Хаос. Теос. Космос

19 сентября 2023 года. Вторник. Проснувшись рано, будучи ещё не отученным от таких подъемов в общежитии, Тэхён не стал продолжать свой отдых. Приняв душ, приведя волосы в порядок, выбрав наряд, который подойдет для встречи с семьей, Тэхён проверил расписание завтрака на карточке около входа и поспешил вниз. Спустившись на лифте в одиночестве, Тэхён попал в водоворот шума, стоило только ему оказаться на втором этаже, где и располагался ресторан. Уже на подходе присматривая самое удобное из оставшихся мест, Тэхён не сразу заметил, что весь встречающийся ему персонал замирал перед ним, склоняясь в поклоне до тех пор, пока он не пройдет мимо. Оглядевшись по сторонам, убеждаясь, что ему это не показалось, Тэхён подошел к дверям ресторана, не ожидая, что его остановят буквально через пару шагов. — Господин Ким! — послышалось за его спиной, из-за чего Тэхён вздрогнул и обернулся. К нему спешил альфа лет сорока, одетый в форму персонала гостиницы, однако не похожий на рядового служащего. — Господин Ким, — повторился он, досеменив до Тэхёна и, как и остальные, сгибаясь в поклоне. — Меня зовут Кван Сокджан, я являюсь управляющим данной гостиницы, — представился он, выпрямляясь. — Как же я рад, что застал вас за завтраком. Вас всё устраивает у нас? Обслуживание? Вчерашний ужин? — перечислял он. — Мне передали, что вы заказывали черный чай с бергамотом, я распорядился, чтобы нам поставили лучший из чаев с таким вкусом, он уже ожидает вас. — Здравствуйте, господин Кван, — поздоровался Тэхён, сделав небольшой поклон, взглядом перескакивая с персонала гостиницы на других посетителей, с любопытством поглядывающих на них. — Всё замечательно, меня всё устраивает. За чай спасибо, но не стоило так переживать, мне и тот понравился. — Отнюдь, — учтивым тоном проговорил Кван, — это лишь малая часть того почтения, которое я должен и желаю оказывать столь высокому гостю. — Прошу, — протянул Тэхён, понизив тон, чтобы его, по крайней мере, не слышали в полный голос новые, подходящие к ресторану гости, — относитесь ко мне так же, как и ко всем остальным постояльцам, я ничем от них не отличаюсь. — Несмотря на то, что мы должны выполнять каждое ваше желание, — начал тот тоном, где изначально было слышно пресловутое «но», — но именно это исполнить мы не в силах. От господина Чона поступили вполне четкие указания относительно вашего нахождения здесь. Так что, — улыбнулся Кван в легком поклоне, — любой ваш каприз, но только если он не противоречит пожеланиям господина Чона. — Хорошо, — согласился Тэхён, пытаясь сдержать желающие поджаться губы: люди не виноваты в том, что им указали делать. — Тогда позвольте, я направлюсь на завтрак, — выдал он, про себя цыкая от досады, что всё же с тоном совладать не смог и обида проиграла свою короткую партию по нотам. — Ох, простите, господин Ким, что задерживаю вас, — переполошился тот, — но я спешил сюда как раз, чтобы предложить вам пройти в другое место. Когда господин Чон был тут в последний раз, он пожелал сделать из одной части ресторана отдельную вип-зону. Там открывается прекрасный вид на наш внутренний сад. Господин Чон ещё не видел это место после ремонта, но я буду очень рад показать его вам, — закончил он самым заискивающим тоном, выжидающе смотря на Тэхёна, вновь склонившись в легком поклоне и замерев в нем. Желавший пару секунд назад скрыться от внимания управляющего Тэхён удивленно понял, что тот же самый Кван только что угодил ему как никогда ранее в течение предшествующих пяти минут. Уединенный уголок, который, как оказывается, был пожеланием Чонгука, который, по словам Чимина, даже квартиру свою не обставлял, привлекал тишиной и любопытством. — С удовольствием проведу завтрак там, — улыбнувшись, согласился Тэхён, следуя за расплывшимся в довольной улыбке управляющим. Выйдя за ним вновь в холл около лифта, Тэхён направился в противоположном направлении, уже замечая белые резные двери, узор на которых напоминал переплетение плюща и цветов, создавая эффект легкости преграды, но не показывая того, что за ней находится. Позволив управляющему открыть перед ним эти резные двойные двери, Тэхён сдержал довольно-удивленное «Вау». Небольшое пространство выигрывало из-за белого цвета мебели, бело-зеленых вьюнов и цветов по пространству комнаты и панорамных окон, которые открывали прекрасный вид на осенний, но красивый сад. — Впечатляет, — ответил Тэхён, осматривая помещение, шагая к круглому столу на восемь персон. — Очень красиво. — Рад, что вам понравилось, — не скрывая истинные эмоции, выдал управляющий, отодвигая стул для Тэхёна, предлагая присесть туда, где открывался лучший вид. — Юри сегодня будет вашим официантом, — сказал он, кивнув на ожидающего около дверей омегу. — Кнопка вызова по центру стола около цветов, — подсказал тот, сделав жест ладонью в нужную сторону. — Благодарю, господин Кван, — заняв предложенное место, проговорил Тэхён. — Всегда пожалуйста, господин Ким, — любезно отозвался он. Выйдя из-за спины Тэхёна, управляющий заговорил: — Ваши друзья ещё не проснулись, если же они спустятся во время вашего завтрака, то нам стоит пригласить их к вам или вы предпочтете уединение? Порадовавшись такой проницательной учтивости, которой Тэхён никогда в жизни не испытывал на себе, он всё же рассудил, что портить отношения с Чимином и Джином не стоит: те нравятся Тэхёну, да и оказаться в новой жизни, которая светит ему с Чонгуком, без поддержки других людей, способных объяснить реалии этого мира, было бы очень некстати. — Пригласите, но только если они действительно проснутся так рано, — ответил Тэхён, принимая меню и начиная листать страницы с вариантами завтрака. ***** Попросив охрану высадить его у границы его района, которая хоть просьбу выполнила, но тенью последовала за ним, Тэхён направился вдоль переулка, где был поворот на его улицу. За все годы стажёрства он был дома лишь единожды — его отпустили на похороны одеда. Повод совершенно нерадостный, поэтому насладиться пребыванием дома Тэхён не смог: ни физически, ни морально. Сейчас же он видел то место, где вырос, другим взглядом. Сеул и та жизнь, которую он мимолетно успел увидеть рядом с Чоном, изменили его восприятие слишком сильно. Район, в котором у них была их крошечная квартира, был построен ещё во времена адеда Чонгука. Тогда это был хороший район, где государство выделяло квартиры в пожизненную аренду передовикам фермерского хозяйства. Вся семья по линии адеда была фермерами, поэтому одну такую квартиру предоставили им, но, понимая, что их век уже не так долог, они оформили пожизненную аренду на только что родившегося сына — адеда Тэхёна. Со временем Чон Чувон стал застраивать всё больше территорий, по мере увеличения своих финансовых возможностей возводя более качественные и удобные дома. В итоге их район оказался окраиной города, близкой к полям, где они работали, но далекой от центра города: Тэхён смотрел, что если бы он не заезжал на кладбище и не гулял по городу, то прямой путь от его гостиницы до дома занял бы около часа. Государство, на чьем обеспечении находились эти квартиры, признавало их пригодными для жизни, что, впрочем, формально было правдой, но вот фактически уже не соответствовало действительности. Узкая улочка была совершенно не рассчитана на то, что у каждой семьи появится собственная машина, поэтому с парковкой были проблемы у каждого из живущих здесь. Квартиры выдавались под потребности семьи в момент получения жилья, поэтому тогда квартира с двумя спальнями для четверых была подходящей. Несколько лет назад, до отъезда Тэхёна, они там жили всемером. Несмотря на то, что можно было бы подать заявку на участие в государственной программе переселения и расширения жилья, адед Тэхёна, Ким Хангель, категорически отказывался это делать. Причину такого поведения понимали все в семье, но дружно делали вид, что ничего не знают и ни о чем не догадываются. Так было спокойнее. По крайней мере, до этого момента. Потому что Тэхён совершенно не знал, сможет ли он спокойно смотреть в глаза адеда. Хангель всем сердцем и душой ненавидел семью Чон, особенно адеда Чонгука — Чон Чувона. В самом нежном подростковом возрасте Хангель влюбился глубоко и без памяти в омегу Исо, который особой взаимностью не отвечал, но и не отталкивал, соглашаясь погулять и позволяя проводить до дома. В семнадцать Исо выиграл обучение в Сеульском университете и уехал. Хангель ждал, веря в то, что по возвращении Исо он сделает ему предложение и они проживут счастливую жизнь. Однако этому не было суждено сбыться. В столице Исо попал на глаза Чувона. Тому было уже пятьдесят два года, он уже практически не занимался делами, передав их взрослому сыну от законного супруга, который погиб при родах. Была ли это любовь со стороны Исо, принуждение или холодный расчет — никто не знал, но значение имело только то, что Исо ответил на ухаживания Чувона, практически сразу же переезжая к нему. Однако, несмотря на то, что жил Исо в доме семьи Чон, в семью его официально не вводили: союз не заключали, метку не ставили, да и верностью Чувон не отличался. Хангель ездил к Исо, даже смог с ним встретиться, пытался убедить уйти от этого альфы, но тот даже слышать ничего не хотел, рассказывая о неземной любви и о комфортной жизни. Только «неземная» и «комфортная» быстро превратились для Исо в настоящий ад: однажды Чувон привел в дом беременного омегу и заявил, что тот носит его ребенка, поэтому отныне будет жить здесь. Про судьбу самого Исо тот ничего не сказал, но эта тишина была воспринята им совершенно однозначно: его скоро попросят вернуться в родительский дом. Такого Исо пережить не смог, буквально сойдя с ума. Дождавшись следующего дня и того, чтобы Чувон уехал с основной частью охраны из дома, Исо взял с кухни большой разделочный нож и направился в гостиную, где под музыку наслаждался жизнью тот самый беременный омега. Подкравшись к нему со спины, Исо одним движением перерезал ему горло, чтобы тот не кричал. Однако этого Исо показалось мало, поэтому, опрокинув уже мертвое тело на пол, он разрезал тому живот, отрезая от стенок омегмы комок клеток, которые ещё только начали формироваться в ребенка. Держа его в залитых кровью руках, Исо одновременно ненавидел и завидовал. Решив, что его альфа расстроится потере ребенка, которого сам Исо понести пока не смог, он поднес нож к своему животу, вскрывая самого себя, чтобы поместить вырезанный плод внутрь себя. Как потом врачи рассказывали родителям Исо, тот не понимал своих действий и из-за адреналина не чувствовал боли. Именно поэтому причиной его смерти была большая потеря крови. С тех пор в мире Хангеля не существовало кого-то, кого он ненавидел сильнее Чон Чувона и его семьи. Поэтому обратиться к государству за новым жильем значило получить его от семьи Чон, которой точно так же, как и тогда, принадлежало всё имущество, арендуемое государством под социальные нужды. Хангель с трудом смог остаться в их нынешней квартире, тогда сделав это исключительно для родителей и брата, впоследствии же оставшись в ней только из-за того, что идти было некуда. Несмотря на то, что Хангелю уже было семьдесят лет, он так и не смог отпустить эту ситуацию. Не смог забыть свою первую любовь, поэтому и согласился взять в союз незаконнорожденного омегу — Кан Тэиля: он не хотел других отношений, а Тэиль это знал и принимал, прося лишь хорошего к себе