***
Чимин крутил помолвочное кольцо, привычка, которая выработалась у него за последние две недели. Подготовка к свадьбе проходила нервно. Точнее, сама организация была на высоте. К ним домой приехал организатор, провёл презентацию. Показал убранства зала, схемы рассадки гостей. В общем, всё — от вензелей с их именами на салфетках до размещения гостей было продумано. Дегустацию меню решили провести в поместье. Что альфа, что омега чувствовали приближения цикла и звериные инстинкты заставляли оставаться в месте, где уютно и привычно. Омега заметил за собой, что всё чаще они с альфой и волчонком, сидели на диване крепко обнявшись и занимались своими делами. Как в таком положении Юнги работалось, не представлял, но пока альфа каждые несколько минут поглаживал его, целовал и всем собой показывал желание быть рядом, Чимин не жаловался. Было решено провести торжество в максимально короткое время, пока не наступила течка и гон. Слуги ходили окрылённые, их господин счастлив и завёл омегу. Кто бы сомневался, конечно, со всеми взглядами и искрами, что летели в сторону Чимина. Но официальное объявление помолвки обернулось праздником для всего поместья. Даже Тэ приехал. Плюс один. Альфа Чон Хосок, ведущий хирург, производил самое благоприятное впечатление и с достоинством держал себя. Ему можно было спокойно вверить взбалмошного Тэ — позаботится и защитит. Единственной тучкой на его безоблачном небе счастья оказалась реакция родителей. И была она не очень. Буквально через пару дней после предложения, они созвонились по видеосвязи, где счастливый омега поделился радостью. Ох, как мама ругалась и кричала, что не таким его воспитывала. На вопрос каким получил ответ, что подстилкой чистокровного. Как так, знакомы без году неделю и уже женятся. Даже анализа не дождались. И будь Чимину не так обидно, не стал бы напоминать матери, что сама вышла за полукровку. На этом моменте услышал, насколько он неблагодарный сын, как в нём разочарованы и их благословения не дождётся. Папа старался вмешаться, но против авторитета жены идти не стал. Показал жестом, позвоню тебе потом и отключился. Чимин проплакал весь день. Гуки, что лежал рядом, гладил его маленькой ладошкой по голове, жалея и обращаясь волчонком, облизывал солёные от слёз щёки. Тёрся холодным носиком о шею, подбадривая. Юнги рвался сам поговорить с родителями омеги, но Чимин не позволил. Раз они не принимают его выбор, то так тому и быть. Старался занять себя делами, чтобы меньше вспоминать и грустить. И вот спустя столько дней снова накатила меланхолия. — Ты чего расстроился? Я твои горькие мысли из другой комнаты слышал. Точнее, запах. — Всё о родителях думаю. То, как мама отреагировала и то, что мы торжество отменили. — Даже маленькая вечеринка в честь свадьбы сделает меня невероятно счастливым. Ведь это ещё одно подтверждение, что ты мой. Теперь и официально. — Ты знаешь, я и так твой. — Знаю. Свадьбу как таковую пришлось отложить на неопределённое время. Чимин скрепя сердце отменял флористов, ресторан, отели и кейтеринг. От украшений, вернее части, что не была готова, тоже пришлось отказаться. Юнги сам согласился, что видеть расстроенного Чимина на торжестве, родителей которого не будет, затея не очень. Вечер после росписи решили провести в компании друзей. Тэхён обещал пригласить своих родителей, которые были очень близки Чимину и не хвастаться, что это он свёл молодожёнов. Скромное празднование торжества получилось волшебным. Чимин светился от счастья, Гуки, на радость родителям, произнёс «папа Чи и папа Юни», что растрогало буквально всех гостей. После официальной части направились в поместье, на продолжение. На полянке за особняком поставили шатёр, украсили гирляндами и белыми лентами и честно, Чимин ни разу не пожалел, потому что по-настоящему волшебной атмосферу делали его любимые люди рядом. Подарки продолжили поступать, всем хотелось выслужиться перед семьёй Мин, и дом был завален цветами и праздничными коробками. После полуночи, когда за последними