Мой лучший друг Северус Снейп

– Гарри! – воскликнул Рон. – Это же Снейп! И он… у тебя на кухне! Что он там делает, святые подмышки Мерлина? Гарри, стоя со своими друзьями в коридоре, прислушался к звукам, которые раздавались на кухне – это открывались и закрывались кухонные шкафчики. Рон смотрел на друга, как на безумца, не осознающего смертельную опасность. Гермиона же, сначала тоже удивлённая, загадочно улыбнулась. Той самой улыбкой, которая во время учебы говорила: «А если бы вы тоже прочитали ту главу, вы бы поняли задание профессора Флитвика. Я предугадала все эти события с самого начала». – Что Снейп делает на твоей кухне? – снова спросил Рон. – Кажется, ищет чай, – мирно ответил Гарри. – Снейп, – повторил Рон. – Знаю. Рон продолжал поражённо разглядывать лицо Гарри, словно не мог понять, слышит ли тот его или нет. Затем он наколдовал бумажку, подписал: «Снейп» и вручил её Гарри. – Снейп, Гарри, – упорно повторил Рон, тыча пальцем на бумажку и в сторону кухни. – Он у тебя там. – Да, и так должно быть. Я вам сейчас всё объясню, – сказал Гарри. – Я предугадала все эти события с самого начала, – просияла улыбкой Гермиона. Но всё это произошло уже потом… ***

«Дорогой пр. Снейп! На днях вы заходили ко мне в аптеку, но при виде другой посетительницы в розовом платье в рюшах поморщились, резко развернулись и ушли. Так вот, на всякий случай сообщаю – сегодня она не придёт. Вы явитесь за своими заказами?» (записка аптекаря Снейпу)

Темнота окружила его. Он словно падал куда-то. Но понимал, что нельзя. И всем своим существом боролся с этим, не давая себе продолжать падение. Он должен. «Меня зовут Северус Снейп», – громко сказал он себе. Точнее, думал, что сказал. Но слов слышно не было. Неужели это и была смерть? Но он ведь ещё в сознании. Или всё должно окончательно погаснуть спустя несколько секунд? «Меня зовут Северус Снейп». Внезапно темнота ушла, и Северус понял, что стоит на детской площадке. Он, конечно же, сразу узнал это место. Как и женщину, стоявшую у пустых качелей спиной к нему. Северус много раз представлял себе эту встречу. А ещё он понял, что действительно умер. – Лили? Она смотрела на него с грустной улыбкой и тем самым теплом в глазах, которое его всегда грело. В тёмной жизни Снейпа она была его самым близким человеком, и в последние годы, особенно в бреду после пыток Тёмного Лорда, он порой сомневался, что она действительно существовала. – Лили! Ему надо было столько ей сказать, но он вдруг застыл. Снейп жадно всматривался в её лицо и осознал, что начал забывать его. Сейчас, перед ним, оно выглядело иначе, чем на колдографиях и, тем более, статичных магловских снимках. Лили сделала шаг вперёд и обняла его. Он зажмурился и вцепился в неё руками, и как бы он хотел никогда больше не отпускать. Слова, которые он годами прокручивал в своей голове, обрушились на неё. В них было всё – страдания, вина, сожаление… – Я прощаю тебя. Ты свободен. Она мягко отстранилась. «Свободен?». Это звучало как-то странно, он совсем не был готов к этому. Ему вдруг снова стало очень больно. – Не надо, – серьёзно сказала Лили и положила руку ему на плечо. – Твой сын, – коротко произнёс он. – Мне жаль. – Гарри жив. Спасибо, что был с ним до конца. Хотя у меня есть некоторые вопросы к твоей методике преподавания. Банка с тараканами, серьёзно? Образ Лили стал исчезать. Всё было каким-то странным и обрывочным, как во сне. – Ну, ты идёшь? Лили тянула его за собой, но… Но мальчик жив. Вопрос, который мог бы задать Снейп, так и повис в воздухе. Он быстро оглянулся. – Ты идёшь, Сев? – снова спросила она, пытливо вглядываясь в его лицо. Конечно, он мечтал пойти за ней. Он сделал шаг, следуя за ней. Но… Почему-то мысль о том, что проклятый мальчик жив, не покидала его. Снейп растерянно оглянулся. – Сев? – снова спросила Лили. Северус не отпускал её руку, но не мог сделать ещё один шаг за ней. Он стоял на месте и зачем-то продолжал оборачиваться, словно там, за его спиной в тумане должна была показаться ненавистная лохматая голова Поттера-младшего. Северус так и не смог