Шрамы

На улице стоял самый разгар лета, начало июля, повсюду слышалось пение птиц, а ароматы распустившихся цветов и созревших ягод создавали невероятную палитру оттенков. Среди всей этой красоты прогуливались двое, обсуждая насущные дела. — Ну когдаааа уже бууууудет выыыыходнооооой? — вяло протягивая гласные, говорил один из собеседников, на что другой лишь усмехнулся. — Ну вот и что ты смеëшся? — кинув недовольный взгляд, спросил первый. — Хи-хи, ничего такого. — говорящий слегка прикрыл рот рукой — Просто каждый раз, когда ты задаëшь этот вопрос, то очень мило хмуришься. — Ц, Канаэ, опять ты за своë, со своими «мило» и «хмуришься», я тебе серьëзные вещи говорю, а конкретно, что хочу выходной, а ещë конкретней, что хочу спать, ну может быть ещë хорошенько поесть и посмеяться с тренировок начинающих мечников. — собеседник закинул руки за голову и подставил недовольное лицо солнцу, не сбавляя шага. — Ли́са, ты столп! — начала поучать нерадивую подругу девушка — Ты должна быть примером для юных мечников и с высоко поднятой головой, а также силой духа и Божьей помощью, ходить на задания, а не жаловаться, что тебе не дают выходных. — на этой ноте обладательница фиолетовых глаз рассмеялась в голос, сама не веря в свои слова. Приоткрыв один глаз девушка посмотрела на подругу, содрогающуюся от смеха, которая всë также продолжала идти рядом. — Видишь, дорогая Канаэ, даже ты смеëшься со своих же слов, а всë почему? — склонившись спросила светловолосая — Правильно! Потому что это правда! Мне лишь бы поспать, пожрать, поржать. — загибала пальца Цукино. — Хах, что верно, то верно. — всë ещë подрагивая плечами, темноволосая окинула внимательным взглядом девушку. Короткие прямые, до плеч, светло-русые волосы, зелëные глубокие, словно вековые льды океанов, глаза с лисьим прищуром, чëрная форма истребителя, разделëнная на верх, оканчивающийся чуть ниже груди с длинными рукавами и золотыми пуговицами и низ, сделанный штанами, заправленными в кяхан* белого цвета, с белым ремнëм, подчëркивающим талию, на ногах красовались зори с белыми ремешками поверх чëрных носков. Весь образ дополняли чëрные перчатки, которые мечница носила, не снимая. Но больше всего внимание привлекал шрам пересекающий левую половину лица, рассекающий бровь и плавно, тонкой линией, спускающийся до середины щеки. Этот образ уже давно засел в самых потаëнных уголках сознания Канаэ. Каждую ночь он встречал еë во снах, где размахивая катаной с чëрной рукоятью и прозрачным лезвием, легко и непринужденно отрубал головы демонам, с застывшей улыбкой на устах… — КАНАЭ КОЧО! — в лоб прилетел несильный щелбан — Ты меня вообще слушаешь? — вопросительно посмотрела Ли́са с высоты своего роста. — Если я скажу «да», то ты мне по-любому не поверишь. — мило улыбаясь, проговорила девушка, прикрыв глаза. — Верно, но за честность спасибо. — зеленоглазая слегка потрепала Кочо по голове, отчего последняя залилась румянцем — Раз уж ты меня не слушала, то повторю для особо одарëнных, то есть для тебя. — Цукино кинула насмешливый взгляд на Канаэ, но та и не в обиде — Видишь вооооон там забор, за забором дом, а за домом вишня. — Допустим. — недоверчиво покосилась на подругу темноволосая. — Так вот! Мы сейчас идëм туда, максимально элегантно перелезаем через забор, собираем вишню и даëм по стопам, дабы избежать летального исхода. — проговорила столп, вперев руки в бока и самодовольно улыбаясь. — Кхм, эм, Ли́са, мне кажется, что это не самая хорошая идея, ведь этот участок может кому-то принадлежать. — подперев щеку рукой, высказала своë мнение Канаэ. — Пфхх, милая моя, если бы этот участок кому-то принадлежал, то я бы не стала тебе предлагать даже на погонный метр к нему подходить. — поспешила успокоить принципиальную Кочо Цукино — А теперь погнали! — хватая всë ещë плавающую в раздумьях идеалистку за руку, обладательница лисьего прищура рванула к участку. — Но я же не говорила, что согласна! — пыталась поумерить пылкий нрав подруги Канаэ. — Дорогая! Я давно знаю, что со мной ты на всë согласна! — на мгновение повернув голову назад, Ли́са одарила темноволосую улыбкой во все тридцать два зуба, от чего у последней на душе стало легко, а в животе порхали бабочки. — Хах, и то верно. — послав ответную улыбку, не сбаляя темпа, Канаэ бежала рука об руку с Ли́сой.

