Пленник

Куоритч лежал на спине, глядя на брезентовую крышу. Он тихо вздохнул, так как не спал всю ночь. Снова. Он мог бы добавить свой график сна к списку привычек, от которых отказался с тех пор, как только начался его плен. Как не было бы ему неприятно признавать, но проводить день за днем в одиночестве в своей грязной тюрьме начинало сказываться. Будучи военным, он всегда старался соблюдать строгий режим, когда дело касалось его привычек. Регулярный сон, физические упражнения и прием пищи были частью его жизни с тех пор, как он впервые поступил на службу в морскую пехоту. То, что их сняли, заставило его почувствовать себя в каком-то смысле немного… уязвимым. Может быть, это слишком ясно показывало, насколько он был разбит. Поставки еды от Салли ежедневно напоминали о том, что он был во власти этого человека, которого неохотно оставляли в живых до суда. Не помогало и то, что порции, которые он получал, были маленькими, и разумеется, он ел только один раз в день. Какая бы борьба ни была в нем, когда он впервые попал в плен, к настоящему времени она по большей части испарилась. Он чувствовал, как с каждым днем становился все слабее и слабее. Для него это было настоящим унижением, жить в клетке как животное, которое дожидалось своего последнего дня жизни. Он мог бы, по крайней мере, пасть в бою. Но это… Ему придется с этим смириться. Что еще он мог сделать? А потом появился Паук. Когда Куоритч впервые узнал, что Паук был среди На'ви, а не в тюрьме, как он, то испытал настоящее чувство облегчения, зная, что, по крайней мере, с его сыном все в порядке. Но его ночные визиты ясно дали понять, что это не так. Осознание того, что Паук в этот момент страдал где-то там снаружи, а он никак не мог ему помочь, давило на него, возможно, даже сильнее, чем предстоящий суд. Особенно тогда, когда Паук не навестил его прошлой ночью. Куоритч знал, что ему следовало бы вздохнуть с облегчением. Он не хотел, чтобы у Паука вошло в привычку подкрадываться к нему тайком. Парень подвергался огромному риску каждый раз, когда прокрадывался в хижину, и если его когда-нибудь поймают, ему наверняка придется за это здорово поплатиться. У него не было никаких сомнений в том, что для Паука было бы безопаснее держаться от него подальше. И все же Куоритч не мог не чувствовать себя немного удрученным из-за того, что Паук не пришел. Несмотря на весь риск, несмотря на его собственные слова сыну, маленькая часть его начала надеяться, что Паук появится, когда только наступит ночь. Это был единственный способ узнать, что ребенок по крайней мере был все еще цел и невредим. Но в их встречах было что-то еще. На протяжении всей своей жизни Куоритч никогда не был силен в проявлении привязанности. Он прекрасно обходился без этого во время своего дерьмового детства, и особенно он перестал раздавать объятия и поцелуи, когда поступил на службу в морскую пехоту. Он всегда считал подобные вещи слабостью, уделом чрезмерно эмоциональных простаков. Во время плена Паука он неохотно признал, что должен проявить к ребенку немного любви, если хочет завоевать его доверие, но его это никогда особо не волновало. Ему это просто было не нужно. Однако, когда Паук навестил его в тюрьме, все почему-то было по-другому. Куоритч не ожидал снова увидеть своего сына. Он предполагал, что как только они разойдутся, их отношениям придет конец. Он был готов считать дни до суда. Но когда Паук по собственной воле рискнул навестить его, это заставило Куоритча почувствовать... что-то. Что-то, чего ему теперь очень сильно не хватало. Он не мог объяснить, что это было, но он поймал себя на том, что хочет снова обнять Паука, прижать к себе своего сына, и не только потому, что он знал, что это помогает Пауку… Невольно Куоритч представил себе следующий визит своего сына. Они бы еще немного поговорили. Он бы сказал Пауку несколько утешающих слов. Обнял бы его. Может быть, даже Паук смог бы его обнять… Он усмехнулся последней мысли. Что, черт возьми, с ним не так? Должно быть из-за недостатка сна. К этому времени было уже утро. Салли все еще не появился, а На'ви к этому времени уже должны были давно проснуться, но судя по отсутствию шума из деревни, все ещё похоже спали. Когда он почувствовал, что к нему начинает подкрадываться новая усталость, он позволил себе закрыть глаза. С таким же успехом он мог бы немного поспать. По мере того, как Куоритч медленно засыпал, мысль о визите Паука не покидала его голову.

***

Джейк вздохнул, собирая миски с едой, чтобы отнести их Куоритчу. Он не стал делать этого утром. Вчерашние события все еще слишком сильно давили на него, когда он проснулся. Он не хотел показать Куоритчу свою слабость. Но в конце концов ему пришлось принести ему еду, и он решил, что вторая половина дня - самое подходящее для этого время. Как всегда, приблизившись к хижине, он перевел дыхание, а затем шагнул внутрь. Он собрался с духом, когда увидел, что Куоритч проснулся и ничего не сказал. Он даже не повернулся, чтобы посмотреть на Джейка. После всех оскорблений и криков за предыдущие дни это было как-то подозрительно. Джейк медленно подошел к мискам и поменял их местами, с подозрением глядя на Куоритча. Ему вспомнился разговор с Пауком. Может быть, ему удастся что-нибудь разузнать… Джейк решил в кои-то веки первым нарушить молчание. — Куоритч. Куоритч повернулся к нему лицом. Выражение его лица было раздраженным, а не его обычной смесью самодовольства и гнева. — В чем дело, Салли? Джейку потребовалось мгновение, чтобы обдумать, как подойти к этому вопросу. Он решил говорить прямо. — Что ты сделал с Пауком? - сурово спросил Джейк, пытаясь оценить реакцию Куоритча. Джейк увидел, как что-то промелькнуло на лице полковника, но он сохранил невозмутимое выражение. — Ты о том парне? Я не понимаю, о чем ты говоришь, Салли. Я едва его знаю. - ответил Куоритч необычно ровным голосом. Разумеется, он стал бы это отрицать. Неужели пытается спасти свою собственную шкуру? Джейк решил надавить посильнее. — Не прикидывайся дурачком, Майлз. Ты точно знаешь, почему Пауку сейчас нелегко. Он был с тобой на корабле. В рейдах. А теперь скажи мне, что ты сделал? Куоритч нахмурил брови при этих словах, но его ответ не изменился. — Я же сказал тебе, Салли, что едва его знаю. Я не хочу иметь ничего общего с этим ребенком. — Ты не ответил на вопрос, Майлз. Должен ли я спросить тебя об этом на суде? Хочешь, чтобы все узнали, что ты сделал со своим сыном, чертов ублюдок?! - прошипел Джейк, пытаясь спровоцировать его. Может быть, в гневе он бы что-нибудь раскрыл. Куоритч стиснул зубы, но остался невозмутимым. — Мне нечего сказать. - ответил он своим нехарактерно спокойным голосом. — Пошел ты, Куоритч! - Джейк выругался. - Ты даже не можешь принять это. Куоритч молча смотрел на него. Джейк в итоге сдался и повернулся, чтобы уйти. Он быстро вышел из хижины, пропустив вздох облегчения, который издал Куоритч, как только он ушел.