ответить Лили, а она вдруг улыбнулась и заплакала. – Ты остаёшься? Спасибо огромное, – произнёс тихий девичий голос. Снейп хотел схватить её, чтобы она не исчезла, а потом вдруг услышал звук поезда – совсем рядом у детской площадки. Он прищурился из-за яркого света, ударившего в лицо. Дым из трубы паровоза заполнил всю площадку, и медленно покачивающиеся на ветру качели исчезли из вида. *** Этот сон был болезненным, странным, с горьким послевкусием. – Мальчик жив, – вслух повторил Снейп и открыл глаза. Он уставился на белый потолок, где краска давно уже покрылась трещинами и надулась. Резкая боль по всему телу, трудно дышать. Его шея оказалась замотанной непонятно чем – то ли бинтом, то ли марлей. Обе руки также были замотаны – кроме трёх пальцев на правой руке, которые прижимались к холодному металлу кровати. Снейп попробовал убрать руку, но невидимая сила продолжала её прижимать, и он смог лишь отодрать кусок белой краски с металлической перекладины. Часть краски попала ему под ноготь, вызвав неприятное и болезненное ощущение. И это окончательно вернуло Снейпа в сознание. Он снова осмотрелся – потолок, кровать, его тело скрыто под блёклым тонким одеялом. Больно, и дует откуда-то справа. В палате – а Снейп уже не сомневался, что находился именно в больнице, – было ещё несколько коек с пациентами. Большая часть – тоже лежали все в бинтах, никто не шевелился. Только один старик лежа читал газету. Северус сосчитал количество коек – пять штук. У каждой стоит кресло или стул. На двух стульях уже сидели посетители, держащие за руки пациентов или нашептывающие им добрые слова. Кресло рядом со Снейпом, естественно, было пустым. Снейп с трудом повернул голову в ту сторону, откуда дуло. Здесь под окном стояла тумба, но его палочки на ней не было. Его палочки не было. Северус заметил проблемы со зрением – когда он повернулся, глаза стали слезиться, а очертания предметов – терять чёткость. Снейп даже задумался, не является ли это всё тоже сном, но это было более логичным и реальным. Надо собраться. Он сосредоточился на той информации, которую смог получить к данному моменту: 1) Он в больнице и жив. Очевидно, это должно быть хорошей новостью. Хотя для кого как. 2) Не похоже на тюремную больницу. 3) Его правая рука привязана к кровати. Это плохая новость. 4) Его палочки нет. Лучше бы не было руки. 5) В палате пять коек, дверь находится не так далеко. Палочки должны быть у его соседей и их посетителей. Вон у того старика она есть – торчит из-под подушки. Что же, если надо будет срочно уходить отсюда, то… Но нет, встать не получилось. Снейп снова моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на своём одеяле. Ноги… 6) Да, он не чувствует ног. Это плохо. Левой рукой Снейп скинул одеяло, чтобы осмотреть своё тело. На нём обнаружилась безликая серая больничная рубашка. Ноги и торс были целы, не считая огромного синяка под правой коленкой – похожий он получал в школьные годы, когда его столкнули с лестницы. Сколько он уже в больнице? Он показался себе более тощим, чем обычно. Северус снова моргнул, глядя на то место, где у других людей расположен живот – у него там была просто какая-то впадина. Дверь открылась, и в палату решительным шагом вошёл Гиппократ Сметвик. Снейп смог опознать целителя через несколько секунд. 7) Зрительная память в порядке. – Как вы себя чувствуете, мистер Снейп? – вежливо спросил целитель. – Чары оповестили меня о том, что вы проснулись. Северус закашлял. Не дожидаясь ответа, Сметвик склонился над ним и стал внимательно осматривать. Цепкий взгляд Снейпа отметил интерес во взгляде целителя. – В… война? – выговорил Снейп. – Оттер? – Успокойтесь, война окончена. Вы-Знаете-Кто пал. Удар сердца. Снова удар. Но не время для облегчения – Северус отлично знал, как опасно ему быстро поддаваться. – Оттер? – хрипло выдавил он. – Кто? – Поттер. – Жив. – Х… огвартс? – Подождите. Можете пошевелить ногой? А рукой? Ага, – Сметвик деловито постучал палочкой по его коленке, по руке, а потом снова посмотрел на него. – Вы будете рады узнать, мистер Снейп, что