поскандалить с учителем истории... Упорно не хотела ставить мне высокую оценку. -Да? И почему же? -Наверно, я ей просто не нравлюсь. В любом случае, я успешно всё сдал, так что-о... Очередное лето проведу спокойно. -Вот об этом речь и пойдёт. Ты молодец, что достойно всё сдал. Но этим летом ты кое-куда отправишься... Я напрягся, он говорил это довольно серьёзным тоном, будто был готов, что вот-вот будет спор. Я старался не выдать своего беспокойства. -И куда же? -В очень хорошее место. Тебе там понравится, я уверен. Заодно немного поработаешь. Познакомишься с кем-нибудь... А то, что ни лето, только и сидишь в своей комнате за книгой. Мне понравится в любой части моей страны. Но не в таком виде. -Послушай, ты умный мальчик, безусловно... Один из лучших учеников школы. Но всё равно, постоянно так нельзя, согласись. -Познакомиться? Не вижу в этом никакой необходимости. Всё равно мне почти не с кем и не о чем разговаривать. Книги гораздо интереснее, чем люди. Разве для поддержания нормального функционирования моего организма тренировок недостаточно? Зачем меня ещё и отправлять куда-то? Кстати, всё-таки, куда? -В лагерь. Тут я уже не смог сдержать своих эмоций и удивленно переспросил: -Куда?! -В пионерский лагерь. Будешь вожатым. На своём лице я не показывал ни капли той злости и разочарования, что в тот же миг начали переполнять меня. Но это было трудно сдерживать. -Понятно... Приказ? -Не приказ, а просто моя личная инициатива. -И всё же, я не хочу, нет. -Всё уже договорено и оплачено. Сдерживаться уже было невозможно. -Но мне уже восемнадцать и я хочу провести, наконец-то, по-своему это лето! -Вот и запомнишь его, как следует. Пока ты не окончил школу, будешь делать то, что я скажу. Понятно? Все мои планы на спокойное лето были уничтожены одним, ни капли не зависящим от меня, решением. Чёрт бы его побрал! Делать мне больше нечего!... Это ж неприятности сплошные... Ещё лагерь... Вот ведь!... Стиснув зубы, стараясь больше не показывать недовольства, я проговорил: -Понял, а куда ехать-то? -Лагерь Штайнкаутз. Под Дрезденом. Вот как... А разве от этого города не остались одни лишь руины? -Понятно... Тогда я пойду, очень устал. Я было повернулся и пошёл... -Ах да, ты едешь не один... Ещё две девочки из твоего класса, по-моему, едут с тобой. Ещё чего не хватало... -И кто они? Лена. Такая, с двумя хвостиками. И её подруга... Как же её зовут... -Грета - пробубнил я. Она только с ней и разговаривает. И то, не всегда. -Она это кто? -Лена же, отец… Произнес я снисходительно. -Хм, ясно... А ты с ней не пробовал общаться? -Заняться мне больше нечем... -Ладно, просто поинтересоваться решил - со слегка удрученным видом произнес отец. Я закрыл дверь на замок, как всегда. Но сегодня – особенно. После тяжёлого дня и внезапно свалившегося на меня лагеря, я видеть никого не хотел. Просто лежал на кровати и лицезрел потолок. Это будет явно «лучшее» лето в моей жизни... Как будто коммунистической пропаганды недостаточно... Они думают, что мы смирились с этим...Что с этим смирился я. С чёртовой оккупацией! Большевики нас страной-то сделали только несколько лет назад! И то, только для замыливания глаз! На самом деле, это всё та же оккупация! Из-за них столица нашей страны и разделена на две части! И я уже несколько лет не видел свою маму... Надеюсь, ей на другой стороне хорошо... Да даже чёрт с ней, с политикой... О моих слабых навыках общения с девушками и детьми можно слагать легенды! В моих мыслях почему-то всплыла Лена. Она была очень тихой девочкой с зелёными глазами и двумя хвостиками. Других причёсок не носила. Её фамилия, кажется... Нойманн. Она отлично говорит по-немецки. Хотя, по виду, не скажешь, что она немка... Лена появилась в нашем классе совершенно внезапно и почти ни с кем, кроме Греты, не общалась. Когда нам её представляли, она вся залилась краской, как помидор. Училась хорошо, в этом плане мы были с ней примерно равны, за исключением сварливой исторички, которой не нравились мои работы. Разве что она добрее, чем я. Помогала девчонкам с домашней работой. Ещё ей явно не нравилась физическая культура. Впрочем, чего упрекать её в этом? Ну не её это, дальше что? Зато она отлично рисует и даже занимала первые места в школьных художественных конкурсах. Что-то, может быть, и есть в ней такое... Загадочное и, возможно, милое... Но я был всегда занят либо учёбой, либо тренировками. Да и она особо не проявляла инициативу... Хотя, если так подумать, я как минимум несколько... Десятков раз ловил на себе её взгляд. И когда я это делал, она тут же краснела и снова продолжала писать, или утыкалась в книгу или учебник. Ну и что? Подумаешь, смотрела... Кто угодно может смотреть. Это ведь не может говорить о чём-то. Но вот не каждая так заливается краской при взгляде... -Гррр... Я обволок голову подушкой и постарался уснуть. Как же я уста-ал... *** ОНА: Всё тело поглотила усталость. Такое чувство, что тебя выжали, как лимон. Даже «Унтер-ден-Линден» и его липы не смогли поднять мне настроение. Я буквально тащила своё тело до дома. Вот уже сворачивать... Домой, домой, домо-о-ой... Было лишь в моих мыслях. Я даже едва не уронила из рук свои работы, над которыми так долго трудилась. В другой же руке, уже красными