Дихотомия

декабрь 1975, замок Хогвартс, Шотландское нагорье, Великобритания — Ты с ума сошел Блэк, — покачала головой Марисоль, — видимо, я тебя во сне еще и по башке твоей дурцакой приложила, причем неплохо так. Какая, к Мерлину, амортенция? — Ты, Василейадис, с ума сошла, — передразнил девушку Сириус, — можно подумать, это не ты лучшая на курсе по зельевврению и не знаешь, что это такое. — Да я то знаю, просто не понимаю, для чего тебе она, если к твоим ногам любая бросится, только пальцем помани. «Любая, но не ты…» пронеслось в голове у Блэка, но он быстро нашелся. — Не для чего, а для кого. Соображай, у кого из наших общих знакомых проблемы с девушкой, которая ему нравится? — Да со всеми, — не преминула вставить шпильку Марисоль, — ты всех нормальных девушек в Хогвартсе уже распугал, они даже с твоими друзьями знаться не хотят. — Когда ты молчишь, дорогая, то нравишься мне куда больше, — проворковал Сириус, роясь в ящиках Слизнорта, — лучше вспоминай давай, что там нужно. Или ты серьезно думаешь, что мисс Эванс впечатлят анонимные лилии, которые она, видимо уже нашла на своей кровати? — Ну ты жук, Бродяга, — от возмущения Марисоль аж села на парту, едва не спихнув какую-то колбу, — вот Джеймс оценит конечно, собираешься приворожить девушку его мечты при помощи идиотского зелья. Браво, мастер Блэк, именно от вас и именно этого я и ожидала. — Джеймс мне это и предложил, — не моргнув глазом соврал Сириус, — вот был бы он тут, сам бы тебе сказал, а не веришь — иди, разыщи и сама спроси, только скажи, что нужно для зелья и ступай на все четыре стороны. — Вначале тебя убьет Слизнорт за то, что роешься в его ингридиентах, потом тебе вместе с Поттером достанется от Эванс, а потом и от меня, — не без удовольствия заметила Марисоль, но уже поняла, что спорить с другом, когда он так настроен, смысла не имеет. — От тебя я смерть приму с огромным удовольствием, малышка, — хмыкнул парень, — давай, что там нужно? — Да я то скажу, только вы где ее волосы найдете, идиоты? Сириус тяжело вздохнул, схватился за голову и сел на пол. — Марисоль, душа моя. Джеймс пару часов назад был в спальне у девушек. Как ты думаешь, смог ли он найти ее волос? Кому как не тебе знать, где и как лысеет Эванс. Василейадис хихикнула и поняла, что лучше будет смириться и рассказать таки заветный рецепт, а то ж хуже будет. Спустя полчаса, выходя из подземелий, Сириус взглянул на Марисоль и в который раз отметил для себя, до чего она красивая — всю Британию, да что там Британию, весь мир обойди, не найдешь второй такой же. Маленькая, едва дотягивает ему до плечей, волосы короткие, непослушные — и топорщатся, как не в себя. Видит Мерлин, мечта. — Ты чего? — спросила девушка, с подозрением взглянув на Блэка. — Да так. Не проболтаешься Эванс? — Ты за кого меня держишь? Ну то есть, в идеале, я должна была, но… Как-никак, пять лет дружбы с вами… Короче, не капай мне на мозги, Бродяга, иди по своим делам. Не выдам я вас Эванс, не волнуйся. Сириус кивнул и помахав девушке на прощанье, удалился. Следующими в расписании у обоих стояли Заклинания, на которые он решил не ходить, сказавшись больным, мол какой от него сейчас толк на уроках — тем более на тех, которые совмещены со Слизерином. Марисоль закатила глаза, назвала его лентяем и пошла в сторону кабинета, думая о том, что Блэк с годами все страньше и страньше и что не мешало бы его показать в отделение недужных от заклятий святого Мунго. — Привет Алиса, привет Фрэнк, — отсалютовав главной парочке курса — ребята, казалось, встречались целую вечность, Марисоль плюхнулась на сидение рядом с Ремусом, который сосредоточенно читал конспекты. — Как ты? Не сильно злишься на нашего блохастого товарища? — отвлекся парень, отложив пергамент и внимательно взглянув на девушку. Почувствовав, что краснеет до самых кончиков волос и обрадовавшись, что на смуглой коже это не особо заметно, Василейадис помотала головой. — Ну вот и славно, — удовлетворенно кивнул Ремус, опять углубившись в конспекты. «Нет, так дальше продолжаться не может. Либо я признаюсь ему до Рождества…» а что либо, Марисоль так и не додумала. В класс зашел профессор Флитвик — начался урок. Вот уже пять лет, как Марисоль Василейадис была влюблена в Ремуса Люпина, вот с того самого момента, когда только увидела его во время Распределения. Взъерошенный, в изрядно поношенных ботинках, торчащих из-под полы мантии, со шрамом на щеке — ну кто еще смог бы очаровать сердце одиннадцатилетней девочки так сильно? Страдая от невзаимности, Марисоль однако умудрялась проводить с Ремусом максимально много времени, перенимая его интересы, привычки и даже заикание, которым он страдал вплоть до третьего курса — тогда же, слава Мерлину, от него излечилась и Мари. Собственно, благодаря крепкой дружбе с Ремусом, она три года назад и попала в компанию мародеров. Джеймс и Сириус поначалу относились к ней скептически, а Питер так вообще не считал нужным обращать внимания, но поняв, что «Василейадис, вообще, мировая. Так и не скажешь, что девчонка», ребята живо оттаяли и с тех пор она была полноправным членом их компании. И теперь ей предстояло все это разрушить, сломать в один момент, просто из-за какой-то любови. Но дальше так жить Марисоль не могла, скрывать свои чувства — не для нее. Тем более, так удачно подвернулось Рождество, омелы…