*****

Эээээээх. Было скучно. Честно. Клянусь. Уже как три дня Ли́са валялась на больничной койке с арсеналом развлечений, в которые входили: приëм лекарств, и их выход, просмотр потолка, иногда окна, иногдааа, того что за окном, а также практика различия лекарственных препаратов по запаху, благополучно поселившимуся в палате. В общем… Скучно… С того момента как девушку вновь представили столпом, прошло чуть больше месяца, за это время она успела крепко сдружиться с Мицури, которая понравилась ей ещë задолго до их знакомства; завести приятельские отношения с Кëджуро и Тенгеном, хотя за последнего так говорить не стоит, мало ли что у него на уме; наверстать упущенное с Гëмеем… А что касательно остальных, то с Гию и Санеми у неë сугубо рабочие отношения, конечно, иной раз могут поинтересоваться как у друг друга дела, но не более того. С Обанаем отношения не сложились со старта, скорее всего из-за того, что девушка проводила много времени с Канроджи, пока тех не вызывали на задания, поэтому разговоры с Игуро ограничивались сухими фактами и обрывистыми фразами. С Муичиро, что не странно, у девушки сложились довольно-таки тëплые отношения, на уровне брата с сестрой, в которых они состояли в покрытых туманом воспоминаниях. А вот с Шинобу… Двери в плату открылись, и в помещение вошла хозяйка поместья Бабочки — Шинобу Кочо, на устах которой красовалась фирменная фальшивая улыбка, которая так раздражала Цукино. — Доброе утро, Цукино. — мило начала младшая Кочо, получившая в ответ кивок — Судя по твоим анализам и состоянию организма в целом, ты идëшь на поправку, причëм весьма стремительно, это впечатляет, поэтому думаю, что через два дня мы сможем тебя выписать. — продолжила девушка, перебирая бумаги в руках. — Канаэ не была такой. — еле слышно проговорила Ли́са, на что Шинобу подняла на неë вопросительный взгляд, всë также улыбаясь. — Ты что-то сказала, Цукино? — в своей манере задала вопрос темноволосая. — Я солгу, если скажу, что ничего не говорила. — девушка оторвалась от рассматривания деревьев за окном и лениво перевела взор на источник звука. Посмотрев в пустые, без зрачков, глаза, зеленоглазая сказала будничным тоном — Канаэ не была такой. — А причëм здесь Канаэ, Цукино? — начала было спокойно говорить Кочо, смотря в глаза собеседницы, но от последней не ускользнула нотка раздражения и печали, промелькнувшая буквально на долю секунды в фиолетовых омутах. — Канаэ не была фальшивкой, дорогая Шинобу. — всë также не отводя взор, продолжила девушка — Она была искренней во всëм, от слов и поступков до улыбки. — сделав акцент на последнем слове, Цукино стала наблюдать за изменениями мимики коллеги. — Раз уж на то пошло, дорогая Ли́са, то почему ты отзываешься о моей покойной сестре так, словно когда-то вы были не разлей вода. — может это и не видно невооружëнным глазом, но маска Кочо дала трещину, хоть и совсем крохотную, беря во внимание факт хорошей актëрской игры бабочки, но всë же дала. — Были, дорогая Шинобу, были. — не скрывая отвращения, выплюнула светловолосая, озадачив тем самым ещë больше своего оппонента. — К чему всë это? — улыбка медленно сползла с лица девушки, оставляя лишь тонкую линию, голос стал на тон ниже, а глаза наполнились нескрываемыми гневом и ненавистью. — Забавы ради. — легко, с улыбкой, выкинула слова Ли́са, довольно передëрнув плечами, поудобней устраиваясь на подушке. — Ч-чего?! — прикрикнула Кочо, стуча зубами от ярости. Благо в палате никого, кроме них, не было. — Того, дорогая Шинобу, то-го. — парировала Цукино, принимая сидячее положение в позе по-турецки и подпирая рукой голову. — Ну не могу я поверить в то, что ты — указала пальцем на собеседницу — сестра Канаэ. Безусловно, я не могу отрицать факт того, что вы похожи внешне, вернее ты похожа на неё, не так ли? Вот и подумала, а почему бы не проверить, действительно ли столп Насекомого Кочо по крови, а не по словам… — посмотрела исподлобья девушка, складывая руки на груди, довольствуясь своей работой. — ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ, ДА?! — сорвалась — Думаешь, если мы с тобой не состоим в нормальных отношениях, то можно наладить их через давление и унижение?! — бабочка сорвалась на крик, не скрывая при этом слëз — Не смей больше произносить еë имя, она была слишком хороша для этого бренного мира, чтобы такой прогнивший человек как ты говорил что-либо о ней. — на смену эмоциям пришла фальшь, надев маску с фирменной улыбкой и утерев слëзы, темноволосая двинулась к выходу, сказав напоследок что-то про процедуры и лекарства. — Ты и в правду Кочо. — кинула как бы невзначай Ли́са, завалившись на кровать и закидывая ногу на ногу. На секунду та, который были адресованы слова, остановилась, задумавшись, но быстро откинув мысль, удалилась. — Это было даже слишком просто. Не даром когда-то Канаэ упомянула, что её сестра излишне ранима. — проговорила в пустоту девушка.