отношения. Прошло полвека, Хангель вырастил детей, похоронил Тэиля, но всё ещё ненавидит семью Чон. И то, что сейчас Тэхён собирается подарить им дом тоже от семьи Чон, заставляло его колени дрожать и подгибаться. Пусть Кенсу и объяснил, что в дарственной на Ким Кангиля не будет указано, кто был собственником дома до Тэхёна, сам Тэхён боялся, что выдаст правду своим виноватым взглядом. Тяжело вздохнув, Тэхён неторопливо побрёл вниз по нужной улице, продолжая мысленный диалог с самим собой, окончательно убеждая себя, что поступает правильно. Тэхён понимал адеда и принимал его право на эту ненависть, но всё же считал, что не стоит из-за своей боли заставлять страдать других, близких людей. Он даже согласился переделать крохотную кладовую без окон, куда даже нормальная кровать не помещалась, лишь бы настоять на том, что им всем места хватает, когда это было откровенно не так. Тэхён же, соглашаясь на путь айдола, шел туда именно с мыслью о том, что это позволит ему помочь семье. Пусть не статус айдола ему помог, но он не был готов отказаться от такого блага для своей семьи из-за истории полувековой давности, даже если та потрясала своей ужасностью. Жаль только одед Тэиль не дожил до нового дома. Смахнув невольно скатившуюся при воспоминании одеда слезинку, Тэхён шумно выпустил воздух через рот, стараясь взять себя в руки. Он ещё утром предупредил родных, что приехал к ним в гости, поэтому все обещали к вечеру быть дома, и, судя по цифрам на часах Тэхёна, его уже должны были ждать. Попросив Кенсу приехать чуть позже, Тэхён хотел какое-то время просто побыть с семьей без необходимости врать им, глядя в глаза. Остановившись напротив трехэтажного дома, в котором располагалось шесть квартир, Тэхён смотрел только на одну, расположенную справа на первом этаже. Выход нижних квартир был сразу на улицу, поэтому Тэхён мог без проблем видеть не до конца запертую дверь и мельтешащие силуэты в окне. Воодушевившись подтверждением того, что его ждут, Тэхён пружинистой походкой поспешил войти в дом, где прожил пятнадцать лет. Тот был всё тем же. Маленький коридор, где сбоку вещи висели друг на друге, а немногочисленную обувь приходилось складывать практически в кучу. Взгляд сразу же упирался в открытую дверь кладовки: иначе в ней было невыносимо душно, и адед не мог заснуть. Заметив выглядывающие из-под накинутого покрывала деревянные ящики, служившие основой для кровати, а над ними матрас, история которого заставляла щеки Тэхёна пылать стыдом и досадой: родители не признавались, но Тэхён по запаху и пятнам понял, что матрас этот просто выкинули, им же пришлось его подобрать, отмыть в силу возможностей, разрезать под размер ящиков, тем самым создав самодельную постель для адеда. Из прихожей сразу открывался вид на самую большую часть квартиры — гостиную, столовую и кухню, совмещенные в одном пространстве, где перемещаться можно было только «по-змеиному», лавируя из бока в бок вокруг вещей и мебели. В конце общей комнаты находилось две спальни. Одна совсем маленькая, где умещалась только двуспальная кровать, что родителям пришлось натянуть сетку под потолком, чтобы так хранить свои вещи. А вторая чуть побольше, правда, тринадцать лет в ней жило три ребенка: Тэхён и его два брата-двойняшки, Ким Чонгю и Ким Ынжин, альфа и омега, родившиеся через два года после Тэхёна. Не считая двери рядом с кладовой, где была ванная комната, в которой помещались только унитаз, приделанная к стене лейка от душа и шторка, создающая видимость попытки не заливать унитаз при приеме душа, больше в их квартире не было ничего. Сцепив зубы, Тэхён выдохнул и, решив, что не имеет права показывать свои эмоции по поводу их жилья, закрыл за собой дверь, чем и привлек внимание всех тех, кто, толкаясь друг о друга, находился в общей комнате. Поймав в объятия бросившегося к нему омму, Тэхён обнял его в ответ, очень надеясь, что пленка на запаховой железе держится крепко и не выпустит наружу запах Чонгука, которым Тэхён пропитался. Перехватив потом Ынжина, которого помотал в объятьях вправо-влево, не имея возможности покрутить его вокруг себя, Тэхён смеялся, чувствуя, как слезы всё же потекли по его лицу. Топя свою тоску по дому в тренировках, Тэхён даже не подозревал, что так сильно скучал по своим родным. Приобняв адеда, сидевшего за столом и уже лишний раз не поднимающегося, и Чонгю, который в силу возраста показывал, что он брутальный альфа и не признает телячьих нежностей, Тэхён подошел к аппе. Застыв перед ним, смотря на его теплую улыбку, Тэхён сам бросился ему на грудь, сцепляя руки за спиной, чувствуя обволакивающее тепло. Весь первый год его стажерства именно аппа приезжал к нему каждые выходные, проверяя всё ли у него хорошо. Когда же Тэхён узнал, что тот приезжает на ночном поезде, ждет, когда у Тэхёна будет обед, проводит с ним час, а затем вновь едет на вокзал, дожидаясь именно ночного поезда, как самого дешевого, то Тэхён со слезами уговаривал его прекратить, обещая постоянно звонить и говорить только правду. Уткнувшись лицом в шею аппы, Тэхён чувствовал, как слезы защипали глаза, потому что обещание своё он уже не сдержал. О Чон Чонгуке он им точно не расскажет. Попав в круговорот рук и фраз, оказавшись за круглым обеденным столом, Тэхён едва успевал вставить хоть слово, больше слушая рассказы про успехи братьев в учебе, про близких и дальних родственников, про здоровье адеда и то, что урожай в этом году был очень хорошим. Впервые Тэхён радовался тому, что новостей было столь много, что родные так сильно хотели именно рассказать, а не услышать, потому что, оказавшись здесь, среди семьи, надежда на то, что его поступок правильный, начинала таять. Тэхён вырос совсем в другом мире, в мире, где аппа очень долго и упрямо ухаживал за оммой, который, будучи из детского дома, совершенно не доверял посторонним людям, тем более альфам, которые говорят о любви с первого взгляда. Несмотря на бедность, дети у них появились не случайно, и у Тэхёна бы язык не повернулся сказать, что их не любили. Любили. Сильно и тепло. Тэхён всегда знал, что его дом — это его крепость, что аппа в ней главный рыцарь. А то, что у него случилось с Чонгуком, было совсем не так. Совсем иначе и непохоже на то, что он представлял себе подростком. Сначала секс, затем странные разговоры о наследнике, а про отношения ни слова. При этом Тэхён принял карту и не отказался от дома и машины, буквально подписываясь этим под правом Чонгука на себя. — Милый, — обратился к нему омма, подливая сока в стакан и бросая на того заинтересованный взгляд, — ты к нам надолго? — Уже надоел? — посмеялся Тэхён, беря стакан и пряча изогнутые в улыбке губы за его краем. — Ну что ты, — смутился Чахён, отчего скулы обдало краской, и он принялся разглаживать салфетку на коленях, — я лишь хотел познакомить тебя с сыном господина Вана, Сонхи приехал к нему на пару дней, он учится в Сеуле на инженера, подает большие надежды, очень хороший, порядочный альфа. — Омма, — просящим тоном протянул Тэхён, отставляя полупустой стакан с соком и складывая локти на стол, — вы же не хуже меня знаете, что я связан контрактом. У меня не может быть никаких отношений с альфами, иначе меня выгонят из агентства. — Никто же не говорит про отношения, — смутившись от прямоты сына, пробубнил Чахён, заправляя за ухо волнистые локоны. — Вы же можете просто общаться, всё же оба не в родном городе, со знакомыми проще, — перечислял он, хотя всем был понятен истинный подтекст этого знакомства. — Я уже три года там жи… — начал Тэхён, но был перебит фырканьем и смешками Чонгю: — Лучше Ынжина с этим Сонхи познакомить, — протянул тот, развалившись на стуле и бросая на брата глумливые взгляды, — может хоть дурь из головы вылетит с этим Чонгуком. Услышав знакомое имя, Тэхён замер, почувствовав, как кольнуло в сердце, при этом боясь смотреть на брата. Он понимал, что брат говорит не о нем, допускал, что это совершенно другой «Чонгук», но всё равно не мог заставить повернуть шею влево, делая совершенно равнодушный вид, словно не пережил только что маленький приступ. — Чонгю, — порицая, выдал Кангиль, строго смотря на сына, — не разговаривай так с братом. Это неуважительно. — Аппа, — возмущенно выдохнул тот, отодвигаясь от спинки стула и выпрямляя спину, — вы же сами его за это ругаете… — Ругаем, — не отпуская строгий тон, перебил его Кангиль, — но это не значит, что ты так можешь про него говорить. Неважно, что он делает, думает и чувствует, он всё равно твой брат. И ты должен быть на его стороне, на стороне своей крови. Всегда. Помни об этом, — подчеркнул он, попутно сопровождая слова указывающим на него жестом. — А, — неуверенно выдал Тэхён, перебегая взглядом из-под челки с брата на аппу, — а что происходит? Все альфы их семьи нахмурились, крепко сцепили челюсти и смотрели куда угодно, но не на омег. Растерянно наблюдая за реакцией альф за столом, Тэхён перевел вопросительный взгляд на омму, краем глаза замечая, что Ынжин опустил голову, ковыряясь в тарелке, делая вид, что очень увлечен ее содержимым. Вздохнув, Чахён взволнованно осмотрел лица альф и заговорил, однако явно подбирая слова: — У Ынжина появилось увлечение, — произнес он первую часть своей истории, бросив беглые взгляды на Хангеля и своего супруга. — Нам же построили новую школу, на открытие пригласили Чон Чонгука, — проговорил он, виновато посмотрев на сидящих альф, тихий рык которых был вполне различим, при этом не заметив, как судорожно Тэхён втянул воздух и замер. — Ну знаешь, милый, сказать пару слов и перерезать ленточку. Ничего такого, но с тех пор Ынжин просто потерял покой. Только о Чон Чонгуке теперь и может говорить. — Он даже страницу в «Твиттере» ведет, — не сдержавшись, выпалил Чонгю, в запале игнорируя недовольный взгляд аппы. — О Чон Чонгуке, представляешь? — проговорил он на шумном выдохе. — Следит за всеми новостями о нем, постит о нем всякие записи. Собирает факты с его интервью, а репортаж со спортивного канала так вообще по кадрам разобрал, наделав скринов и анимаций, потому что тот там показывал свою программу тренировок. Всю комнату слюнями залил, любуясь на его тело, — ехидно добавил Чонгю, склонившись вперед и пытаясь заглянуть в глаза Ынжина. — Я тебе сейчас скину его блог, — продолжил Чонгю, обращаясь к потрясенному Тэхёну, попутно доставая телефон. Кивнув на слова Чонгю, Тэхён повернул голову к Ынжину, чувствуя, что это дается ему очень нелегко: шею словно заклинило, а по позвоночнику бегали мурашки, касаясь его кожи ледяными лапками. И если присутствующие думали, что шок на лице Тэхёна был вызван тем, какую ужасную кандидатуру для воздыхания выбрал его брат, то сам Тэхён видел проблему совсем иначе: он спит с тем, к кому его младший брат испытывает первую влюбленность. Прямо сейчас сидит рядом с ним, будучи до краев наполненный его семенем, пропахший его запахом, имеющий на своем теле следы от его пальцев. Чувствуя, как его мутит, Тэхён хотел уйти в ванную, но его движение в сторону было воспринято Ынжином иначе, и, взбеленившись, тот выставил ладонь вбок, пытаясь предотвратить прикосновения Тэхёна, а затем и вовсе вскочил с места. — Да вы ничего не понимаете! — со слезами на щеках и в голосе хрипло выдал он. — Я не хочу жить вот так, — разведя руки, указывая на пространство вокруг себя, с чувством выплюнул Ынжин. — Я не хочу всю жизнь ковыряться в земле, зная о сортах навоза и видах жуков и