Три раза, когда Джек убегал от Питча и один, когда не смог

Чувства начали появляться внезапно. Впервые они пробудились, когда Джек летал над небольшим поселением в Финляндии, где каждый домик светился изнутри человеческим теплом, таким родным и в то же время забытым. Слишком долго Джек был духом и слишком мало чувств он успел пережить за короткую человеческую жизнь. Ему было семнадцать, когда Эмма, его маленькая сестра, едва не провалилась под лед. Говорят, боги забирают себе самых лучших, но Джек верил, что Эмма была слишком хороша даже для них, поэтому пожертвовал собой ради любимой сестры. Пусть и не специально. В тот день Джек хотел создать одни из своих любимых ледяных горок для детишек, что радостно щебетали, кидаясь в друг друга снежками и лепили снеговиков. Но что-то остановило движение посохом. Наверное, это был теплый смех, что переливался колокольчиками за одним из окон или запах корицы, что во времена жизни Джека никогда не существовала. Он подлетел поближе, завороженный и смущенный, впервые с момента перерождения ощущая в груди нечто, похожее на теплый солнечный свет. Молодая женщина в объятиях мужчины танцевала под звуки доносившееся из одной из тех штук, что так часто хвастался Норт, объясняя, что технический прогресс людей двигается вперед каждый год. Джек особо не вслушивался в его восторженный рассказ, здраво рассудив, что духам подобные вещи ни к чему. И тем не менее, мелодичные звуки что-то задевали внутри, что-то чего там никогда не было, а может просто спало крепким сном, дожидаясь своего часа. Скрипка запела особо протяжно, поддерживаемая тромбоном и виолончелью, а женщина, сделав особенно удачное движение, потянулась к мужчине, смотря на него с какой-то щемящей нежностью и поцеловала. Джек почувствовал, что его словно обухом по голове ударили. Дышать стало тяжело, а внутри все перевернулось. Он сильнее сжал древко, силясь не потерять контроль над полетом, не понимая откуда внутри взялась столько всего. Столько всего живого и теплого для духа льда и холода. Он знал, что это было неправильно – подсматривать за людьми. Да еще и в такой момент. Ведь не впервые он видит поцелуй. Но впервые он не может совладать с дыханием, вспоминая что духам дышать не обязательно и тем не менее, что-то не дает старым человеческим привычкам исчезнуть. Может это было трусливо с его стороны, но в тот момент Джек просто развернулся и улетел так далеко, как только смог, пока ветер не отпустил его, кажется где-то на краю Антарктиды. В его жизни были разные ситуации. Он боялся за детей, что попадали под влияние кошмаров, боялся за Кролика, когда тот потерял свою силу, враз из сильного духа превратившись в маленько животное или впервые увидев зубных фей в клетках, под охраной Питча. Он много за кого боялся, но никогда за себя. За долгие годы одиночества он привык жить без веры детей и без ответов Луноликого. Развлекать себя созданием миниатюрных снежинок и огромных метелей, что за минуты покрывали город толстым слоем снега, словно одеяло. Его сознание поменялось, смирилось с новой ролью и жило тихой жизнью. А сейчас, из неоткуда, его душило нечто, что парень даже словами передать не мог, лежа на снегу, все еще пытаясь выровнять дыхание. Там, в человеческих городках, жизнь текла по-другому. Дети рождались, с течением времени превращаясь во взрослых, а затем, за короткий миг умирая, оставляя после себя лишь память да добрые слова на надгробье. Только вот Джек никогда не задумывался, в чем именно заключается радость человеческой жизни. И никогда раньше не был погребен словно под лавиной чужим чувством счастья и любви. И впервые в жизни ему стало страшно за себя. *** С тех пор прошло уже несколько сезонов. Его любимых сезонов – зимы. Казалось, ничто не поменялось в жизни Джека – ежегодные путешествия к Норту на Рождество, где лишняя пара рук всегда была нужна и шалости в туннелях Кролика, где каменные стражи иногда позволяли ледяному духу оставлять для хозяина надписи из мороза, что никогда не таяли. Иногда он даже мог позволить себе залететь в теплую часть земного шара, где Зубная Фея всегда радостно встречала гостя, рассказывая ему о недавно собранных зубах, хвастаясь их белизной и идеальной формой. Впрочем, для Феи все зубы были идеальны. Все было как и прежде, только вот Песочник все чаще прилетал к нему ночью, рассказывая нечто известное только ему, творя из песка странные символы. Джек почти научился их различать, но иногда, в моменты особо большого рассказы они мелькали так быстро, что парень просто не успевал расшифровывать их значение. Чаще всего над его головой мелькал знак вопроса, особенно, когда Джек молча смотрел в темноту, думая о чем-то своем. О чем именно, он и сам объяснить не мог. Наверное, о том самом тепле и запахе корицы. Ведь маленький огонек внутри пробудился, но как ледяной дух не старался, он больше не засыпал, мучая парня чувством потери и пустоты. Наверное, именно так себя чувствовали