*****

— Завтра будет ровно месяц, как ты предстала перед столпами, Ли́са. Время идëт, никто не знает, что может случится через пару минут, не говоря уже о завтрашнем дне. Мудзан непредсказуем, и мы не можем знать наверняка, когда он нанесëт следующий удар. — констатировал факт мужчина. — Кагая, для главы организации по истреблению демонов, ты слишком нервный, хотя обычно спокоен, как удав. — лëгкая улыбка тронула губы девушки. — Не время для препираний, Ли́са. — неестественно громко для себя сказал глава — Мы действуем на секунды и у нас нет времени на… — Я сломаю Шинобу Кочо.

*****

— Таковы итоги заданий за прошедшую неделю. — подытожил Убуяшики — На этом собрание окончено, дети мои, будьте осторожны и берегите себя. — Да, Окоята-сама! Спасибо! — глава, не без помощи своих дочерей, удалился. Столпы начали подниматься с колен молча и без единого намëка на раздражение, ибо сидели они благих полтора часа, но всë-таки у одного в голове пробежала мысль: «Сука, колено затекло! А ведь раньше, будучи столпом, мне не приходилось посещать такие чудные мероприятия, как собрания по прогонке достижений за отсечение голов демонам. Блять! Надо было медленней вставать, в колене стрельнуло! Походу это люди и называют старостью, правильно мне Шинджуро говорил, надо было валить с истребителей, пока такая возможность была, но нет же, мы же гордые, надо же как грациозная длинноногая лань за нежитью скакать. Вот и получай теперь — стрельбище в коленях и детский сад с расшатанной психикой.» — от мыслей о неудачно сложившейся жизни, Ли́су отвлëк голос. — Цукино, можно с тобой поговорить. «Шинобу» — пронеслось пулей в голове вышеназванной персоны, перед тем как она, быстро оценив ситуацию, ответила: — Конечно, Кочо. — могла бы ответить девушка, не будь прерванной вороном Уз. — Ли́са Цукино — столп Ночи и Гию Томиока — столп Воды отправляйтесь в пригород Асакуса в Токио и убейте там одного из представителей Двенадцати бесовских лун! — настолько громко объявил ворон, что даже у Шинадзугавы, стоявшего в конце шеренги, уши заложило. Пребывая некоторое время в прострации, Цукино кое-как кинула, а позже спросила: — Когда выдвигаться. — девушка подставила предплечье, дабы птице было удобней разглагольствовать. — Через два часа, кар! — ворон, вальяжно взмахнув крыльями, добавил — И, мисс Ночь, оденьтесь как-нибудь по-скромнее, а то демоны нынче буйные пошли, мало ли что… — не успел договорить оратор, как ему заткнули клюв. — Томиока, будь так добр, научи своего ворона манерам, пока я из него не приготовила удон с птичьим мясом. — бросила недовольный взгляд на козла отпущения — Гию — девушка, под едкие смешки Узуя и Шинадзугавы. — Хорошо, Цукино. — как и всегда