гостями закрылись ворота, альфа выдохнул. — Устал, маленький? — заботливо запахнул плечи омеги пледом и обнял крепче. — Знаешь, я вымотан, но так счастлив. И Гуки сегодня держался молодцом, — неспешно шли к дому. — Иногда мне кажется, что он просто притворяется малышом. Видел, как внимательно он слушал регистратора в ЗАГСе? — Да, и то, как потянулся к кольцам и отдал мне их. — На этом моменте я заревновал. — Не стоит. Я только твой, — нежно прикоснулся губами к щеке альфы. Юнги настроение омеги подхватил, и уже в следующий момент они вовсю целовались. Отрезвил их стон омеги. — Пойдём скорее. У меня для тебя сюрприз. Поцеловав сладко спящего сына в щёчки, Чимин проверил радионяню, включил дополнительный ночник и тихо прикрыл за собой дверь. В спальне альфы уютно. Запах дарил умиротворение, но и будил что-то дикое, отчего он поёрзал, устраиваясь в кресле. Юнги подошёл с конвертом. Чимин недоумённо развернул лист и ахнул. — Но как? Сроки анализа ставят от месяца. — Рука, держащая медицинское подтверждение их истинности подрагивала. — У всех героев свои суперсилы, — хмыкнул альфа, приподнимая омегу и сажая себе на колени. — Твоя — это деньги? — захихикал Чимин. — Точно. И авторитет. — Это значит… — Да, ничто и никто нас не разлучит, — последние слова пробормотал уже в губы. До кровати добрались с перерывами на раздеться и целовать друг друга, лаская и наслаждаясь прикосновениями. Чимин стеснялся сказать, что это его первый раз и побаивался процесса. Юнги же, заведённый запахом возбуждённого омеги, нетерпеливо прижимался притираясь крепче. — Ах, Юнги, — сквозь поцелуи пытался проговорить Чимин. — Постой. — Малыш, я чувствую твоё волнение. Ничего плохого и неприятного не сделаю. Доверься мне. Продолжая вылизывать и покусывать шею, прохрипел альфа. — Я, ах, я никогда... Ммхм. Альфа! Чимин плавился от прикосновений. Его чувствительное в преддверии течки тело пылало, желая альфу. И если в предыдущие циклы он закидывался таблетками и отделывался лёгким возбуждением и чувствительностью к запахам, то сейчас инстинкты брали верх над разумом. — Буду осторожным. Не волнуйся, я знаю, что это твой первый раз, и предупреждая вопрос, для меня это честь. Сказать всей правды зажатому испуганному омеге он не мог. Его альфа рвался покусать всего омегу, пометить собой, заклеймить и рычать на любого, кто хоть посмотрит в их сторону. Невинный Чимин вызывал самые тёмные и горячие желания и надо было сдержаться, чтобы не спугнуть или сделать больно. У них впереди вся жизнь и альфа успеет научить его всему, что нравится и вместе они будут постигать все пределы чувственности омеги. Когда Юнги лёг на кровать рядом, тот отвернулся смутившись. В комнате горел ночник и полутьма дарила романтичный настрой. Чимина, некстати, смущала нагота. — Посмотри на меня, маленький. Чимин взглянул в любимое лицо, и это начало успокаивать. Юнги порхающими поцелуями прошёлся по лицу, подбородку и шее. Облизал ключицы и спустился к соскам, осторожно поглаживая предплечья и грудь. Чимин выгнулся, подставляясь под прикосновения. — Так приятно? — Да, продолжай. — Открой глаза и смотри на меня. Смущаясь приказа, Чимин подчиняется. Альфа, выдерживая прямой взгляд, мажет языком по чувствительному соску. Затем по второму. Лёгкими укусами спускается к подрагивающему животу и нежно целует пупок. — Ах, это просто пытка, — бормочет Чимин, когда Юнги раздвигает его ноги и устраивается между ними. На голого альфу он стеснялся смотреть, но взгляд так и тянуло к твёрдо налитому члену. Омега сглотнул вязкую слюну, боясь представить, куда в него поместится это. — Маленький, посмотри мне в глаза, — снова просит альфа. Чимин подчиняется. — Мы начнём с малого и остановимся, как только ты скажешь. Не бойся. С этим обещанием он опускается к паху омеги и одним слитным движением берёт член в рот. Чимина выгибается от удовольствия. Рот альфы горячий и мокрый. Язык уверенно скользит от головки по стволу и обратно, заставляя забыть все мысли. В голове бьёт набатом