существенных последствий от яда змеи вашему организму удалось избежать. Благодарите за это слёзы феникса и наших целителей. Умения наших целителей, конечно же. Хотя и слёзы, возможно тоже. Имейте в виду, пациент вы не простой – будучи в полубессознательном состоянии вы брыкались, как раненое животное. И он красноречиво посмотрел на привязанную магией руку Снейпа. – Поэтому я привязан? – хрипло произнес Северус и снова закашлял. – Не только поэтому, – Сметвик вдруг замялся. – Но об этом вам рассказывать уже не мне. Моя работа – поставить вас на ноги. Снейп сразу отметил это уточнение. Значит, всё-таки в Азкабан. Но первоочередной темой сейчас стояла всё-таки не его судьба, у него было много других важных вопросов. Что произошло? Где Тёмный Лорд? Почему он жив, в конце концов? Снейп сильно сомневался, что кто-то мог успеть найти в его мантии те зелья, которые он припрятывал для инцидентов подобного рода, вполне ожидая такого от Лорда. – Слёзы феникса? – медленно повторил Снейп. – Вы сказали – слёзы феникса? К своему удовлетворению он отметил, что в этот раз его голос уже звучит лучше. Хотя он всё равно был какой-то странный. – Да, вам повезло, что на место оперативно прилетел феникс. Насколько я понимаю, это был фамильяр Альбуса Дамблдора. – Как? – Наша работа – поставить вас на ноги, мистер Снейп. Всё остальное расскажут другие. – Но я пока ещё не стою на ногах, – не удержался от едкого комментария Северус. – Более того, я их не чувствую. – Побочный эффект от чар. Вы, должны быть, уже заметили некоторые… изменения с вашим телом. – Изменения? – Снейп начал раздражаться. – Мне было трудно не заметить, что я не чувствую ног, а моя шея и руки перебинтованы. И, судя по всему, бинты промочены настройкой, правильность консистенции которой у меня вызывает сомнения, учитывая специфический запах. Сметвик взглянул на него с новым интересом. – Хм. Я не об этом, – вежливо произнёс он. – Я о некоторых модификациях с вашим телом, на которые нам пришлось пойти, чтобы излечить вас от смертельных укусов. Мы буквально вырвали вас из рук смерти. Ритуал Retro tempore, мистер Снейп. Я сейчас подам вам зеркало. *** Стена в палате Снейпа была зачарована так, что снаружи, со стороны посетителей, казалась полностью прозрачной. И Гарри, стоя за ней, внимательно наблюдал за тем, как целитель Сметвик сообщает его израненному профессору новости о его здоровье. Снейп выглядел иначе, но всё же это был Снейп. – Это очень сложный медицинский ритуал, Гарри, – Гермиона положила руку ему на плечо. – Он выживет. Рон пожал плечами, словно давая понять, что не знает, как ему относиться к новости о выжившем Снейпе. В его вселенной за это время произошли гораздо более трагичные вещи, чем смерть ненавистного преподавателя. – И что, он теперь навсегда таким останется? – безучастно спросил Рон. – Да, – ответила Гермиона. – Этот ритуал используют при серьёзных травмах и укусах магических животных, когда уже нет другой надежды. Говоря простецким языком, колдомедики перекрутили время назад, сделав тело профессора Снейпа таким, каким оно было задолго до укусов Нагайны. Таким образом, этих ран и вовсе не стало. – Наверное, помогли и те зелья, которые ты нашла в карманах его мантии, – сказал Гарри Гермионе. – Ты молодец. А я… я даже не подумал. Подруга слегка зарделась. – Ну что ты, Гарри. Не надо лишних комплиментов. Просто профессор Снейп не так уж непредсказуем… в некоторых вещах. Осталось только дождаться, когда процесс окончательно завершится, и тогда снимут повязки. – Но он выглядит так, как будто ему лет 17, – заметил Гарри. – Знаю. Я говорила со Сметвиком, он объяснил, что потребовался серьёзный временной скачок, так как они всё равно не могли избавиться от яда. Сначала профессора пытались «омолодить» на год, но на его теле тогда выступили другие старые травмы, полученные год назад. Вкупе с новыми ранами они ухудшили состояние. Так что, я думаю, они взяли такой серьёзный скачок во времени, чтобы уж наверняка помогло. И хотя тело стало моложе, разум профессора Снейпа, все его воспоминания, знания