безэмоционально ответил столп, выставляя руку для ворона, которого в кой-то веки пожалела «мисс Ночь». — Чëрт с тобой, пернатое. — выпуская из хватки несостоявшегося шутника, выдохнула Ли́са. Столпы начали расходится по своим делам, да и сама Ли́са уже была готова развернуться и пойти готовиться к заданию как еë остановили: — Цукино, ты так и не ответила на мой вопрос. — с той же улыбочкой продолжила Шинобу. — Конечно, я поговорю с тобой, Кочо, но не сейчас, мне пора готовиться к… — было начала говорить очевидные вещи зеленоглазая, как еë опять, который раз за жалкие пятнадцать минут, остановили: — Я прекрасно это знаю, но разговор не требует отлагательств, дорогая Ли́са. — интонационно выделив имя девушки, Цукино поняла, что бабочка настроена серьëзно, и вот-вот запахнет жареным, но, как по сценарию, еë ооопять остановили, кто бы сомневался: — Цукино, нам нужно выдвигаться, сейчас, чтобы осмотреть периметр и выиграть время, когда наступит ночь. — к говорящим присоединился столп Воды, которыму было до лампочки о чëм только что был разговор. — Конечно, Томиока, это отличная идея, сейчас только… — и снова перебили: — Томиооока, — чуть ли не пропела Шинобу — у меня есть чудесное предложение, от которого ты не сможешь отказаться — развернувшись корпусом к «жертве», поднимая указательный палец правой руки вверх, с улыбкой маньяка, начала девушка. Ли́са напряглась, Гию не отставал. Отправляться в Асакусу не было смысла, демон уже здесь. — Давай я отправлюсь вместо тебя на миссию с Цукино. — оба столпа выпали в осадок от такого заявления — Ведь без разницы кто именно отрубит голову демону, главное, чтобы задание было выполнено. Да и к тому же, Томиока, я уверена, что Ли́се со мной будет в разы приятнее выполнять задание… — весьма изощрëнно и с плохо скрываемым намëком отстаивала свою позицию столп Насекомого. — И с чего ты так решила, Кочо. — чисто из вежливости решил поинтересоваться Гию. — Ах, да вы видно не знали, Томиока-сан, — с издëвкой произносила бабочка — вас ведь недолюбливают в наших рядах, говорят, что вы излишне нелюдимы и безэмоциональны. — для пущей важности, темноволосая прижала руки к груди, ближе к сердцу, прикрыв глаза. Боже, какой талант, какая трагедия и какая ирония… На это заявление водяной столп чуть было не закатил глаза, но вовремя сдержавшись, произнëс: — Если это всë, то нам уже пора. Цукино, выдвигаемся немедленно, мы и так потеряли много времени впустую. — смерив безразличным взглядом своего «обидчика», синеглазый прошëл мимо Ли́сы, которая поняв немую просьбу, слепо последовала за ним, оставляя Шинобу в гордом одиночестве, но и последняя не отчаивалась, рассматривая камешки под ногами с мëртвой улыбкой на устах.