Хранители, враз потеряв веру детей. Но Джек никогда не был популярным духом. У него был Джейми, который за годы человеческой жизни все так же отказывался забывать приключение детства и до сих пор пытался передать веру собственным детям. И ему этого хватало. А ведь к нему Джек тоже часто прилетал. Не показывался, нет. Как бы ему не хотелось, но стоило Норту один раз объяснить, что подобное чревато последствиями, как Джек перестал навещать маленького Джейми, играя с ним снежки и строя ледяные замки. — Песочник, — тихо позвал Джек, — ты всегда был духом? Золотой малыш нахмурился, после получаса неудачных попыток расшевелить парня, растерявшись от внезапного вопроса. Он кивнул, не понимая подоплеки. Джек поплотнее закутался в накидку, что годами верно служила ему, чувствуя странный холод в груди. Какая ирония, ледяную дух, что мерзнет от пустоты внутри. Такая же ирония, как Питч, ставший жертвой собственных кошмаров. Конечно, за годы Король Кошмаров сумел снова перехватить контроль над собственным созданиями, снова отправляя своих верных подданых на охоту. Когда Джек впервые увидел несколько лошадей словно вытканных из тьмы, то сразу прилетел к Норту с желанием поставить зарвавшегося духа на место. Только вот все оказалось куда сложнее, чем он думал. Духи не убивают. Да и невозможно убить духа. Просто нечего убивать. Они сгусток энергии веры и сил Луноликого, а не живые существа. Да, именно так Норт и сказал – не живые существа. Но, Джек чувствовал себя живым. А сейчас, когда в солнечном сплетении поселилась пустота, он как никогда чувствовал себя живым, оставшимся без чего-то очень важного. Смирившись с решением Норта, Джек не стал вмешиваться в кормление кошмаров, здраво рассудив, что свою часть в победу он внес. Он смирился и старался не сталкиваться лишний раз с Питчем. Было неприятно. А после злополучного дня в Финляндии стало не до этого. — Ты когда-нибудь чувствовал, что все вокруг неправильно? Что ты живешь только ради своего предназначения? Песочник с волнением посмотрел на Джека, над головой замелькало еще больше символов. Парень не обращал внимание на резкие движение хранителя, только вглядывался в темноту, повисшую над городом. Странно, но сегодня кошмаров не было. Не слышно было стука копыт и тихого ржания. — Мне постоянно кажется, что у меня забрали что-то важное. Джек не хотел делиться чем-то настолько сокровенным, но стоило ему открыть рот, как из него полились откровения. Было страшно озвучивать свои чувства, словно от звука голоса, они становились более реальными. На плечо опустилась чужая рука, мягко сжимая. Песочник всегда был тем, кто умело выражал поддержку. Наверное, поэтому он так часто встречался с Джеком в последнее время, словно чувствуя его растерянность. Парень поднял глаза, встречаясь с золотыми, полными волнения. Над головой появилась картинка двух человечков, что тянули руки друг к другу. — Нет, это не одиночество. Я всегда был один. — слова давались парню с трудом. — Мне нужно что-то... Перед глазами снова пробежала картинка с домика в Финляндии, теплая улыбка и нежность. — Мне нужен... кто-то. Вот же оно, подумал Джек. Кто-то. Кто-то кто не побоится обжечься ледяным холодом. Кто-то кто сможет смотреть на него с такой же нежностью и радостью. Песочник сжал его плечо сильнее и, наверное, впервые за последний год ярко улыбнулся. Над его головой вспыхнуло золотое сердце, а Джек, вдруг забывший как дышать и что делать ему это не нужно с тоской посмотрел повлажневшими глазами на красивую фигурку, думая о том, что да, он наконец-то сам себе признался. Признался, что хочет чьей-то любви. *** Признание казалось самым сложным, что Джеку приходилось делать, но сложнее оказалось найти кого-то кто не против разделить с ним эти чувства. Нет, он не планировал "искать", но волей-неволей долгими ночами летал с ветром над землей, иногда выхватывая образы других духов среди лесов и городов. Вернувшись в очередной раз после неудачной ночи, Джек со странной растерянностью садился на ту же крышу, где они с Песочником полюбили болтать и мысленно корил себя за глупое поведение. Почему-то никто не хотел знакомиться. Ни один дух не желал с ним общаться, даже несмотря на новый статус Хранителя. У них оказалась своя жизнь, свои повадки и зачастую не очень доброе настроение. А он словно малый идиот предлагал поиграть в снежки или подносил в подарок ледяную розу. Глупо. Но по-другому он не умел. И все же одну закономерность он заметил за эту неделю. Ни один дух не желал присутствия другого рядом. Ему могли вежливо улыбнуться или поблагодарить за розу, но никто не желал общаться с ним дольше, чем было необходимо. Но если бы дело было только в нем... Ни разу он не увидел пару духов вместе. Причину этого Джек не понимал. Неужели за годы существования ни у кого не появлялась желания хотя бы общаться? Или прикасаться к другому существу? Парень тяжело вздохнул, опираясь на посох, чувствуя поддержку