What Was I Made For?

      — А что, если твой муж нашёл способ, чтобы выжить? — Ева ходила из стороны в сторону, измеряя комнату шагами. — Может, он столько лет скрывался, чтобы тебя не волновать, а сейчас решил, что время заявить о себе?       Шёл второй час выслушивания всех теорий Евы о Лоуренсе и о том, как ему удалось вернуться, но все эти варианты были исключительно плодом её воображения и не имели ничего общего с реальностью. Я сидела на диване, смотрела в пол и не хотела ни подтверждать всё то, что мне говорят, ни опровергать. Ева хотела выговориться, потому что впервые за последние месяцы появилась действительно стоящая тема для обсуждения, и неважно, что во всех случаях она ошибалась и говорила откровенную ерунду. Лучше пусть скажет сейчас, чем потом я буду вновь слушать всё это.       — Быть может, тогда, в первый раз, ты встретила вообще не самого Лоуренса, а… его двойника? Такое ведь бывает.       В такие моменты я сожалела, что когда-то решила рассказать Еве всю правду о том, кто я на самом деле, и почему вынуждена почти всегда сидеть дома. У меня не было претензий к ней, как к подруге — если бы не Ева, уже давно одичала бы из-за нехватки общения, да и в целом не смогла бы достаточно приспособиться ко всем вещам современного мира. Однако, когда речь заходила о моём прошлом, у неё разыгрывалась фантазия, и она могла придумать что угодно, чтобы оно относилось к моей жизни, но не являлось её частью.       Когда же Ева узнала, сколько мне лет и в каком времени я в принципе родилась, на секунду девушка лишилась дара речи — не каждый день встречаешь человека с подобными признаниями, оттого сохранение такого секрета становится чем-то очень личным и неприкосновенным. Я была бесконечно благодарна ей за то, что она смогла сохранить мою тайну и никому об этом не разболтала… либо пыталась разболтать, но ей никто не поверил.       — Ева, я понимаю, что ты очень хочешь мне помочь, — я остановила её поток бредовых идей, выставляя руки вперёд в качестве сигнала, призывающего к молчанию, — но пока всё, что ты предложила, звучит неправдоподобно и глупо. Даже мне тяжело выдвинуть адекватную версию происходящего, а ты сочинила уже целый список идей.       — Я переживаю за тебя, Тео, — она посмотрела на меня, и в её взгляде читалась жалость. — Ты прожила уже так много лет, и половину своей жизни пребывала в мучениях из-за любви. Это неправильно.       Ева редко называла меня Теодорой. Для неё, как и для всех, я была Аннабель, и моё настоящее имя хранилось в секрете. Теодора — то имя, которое я могу слышать лишь от Лоуренса, но не от других людей.       — Ты думаешь, я мучилась исключительно из-за любви? — мои слова были пропитаны жутким цинизмом, но я ничего не могла сделать. — По-твоему, у меня больше не было причин испытывать несчастье? Серьёзно… любовь?       — Это как минимум одна из причин, почему ты закрылась от всех и никому не даёшь шанса завоевать себя, — она взмахнула рукой. — Ты повязана с одним человеком, и из-за него не можешь двигаться дальше, считаешь, что обязана хранить ему верность всю жизнь. Очнись, Теодора! — здесь её голос стал чуть громче и грубее. — Нужно идти вперёд, уметь отпускать, особенно в твоём положении. Ты будешь жить вечно, но не сможешь столько же быть привязанной к нему.       В её словах была доля правды. Я действительно не хотела и не могла вступить в отношения с кем-то другим, потому что приравнивала такой шаг к предательству. Лоуренс всегда занимал особое место в моей жизни и в моём сердце, он заставлял меня идти на самые безумные поступки, но при этом поддерживал и гордился. И будь он сейчас рядом со мной, то совершенно не оценил бы, вот что я превратила свою жизнь.       — Ты просто никогда ещё не встречала такого человека, — ответ был тихим, мне почему-то было стыдно. — Да, ты права в том, что я никого к себе не подпускаю, но ты не думала, почему? Может быть, я просто не хочу никого видеть рядом с собой?       — Тогда почему ты дружишь со мной? От меня же никакой выгоды, я обычный человек, никакая не бессмертная.       — Я редко кому могу доверить своё прошлое, можешь считать, что ты — исключение.       Не знаю, как Ева восприняла мои слова, сказанные ей днём, но до самого вечера она больше не сказала мне ни слова. Мы молча украшали квартиру к вечеринке, слушали музыку, но более ничего не обсуждали. Мне казалось, что я спугнула единственную свою подругу, ответила слишком резко, задела её, но не знала, как нужно извиниться. Впрочем, Еве, кажется, это не нужно было — она даже не смотрела в мою сторону, не говоря о том, чтобы заговорить.       