*****

Асакуса. Пожалуй, один из самых популярных пригородов для рассадника демонов. Он пестрил всевозможными красками и вывесками на каждом углу, располагал богатым выбором выпивки, закуски и развлечений, но что самое интересное — притяжение разного контингента людей — от мáла до великá — являющегося для демонов раздольем в выборе блюд. Уже битый час молодой парень с девушкой слонялись по маленьким улочкам Асакусы, в надежде обнаружить демона. Поддержка с воздуха, в виде двух воронов — чëрного и белого — тоже не давала особых результатов, демон как сквозь землю провалился, хотя по началу, они учуяли едва уловимый запах нежити, но как нашли, так и потеряли, поэтому им ничего не оставалось, как дальше скитаться по улицам в поисках «потеряшки». — Томиока, я, конечно, не на что не намекаю, но может быть нам не мешало бы перекусить. — подняла глаза полные мольбы Ли́са. — У нас нет времени на перекус, Цукино. — с каменный лицом произнëс парень. Хоть бы раз другую эмоцию выдал, уже был бы прогресс. — Пока мы слоняемся не весть где, демон мог уже убить, если не пару десятков, то больше одного человека точно. — Гию-то дело толкал, да вот только Ли́се было сейчас было вообще не до этого, желудок требует еды, на что отзывается весьма характерными звуками. — Короче, мистер «Я душу дьяволу продам, но демону бошку снесу», за тобой, буквально в четырëх метрах, находится ларëчек со всякими интересностями, поэтому, дабы душа твоя осталась при тебе, ты не упустишь меня из виду, а я, в свою очередь, куплю нам еды. — не дождавшись ответа со стороны «мистера» Цукино, рванула к ларьку, оставляя парня на обдумывание вопроса: «Почему с девушками так сложно?» Не прошло и десяти минут, как Ли́са с довольной лыбой, припрыгивая, приближалась к водяному столпу с надутой щекой и палочкой во рту, по-видимому данго. — Тофиока, это профто вофхихительфно! Ты обяфан это попфобофать! — пыталась проговорить членораздельно слова девушка, но еë внешний вид говорил сам за себя. Из всего «богатства» в виде пакетиков и коробочек, зеленоглазая выудила как раз-таки ту самую палочку данго, протягивая нахмуренному коллеге. — Я воздержусь. — скептически оглядев сладость, столп сделал шаг назад, практически скрываясь в тени переулка, около которого он терпеливо ожидал девушку. — Так и знала. — лëгким движение руки, Цукино нанесла точный удар в живот локтем Томиоке, от чего у последнего рефлекторно открылся рот. Не долго думая, «бессмертная» закинула сладость в рот бедолаге, своевременно прикрывая, дабы не вывалилось. Выпрямившись светловолосая гордо произнесла: Вкусно! Томиоке, отходя от шока и наглости коллеги, ничего не оставалось как прокряхтеть: — Ф-фкусс-снно. Он этого не забудет… — Хах, знала, что тебе понравится! — довольствоваться своей работой Ли́се пришлось недолго, резко переменившись в эмоциях, проговорила — Ты это чувствуешь? — повернув голову в направлении «находки», спросила Цукино. — Демон? — Томиока был в любую секунду готов взяться за оружие, при этом прожёвывая данго, но его остановил жест руки. — Да нет же, это ф-ф — девушка принюхалась — Ах, это точно они! Идëм! — хватая дизориентированного парня за руку, Ли́са ловко потащила его сквозь толпу, выводя к небольшому магазинчику, коих здесь было пруд пруди, вывеска которого так и твердила: «Заходи, не пожалеешь.», а они не дураки — зашли, вернее зашла Ли́са, а у Гию не было выбора. — Да! Это точно они, сомнений быть не может. — просияла девушка. — Кто или что «они». — смерившись со всем происходящим, поинтересовался