червяков. Я чувствую, что Чонгук — мой альфа, — распалялся он, смотря поочередно на всех присутствующих. — Я поступлю в университет в Сеуле, отучусь на архитектора и пойду к нему в компанию. Я точно с ним встречусь и ему понравлюсь, он просто не смог увидеть меня в той толпе, — отчаянно убеждал он, только окружающие задавались вопросом, кого именно: себя или их. — Ага, — иронично цокнул Чонгю, убирая телефон в карман и бросая на брата снисходительные взгляды, — только ему дофига лет и он явно успеет кого-нибудь себе найти, пока ты будешь учиться, стараться и пытаться вильнуть хвостом под его носом. Не удивлюсь, если у него уже есть супруг и дети, просто он их публике не показывает, чтобы вот такие сумасшедшие фанаты, как ты, — указав на него пальцем, обвинил Чонгю, — ничего им не сделали. — Ничего страшного, — отстаивал своё Ынжин, цедя слова сквозь зубы и с прищуром смотря на брата, — я читал, что доминантные альфы могут ставить сколько угодно меток… — … пока не пометят его, — вклинился Чонгю, напоминая брату то, что тот специально каждый раз забывает. — Такие альфы никому не позволяют себя метить, — парировал он, ещё больше злясь из-за того, как Чонгю закатил глаза на его слова. — Так что я согласен быть и вторым супругом. — Ынжин, — сокрушаясь, потрясенно протянул Чахён, — мы тебя так не воспитывали. Нельзя влезать в чужую семью. Тем более двоесупружество запрещено. — Да какая семья! — утирая щеки и под носом, хныкал Ынжин, топнув ногой и повернувшись в сторону оммы. — Это всё он просто придумал, — гневно выдал он, ладонью указывая на брата. — Почему вы всё не верите, что я могу удачно выйти замуж? Почему считаете, что достоин только фермера или какого-то там инженера, — плача, говорил он. — Для вас всегда красивым был только Тэхён, но я же не хуже. — Дело не в этом, — вступил в разговор Кангиль, суровым взглядом смотря на сына. — Дело в том, кого ты выбрал. Этот альфа не достоин даже того времени, которого ты на него тратишь. Семья Чон не принесла нам ничего хорошего, каждый из трех Чонов принес в нашу семью только горе. — Зато мне он принесет счастье, — упрямо настаивал Ынжин, настойчиво смотря в глаза аппе. — Даже если вы от меня откажетесь, я не откажусь от своих чувств и своей цели. Договорив, Ынжин резко развернулся и убежал в их спальню, хлопнув дверью. Не задерживаясь ни на мгновение, Чахён последовал за сыном, надеясь успокоить своего ребенка. Оставшись в компании нахмуренных и раздраженных альф, Тэхён осторожно переводил взгляд с одного на другого и так по кругу, пытаясь понять, станут ли его слова спусковым крючком или выставлением предохранителя. — Я чего-то не знаю? — поинтересовался Тэхён, смотря на аппу как на более сдержанного из всех присутствующих. — Как каждый из Чонов принес горе в нашу семью? Разве не только Чувон? Поджав губы, Кангиль исподлобья глянул на своего аппу, взглядом спрашивая разрешения рассказать. Также переведя взгляд на адеда, Тэхён только сейчас заметил, как крепко тот сжимал свою трость, сдерживая гнев из последних сил. Сглотнув вставший в горле ком, Тэхён уже набрался смелости, чтобы спросить у того напрямую, как Хангель сам заговорил: — Чон Чониль испортил жизнь Раону, — скрипучим голосом проговорил тот, — причем случилось это через четыре года, как Исо не стало, — пожевав в недовольстве губы, Хангель, протер их ладонью и, цокнув, продолжил: — Это животное как раз только получило весь бизнес, похоронил аппу и пошел во все тяжкие, омег менял чаще, чем моргал, — едко выплюнул он, едва сдержавшись от того, чтобы действительно не плюнуть себе под ноги. — Многих принуждал. С Раоном так и случилось. Он с ним переспал и ушел, а позже Раон понял, что беременный. Долго скрывал от родителей, тянул до последнего, открылось всё тогда, когда его живот уже стало невозможно прятать. А как оказалось, этот ублюдок за каждым омегой, с которым спал, устанавливал слежку, и если кто-то из них беременел, то заставлял делать аборт. Даже если те были в союзе и убеждали, что ребенок от мужа. Видите ли, — враждебно передразнивал он, — он насмотрелся на своего аппу и решил, что не допустит детей вне союза. Срок уже был большой, четыре месяца, аборт делать нельзя, но купленные им врачи неожиданно нашли у ребенка патологию, которая якобы угрожает жизни Раона, и ему принудительно сделали аборт. После этого он не смог иметь детей. Родители выдали его в союз, а толку? Тот не оправился, а супруг его выгнал, когда понял, что наследника не будет. Раон тогда и вскрыл себе вены. Наблюдая за серым лицом адеда, Тэхён с ужасом понимал, что у того куда больше причин ненавидеть семью Чон, чем он думал. Альфы одной фамилии лишили его и возлюбленного, и брата. Но, несмотря на все ужасы услышанного, страшнее всего было узнать про третьего Чона. Чона, прикосновения которого Тэхён ещё чувствует на своем теле. — А, — начал он сдавленным голосом, но продолжил, только прочистив горло, — а Чонгук? Чон Чонгук, — исправился он, посчитав, что обратился к тому слишком лично. — Это уже моя история, — серьезно проговорил Чонгю, привлекая внимание Тэхёна и поражая того своим видом и тоном: Чонгю всегда был бойким и задиристым, но никак не понурым и потерянным, каким предстал сейчас. — Это было чуть больше года назад. Помнишь Тэуна? — Твоего друга, который умер от передозировки? — всё же уточнил Тэхён, хотя сомневался, что в жизни Чонгю был ещё какой-то другой Тэун. — Да, — кивнул тот. — Ты же знаешь, что этот Чонгук, как только власть получил, то сразу же поджал под себя весь наркобизнес. Он держит страшную монополию в этом. Вообще никого не пускает туда, будто ему жалко, что кто-то, кроме него, заработает. А наркотики же он продает типа чистые, — иронично хмыкнул Чонгю, ногтем ковыряя появившуюся от времени выемку в столе, — стоят они бешеных денег. Вот Тэун и решил немного подзаработать. Продал аппину машину, которая в наследство досталась, взял кредит, арендовал у Чона самый дальний и неприметный участок и посадил там среди обычных овощей кусты конопли. Стал делать марихуану, продавал ее по доступной цене, к нему пошли все те, кто не мог себе позволить порошок от Чона. Да только этому Чону быстро доложили об этом. Представляешь, сам приехал на то поле, такая честь, — фыркнул он, сжимая пальцы в кулаки. — И знаешь, что сделал? Заставил выкопать ров вокруг участка, заполнил его водой, а всю сердцевину участка просто поджег. Полыхало знатно, всё сгорело, и земля была более непригодна для выращивания хоть чего-либо. Запасы у Тэуна были, но они не покрывали кредит даже на год. В итоге Тэун от своих же наркотиков и погиб. Так что этому Чону лишь бы деньги в его карман шли, а на людей плевать. Сжег человеческую жизнь и продолжает жить припеваючи. Вон, — махнув в сторону их спальни, раздраженно выдал он, — во внимании омег купается, а мой друг в земле гниет. — Но ведь убил его не сам Чон, — выдал Тэхён быстрее, чем подумал, при этом даже не определившись с интонацией: спрашивает он или утверждает. — Напрямую — нет, — подтвердил Чонгю, откидываясь на спинку стула и запуская пятерню в волосы, — но он мог закрыть глаза на этот маленький бизнес, который кормил целую семью. Его масштабам это никак не мешало. — Семья Чон, — скрипуче заговорил Хангель, — настоящее проклятье нашей семьи, — закончил он, взглянув на дверь спальни, где ещё были Ынжин и Чахён. Рассудив, что о Чонгуке говорить не стоит, Тэхён про себя всё же выдохнул: по сравнению с его адедом и аппой поступок Чонгука казался даже объяснимым. Тэхён понимал, что Чонгук тоже принес горе их семье, но, в отличие от адеда и аппы, не стремился специально это сделать. Тем более Тэхён осознавал, что Чонгю был предвзят. Он не видел того, что Чонгук по какой-то причине оставил Тэуна в живых, хотя, насколько Тэхён понимал в «темном рынке», за подобное должны были убивать. Не видел того, что Тэун мог поступить иначе и начать другую жизнь. Он видел лишь то, что сам хотел. Нашел виноватого в Чонгуке, решив, что именно его поступок толкнул Тэуна к наркотикам. Осознание того, что он сам оправдывает Чонгука в своих глазах, ударило по голове Тэхёна резко и неожиданно. Аппа всегда говорил о том, что родная кровь важнее, а теперь сам Тэхён сидит и думает, что принял бы сторону Чонгука, а не брата. Извинившись перед родными, Тэхён ушел в ванную. Закрыв скрипящую дверь, он уперся ладонями в маленькую раковину, которая была встроена вместо крышки бачка унитаза. Включив воду, Тэхён смачивал ладонь, ею протирая лицо, вновь чувствуя, что ему дурно от того, как всё запутано. Родные переживают за Ынжина, не зная, что «проклятье» в лице Чона уже настигло Тэхёна. История адеда и аппы Чонгука были связаны с омегами и беременностями, в то время как сам Тэхён аналогично находился в таких же условиях: пусть не сам Чонгук, а его приближенные, но всё же высказали вполне обоснованные предположения о том, что роль Тэхёна уже предопределена. И если Ынжин только мечтает о том, чтобы оказаться с этим альфой, то Тэхён не единожды побывал под ним, принимая его без остатка. Чувствуя, как немела рука, держащая край раковины, Тэхён неторопливо разжал пальцы, ожидая, когда судорога пройдет. Сев на крышку унитаза, Тэхён растирал предплечье и кисть, стараясь согнать мурашей с кожи, краем сознания отмечая, что физическая боль отвлекла от моральных терзаний. Рассудив, что он уже влез во всю эту историю и никто из семьи ему всё равно не поможет, Тэхён решил придерживаться изначального плана. Выйдя в общую комнату, Тэхён сразу же ощутил напряженную обстановку, позже замечая, что омма с Ынжином вернулись за стол. Поняв, что обстановку нужно спасать, Тэхён выдохнул и, вспомнив все уроки актерского мастерства, направился к родным, начиная рассказывать истории из своего стажёрства, надеясь, что к моменту приезда Кенсу настроение у всех будет лучше, а то вручение подарков будет смазанным. ***** 20 сентября 2023 года. Среда. Несмотря на то, что Джин и Чимин убеждали Тэхёна в наличии возможности оставаться дома сколько угодно, тот позволил себе лишь ночь в новом доме своей семьи. Когда приехал Кенсу, Тэхён лишь попросил всех поехать с ним, при этом собрав только все нужные вещи, оставив всё то, что можно оставить. Атмосфера, которую Тэхён только успел привести в нормальное состояние, разрушилась, уступая место новому напряжению, однако все, даже адед, выполнили его просьбы без лишних комментариев и вопросов. Когда же Тэхён озвучил ту правду, ради которой все это затевалось, то ему потребовалось ещё несколько часов, чтобы убедить родных принять эти подарки, что он не влез ни во что незаконное и что в рабство его новым контрактом агентство не взяло. Настояв на том, чтобы они уже занимали комнаты, раскладывая вещи, Тэхён уже собирался отправиться в гостиницу, как омма попросил, чтобы и Тэхён провел эту ночь с ними, это же и его дом, в котором есть и его комната. Не став спорить с родителем и объяснять, что все остальные комнаты, кроме четырех спален, он позиционировал как гостевые, Тэхён написал Джину с просьбой его не терять и сообщить охране, что те могут отдыхать. Получив в ответ достаточно глумливое сообщение о своей наивности в вере, что охрана хоть на шаг от него отойдет, Джин поздравил с успешным вручением подарка и пожелал спокойной ночи. Как оказалось, люди Чонгука заполнили и холодильник, поэтому, проведя завтрак вместе с семьей, Тэхён всё же сказал, что