намешано

иногда, чтоб другим было ярче, аарон искусственно вырубает себе весь свет и исчезает. это видно, если вовремя оглянуться на него и заметить, как он сливается со стеной во время всяческих поцелуев, в которых не участвует. такие часто происходят перед тем, как кевин выйдет от нила или когда нил видит эндрю. чужеродные аарону лобзания, совершенно неприятные и неродные. родным тут всегда ему был только эндрю. но даже с ним целоваться - задачка со звёздочкой. так что аарон почти никогда ни в чем не участвовал, если задуматься. — оцени от одного до десяти свое состояние прямо сейчас. хм... дайте подумать. аарон куевдится на кушетке психолога. заново формулирует его вопрос, как «сколько еще дней ты сможешь прожить в этом бедламе без стимуляторов?». считает импровизационными детскими счетами под веками. загибает пальчики. вслух гордо произносит «семь». и утаивает сам от себя, что даже неделя безвылазно дома может срубить его в корень. ревность загрызёт его. а гордость не даст сунуться за закрытую дверь, пока святая троица где-то там. психологу незачем знать, что дома сейчас творится пиздец. ему даже необязательно говорить, что эндрю с нилом ни капли не просто сожители. и уж точно не нужно говорить, что химия между ними и кевином куда сильнее чем та, что есть между аароном и кевином. все эти соулмейтовские приколы были изначально неправильными. не надо разжёвывать эту мысль опять, она горькая, как таблетка цитрамона. почему аарон вообще знает каково это, грызть цитрамон, вопрос хороший. когда болит голова и ноет сердце, плеваться беленькой химозой вполне приятно. ну, знаете, приводит в чувство. и умереть уже хочется не так сильно, хочется только запить эту муть во рту водой. аарон не третий лишний. аарон четвёртый. связанный только лишь психологическим и физическим инцестом с эндрю. в остальном он мало существует. его роль - подпевала. помирить ядовитых идиотов, наладить им всем безбедную жизнь зарплатой врача, вовремя заметить, что эндрю в срыве или около него. вот и вся роль. он серый кардинал дома. вечный борец с ветряными мельницами и ответственный за то, чтоб после скандалов кто-то покупал новые кружки. кевин перестал этим заниматься почти сразу, а нил так вообще мог бы лакать из собачьей миски, вот настолько ему похуй. — аарон? ты слышишь меня? — психолог ненавязчиво щёлкает ручкой, когда замечает, что пациент уснул. причем не фигурально, а буквально. свернулся на кушетке и затих. досыпает законные двадцать минут сеанса, не найдя больше абсолютно ничего нового для психологического ковыряния. все детские травмы были разобраны три сеанса назад. смерть пациента прямо на столе тоже забылась. и, если не обращать внимания на неё, то аарона не волнует больше ничего, о чем можно было бы рассказать. ему нужно только спать. депрессивно, долго, запойно. так, как не позволяет рабочий график. — почему ты перестал ходить к психологу? — как-то раз за обедом спросит брата эндрю и не даст ему уснуть носом прямо в пресном омлете. — мне нечего ему больше сказать. — а мне? — и тебе нечего. пространство дома затанцует их в бытовуху и канитель полигамного безумия. через неделю, через одну маленькую, глупую неделю, никто даже не вспомнит, что аарон бросил врачей и заработал три новых долга по учёбе. и не задаст глупого вопроса «где ты сегодня будешь спать?». мешки под глазами ответят «везде». — мы же сделаем с этим что-то? — щебетнет нил, пока кевин как-то неуверенно подоткнет аарону под голову подушку и оставит его дремать на полу с джойстиком в рандомный понедельник. — надо бы. — а как? — спросим эндрю. — он не знает, — нил почешет на шее засос, как черную метку. — я спрашивал. вчера. решение затянется на еще несколько неудачных засыпаний в набранной ванне, гостинной, машине и совсем провального кемара в клубе на колене эндрю. тело аарона сожмётся в ненужный архив, воспрянет на минутку нелепого скандала из-за непомытой посуды и загнётся окончательно, как полностью забытое. — нужно точно что-то сделать, — последний, финальный порыв кевина губы в губы эндрю и нилу, пока тело ещё немного болит от странных поз их недавнего секса и утренней кардио. — так сделай, — нил, несдержанно. — сделаю, блять. и сразу после душа странным полумесяцем окучит спящего в соседней комнате аарона. — ты все ещё ими воняешь, кстати, — выдаст в тишину миньярд. — не пойду в душ опять. хочу спать. — почему тут? — потому что с тобой. ответ покажется почти удовлетворительным. аарон спустит его на тормозах и утром проснётся задушенный ебаным тактильным нилом, которого некуда даже пнуть. сразу сзади будет тихо сопеть эндрю, а за спиной до сих пор тело держит кев. тень заново почернеет от яркого синтетического света. и, может быть, в этот раз аарон сможет инициировать поцелуй.