Томиока. — Чебуреки! — для пущей важности подняла вверх руку с указательным пальцем Цукино. — Что? — Ну, это как пирожки с мясом, только больше и сочнее. Мне про них Мицури рассказывала. — Ясно. — не успел Гию опомниться, как на него свалились все пакетики с коробочками, пока взбудораженная донéльзя, Ли́са, лëгкой подступью, двинулась к прилавку. Дабы не мешает посетителям, которых оказалось излишне много, темноволосый вышел на улицу, с целью отбыть свой срок работы дворецким. Спустя каких-то пять минут на горизонте замаячила знакомая макушка. — Гию! У тебя нет права отказываться от этой вкуснятинки! — начала расхваливать «пирожки с мясом» Ли́са, как сразу же заткнула себе рот — О, Господи, прости, пожалуйста, Томиока, что я к тебе неуважительно отнеслась! — поклонилась девушка — Просто на радостях забылась, а потом уже… — Всë нормально. Если тебе так будет удобнее, то можешь называть меня по имени, Ли́са. — посмотрел на коллегу снисходительным взглядом Томиока, попутно выхватывая чебурек. — Фкуфный пирофок с мяфом. — неряшливо пародировал парень Цукино. — Хах, я знала, что тебе понравится! Пара двигалась вперëд, пока не вышла на практически безлюдную улицу. — Ты это чувствуешь? — на этот раз право задавать данный вопрос переходит Гию. — Да, нежитью пасëт. — с максимально отстранëнным лицом проговорила Ли́са, жуя моти. — Демон где-то поблизости. — повернув несколько раз по тëмным переулкам, столпы вышли к огромным красным воротам, представленными в виде шести столбов, по три с каждой стороны. — Каминаримон. — Что? — задал в полне себе логичный вопрос Томиока. — Их ещë называют ворота грома, если мы пройдëм через них, то попадëм в храм Сэнсо-дзи, где поклоняются Каннон — богине милосердия. — Понятно. Оттуда исходит запах демона, значит он прячется в храме. — не спрашивая, а утверждая, Гию посмотрел на девушку. — Всë может быть. — Тогда идëм внутрь. — без согласия коллеги, парень двинулся к храму. — Да. — нагоняла Цукино. Помещение встретило их ночной прохладой и аскетичным убранством, представленными тëмными коридорами уходящими вглубь храма и алтарëм по середине, с одиннадцатью* горящими свечами. — Даммммм, не густо. — кинула Ли́са в пустоту, осматриваясь. — Мы здесь не ради интерьера, Цукино. — Ли́са. — поправила девушка. — Что? — Мы же вроде перешли на имена, Гиююю. — с прищуром посмотрела мечница — Дораяки будешь? — Кхм, точно. Давай. — Томиока без тени сомнения взял десерт из рук коллеги, а чуть погодя добавил — Ли́са. — То-то же. — с улыбкой кинула последняя — Кстати, а вот и наш клиент. — сказала в пустоту девушка, смотря на колыхнувшееся пламя свеч. — Верно. — Томиока завернул руку за пазуху, дабы достать катану, но его остановил голос: — Остановись, неразумное ты создание… — голос прозвучал откуда-то из темноты, похожий на шум ветра, гуляющий в каньонах и отзывающийся эхо. Томиока спорить не стал, наоборот, решил подыграть, дабы не усугубить положение. — Не уж то ты решил схватиться за клинок в священном месте… — шëпот щекотал ухо парня, но он не подал виду. На не то вопрос, не то утверждение столп отвечать не стал. — Молчаливый значит… — шëпот стал громче, эхо усилилось, а на стене заплясала тень — Оно и к лучшему… — три тени — Не будет кричать, по крайней мере сильно, в предсмертных муках… — с появлением седьмой тени, пламя свечей разгорелось сильнее, наполняя помещение светом — А потом, когда его тело перестанет биться в конвульсиях, мы его съедим! — одиннадцать теней кружили вокруг мечника, прыгая с одной стены на другую, с потолка на пол, и с каждым