хочу-хочу-хочу. И альфа это чувствует по усилившемуся запаху. Когда головка касается нёба, омега подаётся навстречу, толкаясь в столь нужное тепло. Смазка густая и ароматная сочится из его дырочки и альфа нежно размазывает, лаская, проводит пальцем до мошонки и обратно. Альфа втягивает сильнее щёки и осторожно вводит первый палец. Чимин хнычет и просит ещё. Нежные стенки, мокрые от смазки буквально засасывают его палец. Альфа нежно вынимает и вставляет, разрабатывая девственный проход. Чимин горит. Ему хорошо и плохо. Тело не слушается, и он уже сам насаживается, хныкая. Юнги, отстраняется, второй рукой поглаживая тонкий омежий член, а сам целует в губы крепко. Омега чувствует свой запах и всхлипывает. Прокручивая рукой по головке и вырывая из омеги новый стон и порцию смазки, добавляет второй палец. Горячий рот снова заменяет руку, и это подводит омегу к краю. — Юн… Юнги! Ммм-х! Я скоро… нет, пожалуйста. — Пытается отстраниться омега, чувствуя, как удовольствие затапливает всё тело. — Я здесь, маленький. Давай! — втягивая сильнее и ускоряя движения пальцами в попке, он толкает в сладкую негу. Мощный оргазм сотрясает тело омеги. Струя семени выстреливает в рот альфе, но тот с мурчанием продолжает сосать. Попка судорожно сжимается вокруг пальцев и альфа, не останавливаясь, добавляет третий палец. Чимину кажется, что тело не его. Чувствительность растёт, феромоны альфы забивают нос, из него течёт и он, забывая о стыде, подаётся ближе, сам насаживаясь на пальцы. Юнги рычит и кусает его за бедро. Его собственный член трётся о постель, и инстинкты труднее удаётся сдерживать. То, как омега реагирует, как открыто принимает его ласки и подаётся, открывается, рвёт все заслоны. — Альфа, я хочу… Ах, тебя. Давай, — мутными от возбуждения глазами Чимин смотрит в его душу и сводит с ума красотой и чувственностью. Слабо ёрзает на трёх пальцах и тянет руки к альфе, окольцовывать шею и тянет на себя. — Хочу тебя внутри, сейчас, пожалуйста, — в нетерпении облизывает губы и тянется к члену альфы. Оба стонут, когда нежная ладошка стискивает возбуждение. — Он такой большой. Я… — Не бойся, маленький. Ты создан для меня. Я не причиню тебе боли, — вынимая пальцы, он осторожно пристраивается к дырочке омеги. Чимин и хочет, и боится. Не знает чего, но боится. Тело дрожит, когда альфа входит и он непроизвольно сжимается. Юнги шипит и успокаивающе гладит того по бедру. — Расслабься, маленький. Я рядом, я с тобой. От нежных поглаживаний омега расслабляется и альфа толкается ещё немного. Бархатные горячие стенки так нежно и плотно обхватывают член, что тот рычит. Хочется толкнуться до конца и вбиваться, пока омегу не размажет от наслаждения под ним. Но приходится сдерживаться. Успеют ещё. Осторожными движениями он всё глубже входит, и Чимин плавится от чувства наполненности. Это ощущается так правильно. Так сладко. — Альфа, ещё! — стонет он и сам подаётся навстречу, насаживаясь. Юнги толкается до конца и замирает. Его так крепко сжимает собой, что он скоро кончит. — Ты такой тугой, — рычит в ответ и снова толкается. Омега ахает и приподнимает таз. Это как зелёный свет для альфы. Постепенно ускоряясь, крепко удерживает омегу за бёдра и стонет. Его альфа сходит с ума от чувства единства и хочется впиться зубами и поставить метку. — Ах, Юнги! Хочу… хочу твою метку. Сделай меня своим. Ему сносит крышу. Движения становятся совсем дикими, омега не скрываясь стонет и подмахивает в такт. Юнги, чувствуя приближающийся оргазм, лижет коротко шею омеги и впивается зубами в пахучую железу. Чимин на грани боли и удовольствия содрогается в наслаждении за ним. Альфа ощущая, как крепко его стискивает омега, изливается глубоко внутрь, позволяя узлу разбухать. Чимин от наполненности и растяжения хнычет. — Не бойся, маленький. Я с тобой. Давай перевернёмся, станет легче. — Это…? — Да, это узел альфы. — Я, ммхм… — омега мелко ёрзает, что подталкивает альфу к очередному оргазму. Тот дрожит и кончает, наполняя омегу своей спермой и урча от