должен возвращаться. Приехав в гостиницу и найдя Чимина с Джином в спа-зоне, он попросил их о возвращении в Сеул. Поняв, что попытки уговорить Тэхёна присоединиться к их процедурам не имеют успехов, Джин отзвонился сопровождающим их людям с указаниями готовить самолет. Оказавшись в Сеуле уже около обеда, Тэхён совсем не ожидал того, что у трапа их будет встречать целая группа достаточно пугающего и внушительного вида альф. Первым по трапу сбежал-слетел Чимин, с разбега прыгая на альфу, стоящего впереди целого отряда и отличающегося внешне хотя бы тем, что был меньше ростом и не обладал крупной комплекцией. — Это его супруг, — подсказал Джин, спускающийся следом за Тэхёном. — Мин Юнги, та самая «левая рука». Кивнув несколько раз, давая понять, что услышал, Тэхён напряженно посмотрел на встречающую его делегацию: за два дня в Тэгу он вроде бы не успел сотворить ничего такого, за что за ним следовало посылать руководителя теневого бизнеса. Не выдавая свои эмоции, Тэхён последовал вслед за Джином, двинувшимся к Чимину и Юнги. Отлипнув от альфы, Чимин встал рядом, сложил ладони у того на плече и довольно протянул, обращаясь к Тэхёну: — А это мой супруг, Мин Юнги, тот, кто и принес всю информацию о тебе Чону. — Думаю, это не сильно поспособствует его расположению ко мне, — хмыкнул Юнги, поджимая правый уголок губ в усмешке, но добрым взглядом смотря на Чимина, что даже шрам, вертикально пересекающий его правый глаз, не портил ощущения теплого отношения между супругами. — Здравствуй, Тэхён, — обратился к нему Юнги. — Пойдем, познакомлю тебя с твоими людьми. — Моими «кем»? — опешив, переспросил Тэхён, забыв в ответ поздороваться, при этом ища ответы в глазах Джина или Чимина. — Идите в машину, — указал Юнги, подтолкнув Чимина за талию, а для Джина кивнув в нужную сторону. — Ваши вещи уже в багажнике, вас довезут до дома. — А ты? — капризно надув губы, спросил Чимин, вновь поворачиваясь к мужу и прижимаясь к его груди. — Я сейчас объясню всё Тэхёну, отправлю его в общежитие и поеду по делам, — пояснил он, положив ладони на бока Чимина и большими пальцами поглаживая его тело. — А может, домой? — с надеждой протянул Чимин, широко распахнутыми глазами смотря на Юнги. — Может, — усмехнулся тот. — Но тогда мне Чон яйца оторвет, он ждет от меня результат уже сегодня. — Нет, яйца нам ещё нужны, — со знанием дела рассудил Чимин, чмокая мужа в губы и, виляя бедрами, направился к машине под сопровождение жадного взгляда Юнги и закатывание глаз от Джина. Когда же омеги помахали Тэхёну, напоследок напоминая тому про его обещание сходить с ними в спа в Сеуле, и, сев в машину, уехали, он повернулся к терпеливо ждущему его Юнги. — Начнем, — по-армейски отчеканил он, делая широкий шаг в сторону и открывая обзор на альф. — Знакомься, Чон Сынмин, — указал он на мужчину лет сорока, крупного, накачанного, с военной выправкой и в солидном костюме. — Главный человек, который отвечает за тебя своей головой. Долгие годы работал с Чоном, так что профессионал своего дела. Он же тебе и глава охраны, и один из водителей. Обо всех своих перемещениях и пожеланиях сообщай ему, не найдешь его, чего быть не должно, — сделал акцент Юнги, — то обращайся к любому. Остальные, — кивнув на других альф, — это несколько смен твоей охраны. Советую их сфотографировать, потому что в досье, которое тебе пришлет Сынмин, не всегда актуальная фотография, кто-то значительно поменялся. Если к тебе подойдет кто-то и скажет, что он новенький из твоей охраны, то это ловушка. О любых заменах людей в этом списке ты будешь сразу же уведомлен, — переведя взгляд на Тэхёна, Юнги с нажимом продолжил. — Я понимаю, для тебя это в новинку, тебе не хочется жить под постоянным контролем, но прими это как данность. Мои люди и так будут пытаться сливаться с толпой, чтобы ты не так напрягался. Но очень прошу не сбегать от них и не врать им о том, где ты и с кем. Помни, что каждый из них был одобрен Чоном лично. Он сам вверил им тебя, и если ты сбежишь или потеряешься, то вот все они нежильцы. А я не хочу терять хороших людей из-за того, что омеге захотелось побыть одному. — Я не собирался сбегать, — парировал Тэхён, полоснув Юнги резким взглядом, — правда, они со мной будут помирать со скуки, я практически не выхожу из агентства. — Это у тебя просто альфы до этого не было, — посмеялся Юнги, впрочем, мгновенно лишая лицо эмоций. — Чем скучнее их работа, тем им лучше. Так что осваивайся с новыми людьми, машиной, а мне, правда, нужно бежать. Бывай, Тэхён, — выдал он, отсалютовав тому двумя пальцами и направляясь к своей машине. Оставшись, как сказал Юнги, со своими людьми, Тэхён не придумал ничего другого, как начать разговор с извинения. — Простите, господин Чон, — проговорил он, смотря на подошедшего ближе альфу, делая легкий поклон, — мне жаль, что вас и всех остальных перевели на работу со мной. — За что вы извиняетесь, господин Ким? Я не понимаю, — посмотрев на того внимательным взглядом, проговорил Сынмин. — Ну как же, — саркастично хмыкнул Тэхён, — до этого вы охраняли главу семьи Чон, а теперь всего лишь меня, — виновато протянул он, скрещивая руки на груди и ладонями обхватывая плечи. — Если вы думаете, что нас сейчас понизили, то вы ошибаетесь, господин Ким, — жестом указав охране, в какую машину положить вещи Тэхёна, тот продолжил: — Кодекс семьи Чон гласит, что главным приоритетом при охране и защите является глава семьи, но только в том случае, если у него нет омеги и детей. Если же у главы семьи есть омега, то вся семья обязана поменять приоритет — главным становится омега, потому что глава семьи справится со всеми трудностями, если будет уверен, что его омегу оберегает вся семья. Если же ещё есть и дети, то их приоритет также стоит выше главы семьи, но ниже омеги главы. Поэтому сначала все будут защищать омегу главы, его детей и только затем самого главу. Это правило непоколебимо, так что для нас большая честь, что господин Чон выбрал именно нас. Это высшая мера признания со стороны главы семьи — доверить защищать того, кто является гарантом преемственности поколений. Смотря на Сынмина широко распахнутыми глазами, Тэхён с трудом удерживал свой рот в закрытом состоянии: у него в голове не укладывалось то, что он слышал — все поголовно считали и называли его омегой главы, когда он сам всего лишь соглашался расстаться с девственностью с альфой, которого, думал, уже на утро не застанет рядом с собой. Медленно повернув голову в сторону остальных альф, Тэхён слегка вздрогнул, когда те синхронно подправили строй, ударив боком правой пятки по левой, вытягиваясь и с этой же прямой спиной склоняясь в неглубоком, уважительном поклоне. Тэхён не знал, как это оценивал: либо они все ошибаются, либо Чонгук «забыл» сообщить ему одну маленькую и незначительную вещь — его статус в семье Чон. Мотнув головой из стороны в сторону, словно выкидывая мысли, Тэхён раскрестил руки, но так и не расслабив плечи, шагнул к машине, в которую положили его вещи. Стоящие до этого по стойке «Смирно» альфы пришли в движение, ближайший к пассажирской двери альфа открыл ее перед Тэхёном, захлопывая ее тогда, когда убедился, что тот забрался внутрь. Невольно поведя носом, Тэхён отметил, что в машине ещё ощутимо пахнет кожей. Не обращая внимания на Сынмина, занимающего водительское место, Тэхён любопытно огляделся. Он не считал себя экспертом в автомобилях, но и не относил себя к числу тех, кто не видел разницы между «Рено» и «Мерседесом», поэтому без проблем соотнес символ «Кадиллака» с надписью «Эскалейд», при этом заметив добавленную литеру «Ви». Слегка сведя брови, Тэхён водил взглядом по двум рядам посадочных мест, расположенных за водительской зоной: два отдельных кресла с проходом между ними во втором ряду и привычное единое сидение на манер «дивана» как последний, третий ряд. — По правилам, — заметив в зеркале заднего вида интерес Тэхёна, заговорил Сынмин, выезжая в середине строя с территории аэропорта, — вы должны сидеть на самом последнем ряду, а на двух креслах ваша охрана, но мне показалось, что для первого раза для вас это будет слишком. Вам с этой мыслью нужно свыкнуться. — Да, — глухо отозвался Тэхён, всё ещё бессмысленно и бесцельно рассматривая салон, не фокусируя внимание ни на чем конкретном. — Вы правы. Хотя мне кажется, что подобное и потом будет лишним, — проговорил он, перебираясь на самое последнее сиденье, размещаясь по центру и пытаясь мысленно вообразить на креслах перед ним собирательные образы тех альф, которых он видел у взлетной полосы — получиться получилось, но всё ещё не обрело смысла. — Подобное сделать не могу, — отказал тот, посматривая на него через зеркало заднего вида. — Я и так нарушил правила господина Чона, второй оплошности он мне не простит. Тем более я согласен с этими правилами, так мы сможем обеспечить вам более высокий уровень безопасности. Откинувшись на спинку сидения, Тэхён разместил правую руку поперек туловища, локоть левой руки пристроил на своей ладони и задумчиво водил длинными пальцами по подбородку и челюсти. Он не знал, сколько времени им нужно, чтобы доехать до общежития, но понимал, что потратят они явно больше часа. Поерзав на месте, устраиваясь удобнее, Тэхён закинул ногу на ногу, с силой сцепляя их. Выдохнув, Тэхён постарался расслабиться, иначе на икре будет синяк, происхождение которого он никому нормально не сможет объяснить, однако получалось это плохо. В нем было столько мыслей и переживаний, которые, казалось, его закручивали и топили, а на деле он понимал, что любая его попытка оформить свои ощущения в слова приводила к тому, что получалось лишь несколько абзацев. Абзацев, полных вопросов, сомнений, взвешиваний и односложных ответов. Всё происходящее казалось ему откровенным бредом, потому что: «Да так просто не бывает!». Всё произошло так быстро, так странно, что он даже не до конца понимал, а что именно произошло. Казалось, что его увлекательный вечер пятницы просто немного затянулся, сейчас его привезут в общежитие, и его жизнь продолжится в том же виде и направлении, в каком двигалась ещё на той неделе. Однако, когда он оказался у общежития, охрана и Сынмин никуда не исчезли, машина не стала тыквой, люди не превратились в мышей, и даже одежда Тэхёна не обернулась его старыми вещами. Часы пробили «полночь», а история Золушка ещё продолжалась. Поняв, что охрана собирается его, словно под конвоем, сопроводить до комнаты, Тэхён поспешно выскочил из машины, преграждая им путь. Убедить альф, что он сам может донести свои сумки и не нуждается в присутствии кого-либо внутри агентства, удалось не сразу. Точнее, не удалось вообще, но Сынмин решил пойти на компромисс, связываясь с господином Чоном. Стоя около машины, нервно расхаживая туда-сюда по небольшой амплитуде, Тэхён внимательно прислушивался, радуясь тому, что контекст позволяет понять слова Чонгука: тот интересовался, чего желал он, Тэхён. Мысленно заранее радуясь тому, что не придется объясняться перед другими стажерами, Тэхён нетерпеливо потянул свою сумку из крепко держащих пальцев охранника, краем глаза улавливая, что Сынмин подошел и жестом указал тому отдать вещь. — Подождите, — не позволил Сынмин ему уйти. — Господин Чон распорядился держать с вами связь только по внутренней сети… — Что такое «внутренняя сеть»? — перебил его Тэхён, понимая, что даже название ему не нравится. — Приложение «Пёпл» для обмена