хотя бы в холодном древке. Он надеялся, что следующая неделя будет более продуктивной. Возможно, ему стоить пересилить себя и слетать в теплую часть земного шара. — Джек Фрост пал жертвой человеческих чувств? — спросил насмешливый голос из-за спины. Парень дернулся от неожиданности, едва не роняя посох и обернулся. — Питч? Наверное, впервые с момента битвы Джек встретился лицом к лицу с Королем Кошмаров. Не было повода. Да и Норт запретил. Пусть парня мало волновали запреты, но за последние годы его внимание было зациклено на другом. Питч внимательно смотрел на него своими золотыми глазами, держа руки за спиной, делая вид, что никакой угрозы не представляет. Но Джек слишком хорошо помнил, как быстро в его руках могла появиться коса и как ловко, казалось бы, худощавый мужчина орудовал своим оружием. Парень сильнее сжал руку на посохе, готовый в любой момент атаковать, но продолжал сидеть, упорно делая вид, что не боится. — Зачем ты пришел, Питч? Мужчина медленно улыбнулся, обнажая острые зубы и подошел поближе, становясь прямо за спиной у парня. Джек напрягся всем телом, ощущая стелющуюся тьму под ногами у Питча, что своими отростками задевала руку. Она была теплой, отстраненно заметил Джек. — Кажется, благородные Хранители не поведали маленькому духу секрет? — голос короля прозвучал так близко к уху парня, что Джек не сумел сдержать холодок, что пробежался от основания шеи и вниз. Слишком близко. Он не привык быть так близко к кому-либо. — О чем ты? — напряженно спросил ледяной дух, изо всех сил стараясь не вскочить с места. Норт расстроится если Джек завяжет драку с Питчем без повода. — Духи не чувствуют привязанности, Джек. Что-то дернулась внутри от того, как мужчина произнес его имя, но затем до парня дошел весь смысл слов. Он замер. — Что? — Неужели ты думал, что все духи когда-то были людьми? — насмешливо поинтересовался Питч. — Лишь особенным даруется честь перерождения. Джек не мог поверить. Он со все возрастающим ужасом осознавал, что таких, как он единицы и большинство из них уже давно не показывают нос из своих жилищ. Не в этом ли причина? Получается, все зря. Как бы Джек не пытался, он никогда не найдет того, кто поймет его. Ему придется забыть обо всем, что мучило его последние годы и снова стать веселым духом льда. Джек резко встал, едва не опрокидывая свой посох. Но ведь Песочник за последний год был тем самым, кто помог ему принять себя и свои чувства. Не может быть чтобы он был единственным. Пусть духи не заинтересованы в любви, но дружба? — Я не верю тебе, Питч. — напряженно проговорил Джек. — Не веришь мне – посмотри вокруг. Ни один дух не может терпеть другого дольше необходимого. Даже твои любимые Хранители. — Мы каждый год общаемся! — И когда они последний раз навещали тебя? — с пренебрежением спросил мужчина. — Задумайся, Джек. Только ты приходишь к ним. Когда вы сидели за столом как друзья и общались? Они не умеют чувствовать привязанность, а лишь умело копируют ее с людей. А ты, Джек, слишком легко веришь в это, но вини во всем свою человеческую природу. Чувства счастья им дарит только вера детей. Не чувствуют... Ни Норт, ни Зубная Фея, ни Кролик, ни...Питч. Джек поднял глаза на лицо мужчины, надеясь отыскать там хоть каплю человеческого, но видел лишь холодное лицо и ставший слишком внимательным взгляд. Нет, так не должно быть. Почему? Неужели он так и останется один со своими чувствами как идиот? Неужели он настолько особенный, что стал первым духом, что почувствовал хотя бы каплю человеческого? Наверное, впервые Джек пожалел, что не умер в тот день на озере. Почувствовал, как горячо вдруг стало в глазах, парень поспешно отвернулся, не желая показывать свое отчаянье Питчу. Достаточно того, что он знает о чувствах парня. Но почему? Почему это должно было произойти именно с ним? Почему именно его сейчас душит этот маленький огонек в солнечном сплетении, вырывая из груди заполошное дыхание. Его судьба теперь – заглядывать в окна вором и ловить крохи чужого счастья и любви, упиваясь собственным одиночеством. Его жизнь теперь – холодный лед и горы снега. Наверное, впервые в жизни Джек возненавидел снег. По щекам побежали слезы за секунду превращаясь в ледяные разводы на щеках. Внутри разрасталась трещина, такая же как в тот день на озере. Она своим скрипом вышибает последние крохи самообладания, заставляя застыть на месте и не задохнуться от того, что происходит внутри. За что, Луноликий? Он хочет убежать. Куда-нибудь далеко. Подальше от самого себя. Парень крепко сжимает посох, и только он хочет призвать ветер, как крепкие руки хватают его за накидку и поворачивают к себе. Постыдные слезы не останавливаются. Все, о чем он может думать в этот момент – это всепоглощающая боль, а в золотых глазах напротив мелькает недоумение, удивление и что-то отдалённо напоминающее потрясение. Теплые руки ослабляют свою хватку и Джек, не теряя ни секунды вырывается, призывая ветер и улетает прочь.