***

август 1995, Гриммо 12, Лондон, Великобритания — Гарри, иди спать, — Сириус потрепал крестника по плечу и еще раз крепко обнял, — не могу поверить, что тебя оправдали. Ну то есть конечно, — стушевался Блэк, увидев, как ползет вверх бровь Гарри, — никто из нас иначе и не думал. Ты и сам все понимаешь, тебя взялся защищать сам Дамблдор. Исход был ясен… — Я слышала, — откуда-то появилась Молли, — одним из обвинителей была Амелия Боунс. — Мадам Боунс? Я помню ее, она присутствовала на заседаниях по делу Сириуса… — задумчиво произнесла Марисоль, наматывая прядь волос себе на палец и смотря куда-то в пустоту. — Ну да, — скривился сидящий напротив нее Артур Уизли, — удивительно быстро пробилась от мелкой сошки в канцелярии министра до главы Отдела магического правопорядка. — Будет тебе, — встрял Ремус, потянувшись за стаканом и бутылкой огневиски, стоящей перед Сириусом, — не знаю как вы, а я бы за это выпил. — Да я, Лунатик, даже не удивлен, — хмыкнул Сириус и через мгновение получил от друга тычок в бок. — Твое чувство юмора, Бродяга… Был поздний вечер. Отправив всех, младше двадцати спать, взрослые собрались в гостиной дома на площади Гриммо 12 и увлеченно обсуждали сегодняшнее заседание Визенгамота. Мужчины разлили бутылку огненного виски, женщины ограничились шампанским, за столом было весьма оживленно. Скоро русло беседы сменилось, все окончательно повеселели, перескочив на обсуждение минувших дней, воспоминания о школе и старых друзьях. Артур и Молли были куда старше всех собравшихся, но и они смогли внести свою лепту в обсуждение. Время близилось к полуночи. Марисоль, откровенно заскучав, зевнула и едва коснувшись плеча мужа, с нежностью прошептала ему на ухо: — Проводишь меня спать? Как и двадцать лет назад, Сириус покрылся мурашками от одного ее голоса и в который раз удивился тому, что с ним делает эта женщина — даже спустя столько времени. — Прошу меня простить, вынужден покинуть честную компанию по зову коварного фатума, миссис Блэк изволит отбыть на покой и для этого ей без сомнения требуется сопровождение храброго рыцаря, — скосив глаза на жену, Бродяга хохотнул, весьма довольный искрометной шуткой. — Да ладно тебе, мы все прекрасно знаем, чем вы там заниматься планируете, — закатил глаза Ремус. Казалось бы, вполне нормальная среди друзей фраза, но Артуру Уизли на секунду послышалась дрожь в голосе Люпина. «Показалось», решил для себя он… Не может же… — Не завидуй, Лунатик. Тонкс, уверен, мечтает увидеть, какого цвета там оборотень ее мечт, — сказав это, Сириус откланялся и направился на второй этаж за Марисоль. Сегодня всех обитателей дома на площади Гриммо ждала неспокойная ночь…