сообщениями, — пояснил он, протягивая руку ладонью вверх. — Всё, как и в любых мессенджерах, но оно принадлежит семье Чон, поэтому позволяет обеспечить безопасность данных. Общаться в нем могут только те, у кого оно установлено, — продолжил он, словами добавляя смысла своей протянутой руке, однако Тэхён продолжал молча смотреть на него, не понимая, чего от него хотят. — Дайте, пожалуйста, свой телефон, — прямо попросил Сынмин, чуть ближе пододвигая ладонь, — я установлю вам приложение. Это приказ от господина Чона. Растерянно хлопнув ресницами, Тэхён не сразу отреагировал действиями, порываясь спросить, причем тут он и приказы Чонгука, позже понимая, что приказ был отдан не ему. Переминаясь с ноги на ногу, Тэхён покусывал нижнюю губу, периодически оглядываясь на вход, мысленно прокручивая расписание занятий и надеясь, что никто не додумается именно сегодня сбежать с занятия по вокалу, и в пол-уха слушая слова Сынмина о том, что он именно в приложении пришлет ему личные дела его охранников и сам сделает ему актуальные фото. Кивая, как казалось Тэхёну, невпопад, он косился на свой телефон в чужих руках, замечая, что на экране действительно идет процесс установки. — Шпионская программа? — уточнил Тэхён, сам не зная, почему решился это выдать. — Контроль всех моих звонков, сообщений и сайтов в интернете? Сынмин хмыкнул и без сомнений ответил: — Нет, это просто мессенджер, телефон он ваш не контролирует, — протягивая телефон обратно, Сынмин не отпустил его, когда Тэхён потянул свою вещь на себя. — Для тех целей, которые вы назвали, ставятся скрытые программы. — Это намек на то, чтобы я даже не пытался найти эту программу? — с легким прищуром спросил Тэхён, смотря альфе в глаза, не отводя свой взгляд. — Это намек на то, что такого приказа от господина Чона не поступало, иначе вы бы об этом даже не узнали, — закончил он и, убедившись, что Тэхён лишь держит телефон, а не тянет его, отпустил айфон старой модели. Запихнув его в задний карман джинсов, Тэхён попрощался и двинулся ко входу в общежитие, рассчитывая, что местная охрана вновь увлечена сериалом: в этом общежитии не проживали дебютировавшие группы, поэтому фанатов тут не наблюдалось, а значит, и защищать, и защищаться нет смысла. Пройдя мимо охраны, лишь мельком взглянувшей на него, Тэхён направился к лифту, внутри нажимая на кнопку с цифрой «шесть». Удобнее перехватив скатывающуюся с плеча сумку, Тэхён вышел на нужном этаже, шагнув вправо, двигаясь по коридору к двери, за которой была его комната, делимая им с ещё пятью омегами. Повернув ручку и толкнув дверь плечом, Тэхён невольно выдохнул, радуясь, что комната оказалась пустой: объясняться сейчас не хотелось, особенно придумывать, откуда у него сумка новых вещей. Прикрыв дверь, Тэхён направился к шкафу, расположенному вдоль стены, отделяющей комнату и коридор: он был один на всех, у каждого омеги официально была своя часть, но на деле это не всегда соблюдалось, кто-то мог взять чужую вещь, случайно или специально, потом положить ее не туда. Вещи Тэхёна такую участь избегали, потому что у него не было ничего, чего бы другим хотелось поносить, теперь же, держа в руках сумку с вещами пусть и не самых люксовых брендов, он не знал, что ему с ними делать. Вздохнув, он поставил сумку на круглый стол, стоящий в центре комнаты между расположенных буквой «П» двухэтажных кроватей, и стал сортировать вещи: то, что не должно было привлечь внимание цветом и фасоном, Тэхён запихал в самый конец своей полки, заложив их старыми вещами, а то, что, скорее всего, бросится в глаза при открытии шкафа, он оставил в сумке, закидывая ту на свой «второй этаж». Скинув обувь и поставив кеды в нижнюю обувную зону шкафа, Тэхён забрался на свою постель. Несмотря на то, что, придя в компанию, Тэхён мог занять нижний ярус, так как эти комнаты только-только заканчивали ремонтировать, он этого делать не стал. В тот день Тэхён приболел, поэтому его пропуск тренировки превратился в его преимущество по выбору кровати. Зайдя в маленькую комнату, Тэхён мысленно оценил удобство каждого места, останавливая свой выбор на втором ярусе кровати, расположенной у правой от входа стены. Тогда у них не было даже круглого обеденного стола, который они уже позже купили сами, сложившись с зарплаты, поэтому Тэхён понимал, что роль сидячих мест будут выполнять нижние кровати, что он категорически не хотел допускать. В то время они всей толпой спали на полу в одном из тренировочных залов, поэтому Тэхён прекрасно знал свои чувства и эмоции, когда по его спальному месту могли пройтись ногами, полежать на нем и посидеть. Он был не готов терпеть это всё оставшееся время. Вместе с этим «правая» кровать была вставлена между шкафом и стеной, что создавало углубление в изножье. Не сразу, но Тэхён смог упросить менеджеров разрешить ему сделать там две полки. Выпросив у кого инструменты, у кого старую фанеру, Тэхён сделал над своими ногами место, где хранил как раз-таки носимую в тот момент сумку и нужные в обычные дни вещи, как зарядка от телефона. Разумеется, Тэхён понимал, что его новые вещи всё равно увидят, но рассчитывал, что это будет постепенно и что ни у кого не хватит наглости залезть на его постель и рыться в сумке. Разложив последние вещи, Тэхён достал телефон, включая новое приложение, узнавая в нем то самое, каким пользовался Чонгук. Вот только для общения ему были доступны лишь четыре человека: Сынмин, Чимин, Джин и Чонгук. Видя от Сынмина сообщения с обещанными файлами, Тэхён уже собрался их посмотреть, как дверь без стука открылась. Вздрогнув от неожиданности, Тэхён сверху вниз посмотрел на Юджина, одного из менеджеров, и поздоровался. — Тебя ждет господин Бан, — проигнорировав его приветствие, указал он, кивнув головой в сторону выхода. — Поторопись. Поджав губы, Тэхён слез со своей постели, обулся и направился на два этажа ниже, где располагались комнаты для персонала, переговорные и кабинет директора компании. Секретаря на месте не было, поэтому, постучав костяшками по двери, Тэхён вошел после того, как услышал соответствующее разрешение. — Здравствуйте, господин Бан, — поприветствовал его Тэхён, остановившись недалеко от его стола и поклонившись. — Живой и вроде невредимый, — выдал он, склонив голову влево, осматривая Тэхёна. — Крутанись, — указал он, сделав круговое движение пальцем, четко давая понять, чего хочет. Показывая себя со всех сторон, Тэхён расправил руки в стороны и повернулся на месте вокруг своей оси. Вернувшись в исходную позицию, Тэхён опустил руки, ожидая продолжения, что, впрочем, не заставило себя ждать. — Под одеждой что? — буркнул тот, недоверчиво смотря в глаза Тэхёна. — Следы, метки, шрамы? — Нет, господин Бан, — мотая головой под свои слова, сказал Тэхён, но добавил из-за продолжающегося прищуренного взгляда: — Пара синяков на бедрах, которые уже практически прошли. — А там что? — спросил Шихёк, указывая пальцем на зону паха. — Омежколог не потребуется? Разрывы? Беременность? — Нет-нет, — суетливо уверил Тэхён, чувствуя, как жар обдал шею и щеки. — Ничего подобного, господин Бан, — закончил он, потупив взгляд, на самом деле проверяя, чтобы его кофта не выдавала так до конца и не опавший живот. — Хорошо, — сдержанно выдал тот, сжав челюсти. — Зачем ему потребовались твои документы? Замерев, продолжая смотреть в пол, Тэхён распахнул глаза, в тот момент понимая, что интерес от Бана он не предусмотрел и версию не продумал. Не имея времени для новой лжи, Тэхён решил испытать на нем то, что подготовил для других людей в агентстве. — Мой аппа взял дом в кредит, нужен был поручитель, — начал Тэхён, поднимая голову, зная, что так веры будет больше. — Я летал в Тэгу. — Поэтому твои документы потребовал Чон? — хмыкнул Бан, насмешливо смотря на Тэхёна. — И тебя взяли поручителем без документов от компании и справках о доходе? — скептически продолжил он. — Я брал их раньше, — проговорил Тэхён, спешно вспоминая, что действительно заказывал справку о доходах, желая взять кредит на подарок родителям, в банке он получил отказ, но ведь в компании об этом не знали. — Я же знал, что аппа подал заявку. — И на свидание с Чоном ты поехал с этой справкой? — насмешливо фыркнул Бан, всем видом показывая, что не верит ни одному слову. — Нет, я их сразу отправил аппе по почте, они уже были у него, — продолжил Тэхён, мысленно поражаясь тому, что ложь в стрессовой ситуации придумывается быстрее, чем в салоне частного самолета на высоте выше птичьего полета. — Почему тогда твои документы потребовал Чон? — растеряв значительную часть своего напора, продолжил Шихёк. — Потому что мне бы пришлось уехать от него, чтобы забрать документы, — пояснил Тэхён, вплетая правду в свою ложь. — Господина Чона это не устроило, поэтому отправил своего секретаря. Остановив колючий взгляд на Тэхёне, Шихёк пристально смотрел на него, испытывая его таким вниманием, однако, не получив никакой иной реакции, откинулся на спинку своего кресла и с непонятной Тэхёну интонацией спросил: — Так он все эти дни развлекался с тобой? — хмыкнув на то, как Тэхён отвел взгляд в сторону, Бан вновь подался вперед, складывая тучные ладони на столе и с толикой задумчивости протянул: — Видимо, тебе удалось ему чем-то понравиться, — сказал он, с интересом оценщика осматривая Тэхёна с ног до головы и обратно, словно выискивая именно то, чем тот смог зацепить Чона. — Ты к нему ещё поедешь? — Я не знаю, — ответил Тэхён, разумом понимая, что соврал, но чувствами признавая это истиной. — Он ничего не говорил. — Послушай моего совета, мальчик, — заговорил тот, указывающим жестом показывая на Тэхёна пальцем. — В твоих интересах его увлечь, но при этом никому не попадаться и главное — не залететь от него. Так что сходи к омежкологу, лучше не к нашему, пусть тебе противозачаточные выпишут, иначе пойдешь на аборт. — Но господин Бан, — осторожно начал Тэхён, — разве в моем контракте нет запрета на отношения? — Тэхён, — снисходительно протянул тот, — ты ещё очень молод и, как все омеги, хочешь верить в сказки, но будет лучше, если ты сразу примешь эту реальность. Такие альфы, — начал он, делая отдельный акцент на каждой части предложения, — с такими омегами, не заводят отношения, — цепко смотря в глаза Тэхёна, Шихёк с просветительской настойчивостью давал понять, что весь смысл его слов не в том, что он сказал, а в том, что он не договорил, однако, замечая озадаченность на лице омеги, продолжил: — Ты его увлек? — риторически спросил тот. — Молодец. Так и воспользуйся этим максимально выгодно для себя. При этом не мечтая о метке на своей железе. Смотря на Шихёка, вновь вольготно развалившегося на кресле, Тэхён не мог угомонить бешено бьющееся сердце и спирающее дыхание. Холод прошел по спине, пояснице, лизнул кончики пальцев, отчего те дернулись, по инерции попытавшись сжаться в кулаки, но остались в изначальном положении, потому что одеревенели и не слушались. Поставив себя на место господина Бана, Тэхён понял, как его выходные рядом с господином Чоном выглядели со стороны: омега продался «подороже», чем на один вечер. Почувствовав, как его желудок скрутило и к горлу подступила тошнота, он только и смог, что выдавить хриплое: — Что вы имеете в виду? — Мальчик мой, — хмыкнул тот, — у тебя есть тело, которое Чону явно понравилось, что, в принципе, неудивительно, — отметил Шихёк, слегка заводя глаза вверх, — сам помнишь, много же желающих было, — сказал