удовольствия. — А-альфа! Я… — договорить не успевает, дрожит и кончает следом, тоненько заскулив. Юнги нежно проходится пальцами по спине омеги, оглаживает копчик и растянутые вокруг его члена мышцы. — Ты как, мой хороший? Больно? — Немного жжется, но больше было страшно в мыслях, чем... — альфа улыбается. — Постарайся расслабиться, мой хороший. Это пройдёт через полчаса. Пока поспи. — Спасибо, что был со мной нежным. Это было восхитительно, — бормочет едва слышно. — Тебе спасибо, маленький, что доверил себя мне. Чимин, чувствуя длину альфы, распирающую его, наполненность его семенем и удовлетворённость, тонко мурлычет, успокаивая феромоны. Метка ноет и он хнычет. Альфа вылизывает её широкими мазками и это действие, такое по-звериному уверенное, дарит чувство принадлежности и тёплой любви. Засыпают они в объятьях друг друга. Измученный оргазмами и впечатлениями, Чимин не просыпается, когда среди ночи альфа его вытирает влажным полотенцем и укрывает одеялом, прижимая крепче к себе. Будит их радостное рычание и повизгивание. У кровати, активно виляя хвостиком, прыгает волчонок, а Энни, смущённо отводя глаза, извиняется в дверях. — Чонгуки просто выскользнул из детской, не смогла за ним угнаться, — улыбается и закрывает за собой двери. Прикрывшись одеялом по грудь, Чимин берёт на руки малыша и устраивает между ними. Волчонок ещё некоторое время возится, затем принюхивается к Чимину, ведя мокрым носиком от плеча к шее. Коротко лижет метку и счастливо гавкает. Омега вместе с ним хохочет и чуть не роняет, когда тот обращается. — Мои малыши такие активные с утра, — хрипит альфа, утягивая их в свои объятья. — Папа, да! — гордо произносит Гуки, потираясь о родителей. В сладкой идиллии они погружаются в сон, счастливые и умиротворённые.***
Через два месяца Чимин впервые чувствует недомогание за обедом. Энни, подсовывает ему тесты на беременность, подталкивая отказывающегося омегу к ванной. Но тесты оказываются отрицательными. Утешают его всем домом, объясняя, что после первой течки, признаки которой пропали у Чимина буквально через день после ночи с альфой, сложно понести. А морепродукты, которые готовили на обед, сразу пойдут в мусорку. Юнги, предупреждённый, приезжает сразу же домой, срываясь со встречи, и долго баюкает омегу в объятьях. — Главное, ты у меня есть, мой хороший. Мы здоровы, счастливы и ни в чём не нуждаемся. У нас впереди вся жизнь. — Но я так хотел подарить тебе малыша, — всхлипывает Чимин, зарываясь носиком в шею альфы. — Ты уже подарил мне Гуки и себя. О большем я пока и не мечтаю. Первым спохватывается волчонок. Где-то через месяц после произошедшего накануне своего дня рождения, Чонгук начинает капризничать и не подпускает никого, кроме Чимина. На всех скалится своими молочными клычками и рычит. Юнги даже приходится рыкнуть в ответ, на что получает обиженный скулёж и полный обиды взгляд из-под чиминова бока. Омега на время перебирается обратно в спальню к малышу, когда понимают, что он просто не успокаивается. Так проходит несколько дней, в течение которых Гуки никого к Чимину не подпускает. Обернувшись волчонком, он всё время следует за омегой, рычит на всех и успокаивается, только когда они устраиваются вдвоём в обнимку на диване или на кровати, закутанные мягким одеялом. Празднование переносят на неделю, чтобы малыш успокоился. Приезжают Тэхён и Хосок. Тэ наблюдает за домашними весь день, пытаясь разобрать напряжение, что буквально пропитывает дом. Перед ужином, когда довольный волчонок, насквозь пропитанный запахом папы, соизволил разрешить спуститься в столовую, омегу словно током прошибает. Он внимательно смотрит на Юнги, в объятьях которого нежится Чимин с Гуки на руках, тихонько мурлычет, целуя любимую макушку и поглаживая между ушками волчонка. На Энни, которая внимательно читает что-то на планшете, время от времени отпивая сок. И его озаряет. Хосок, качающий ногой в такт мелодии, ласкает его ладонь, улыбается в ответ на взгляд, и безмолвно спрашивает «что?». — Вы ничего не поняли? — от