переходом тени показывали разные… Сценки? Вот на стене, по левую руку от столпа, человек, судя по телосложению и росту, юноша идëт через зимний лес с корзиной на плечах, набитой углëм; на противоположной стене сидит бабочка, наблюдающая за волком! Полный абсурд. Но больше всего внимания привлекла стена, перед глазами мечника. Там были двое: мужчина и ребëнок, девочка. Мужчина был в форме истребителя и белом хаори с катаной в руке, видимо наглядно показывал, как правильно держать оружие, девочка не отставала и всё ловила налету и сюдя по её движениям, гибким и плавным, временами резким, её обучали катам воздуха. Засмотревшись на «шоу», Гию не сразу понял, что к нему обратились: — Понравилось моë представление? — перед алтарëм со свечами, на коленях, сидела девушка с короткими белëсыми волосами и парой рожек во лбу. — И какой же ответ ты хочешь от меня услышать. — монотонно произнëс Томиока, читая в налитых кровью глазах кандзи «Четвëртая низшая луна». — Конечно же положительный! — с хлопком ладоней и высоким писком, демон расплылась в улыбке — Но перед этим ответь мне на другой вопрос… — заговорческим шëпотом начала девушка — Где твоя спутница, мальчик? Увы, на этот вопрос Гию ответа не знал, хотя давно заметил, что его коллега исчезла, оставив после себя только два пакетика с выпечкой. — Можешь не искать ответа на мой вопрос, мальчик, вижу, что не знаешь… — пока один демон сидел у алтаря, к Томиоке начали подходить с трëх сторон, слева, справа и сзади, его точные копии, хотя и сам мечник не был до конца уверен, что демон при свечах — оригинал. Понимая, в каком положении он находится, Гию знал, что нужно нападать, но тело не слушалось, поэтому ничего другого не оставалось, как просто наблюдать. — Ах, как не культурно получилось! — произнесла девушка на повышенных тонах — Ты ведь не знаешь моего имени, мальчик! — на это заявление Томиока и бровью не повëл — Меня зовут Мукаго, Четвëртая низшая луна. Хотя ты это и сам заметил… — голос вновь сошëл до шëпота — Так что там с ответом, мальчик? — Это не более чем фантасмагория*, демон. — ровным тоном с безразличным выражением лица ответил мечник. — Так и есть, мальчик. Но понял ли ты, что именно было показано… — Нет. — даже не задумываясь кинул столп. Ему начинает всë это порядком надоедать. — Настоящее, прошлое и будущее. — три тени, окружившие парня, вновь приняли образы юноши, бабочки и мужчины. — Но ты сам должен понять, что из этого было, что будет, а что происходит прямо… Сейчáс. — интонационно выделив последний слог, слова демона потонули во тьме, с последовавшим эхо. Тени исчезли, свечи потухли, перед ногами столпа Воды лежала отрубленная голова, в глазах которой проносилась вся смертная жизнь: театр, куклы, тени, мечты… Смерть. Она не сожалела о своей кончине, не скорбила по ушедшим разговорам, в глазах еë не осталось слëз, лишь только отрывок воспоминаний, как в замедленной съëмке, с дуэтом бабочки и волка. Чудное было представление, жаль что последний акт… Занавес. — Томиооока, — до боли знакомый голос вывел парня из прострации — не уж то ты решил променять гордое звание столпа, на обычный столб? — как вывел, так ввëл обратно. — Что ты здесь делаешь, Кочо? — Как видишь, выполняю твою работу, Томиока. — теперь у девушки появилась новая причина подстëгивать водяного столпа. — Спасибо. — единственное, что смог выдать парень, перед тем как уйти. Бабочке ничего не оставалось, только как смотреть ему вслед, пока он не скрылся за воротами храма, но ей это и неинтересно, ведь еë ждут в другом месте…