и опыт останутся с ним. А эти двадцать лет жизни, которые стёр ритуал, добавятся к его жизненному сроку. «Магическая медицина», раздел «Ритуалы», глава семь. – Ему даже как-то слишком повезло, – Рон засунул руки в карманы. – Даже несправедливо для такого типа. Особенно по сравнению с другими. Они помолчали. Говорить о Фреде или Люпине и Тонкс сейчас было слишком больно. – Я думаю, он не будет особо рад, – задумчиво произнёс Гарри после паузы. – Мне кажется, он бы не хотел вспоминать годы, когда был нашим ровесником. – Это единственное, что меня утешает, – сказал Рон. – И я понятия не имею, дружище, почему ты сюда постоянно приходишь. А Гарри и сам не знал, почему. Наверное, потому, что это был один из немногих способов отвлечься. Гермиона грустно посмотрела на него, но ничего не сказала. Она положила руки на плечи обоих своих друзей. – Поговоришь с ним, Гарри? – тихо спросила она. Гарри понаблюдал за тем, как Сметвик укладывает Снейпа обратно на подушки, произносит заклинание, и чёрные глаза начинают закрываться. Снейп заснул на боку, скрючившись от боли. В первые дни Гарри сам не знал, что чувствует, глядя на одинокую тощую фигуру под тонким одеялом. Кресло у постели Снейпа было единственным вечно пустым в палате – остальные либо периодически занимали родственники других пациентов, либо там лежали оставленные ими вещи – книги, пледы, пакеты с фруктами… Вон тому старичку принесли целую пачку газет, трубку-дуделку и даже хамелеона. Да, Снейп умер за Гарри, но он всегда ненавидел его. Да, Снейп тайно помогал школе, но он так плохо обращался с детьми на уроках. И всё же… Гарри ни к кому никогда раньше не испытывал таких странных чувств. Никто не заставлял его ненавидеть себя, чтобы потом резко вызвать внутри болезненное сожаление, сочувствие и… возможно, даже что-то вроде уважения. И поэтому Гарри сделал то, что он сделал. Был здесь все прошлые месяцы, был сегодня – и будет завтра. Он снова посмотрел на скрюченное тело, лицо под чёрными волосами, с которого даже во сне не сходила тревожность, и пустое кресло у кровати. – Да, поговорю, – просто ответил Гарри. *** Как прошёл следующий день Снейп помнил смутно. Он просыпался и хотел пить, хотел в туалет. Но всё ещё оставался привязан, поэтому приходящая медсестра помогала ему справиться с естественными потребностями организма с помощью чар – унизительная процедура. Ему все ещё никто ничего не объяснял – он лишь понял, что Лорд пал, война окончена. Кажется, он уточнял это дважды, когда просыпался. Изменения с его собственным телом повергли его в шок, но у него не было времени ни как следует обдумать сложившуюся ситуацию, ни изучить себя. И у него были сильные сомнения в том, что его долгий сон был естественного происхождения. Хотя никаких зелий не пил – по крайней мере, в минуты бодрствования. Он был в это уверен – сделал вид, что выронил стакан воды, распознав подмешанное туда снадобье гармонии и спокойствия. Кресло рядом с ним оставалось пустым – кто-то из посетителей других пациентов даже положил на него свою книгу и плед. По палате продолжали ходить люди, из окна продолжало дуть. И он лежал один под тонким одеялом – изуродованный, обсмеянный судьбой, никому не нужный и ожидающий своей участи. В этой не было трагедии – Снейп констатировал факты. Он сузил глаза, присматриваясь к названию книги на своём кресле. «История Квиддича» – отвратительно. Он пнул бы это кресло подальше от своей постели, если бы ноги слушались его. Но Снейп уже видел перед собой свою цель, поэтому он дёрнулся всем телом, словно собираясь хотя бы упасть на кресло. Ему почему-то было важно добраться до книги и уничтожить её, словно от этого зависело его здоровье и дальнейшая жизнь… – Северус, – произнёс очень уставший женский голос. – Ради Мерлина, давай не сейчас. На пороге стояли Макгонагалл и Хагрид, оба очень печальные и хмурые. Даже великан – очень серьёзный, с лицом почти таким же белым, как зелья затуманивания разума. А Макгонагалл… Северус прекрасно помнил обстоятельства их встречи в последний раз. И она тоже помнила. Смотрела