фразы, сказанной высоким громким голосом, вздрагивает Энни и едва не промахивается, кладя стакан на столик. — Тэ! Не поняли что? — И ты? — обращается к Чимину. Тот удивлённо приподнимает брови. — И даже ты? — Юнги отрицательно мотает головой. Тэхён счастливо, по мнению остальных, немного безумно, хохочет, пулей бросается к Чимину, и самым противно-нежным голоском начинает ворковать тому в живот, не решаясь прикоснуться. — Привет, малыш! Это твой дядя Тэ. Я тебя так долго ждал, знал бы ты. Мы будем лучшими друзьями, и тебя назовут в мою честь, потому что никто, кроме меня, не знал. Абсолютная тишина воцаряется в гостиной. Даже служанки замирают в соседней комнате. Чимин и Юнги, смотрящие на сидящего в их ногах Тэ, неверяще переглянулись. Осознание сказанного медленно доходило до каждого. — Тэ, это не смеш… — Мими, ты бываешь крайне проницателен, когда дело касается других. Но о себе порой просто забываешь. — Но тесты были отрицательными, — растерянно пробормотала Энни. — Тебе ли не знать, что для достоверности анализ нужно проводить только на крови. — Тэхён просто упивался превосходством. — Его запах изменился, да и вес он поднабрал. И это наш спортивный Чимин. — Малыш, — хрипло пробормотал Юнги, во все глаза глядя на мужа. — Альфа, — дрожащие губы складываются в улыбку и уже в следующее мгновение омега плачет навзрыд в надёжных объятиях мужа и поверить не может. Свершилось. У них будет малыш. Волчонок не понимает эмоций вокруг и начинает лаять, выворачиваясь в руках отца, пытается лизать то лицо заплаканного папы, то уткнувшегося в его макушку отца.***
Ещё через 2 месяца Чимин, активным колобком пересекает лужайку и забегает в дом. Он только вернулся из города, куда ездил сдавать анализы. Осмотр прошёл быстро и успешно. Близилось время обеда, и он в нетерпении погладил животик. За ним не отставая следуют охранники, да, тот самый шкаф, что в первый день знакомства волок его из ванной и новичок. Омега стал в несколько раз активнее и неугомоннее во время беременности. Дома с него пылинки сдували. Все начиная от альфы, который, будь его воля, носил бы омегу на руках и заканчивая служанками, просто помешались на заботе. Теперь Чимину и шагу нельзя было ступить без «помощников». Если раньше о нём заботились все и помогали по первой просьбе, то теперь предугадывали желания. Поначалу такое поведение принималось, на волне радости и счастья, но домашние немного «потекли крышей», будто соревновались в игру, позаботься лучше о Чимине. С ним носились, как с хрустальным и омега, понимая чувства волков, принимал, пусть и навязанную, но заботу. Теперь он сидел только на мягких подушках, которые были разложены по всему дому и если ему хотелось прогуляться, а за его режим взялась Энни и делал он это чаще, чем с Гуки, то подушку несли за ним, вдруг решит сделать привал. Исключили всё, что даже гипотетически могло ему навредить. Даже продукты для еды стали заказывать у фермеров, что жили в горах, которые славились своей экологичностью и чистотой. И вот сейчас, залетел на кухню и накинулся на специально подготовленную для него сладость. С удовольствием разгрызая сочную виноградину, он скашивает глаза на стул и видит забытую бумажку. Что оказывается чеком. Вчитывается, пока закидывается сразу двумя ягодами. Разбирает цену на виноград, так полюбившийся в последнее время, и давится. Испугал домочадцев до седых волос, пока откашлялся. Это где видано, чтобы виноград был дороже премиальной говядины?! Сразу после начинает икать и никак не успокаивается. Мила хлопочет наседкой вокруг, Энни бежит за кислородной маской, охранники растеряно оглядываются. Через некоторое время, только успел выровнять дыхание, видит забегающего в комнату альфу, который фонит феромонами и рычит на всех вокруг. — Малыш, ты как? Как себя чувствуешь? Как там наш комочек? Альфа сверкает красными глазами, стискивает омегу в объятьях, поглаживая по округлившемуся животу. — Любимый, всё хорошо. Не беспокойся, пожалуйста. За мной присматривает Энни и доктор