***
Чимин лежал, а рядом сидел и что-то готовил его друг. Он уже хотел попрощаться и уйти как почувствовал движение. В руке беты зашевелился маленький пальчик. — Чимин?.. — посмотрел на его лицо, а тот нахмурился, сводя брови к переносице. Он очнулся. — Чимин! Доктор Ким! — Пёль выбежал сразу из палаты, и на его крик обратили мнение почти все присутствующие на втором этаже. И один из них как раз таки доктор Ким. — Что случилось? — подойдя к парню, который кричал, он зашёл в палату и посмотрел на омегу. — Он… Он хмурится и пальцем дёрнул! — объяснил бета. — Не кричи, его тело напряжено и наверняка слабое, — он стал светить в зрачки фонариком, а тот пытался закрыть глаза. — Хорошо, привет. Ты меня слышишь? Если да, то кивни, — и он кивнул. — Отлично. — Доктор, он в порядке? — сильно взволновался парень. — Посмотри на меня, меня зовут Ким Сокджин — я твой врач, — обращался к омеге, улыбнувшись своей лучезарной улыбкой. Когда Пак попытался сесть, чтобы поклониться в ответ, простонал от боли во всём теле и то ли упал, то ли лёг обратно. Боль сильная. Чимин поздоровался в ответ и выдавил из себя улыбку. Он чувствовал себя слабым в прямом и переносном смысле. Пак смотрел то в потолок, то на друга, а тот всё расспрашивал про его состояние, на что получал молчание или редкие кивки. После глотка воды он мог что-то ответить. Проведя ещё раз новые обследования, доктор сообщил, что Пак Чимин останется ещё на несколько дней для восстановления. После омега заснул, а лучший друг остался.***
— Какого хуя вы здесь делаете?! — ругался Юнги. Зайдя в свою комнату, он увидел своих друзей, сидящих на диване. — И тебе привет, дружище, мы пришли потусоваться, — улыбаясь своей квадратной, но такой красивой улыбкой, сказал Чонгук. — Кто вам разрешал входить? — он продолжал беситься, ибо какого хуя они не спросили у него разрешение войти? — И вообще, чё, блять, происходит? — Эй, расслабься, мы ничего, кроме этого дивана и пульта от телека, не трогали, — объяснил альфа. — Ты лучше расскажи нам, нашёл того мальчишку? — поинтересовался старший из их компании Намджун. — Хер с вами, нет, я его не нашёл, — Мин прошёл в комнату и улёгся на кровать в позе звезды. — Ха-ха, хер всегда с нами, — пошутил Чонгук, на что посмеялись все, поддерживая шутку. Их вечер прошёл замечательно. Друзья сильно не расспрашивали про неизвестного мальчика, а просто забили и веселились дальше. Альфы поразбежались по своим домам, и Юнги остался один в комнате. Погода замечательная: ветерок залетал через приоткрытое окно и обдувал комнату прохладой. Но его тишину прервали стуком в дверь: — Юнги~и, выйди пожалуйста, нам с твоим отцом кое-что нужно сказать, — ласковым голосом проговорила Эмили. — Ща-а. Он вышел и спустился по лестнице вниз на кухню. Там сидели его родители, лицо у отца Юнги серьёзное, а у мамы Юнги — грустное. — Что-то случилось? Вы напряжены, — и это правда. Они волновались. — Юнги, сядь, — сказал Ын твёрдым и решительным голосом, которого нельзя ослушаться. И тот сел без лишних вопросов, сел и ждал объяснений такого поведения своих родителей. — Сынок, мы с твоим отцом увидели новости одни… И… — начала мама Юнги. — В общем, посмотри сам, — спас хоть как-то ситуацию старший. Юнги показали видео. Это сегодняшние новости. Там показывали отрывки скорой помощи, какой-то дом с детьми, парня в крови и её, конечно, заблюрили. Что-то говорили о том, что в детдоме пытались убить мальчика-омегу, за что — непонятно, но потом взяли интервью у детектора детдома за объяснениями произошедшего: — Это несчастный случай, я не знаю, почему и за что так его измучили. Этого мальчика не хотели