на него с лицом, выражение которого он был не в силах вынести. На нём больше не было ненависти или отвращения, но было что-то почти забытое, что причиняло не меньшую боль. – Мне нужен список, – тихо сказал Снейп. – Озвучьте его. – Список? – слабо отозвалась Макгонагалл. – Список погибших… с нашей стороны, – он помедлил, но продолжил. – И с той. Минерва и Хагрид обменялись взглядами. – Я… в нём более пятидесяти человек, – с неожиданной беспомощностью произнесла Макгонагалл. Дрожащей рукой она навела палочку на бумажное полотенце и трансфигурировала его в лист бумаги. Наводя на него палочкой, шептала слова… и вот список в белой и костяной руке Северуса. Несколько имён бросились Снейпу в глаза сразу. «Фред Уизли». Сердце пропустило глухой удар. Рыжий, всегда жизнерадостный, совсем юный… «Колин Криви». Ещё удар. Этот совсем ребёнок. «Римус Люпин и Нимфадора Тонкс». Снова удар, а потом Северус не смог дышать. Он всё смотрел и смотрел на имя своего старого врага, написанное на этой бумаге, и не знал, что чувствует. Когда-то он мечтал о смерти оборотня и его компании, представлял их страшные муки. – Ох, Северус, – проговорила Минерва. – Теперь я вижу, как тебе больно. И не только потому, что ты… Почему ты скрывал от нас? Почему не рассказывал? Я бы помогла тебе. – Хватит. – Ты сыграл огромную роль в победе над Тёмным Лордом. Тебя нельзя недооценивать, – упорно продолжила Минерва. – Да уж, Снейп, без тебя нам было бы очень трудно. Ты, кажется… герой, да? – произнёс Хагрид с таким видом, будто сам удивлялся собственным словам. Почему-то всё это вызывало у Снейпа лишь желание закрыться, прогнать их, снова вызвать у них привычные недоверие и ненависть на лицах, а не эти незнакомые, непривычные чувства, которые жгли душу. – Хватит, – прорычал Снейп. – Не нужно произносить тут эти высокопарные речи. Я всегда преследую лишь свои интересы. И, поверь, Хагрид – за годы, проведённые рядом с Поттером, меня стало тошнить от слова «герой». А теперь будьте добры проследовать в свою башню… а мне оставить одного. Как и должно быть. Мрачная тень легла на лицо великана, а вот Макгонагалл только смягчилась ещё больше. Это совсем не тот эффект, который ожидал Северус. – Я всё понимаю, Северус. Поверь мне. Всё понимаю, – сказала она. – Не думай, что ты сможешь нас оттолкнуть – такой приём срабатывал только с твоими учениками. – Уходите. – Ох, Северус… твоё прошлое, твои страхи и нелюбовь к себе – это твое бремя… Твой путь был наполнен трудом и жертвами. Но теперь всё позади. Мир пережил отчаянную битву, и теперь наша задача – восстанавливать и защищать Хогвартс. – Я не вернусь туда никогда. И потом, если ты не заметила, то я прекрасно заметил все признаки того, что меня скоро отправят в Азкабан. – Никто тебя туда не отправит. Мы не допустим. – Меня это абсолютно не интересует. Минерва смотрела на него с пугающим пониманием. – Ну, что же… я вижу, ты пока не готов к этому разговору. Но не суди себя строго. Не забывай, что тебе также нужно найти себя после всего этого. У тебя ещё целая жизнь впереди. Не забывай про себя. И, к ужасу Снейпа, Хагрид вдруг расплакался: – Как хорошо видеть вас живыми после всех этих страшных битв… – завыл великан. – А ведь вы снова вдвоем как всегда было рядом с Дамблдором, помните? Великий человек Дамблдор… Как бы он сейчас рад был вас видеть, как бы гордился вами. Гигант перевёл взгляд на портрет на стене, который оставался пустым. – Я верю, он здесь, – ревел Хагрид. – Я знаю, он слышит нас. – Конечно, слышит, – уверенно произнесла Минерва, и её тон стал более официальным. – Ну, хватит, слёз. Северус, мы будем на связи. Даже не вздумай вычеркнуть нас из своей жизни, молодой человек. Может брюзжать тут на всех сколько угодно, но мы не откажемся от тебя. Однако постарайся не обидеть… его. Он и так многое пережил. – Кто? Но Макгонагалл бросила странный взгляд на кресло с книгой о квиддиче, слегка улыбнулась и, поманив Хагрида за собой, быстро вышла из палаты. И Снейп был уверен, что старая кошка специально не назвала ему имя его таинственного посетителя.