*****

Под раскидистым вишнëвым деревом в глубоком молчании сидели двое: один без конца выуживал из двух пакетов выпечку, наслаждаясь процессом, а второй, не моргая, смотрел на первого, прикидывая, как начать диалог, хотя всë было и так понятно. — Ну давай, удивляй меня, Кочо. — начал первый, доедая булочку. — Ты и так прекрасно знаешь, о чëм будет разговор, Цукино, так зачем ломать комедию? — от девушки, которая неприкрыто насмехалась над своим коллегой несколько минут назад, не осталось и следа. На смену этим эмоциям пришли непонимание и… Страх? — Знаю-знаю, дорогая, но мне интересно, что хочешь услышать именно ты. — отставив пустые пакетики подальше, Цукино довольно потянулась и закинула руки за голову. Как же хорошо встречать рассвет в тени дерева, с которым связано так много воспоминаний! — Для начала я бы хотела узнать почему ты выбрала именно это место. — сидя с подогнутыми под себя ногами, девушка говорила слишком тихо, даже для себя, будто боясь спугнуть. — Когда-то давно я привела сюда твою сестру. — начала ровным тоном светловолосая — Это был разгар лета, середина июля, мы с ней возвращались с очередного задания, голодные и уставшие, тогда я вспомнила, что на вишне появились ягоды и решила привести сюда Канаэ. С тех пор мы часто ходили на этот участок, в любое время года, в любое время суток, это место стало особенным для нас обеих, но по большей части для неë, ведь… — девушка резко остановила своë повествование, по понятной для себя причине, но непонятной для неë. — Ведь? — Кочо не знала какие дальше последуют слова, но по лицу коллеги было понятно, что не самые хорошие. — Ведь… Хэээ — со вздохом, подавив ком в горле, Цукино проговорила — Ведь здесь, прямо под этим деревом, она попросила меня… — было тяжело, очень тяжело — Защитить тебя — выдохнув с боем давшиеся слова, Цукино склонила голову, сложив ноги по-турецки, дабы упавшие на лицо волосы скрыли ненавистные слëзы. С той поры прошло много времени, и было бы разумно уже забыть потуги прошлого, но нет они каждый раз тянут еë назад, заманивая в свой липкий омут страхов и невзгод, не оставляя и шанса на спасительный вдох. Она уже давно не маленькая девочка, ей не должно быть больно, еë сердце давно зачерствело, но почему так паршиво? Наверное, потому что боль ушла, но шрамы не уйдут никогда. — Что? — это слово потонуло в еë голове, ударяясь о скалы прошлого…

*****

— Ты с дуба рухнула или как?! — эмоции накрыли Ли́су с головой. — Пожалуйста, не кричи. — она говорила всë также спокойно и мягко — Я приняла это решение давно и не собираюсь отступать. — в голосе чувствовались напор и решимость. — Канаэ, милая, твоë звание столпа Цветка не отменяет того факта, что ты моя подопечная и я несу за тебя ответственность. А по сему запрещаю тебе выходить против Второй высшей луны. — Ли́са положила руки на плечи своей ученицы, проговорив слова чëтко и без резких звуков, дабы вразумить недальновидную мечницу. — Прошу, позаботься о Шинобу. — это были последние еë слова.

*****

Слëз больше не осталось и Цукино рассказала Кочо всë как есть. — Она любила тебя больше жизни, Кочо, хотела показать тебе жизнь без боли и страданий, где все… Счастливы. — Цукино стояла спиной к Кочо, подставляя лицо утренним лучам солнца. — Спасибо… Ли́са. — вышеназванная персона повернулась лицом к собеседнице и не увидела фальши, только искреннюю благодарность, отражëнную в солëных дорожках на щеках. — Всегда пожалуйста, Шинобу.