убить ни в коем случае! Те, кто это сделали, сообщили, что хотели подшутить над ним, но не рассчитали силы. Мы их накажем как следует, не переживайте, — с улыбкой проговорила женщина на экране телефона. Репортёрша говорила что-то ещё, но Юнги был зациклен ни на чём. Ни на репортёрше, что говорила про мальчика и его состояние, ни на самом парнишке, который изливался кровью. Он не досмотрел до конца, поднял голову на родителей и спросил: — И что это? — Понимаешь, сына, мы бы хотели его усыновить, — сказала Эмили с тревогой: как к этому отнесётся Юнги? Мин-младший молча встал и ушёл на улицу. Юнги ожидал многое услышать, но не такое. Что? Усыновить? Родители понимали его и, когда тот ушёл, просто кивнули друг другу. Он вышел на улицу, и мысли его убивали. Их слишком много, слишком странные. Он хотел просто уехать куда-то подальше, чтобы всё обдумать. И это Юнги сейчас и делал: он сел в свою вторую машину Porsche 918 Spyder чёрного цвета, матовая. Мин ехал куда глаза смотрели, нарушая правила, но ему плевать — всё равно ничего не будет. Он просто хотел избавиться от лишних мыслей и оставить нужные, на которые есть ответы. Юнги спустя минут тридцать решил поехать на ту самую заправку, а вдруг там он встретит того, кого и ищет. Но на заправке никого не оказалось. Он остановился возле моря, смотря на него и обдумывая всё, что можно и неважно. Был вечер. Ветерок приятно проскальзывал между прядями. Кажется, что вот сейчас в такой момент у него не останется сил думать о мальчишке, но нет. Одна же мысль ему не давала покоя, и, посидев ещё пару часов, он послушал своё сердце и поехал обратно, домой. На дворе уже глубокая ночь. Зайдя в дом, он увидел, что на кухне горел свет, а, пройдя туда, увидел свою маму. Она сидела и… — Мам? Ты что, плачешь? — альфа положил руку на её плечо и наклонился посмотреть на лицо. Та, почувствовав и услышав, что пришёл Юнги, быстро убрала слёзы со своих щёк и улыбнулась. — Юнги, ты вернулся. Где ты был? — пытаясь не выдавать свои настоящие эмоции, она улыбалась. — Почему ты плачешь? — альфа-младший повторил свой вопрос твёрдым голосом и сел напротив. — Что ты, ха, я не плачу, — и ещё шире улыбнулась, но когда Мин спросил все ли хорошо, то она сломалась. Слёзы образовали мокрые дорожки на щеках, а улыбка пропала. Она прикрыла своё лицо рукой и горько роняла горячие слёзы. Юнги молча подошёл и обнял её, Эмили в ответ обняла, плача ему в грудь. Юнги ласково гладил её спину, и, только когда она успокоилась, отодвинулся и снова спросил: — Почему ты плачешь? — в этот раз ответ на вопрос последовал, но не слишком понятный. — Он… Он же такой маленький, как так можно…? А, Юнги, скажи за, что его так? — слёзы опять наворачивались, когда перед глазами всплывал тот самый мальчик в больнице без сознания. — Ма, о чём ты говоришь? Это не мы виноваты, это точно, так что не вини себя, — до него дошло, о ком речь. — Тебе его не жалко? — она смотрела на него с нежностью и болью за того омежку. — С чего бы мне было его жаль? Он, наверное, сам напросился. — Сынок, давай заберём его, а? Я слышала, что он уже проснулся и его скоро выпишут. Он же не выживет! Его снова будут бить. Ты не досмотрел, но в новостях показывали отрывок видео, как он кричал, кто-то из прохожих заснял это, а звук сделали в разы громче. Я когда услышала, как этот малыш кричал, у меня сердце кровью обливалось! Пожалуйста, — быстро проговорила на одном дыхании женщина. Юнги слушал её очень внимательно и тяжело вздохнул. — Успокойся для начала. Итак, вы хотите его усыновить? Зачем? — сел на своё место и продолжил. — Ну, точнее, вы с отцом и так можете завести