он, возвращая Тэхёна в те дни, когда Шихёк лишь сообщал ему об интересе того или иного альфы, — а у Чона есть деньги. Много денег, — подчеркнул Бан. — Которые, думаю, он даже не знает, куда потратить. Так вот и помоги ему. Ты же омега, в вас же это с рождения заложено, — шикнул он, явно не желая вдаваться в детали. — Намекни ему, что твоя карьера нуждается в спонсоре, и направь его ко мне, а я уже доведу дело до конца. Если сделаешь всё правильно, то уверен, что он тебе не откажет. Каждое слово ложилось на грудь Тэхёна мокрой плетью: больно, резко, неприятно, склизко, а брызги добавляли эффект «оплёванности». Буквально два дня назад Чимин и Джин уверяли его в том, что у Чонгука на него крайне серьезные планы, и хоть Тэхён не мог сказать, что верит этому, он всё же осознавал, что из такой отправной точки быть окунутым в ситуацию, где ему прямым текстом говорят о его роли временной постельной игрушки, было до отвращения неприятно. — Я не думаю, — резко начал Тэхён, осекаясь и стараясь взять себя в руки. — Я не думаю, что господин Чон настолько глуп, что не поймет такого маневра. — Поймет, конечно, — посмеялся Шихёк, легкомысленно отмахиваясь от Тэхёна, — но богатые альфы любят производить впечатление на деток, которые их привлекают. Потратить деньги — это одновременно самый эффектный и самый не затратный в плане усилий способ. Всего лишь четыре цифры пин-кода, и омега вновь потек, а сумма на счету уже через считанные минуты вернулась к прошлому значению, — нахмурившись, видя по выражению лица Тэхёна, что тот не принимает его слова, Шихёк раздраженно цокнул и со сдерживаемым недовольством буркнул: — Хорошенько подумай над этим, а сейчас иди, ты и так много занятий пропустил. Не чувствуя силы в ногах, Тэхён заставил себя поклониться, попрощаться и, ступая, словно по вате, направился к выходу, будучи остановленный чужим голосом практически в дверях: — Чуть не забыл, — проговорил Шихёк ему в спину, — для всех ты был в Тэгу, отпросился к семье. Не стоит всем хвастаться, с кем ты провел выходные. — Я и не собирался, — тихо ответил Тэхён, поворачивая ручку и дергая дверь на себя. К лифту он не пошел, не чувствуя в себе сил встретиться хоть с кем-то. Свернув к лестнице, которой пользовались редко и то на других этажах, Тэхён осел на одну из нижних ступенек, упираясь локтями в колени и запуская пальцы в волосы. Только получив хлесткую пощечину от реальности через слова господина Бана, Тэхён понял простую вещь: прошедшие семь дней он просто плыл по течению, принимая всё то, что происходило, любые повороты реки, ее скорость и обитателей как естественное явление. Он принял всё, что было, не возразив ни разу. Он пошел на встречу с господином Чоном, не ушел, когда тот дал понять, что за это не будет мести. Он не настоял на своем возвращении в общежитие, позволив крепким рукам подмять его под сильное тело альфы. Он позволил брать себя уже за пределами «вечера пятницы». Позволил кончать внутрь, позволил сцепки. Без сомнений и притирок перешел на дружеский тон с омегами, которых ему прислал Чон и которым дал вполне четкие указания на его счет. Принял вещи, карту, оплатил покупку вещей этой картой, согласился на перелет и фактически на подарок целого дома и новой машины. Даже сегодня он не сказал ни слова на выделенный автомобиль и охрану. Он принял всё, что пожелал Чон, не противясь и не задавая вопросов. Шагнул в самую быструю и опасную реку, поддаваясь её водам и поражаясь, что та вынесла его в океан. Он сам своим смирением загнал себя в ситуацию, когда его вытолкнули на центр сцены, не сказав даже, какая у него роль. Теперь же рыбы стали кусать за пятки, а другие участники постановки шикают на него из-за кулис, требуя начать свою партию. А Тэхён не знает, что делать. Он связался с самым влиятельным и опасным человеком страны, не обговорив никакие правила. Он отдал себя всего под чужие желания, не получив ничего конкретного взамен. «А карточка?» — вспыхнул едким тоном внутренний голос, заставивший Тэхёна поморщиться, вспомнив слова Бана про самый легкий способ впечатлить омег. Подхватив кончиком языка сорвавшиеся слезы, Тэхён приложил основания ладоней к глазам, слегка надавливая, надеясь так прекратить разводимую ими сырость. Рвано дыша, стараясь оставить судорожные хрипы внутри себя, Тэхён слегка мотал головой, перекатывая лицо с правой ладони на левую, усиливая давления то на один глаз, то на другой. Почувствовав, что круги перед глазами стали отдавать пульсирующей болью в голове, Тэхён убрал руку, выпрямляя шею. Схватившись за вертикальный столбик, держащий перила, он прикрыл глаза, чувствуя, что мир поплыл. Приложив голову к прохладному металлу, Тэхён отчаянно не понимал, как он мог так опрометчиво загнать себя в ситуацию, из которой просто невозможно выйти. Тэхён не знал, какую роль для него выбрал Чонгук: временного любовника или кого серьезнее, но важно лишь то, что эта роль уже его, он даже молчаливо согласился на ее партии, поэтому теперь сказать Чону «Нет» казалось сравнимым с самоубийством. Но хуже смерти то, что его семья никогда не примет этого и не простит. Адед, аппа, брат ненавидят Чонгука: кто по праву крови, кто за поступки, но ненавидят. Другой брат влюблен в него той самой первой любовью, которая и слепа, и всесильна: Тэхён видел ту страницу в твиттере и понимал, что это не меньше, чем сумасшествие и помешательство. Никто из семьи не простит ему даже сам факт того, что он спал с Чонгуком, не говоря уже о том, что, возможно, в их внуке будет течь кровь семьи Чон. «То есть сперма во мне — это бомба замедленного действия», — подумал Тэхён, иронично хихикнув, практически сразу прикрывая рот ладонью, чтобы смешки не переросли в неудержимый из-за бессилия колючий смех. «Она либо когда-нибудь выдаст меня смешанными феромонами, либо когда-нибудь превратится в ребенка», — продолжал размышлять Тэхён, понимая, что он оказался в патовой ситуации: он не может уйти от Чона, но и его семья — это уже фактически временное явление. Даже если Чонгук сам его оставит, но родные узнают о том, что между ними было, то дверь в родной дом для него будет закрыта. В этом Тэхён не сомневался, он слишком хорошо знал альф своей семьи: непреклонного адеда, непримиримо справедливого аппу и непрощающего брата. «Ещё и этот Шихёк», — мысленно зло процедил Тэхён, вслух лишь тихо цокнув языком. Он понимал желание Бана, тот заботился о себе и о своем деле, не будь у него такого характера, вряд ли бы он смог создать свое агентство, но Тэхёну совершенно не льстило помогать бизнесу Бана своим телом. Даже если речь шла о его собственной карьере. Тем более, если такая просьба разозлит Чонгука, то виновным будет отнюдь не Шихёк, а сам Тэхён, которому и придется «платить» за такую дерзость. Тэхён был готов пропустить и этот дебют, дожидаясь следующей группы, но лишь бы не быть тем, кто раздвигает ноги за вполне конкретные финансы. Чувствуя, что надвигающуюся истерику подавило чувство злобы на господина Бана, Тэхён выдохнул, пытаясь успокоить неровно стучащее сердце. Вытирая влажные щеки, он теребил пальцы, разминая суставы и проводя подушечками пальцев по ногтям, стараясь отвлечь себя от мыслей, роем летающих в его голове. Просидев на лестнице пять минут, за которые его дыхание выровнялось, слезы перестали течь, а сердце вернуло себе нормальный ритм, Тэхён поднялся и, не желая встречаться с кем-либо, направился на жилые этажи пешком. Убедившись, что все вещи разложены, Тэхён переоделся и спустился вниз, прикидывая, какой из танцевальных залов может быть свободен: свои тренировки он уже пропустил, на занятия по вокалу идти не хотелось, а привыкшее к нагрузкам тело хотело движений. Заглядывая в каждый из залов, Тэхён добрался до самого нижнего из них, который и оказался пустым: он был слишком мал для занятий группы, поэтому популярностью не пользовался, в то время как для него это был самый подходящий вариант. Поморщившись от мыслей про отработку хореографии их номеров, Тэхён включил случайно формируемый плейлист с танцевальными песнями, желая лишь дать волю эмоциям и телу. Погрузиться в себя и выкинуть все мысли получилось не сразу, однако, как только Тэхён смог это сделать, он словно глотнул свежего воздуха в знойный день. Он не продумывал движения и не запоминал их, он лишь позволял своему телу литься вслед за музыкой, которая сменилась новой мелодией, добавляя в танец Тэхёна откровенности и желания. Опустившись на пол, Тэхён откинулся на паркет, сгибая ноги в коленях, прогибаясь в пояснице и вытягивая руки над головой. Музыка продолжала метаться меж стен зала, в то время как Тэхён замер, оглушенный пониманием того, что он хочет под сильные руки. Он, конечно, слышал смешки в агентстве о том, что секс не нужен только до первого секса, потом же это становится потребностью, но никогда не верил этим словам. Как оказалось, зря. Чонгук брал его утром понедельника, перед тем как передал его Чимину и Джину, потом уходя по делам. Прошло лишь неполных три дня, а Тэхён с закрытыми глазами уже лежит на полу танцевального зала, кусает губы и думает лишь о том, что не отказался бы оказаться сейчас совсем в другом месте. Распахнув глаза, насильно возвращая себя в реальность, Тэхён перевернулся на живот и дотянулся до лежащего на полу телефона. Сделав музыку тише, Тэхён бросил взгляд на зеркало, отмечая свои покрасневшие щеки, растрепанные волосы и прилипшую к телу влажную футболку. Зачесывая волосы назад, Тэхён открыл камеру на телефоне. Им нельзя было вести страницы в социальных сетях, но пока Тэхёну удавалось обходить этот запрет просто тем, что он не выставлял себя. По крайней мере, так, чтобы его могли бы узнать. И даже сейчас он развел ноги, сгибая их в коленях, ложась в позу лягушки, вытянул правую руку, укладываясь головой на плечо, левой ладонью накрыл нижнюю часть лица, а телефоном в правой руке закрывая нос и глаза. Узнать его по прогибу в пояснице и тем более по прилипшей к спине футболке нельзя. Влажные волосы потеряли упругость, лишая его заметных волнистых локонов. Обстановка комнаты, которой в кадре было немного, не говорила ни о чем конкретном, лишь о том, что он танцевал. Однако даже таких «засекреченных» фотографий было лишь несколько штук, в основном он публиковал свою жизнь без себя и без намеков на то, что он стажер агентства. Знала ли компания о нарушении им запрета, Тэхён не был в курсе, но пока что никто не приходил с криками и из зарплаты не удерживалась её часть. Хотя дело, возможно, было лишь в том, что у него было буквально несколько сотен подписчиков, в большинстве своем состоящих из тех, кто любил красивые виды Сеула: в обилии пользователей сети он просто потерялся, не попадая под алгоритмы популярного, чтобы менеджеры могли его случайно заметить. Едва заметно обработав фотографию, Тэхён загрузил ее в «Инстаграм», подписав лаконичным «Устал…». Негромко кряхтя, он поднялся и направился на жилой этаж, чтобы принять душ, однако всё его расслабленное состояние испарилось, стоило ему увидеть, что над новым мессенджером горел значок с цифрой «один». Поздоровавшись с группой омег, пришедших помыться после своих занятий, Тэхён поспешно вытерся, оделся и, вновь юркнув на лестничную площадку, открыл приложение. Растерявшись из-за того, что сообщение было от Чимина, Тэхён слегка свел брови и вошел в чат. «Как у тебя получается быть таким охеренным ничего не делая?»