Ли. И рядом постоянно Чан и Сухо. И мы с тобой говорили по телефону буквально полтора часа назад. — Но мне сказали… — Родной, мы можем поговорить наедине? — присутствующие, что, по их мнению, незаметно находились рядом, отвели взгляд, будто не они ловили каждое слово. Омега встал и направился в спальню, ведя за руку альфу. Уже лёжа в постели, закутанный, как без этого, в мягкий плед он гладил альфу по затылку и шее, прижимая крепче к себе. — Юнги, я понимаю твои чувства. Мне тоже бывает страшно, и я порой просто захлёбываюсь паническими мыслями, молясь чтобы беременность и дальше протекала хорошо. — Почему ты об этом не говорил? Это же… — сразу забеспокоился альфа. — Послушай. Мне приятна забота, которой меня окружают. Мне приятно внимание, которое ты мне уделяешь. Мы с комочком самые счастливые на свете, что у нас такой заботливый папа и братик. — альфа замурчал, успокаиваясь от запаха любимого. — Порой эта забота становится слишком настойчивой, не находишь? — Но крошка, я хочу о тебе заботиться. О вас. Вы с комочком и Гуки самое дорогое, что у меня есть. — И это полностью взаимно. Сегодняшние анализы показали, что мы в полном порядке. Гуки спокойно съездил с Энни на осмотр и даже не плакал без меня. Ты же сам читал заключение врачей, — получив кивок продолжил, — я в отличном состоянии и расположении духа. Мне бы чуть больше воздуха. — Мы можем поехать к морю, у нас там дом… — Юнги, мне и здесь хорошо. Тем более, твой запах концентрирован и я чувствую, что снова начинаю гнездиться. — Гнездо? Тебя что-то тревожит? — спокойствие альфы мигом слетело. — Возьму работу на дом и… — Милый, пожалуйста. Я понимаю твоё желание находиться всё время рядом, но статус и работа, да и клан нуждаются в тебе. Мы с Гуки и комочком будем ждать тебя дома. Ты моё всё и я беспокоюсь за тебя. Прошу, позаботься о себе так же, как заботишься о нас. Альфа покивал головой, плотнее зарываясь в шею супруга, начиная мурлыкать. Успокаивающие действия начали будить в Чимине совсем противоположные чувства. В паху тянуло, грудь заныла, и феромоны просто взбесились. Альфа замер принюхиваясь. — Папочка позаботится о своём омеге? — томно прошептал Чимин, прикусывая мочку уха. — Малыш, доктор сказал… — альфа глубоко дышал, а успокоившееся пламя в глазах вспыхнуло новыми чувствами. — Он сказал, — прикусывая и тут же зализывая пахучую железу, ответил омега, — что можно, если осторожно. — Детка! Уже в следующее мгновение омега лежал на боку, а альфа с наслаждением вылизывал его загривок. Руки дрожали от желания сжать любимое тело, прикоснуться так интимно и горячо, как хотелось давно. — Ах, Юнги. — простонал Чимин, когда два пальца аккуратно проникли в него, уже мокрого и текущего, а вторая рука сжала член. — Альфа, сильнее. Подаваясь назад, он старался насадиться сам, чтобы почувствовать необходимую заполненность. — Войди в меня, я готов. Я хочу, ах, — его муж знал все точки, которые доводили до исступления. — Малыш, мне нужно надеть… — Нет, я хочу твою сперму внутри, пожалуйста. Мне так это нужно. Альфа не мог сопротивляться таким мольбам и медленно толкнулся внутрь. Застонали оба. — Крошка, ты такой тугой. Я так по тебе соскучился. — Сильнее альфа, хочу быстрее. Прошу… Придерживая омегу за животик и притягивая к себе бедро, для лучшего доступа, альфа срывается. Он вбивается резко, стараясь контролировать глубину, но стонущий и извивающийся омега толкает его на безумие. Удовольствие настигает их одновременно, и с громким стоном оба кончают. Чимина трясёт от наслаждения и столь нужной заполненности. Альфа счастливо и довольно мурлычет, вылизывая потный затылок любимого, кутаясь в их аромате феромонов. — Я тебя люблю. Вас люблю. Вы моё всё. — ласково мурлычет в шею. — Я люблю тебя. Ты наша жизнь, альфа. Спасибо, что заботишься о нас. Заботы и контроля стало чуточку меньше. На время. Домашние продолжали ловить каждое его слово и потакать капризам, даже самым безумным, но омега решил наслаждаться моментом и принимал всё безоговорочно. Если домашним спокойнее, то и он привыкнет.***