ребёнка. — Юнги! — Что? — искренне удивился тот, поднимая брови вверх. — Ты меня слышал?! Его убьют, как только он вернётся! Одобри наше решение, — уже умоляя, Эмили смотрела так, что сложно отказать. — Мне всё равно, усыновляйте кого хотите. Самое главное, чтоб он не мешал мне. — Господи! Спасибо, Юнги я тебя так люблю, — скорее не подойдя, а подбежав к сыну, она обняла его и поцеловала в лобик, на что услышала: «Ну мам!» Двое разошлись по своим комнатам, Юнги сразу переоделся и лёг на кровать. И только через пару минут с уже пустой головой он смог уснуть. В этом доме всё в правилах. Больше всего их в комнате Юнги, а в самом доме всего одно правило: Самое главное — твоё решение или голос тоже важен! В важных семейных (!) делах. Но не в бизнесе — там всё решали Мин Ын и Мин Эмили. Поэтому для того, чтобы сделать такое важное решение для их семьи, Эмили должна была спросить разрешение, одобрение у Юнги. Если бы тот не согласился, а он бы согласился, учитывая то, как в прошлом году она устроила целую драму, чтобы её сын стал учится. Слёзы, сопли и истерики помогли ей в этом. Юнги согласился, но только на дистанционном обучении, это уже прогресс. Но устраивать сцену Мин Эмили не стала, когда на её и мужа просьбы учиться в школе он отказал немного грубо.***
— Ты понял?! — в ответ кивок. — Заберите уже его! — женщина крикнула на мужчин, и те стали поднимать омегу и провожать к комнате. Пак шёл и обдумывал произошедшее. Его сейчас отчитывали за то, что он громко кричал. А разве это его вина? Директор этого ужасного места сказала, что тех наказали. Ничего не изменится и не изменилось. Все смотрели на него косо и шептались, но Пак в этот момент думал только о своём друге. Что же с ним стало за эти дни? Дойдя до двери, он открыл её. Она закрылась с другой стороны. Пак Чимин проходил в глубь и увидел, как родной человек лежал на матрасе в позе эмбриона тихо. Подойдя к Тэхёну, он аккуратно лёг под бочок, чтоб не напугать, но тот всё равно вздрогнул. — Чимин…? — тихо спросил старший, больше похоже на шёпот. Он поднял глаза и смотрел из-под лобья. Когда тот ему нежно улыбнулся, то Тэ выгнулся и, распахнув свои глаза шире, смотрел уже прямо. — Чимин! — закричав, он прыгнул в прямом смысле этого слова на друга. — Привет, солнышко, — обнял в ответ. — Я скучал! — Я так переживал за тебя! Я…Ты так кричал и… — посмотрел в глаза напротив своих. Свои же глазки были мокрыми и усталыми от частых таких ночей — в слезах. — Давай, забудем это, хорошо? И почему ты плачешь, м? Я же тут и никуда не уйду, слышишь меня, солнышко?.. — он вытер мокрые дорожки с щёк. — Я… Я просто так скучал по тебе… — искренне сообщив это, его чмокнули в мокрые от слёз глазки и уложили рядом. Лежали они, обнимая друг друга, и Чимин начал рассказывать, что происходило в больнице только самое хорошее, чтобы Ким не волновался. А хорошего не так много, так что рассказ получился коротким. И пришлось говорить о том, что ему снилось, когда тот лежал. Умолчал Пак о том дне, когда «это» произошло специально. Его солнышку необязательно об этом знать. — Ты устал, наверное, давай спатки, — предложил Чимин, и старший, который до этого смотрел только на Чимина, после этих слов сразу же кивнул в знак соглашения и уткнулся в его шею мокреньким носиком, втягивая успокаивающий запах друга. Он до сих пор не определился, что за запах. Тэхён забросил все конечности на Чимина и не собирался его отпускать. Так и проходили дни да недели. Ничего не изменилось, кроме того, что его стали избивать реже, чем раньше и это не могло не радовать. Об этом случаи забыли, как в один прекрасный день не случилось кое-что…