«О чем ты?»

«Говоришь так, словно не ты только что выложил фото с офигенным обзором на задницу»

«У тебя есть мой Инстаграм?»

«Он у всех есть. Юнги же собирал данные» «Подожди. То есть ты не знал? И фото не для Чонгука выставил?»

«Он есть в Инстаграме?»

«Он на тебя подписан. Ты без проблем найдешь его по странному нику, закрытому профилю с двумя подписками»

«Если бы я знал, то я бы это фото никогда не выставил»

«Не смей удалять! Оно классное, да и Чон его уже, всё равно наверняка видел» Кусая губы, Тэхён держал подрагивающие большие пальцы над экраном, периодически порываясь написать вопрос, но не решаясь, потому что осознавал, что Чимин знает ответ, но не уверен, что тот ему понравится. Рассудив, что знание лучше неопределенности, Тэхён начал печатать:

«Чон разозлится?»

«На что?»

«На фотографию»

«С чего бы ему злиться? С того, что у его омеги сумасшедшая фигура? Думаю, он в этом убедился не по фото»

«На то, что я его выставил»

«Забей. Чон не из тех, кто заставит тебя паранджу натянуть. Он скорее подрочит на это фото» «Он тебе даже лайк поставил, так что расслабь булочки, красавчик. Твой альфа тоже впечатлился» Переключившись на «Инстаграм», Тэхён открыл свой профиль, где уже было около сорока лайков. Пролистав список тех, кто оценил фото, он пытался найти, как сказал Чимин, странный ник. Зацепившись взглядом за лайк от Ынжина, Тэхён посмотрел на профиль, расположенный чуть выше, переход на который продемонстрировал ему закрытую страницу и две подписки.

«Английский алфавит, где вместо «JK» нижнее подчеркивание?»

«Бинго!»

«Вторая подписка — это ты?»

«Неа. Официальный аккаунт «Чон Групп». Следит, чтобы пиарщики не писали полную дичь»

«Он не подписан на вас?»

«На нас? Меня и Джина? Нет, конечно. Сдались мы ему» Вернувшись в «Инстаграм», Тэхён вновь стал просматривать список оценивших фотографию, не сомневаясь, что лайк от Чимина тоже должен быть. Найдя профиль по аватарке, Тэхён перешел в него, сразу же поражаясь цифре подписчиков — один миллион двести тысяч. Листанув страницу вниз, он прочитал описание и включил последнее видео, где находящийся на переднем плане Чимин рассказывал и показывал стоящим позади него омегам, как правильно забираться на шест и держаться на нем.

«Ты преподаешь стрип-пластику?»

«Бери выше. У меня сеть танцевальных школ. Там есть все жанры, но основное — это стрип. Я же сам оттуда. Так что все, кто работает в клубах Чона, — это мои детки. Без моей школы и моего одобрения ни один омега не выйдет на шест» «У нас у всех же есть какое-то официальное прикрытие. Мы не сидим все поголовно без работы, выдавая себя» «Если хочешь, могу научить. Думаю, с тобой будет легко, ты уже с базой»

«А разве можно так свободно говорить об этом?»

«О чем?»

«О клубах, официальных прикрытиях»

«А что в этом такого? Клубы и прикрытия полностью законные. Да и ты же в пёпле, тут ты можешь писать о чем угодно, хоть в убийстве признайся. Все данные хранятся только в семье Чон. Официально этого приложения не существует. Если кто-то с твоего телефона попробует зайти в приложение, то ему откроется приложение для обработки фотографий»

«А как приложение поймет, что это не я?»

«Ты ещё не настроил безопасность? У тебя сверху значок гореть должен»

«Горит, но как-то руки ещё не дошли»

«Настрой. Там потребует фейс айди и отпечатки пальцев, предоставь всё, а потом можешь выбрать. Я лично по лицу выбрал, потому что там срабатывает простенький искусственный интеллект, но он круто работает. Сделает фото того, кто пытался, отправит его тебе же в переписку (тут ты, кстати, сам себе писать можешь), а если он не положит сразу телефон, то пёпл симулирует мгновенную разрядку телефона, но мониторит через камеру, как только ты возьмешь телефон, он включится. Это круто! А ещё он отслеживает твое лицо. Ну типа, если человек спит или пьян, то приложение не откроется и отправит сигнальное послание другим. Короче, тут дофига всяких фичей, Чон тут лучше расскажет, он же его придумывал. Спроси у него»

«В смысле «у него»? Он умеет писать приложения?»

«Прости, я забыл, что этой информации нет в открытом доступе. На самом деле у Чонгука три высших образования. Он окончил юридический, медицинский и какой-то там, но, в общем, программист. Причем он реально сам учился, просто индивидуально, не как все и не со всеми»

«Но почему это скрывается?»

«Это не скрывается, просто не афишируется. Никому в голову не приходит, что после юридического, что нужно для бизнеса, он пошел ещё куда-то, а раз не спрашивают, то Чон и не рассказывает. В меде он учился тому, что именно ему нужно. Как вытащить пулю, зашить рану, куда нужно стрелять, чтобы человек сразу умер, а куда, чтобы нет и мучился. Сам понимаешь, не врачом в больнице он планировал быть. А без технологий уже никуда. В семье Чон вообще многое — это его идеи. У него целый штат программистов, технарей всяких, которые всё делают, но придумывает-то всё равно он, саму суть он пишет, а остальное допиливают другие. Так что, если ты думал, что у тебя альфа — тупой качок, то ты крупно ошибся :)»

«Я так не думал»

«Но признаться, всё же удивлен»

«У него хорошие гены :)»

«Пожалуйста, только не снова»