Через полгода В доме тихо. Их комочек Тэён, малышка омега, сладко посапывала в кроватке, румяная после купания. В соседней комнате видел второй сон её братик Гуки. Чимин и Юнги готовились ко сну. После рождения малышки домашние подуспокоились и сконцентрировали своё внимание на малышах. Омега среди ночи в который раз подрывается сцедить молоко. Даже то, что Чимин кормит Тэён молоком и, что Гуки под шумок пристрастился раз в день просить и его кормить грудью, не помогало. Молока было много. Морщась от неприятных ощущений, Чимин не сразу замечает открытую дверь. — Крошка, ты… — альфа замирает, заворожённый видом. Его муж стал роскошнее после родов. Бёдра округлились, живот стал плюшево мягким, за который хотелось непременно куснуть, щёчки налились румянцем и весь омега стал таким нежным и тискательным, что хотелось его валить и… что там говорил врач, когда уже можно? — Ох, альфа! Отвернись. Не смотри… — сколько бы времени ни прошло, омега смущался мужа. Опираясь о столешницу ванной, он удерживал молокоотсос, стараясь прикрыться. — Малыш, — альфа тяжело сглотнул, — разрешишь тебе помочь? — Что? Ты, ах… Чимин тоненько пищит, когда его подхватывают под попу и сажают на столешницу. Устройство выключается и откладывается в сторону. — Позволишь? — хрипло просит альфа, не отрывая взгляда от налившейся груди. — Да пожалуйста. — хнычет омега и сам притягивает к себе. Когда горячий рот смыкается вокруг чувствительного соска, оба стонут. Юнги на пробу облизывает сосок по кругу и мелко сглатывает. Капля сладко-водянистой субстанции попадает на язык и это рушит все заслоны. Он жадно набрасывается на своего омегу, помогая себе рукой, массирует налитую грудь и сосёт. Чимин стонет, не сдерживаясь, прижимает крепче к груди и обнимает ногами. Глаза альфы вспыхивают алым, когда омега стонет, откидывая голову назад, и упирается в зеркало. Он ускоряет движения, сильнее втягивая в себя молоко и рычит. — Да, альфа. Хочу тебя, — стонет омега и притирается возбуждённым членом о живот мужа. Альфа фыркает, не отрываясь, мотает головой. — Прошу. Врач сказал, нам уже можно. Пожалуйста, заполни меня. И их первый раз после родов происходит в ванной. Омега насаженный на горячий член, весь пульсирует и просит о большем. Альфа вбивается в него резкими глубокими толчками, рыча в шею и сжимая груди, из которых течёт молоко, пачкая их обоих. Он остервенело слизывает ароматные ручейки и стонет. — Какой же ты у меня вкусный. Мне рвёт от тебя крышу. Давай, маленький, я скоро. Кончай! Омега взрывается, дрожа в оргазме. Сперма заливает его живот и грудь, смешиваясь с молоком. Внутри всё пульсирует и требует новой сцепки. Альфа делает ещё несколько мощных рывков и кончает глубоко, прикусывая шею. Оба тяжело дышат, обнимаясь и крепче стискивая друг друга в объятьях. Юнги аккуратно вынимает опавший член и поглаживает растянутую дырочку омеги. Нежно проводит языком по животу и груди, начисто слизывая сперму и молоко. — Такой вкусный. Крошка, я не сделал тебе больно? — тот отрицательно качает головой, засыпая на ходу. — Пойдём я тебя обмою и в постель, тебе нужно отдохнуть. — Узел. Я хотел тебя так… — сонно ворчит омега, нежась под тёплыми струями в надёжных объятьях. — Малыш, пока твоё тело не будет готово выносить нового щенка, у меня узла не образуется. Истинность, помнишь. — Это вроде правильно, но так досадно. Когда хочется… — омега лижет запаховую железу альфы и притирается ближе. — Понимаю. Но я должен тебя беречь. Давай, маленький, вытираемся и спать. — Хорошо, альфа. — вытягивает послушно руки, которые промакивают пушистым полотенцем. Уютно расположившись на кровати, укрытый одеялом и обнимающим сзади альфой, Чимин засыпает, чувствуя себя самым счастливым омегой на свете. И пусть родители до сих пор на него обижаются, домочадцы снова помешались на заботе, альфа ни на шаг не отходит, а малыши требуют себе всё внимание и время, сердце болит от переполняющей его любви, счастья и умиротворения.