Ближе к девяти часам стали собираться гости. Я не знала, кого Ева пригласила, и у меня не было возможности у неё спросить, поэтому каждый новый приход был для меня сюрпризом. В основном пришли мои коллеги с работы, штатные журналисты «TIME», которых я всегда недолюбливала, но во время корпоративов они могли создать нужную атмосферу. Один из них, Логан, сходу проявлял знаки внимания Еве, но ей, судя по всему, это было неинтересно, поэтому позднее всем парням она говорила, что помолвлена, а в качестве кольца демонстрировала небольшой перстень, который я купила ей в прошлом году. Наконец, в числе самых последних на пороге моей квартиры объявился человек, которого я больше всего ждала. Мой Лоуренс.       Он пришёл так тихо, что его никто не заметил, кроме меня. Волосы, как и всегда, были красиво уложены, из одежды он выбрал красивый зелёный костюм в клетку с жилеткой, и выглядел настолько красиво, что на секунду я вообще забыла, что у меня дома куча гостей, которых нужно развлекать. Я бесстыдно пялилась на Джонатана, которого мысленного окрестила Лоуренсом, пока на фоне играла «Material Girl», и меня упорно пытались позвать танцевать. Соберись, Теодора, тебе не пятнадцать лет, в конце концов.       — Добрый вечер, Джонатан, — я неспеша подошла к нему и вежливо протянула руку. Так, вроде бы начало хорошее. — Вы как раз вовремя.       — Добрый вечер, мисс…       — Можете называть меня Бель.       Джонатан-Лоуренс смотрел на меня так, будто бы я была городской сумасшедшей, ну, либо, я сильно его смущала, чего мне не хотелось. Конечно, другая часть меня боролась с тем, чтобы не отвести его в соседнюю комнату и не выложить всю правду наружу, заставить его вспомнить, но я понимала, что это невозможно. Скорее всего, его поразительное сходство с Лоуренсом не объясняется ничем сверхъестественным, всё-таки, иногда в мире рождаются люди, сильно похожие на кого-то другого.       — Бель, вы в порядке? — он щёлкнул пальцами прямо перед моими глазами. — Задумались?       — Да, извини, — я попыталась улыбнуться, но вышло неловко. — Не против, если перейдём на «ты»?       — А вы специалист в экспресс-знакомствах, — Джонатан усмехнулся. — Да, я согласен.       — Как же ты согласился прийти на мою вечеринку? Ева так хороша в уговаривании?       — Скорее, я не знал, как можно интересно провести вечер, вот и согласился. Она, конечно, может уговорить, но не настолько, чтобы попасться с первого раза.       Я всматривалась в его черты лица и думала о том, как же хочу до него дотронуться, снова ощутить этот родной запах, забыться в его объятиях и уехать подальше от всех. Происходящее казалось мне сном, и это сон был так прекрасен, что не хотелось просыпаться, только остаться в нём уже навсегда.       — Бель, ты как-то часто теряешь связь с реальностью, — парень снова улыбнулся. — У тебя точно всё хорошо?       Эх, знал бы ты, как мне хорошо и плохо одновременно…       — Да, всё в порядке, день не из лёгких выдался, — я беру бокал с белым вином и осторожно делаю глоток. Понадеюсь, что холоднее освежит меня и позволит получше думать. — И тут так много людей, не привыкла я так отмечать день рождения.       — Это зря, тем более, такая красивая песня зазвучала.       Я прислушалась, и, на моё же удивление, кто-то включил «Right Here Waiting for You», мою любимую песню. Мне нравилось слушать её в моменты особого одиночества и грусти, эта песня помогала выплеснуть эмоции через слёзы.       — Кажется, диджей попал в точку, — Джонатан смотрел прямо на меня и следил за моей реакцией. — Так нравится?       — Да, слушаю её с момента выхода на радио. Она напоминает мне об одном человеке.       Выражение лица Джонатана на секунду изменилось, он нахмурился и хотел было отвернуться от меня, но сдержался. Я видела, как белеют костяшки его пальцев, когда он взял в руки стакан с пуншем и сжал его, как будто в желании разбить. Что я такого сказала?       — Если тебе некомфортно, то можешь уйти, — я попыталась озвучить мысль чуть громче, чем играла музыка. — Я не обижусь.       — Нет, всё хорошо, просто задумался о своём.       Однако его лицо по-прежнему говорило мне об обратном. Он был зол, я не понимала, на что именно, но чувствовала злость, исходящую от него. Конечно, это не могло не привлечь внимание некоторых других гостей, особенно Евы, которая стояла в дальнем углу комнаты и с нескрываемым удовольствием допивала очередной бокал вина. Либо она что-то знает, либо мне мерещится уже всё подряд.       — Ещё раз с днём рождения, Теодора, — Джонатан вежливо улыбнулся и поспешил к выходу. Теодора?