пальцами, я держала тяжёлый портфель, который был переполнен книгами. Ну наконец-то... Рисунки с портфелем оказались на полу, будто после оценки их преподавателем они потеряли всякую ценность. Портфель же полетел в самый дальний угол комнаты. Юбка улетела в одну сторону и, кажется, упала на стол рядом со стопкой учебников и тетрадок. Рубашка улетела в другую сторону, упав на холст и угодив рукавом в цветную воду для кисточек. Ещё чуть-чуть и она может сползти на мольберт... Но, собственно, её падение на краски меня уже ни капельки не волновало. Для меня было важнее другое «падение», в самое желанное мною место на свете в данный момент – кровать. После нескольких бессонных ночей, это казалось мне лучшим событием в моей биографии. Как сказала бы Грета, глядя на кровать: «Если любишь человека – дай ему поспать». Никакое вечернее солнце конца мая не помешает мне, наконец-то, уснуть! Тепло, мягко, хорошо, просто благодать... Неделя экзаменов была невероятно напряжённой. Что обычная школа, что художка... Столько требований, столько заданий. И всё надо было делать точно, без малейшей запинки и ошибочки ради высокой оценки. Неудивительно, что в Германии всегда была так развита наука и технологии. Куда ни глянь, всё как-то... правильно. Для людей, что ли. Не сказала бы, что на моей Родине было хуже, но учитывая то, что было здесь, в ГДР, и все эти разрушения... Всё выглядело и работало так, будто бы ничего и не было. Не было войны... Жертв и разрушений... Смерти... Я не ненавидела Германию за то, что они сделали. Сами немцы в большинстве своём уже осознали, что будущее за Революцией, а их чудовищная идеология несла лишь ужас. Моя семья «хлебнула» от этого по полной. Хорошо, хоть целы остались... А теперь мы и вовсе здесь, уже в ГДР. -Ты уже дома? Я-то думала, что ты ещё не пришла... -Мама! Мы обнялись. -Как ты, девочка моя? спросила она ласково, но с нотками строгости. - Всё сдала? -Да, мама. Всё хорошо, проблем никаких нет. Впереди лишь лето… -проговорила я с облегчением. -А рубашку свою ты на радостях решила покрасить? Мы засмеялись. -А где папа? -Он ещё на учениях… -Он что, по ночам летает?! Мой отец, несмотря на окончание войны, всё ещё служил военным лётчиком ГСВГ (Группа Советских Войск Германии) . Он прошёл настоящий ад, защитив нас с мамой и страну. -А как же? Ему нужно быть в боевой готовности в любое время суток. Не переживай ты так, он скоро вернётся домой. -Эх… - грустно вздохнула я. -И он на месте не сидел! Раздобыл тебе кое-что... -Что же это может быть... - спросила я, сладко зевнув. -Этим летом ты поедешь в лагерь под Дрезденом. Будешь вожатой! Она «торжественно» вручила мне путёвку – «Пионер лагерь Штайнкаутз». Я не знала, как на это реагировать. Да, я уже была в пионер-лагере, но одно дело это просто быть пионером, а другое – вожатой, да ещё и с немецкой спецификой... Ведь я была пионером Ленина, а они все – «Тельманновцы». -Это здорово, мам, спасибо. Но я не хочу... -То есть, как? Почему же, доченька? В её голосе было слышно тревогу. Я опустила глаза вниз. На самом деле, мне мешала, во многом, моя собственная лень. -Лена, ты всё время сидишь дома, либо за уроками, либо не отходишь от рисования. А так, хотя бы, отдохнёшь на природе, увидишь хороший город... И вдруг найдёшь себе мальчика! Кокетливо подмигнула мне моя «находчивая» мама. -Мама! - сказала я, покраснев, и быстро укрылась с головой под одеялом. -А что? Тебе ведь уже восемнадцать, Леночка... Никогда не знаешь, где и как найдёшь свою любовь. Вот, когда я была в молодости... Мама что-то говорила, но я не слушала её. Мои мысли были только о нём... Никто мне, кроме него, не нужен. -...кстати, мне кажется я слышала, что с тобой едет кто-то из твоего класса. Имя такое хорошее, немецкое. Он такой... красивый... умный... отважный... -Как же его зовут, забыла... Мне он приглянулся сразу, когда мы приехали в Германию по папиной службе и когда я поступила в эту школу. -А, вспомнила! Он сразу для меня выделился среди остальных мальчишек. Те были, в большинстве своём, глуповатыми и неинтересными. А он... И его имя…Брандт. -Брандт. -БРАНДТ?! Нечаянно воскликнула я, но затем старалась не показывать целого всплеска чувств, прокатившегося по всему телу. Я ощутила, как моё лицо будто охватил пожар. -Да, он едет с тобой... А что? - спросила она кокетливо. -Ничего, мам - пробурчала я из-под одеяла. - Извини, но я устала... Guten Nacht. -Guten Nacht, mein Liebe. Нежно проговорила мама и, выключив свет, закрыла дверь. А моё сердце, тем временем, бешено колотилось. Он едет со мной в лагерь?! Боже, не бывает таких совпадений... Как же?... Он ведь будет ещё ближе, чем в школе... У нас будет шанс, ну... поговорить, познакомиться поближе, в конце концов... Он ведь не задира какой-нибудь, никогда никого не обижал... Даже наоборот, я видела, как он защищал одного младшеклассника от задир что, несомненно, показывает его добрый характер... Это вроде и здорово, а вроде и не очень... Ведь при нём я совершенно сама не своя. Немею, не могу ни слова сказать.. Однако, несмотря на всё моё беспокойство и одновременный восторг, усталость таки взяла своё и я начала засыпать. ОН/ОНА: -Штайнкаутз... -Странное название для лагеря... -Но вдруг мне... -Понравится?