«Просто начинай привыкать к этой мысли» Закатив глаза, Тэхён вышел из чата, приступив к настройкам безопасности, по совету Чимина выбирая доступ по фэйс айди, однако предоставляя и отпечатки пальцев. Потратив на это не больше пары минут, он направился обратно в комнату, предполагая, что остальные или хотя бы часть омег уже вернулись в комнату. Однако уже в коридоре он встретил Бэкхёна, заметившего его не сразу из-за увлеченного печатания сообщения в телефоне. — Привет, — произнес Тэхён, привлекая к себе внимание. Резко вскинув голову, узнав голос, Бэкхён оторопел на мгновение, затем убрал телефон в карман спортивных штанов и шагнул ближе. — Что случилось-то? — с напором спросил тот, перебегая взглядом с одного глаза Тэхёна на другой. — А что случилось? — растерянно спросил Тэхён, удивленно вскинув брови. — Ты пропал на пять дней и спрашиваешь, что случилось? — фыркнул тот, перекрестив руки на груди. — Так вышло, пришлось улететь домой, аппе одобрили кредит на дом. Выступал поручителем, да и помогал с переездом, мебелью и прочим, — спокойно пояснил Тэхён, уже не переживая, потому что пробный раз прошел даже с Шихёком. — И тебя просто так отпустили? — скептически спросил тот. — Тебя ругали даже за то, что ты вместо обеда к аппе на ближайшую скамейку бегал, а тут так просто и домой? — Я не говорил, что это было просто, но я давил на то, что не могут тренировки быть важнее, чем нормальный дом для моей семьи, — пожав плечами, отозвался Тэхён. — М, — протянул Бэкхён, формально показывая принятие ответа, но тоном давая понять, что не верит. — Говорят, там дождь был страшный, поздний урожай у многих смыло. Нахмурившись, Тэхён во все глаза смотрел на Бэкхёна, не совсем понимая, что ему отвечать. Пока он был в Тэгу, дождя не было, следов прошедшего на выходных ливня не было, да и родители молчали о подобном. Однако Бэкхён же с чего-то говорит про дождь, только если… — А ты уверен, что говорили про Тэгу? — осторожно уточнил он. — Пока я там был и где я был дождя не было, — аккуратно добавил он, в своих формулировках оставляя для себя поле для маневров. — То есть ты правда был в Тэгу? — опустив руки, проговорил Бэкхён, не определившись с интонацией и намешивая в ней смятение и настороженность. — А с чего бы мне там не быть? — окончательно теряясь, спросил Тэхён. — Да просто, — смущенно начал он, проводя ладонью по волосам на своем затылке, — я подумал, что вдруг наш главный решил занять место «ДжейБи» и отправил тебя к альфе. — Что? — успев испугаться, а потом поняв, что его ситуация с историей «ДжейБи» не вяжется, Тэхён добавил: — А что-то произошло? — Подожди, — медленно протянул Бэкхён, неверяще смотря на Тэхёна. — Ты новости вообще не смотрел? — Если честно, то было не до этого, — признался Тэхён, даже не лукавя. — Так что произошло? Притянув за предплечье Тэхёна к себе, Бэкхён воровато осмотрелся и, перейдя на шепот, заговорил: — Так всё, нет больше агентства. Помнишь, я рассказывал тебе о том ублюдке, который изнас… — Я помню, — вклинился Тэхён, не желая заставлять Бэкхёна вновь это рассказывать. — Так вот, его ещё в воскресенье нашли на какой-то трассе за городом, машина в хлам, — рассказывал он, периодически оглядываясь, убеждаясь, что «ушей» нет. — А сам на обочине валяется. Списали на несчастный случай, но дядя Чанеля, который в полиции работает, говорит, что, может, конечно, и авария, но тело было просто в ужасном состоянии. Ему все внутренности съели. Эксперты говорят, что крысы, причем говорят живого ели, но следователи не принимают эту версию, потому что никаких крыс в той местности нет. Ну и, короче, — перескочил на другой вопрос Бэкхён, — как его нашли, то всё руководство «ДжейБи» кинулось врассыпную. Да и муж этого выблюдка. Их сейчас ищут, кого-то нашли, типа тоже авария или суицид, но всё это мелкие сошки. Никого крупного ещё не нашли, хотя уверяют, что те страну не покидали. Акции компании рухнули, государство объявило о приостановке деятельности. Скорее всего, суд признает все контракты расторгнутыми, другие агентства уже присматривают себе айдолов да стажеров. Вот я и испугался, что Бан решил по-быстрому занять место поставщика омег для извращенцев. — Нет-нет, — отозвался Тэхён, чувствуя, как по спине скатилась капля пота. — Никаких извращенцев. «Только тот, кто, похоже, всё это и сделал», — мысленно продолжил Тэхён, пытаясь нахмуренными бровями создать озадаченное выражение лица. — Это хорошо, потому что я бы точно тогда отсюда свалил, — с явным облегчением в голосе протянул Бэкхён. — Наплевав на наш дебют с высоты «Ремдаона». Прости, но правда, я бы не стал спать с этими стариками ради карьеры. — Я понимаю, — покивал Тэхён, вспоминая совершенно недавний разговор с Шихёком, который хоть и не старика ему предлагал, но всё же настоятельно рекомендовал продаться ещё подороже. — Я бы тоже такого не хотел. — Ладно, — воодушевленно выдал он. — Ты сегодня же всё, здесь? — спросил он, продолжая после кивка Тэхёна. — Тогда прикрой меня перед менеджерами, как обычно, а то я и так уже полторы недели без члена, скоро на стены полезу и выть начну. — Да, конечно, — согласился Тэхён, не единожды становясь тем, кто делал встречи Бэкхёна и Чанеля возможными. — Только недолго, сам знаешь, как это иногда сложно бывает. — Тут уж как получится, — томно протянул он, поигрывая бровями. — Как только побываешь сам на члене, то поймешь, о чём я говорю. ***** 21 сентября 2023 года. Четверг. — Ох, какие люди, — скабрёзно протянул альфа, отплевываясь от крови и чувствуя, что уже четвертый зуб едва держится в его рту. — Я уж думал, что его величество не почтит меня своим присутствием, но нет, смилостивился, — продолжал он, маскируя свою глухую ярость за сальным тоном. Подтащив стул ближе к альфе, стоящему на коленях только потому, что цепи, тянущиеся от потолка и держащие его кандалы, не позволяли тому упасть на пол, Чонгук осмотрел «работу», которую выполнил Юнги. Мин не врал, тот единственный, кто наверняка мог рассказать хоть что-то, молчал даже после того, как ему сломали пальцы на ногах, раздробили пятки и плетью прошлись по икрам. — Я начинаю думать, что он мазохист, — вынес вердикт Юнги, закуривая крепкие сигареты без фильтра. — Гону предложил, — продолжил он, выпуская струю дыма через рот и кивая на альфу ростом более двух метров, — ему шланг в задницу запихать и включить, так этот даже не дернулся. — А смысл мне дергаться? — цедя сквозь окровавленный рот, проговорил альфа, смотря на Юнги злым взглядом, из последних сил удерживая голову в вертикальном положении. — Вы, больные ублюдки, всё равно будете делать со мной всё, что хотите, несмотря на мою послушность. Ядовитый хмык разнесся по помещению, однако слова не нарушили образовавшуюся тишину. Вися в цепях, альфа опер голову об одну из уже онемевших рук, смотря на Чона, пытаясь понять его настроение по выражению лица, которое было нелегко рассмотреть в тусклом свете. Сам Чон сидел на стуле, откинувшись на его спинку, положив голень правой ноги на колено левой, и делал вид, что очень увлечен темными углами камеры. — Надо же, — с раскатистой насмешкой протянул Чонгук, остановив голову чуть в развернутом к углу комнаты положении и переводя на альфу лишь взгляд из-под резко вскинутых ресниц. — Как это похоже на то, что вы делали с омегами, которые просто хотели стать знаменитыми, — проговорил он, повернув лицо, чтобы прямым взглядом смотреть в красные глаза альфы. — Вот не поверю, Чон, — едко смеясь, надменно прохрипел тот, — что ты заделался защитником омег. У тебя у самого эти клубы, где они задницами трясут, в которые их же потом и трахают. — За отличные деньги, с охраной за дверью, с полным медицинским обслуживанием и четким соблюдением их пожеланий в сексе, прописанных в контракте, — настойчиво напомнил Чонгук, впиваясь взглядом в затуманенные болью, но омываемые злой обреченностью глаза. — Но вас, больных ублюдков, — выплюнул он, возвращая тому его обращение, — это явно не устроило, раз вы решили создать агентство, куда заманивали омег обещаниями золотых гор, заставляли подписывать рабский контракт и за большие деньги, с которых омегам не перепадало ничего, подкладывали их под альф, которые насиловали их самым зверским образом. — Чего ты хочешь, Чон? — с раздраженной усталостью спросил тот. — Чтобы я покаялся и сказал, что сожалею? Так я не буду. Омеги рождены для того, чтобы их трахали. Это ты тут, пришел и решил создать правила проституции, — полоснув взглядом по Чону, он в меру сил рыкнул: — Это неправильно, ты, как доминантный альфа, должен был понимать это в первую очередь, а ты решил всех нас загнать себе под подошву, контролируя секс. Я лишь исправлял то, что ты не смог сделать правильно. — Очень пафосные речи, — вздохнул Чонгук, убрав правую ногу с левой, подавшись вперед и уперевшись локтями в колени, — но бессмысленные. Меня не интересуют твои чувства и мысли. Мне плевать на ту великую роль, которую ты себе по глупости приписал. Меня интересует только то, кто из власти тебе помогал, потому что сделать такое под моим носом без чьей-то поддержки невозможно. — Ты параноик, Чон, — насмешливо выдал тот, морщась из-за зуба, который одним краем отошел от десны и завернулся в сторону, не давая нормально закрыть рот. — Нет ничего сложного в том, чтобы создать агентство, заплатить юристам за законный, но выгодный только для меня контракт, сориентироваться на китайский рынок и вывозить омег на обучение или выступления туда. Для состоятельных альф несложно слетать на вечер в Китай, если там можно трахнуть красивого корейского омегу, не думая о правилах. Я даже особо не пиарил это, одному, второму намекнул. А там они сами друг другу рассказали. — Ким Дохи, — произнес Чонгук, лишь именем давая понять, что он не вписывается в рассказанный сценарий. — О, — вновь поправив болтающийся зуб, выдал альфа, — с этим сложнее было. У него не было оснований для командировок в Китай, слишком неправдоподобно и сложно. Пришлось утроить цену и согласиться дать ему омегу тут. Видимо, зря. Из-за этого же прокололся, да? — раздосадовано цокая, выдал тот. — Вот знал же… — Мне нужны имена и фамилии всех тех, кто покупал у тебя омег, — резко выдал Чонгук, чувствуя, что от напряжения сводит скулы. — А может, тебе ещё отсосать? — хрипло гаркнул тот, отчего болтающийся зуб попал под резкое закрытие челюсти и оторвался от оставшейся части десны. — А то вон, — выдал он, выплевывая зуб на пол, — твои ребята даже количество зубов мне уменьшили, чтобы лучше влезло. Внимательно смотря в глаза альфы, Чонгук видел в них лишь безрассудную глупость и веру в свою правду, которые не вытравливались из людей периодической болью, а лишь покрывались твердой коркой самонадеянности. Поднявшись со своего места, Чон жестом указал вздернуть альфу за цепи. Под едва сдерживаемый скулеж альфы Чон кивнул в сторону металлического стола и вышел из комнаты. Повинуясь приказам главы, альфы семьи Чон перетащили пленника на стол, привязывая его ремнями по ногам, рукам и груди к холодному столу, при этом срезая с того последние куски его рубашки. Возвращение Чонгука сопровождалось скрежетом когтей и писком, что было привычным для членов семьи, но совершенно ново для посторонних. — Что это? — проскрежетал альфа, пытаясь оторвать голову от стола, но возвращая ее на место из-за того, что мир поплыл после резкого движения. Подойдя ближе, Чонгук поставил принесенную клетку с крысами тому на живот, с ухмылкой наблюдая за тем, как его глаза распахнулись после секунды, потребовавшейся на осознание. — Убери, убери! — кричал он, пытаясь скинуть клетку с грызунами неуспешными попытками глубоко дышать животом. Положив руку на вогнутую внутрь верхнюю часть клетки, придавливая ее к чужому животу, Чонгук расслабленно заговорил: — Ты даже не представляешь, как они голодны, последний раз их кормили в субботу, — хмыкнул он, бросив довольный взгляд на альфу. — Крысы просто так не бросаются на людей, или ты заделался дрессировщиком крыс? — сдавленно из-за тяжести клетки выплюнул тот, стараясь хотя бы насмешкой задеть Чона. — Ты прав, не нападают, — кивнул, согласился Чонгук. — Именно поэтому на верхнюю часть кладутся угли, а нижняя часть клетки вытаскивается. Пытаясь спастись, они прогрызут твое тело насквозь. Ужасная смерть, — с наигранным сочувствием добавил он. — Но я могу избежать этого, если сообщу имена? — тяжело дыша, уточнил тот, смотря на копошащихся крыс. — Именно, — подтвердил Чонгук, — тогда пуля в голову и никаких страданий. Ты не жилец в любом случае, но способ смерти можешь выбрать. Размышлял тот недолго, однако достаточно, чтобы терпение присутствующих было готово закончиться. Стоило же альфе за спиной Чонгука после его едва уловимого движения пальцами кочергой помешать угли, как от стен отразился отчаянный вскрик: — Я согласен! — а после, более тихо, повторено: — Я согласен, я всё расскажу. Убрав клетку и отдав ее одному из альф, Чонгук кивнул Юнги: — Займись этим, поймешь, что врет или недоговаривает, используй крыс, — повернувшись к альфе с крысами, Чон добавил: — покормите их только тогда, когда с ним закончите, — проговорил он, кивая на закованного альфу, давая понять, из чего должен состоять их обед, а затем вновь развернувшись к Юнги, он добавил: — Информацию мне пришлешь, но не звони, я сам наберу, когда освобожусь. Получив кивок от Мина, Чонгук вышел из комнаты, направляясь к выходу по витиеватым коридорам, которые знал с детства: ещё адед Чонгука закладывал под своими же строениями отдельный подземный уровень, который теперь позволял не только перемещаться по городу незаметным образом, но и прятать там то, что нельзя показывать посторонним. Добравшись до просторных коридоров, предназначенных для перемещения по ним на небольших электромашинах, Чонгук сел на второй ряд сидений, махнув водителю везти его обратно. Потайными ходами добравшись до стоянки в башне «Ури», Чонгук указал Ли Вонхо, заменившему на своем посту Чон Сынмина, оставить «Майбах» в гараже и перебраться в «Роллс-Ройс Боат Тэйл» глубокого голубого цвета: несмотря на то, что в коллекции Чона были автомобили с более просторным сплошным задним сидением, исполнить задуманное хотелось именно в этой машине. Разместившись на заднем сидении плавно двинувшегося в сопровождении машин охраны автомобиля, Чонгук достал телефон, набирая Намджуну через «Пёпл». — Готовь самолет и людей, — указал он, когда на том конце ответили. — Мы летим в Китай. «Кто-то оттуда?» — спросил Намджун, поднимаясь из-за рабочего места, забирая пиджак со спинки кресла и направляясь к выходу. — Не знаю, но думаю, поговорить с Сюнмином лишним не будет, — отозвался Чонгук. «Хорошо, я предупрежу его о нашем визите. Юнги остается здесь?» — Да, — ответил тот, хмыкнув, — не думаю, что мой визит с Мином за спиной будет воспринят как дружеский, — с ироничным смешком выдал он, продолжая: — Пусть соберут мне вещи на несколько дней, забери их и поезжай в аэропорт, я сразу туда. Буду через часа два, может, больше. И, Джун, — позвал его Чон, завершая мысль только, когда с той стороны отозвались, — не беспокой меня в течение этого времени, реши всё сам. «Хорошо», — ответил тот, не решаясь задавать вертящиеся на языке вопросы. Отключив звонок, Чонгук открыл пока ещё пустой чат, набирая текст:

«Я буду около твоего общежития через полчаса. Спустись ко мне в машину»

Не убирая телефон, Чонгук хмурился от каждой новой минуты молчания, хотя сообщение было прочитано через две после отправки. «У меня сейчас тренировка. Меня не отпустят, да и я не успею помыться»

«Скажи, что очень надо в туалет. А мыться тебе не нужно»

«Сынмин тебя проводит ко мне»

Когда машина остановилась в своем конечном пункте и Вонхо отошел к другим членам семьи, Чонгук не сдержал смешка: выполненный в единственном экземпляре самый дорогой на сегодняшний день автомобиль стоит в темном узком переулке между глухими стенами офисных зданий, когда оба прохода в данный переулок перекрываются тонированными и бронированными машинами класса люкс и охраной — такого этот район ещё явно не знал. Скинув куртку и перебросив ее на переднее сидение, Чонгук откинулся на спинку своего, протяжно выдыхая и зачесывая волосы пятерней назад. «Устал», — пронеслось в голове, сопровождаясь воспоминаниями последних дней, наполненных криками, кровью, отвратительным запахом и писком, которые не привели ни к чему конкретному. Когда дверь с другой стороны открылась и внутрь сел Тэхён, Чонгук не смог сдержать улыбки на губах. — Иди ко мне, — протянул он, подтягивая омегу к себе, попутно стягивая с того его куртку и кидая ее к своей. Обнимая Тэхёна за талию, запуская вторую ладонь во влажные волосы, Чонгук прижался к приоткрытым губам, которые явно хотели озвучить возмущение, но не успели. Толкнувшись внутрь, языком прося Тэхёна ему ответить, он запустил ладонь под резинку спортивных штанов, юркая пальцами под белье и кружа вокруг сфинктера меж мгновенно поджавшихся ягодиц. Взвившись и несогласно промычав в требовательный поцелуй, Тэхён уперся в плечи Чонгука, обтянутые черной футболкой, стараясь оттолкнуть. — Чонгук, — позвал его Тэхён, освободившись от поцелуя резким поворотом своей головы, но тем самым открывая шею для ненасытных ласк. — Пожалуйста, — просил он, прогибаясь под нажимом сильных рук. — Я весь мокрый… — О чем ты переживаешь, — специально подключая язык, размашисто вылизывая его шею, начал Чонгук, кончиками пальцев ощущая первую каплю смазки, — если я сейчас сделаю тебя ещё более мокрым? Вытащив руки из чужих волос и трусов, Чонгук резким движением дернул футболку Тэхёна наверх, стаскивая ее, несмотря на ограниченное пространство. Вынырнув из горловины, чувствуя, как разметались и без того растрепанные волосы, Тэхён прикрыл грудь руками, оглядываясь на выход из переулка, через который его привел Сынмин. — Боже, Чонгук, — протянул Тэхён, когда Чонгук окончательно затащил его себе на бедра и за запястья стал разводить его руки. — Они же всё ещё там, они же понимают, почему машина так… — Они и так прекрасно понимали, — низким от возбуждения голосом пророкотал Чонгук, разместив ладони под лопатками Тэхёна, притянув того к себе и склонившись к его соскам, — зачем я к тебе еду. — Я бы мог приехать вечером, — попытав удачу, предложил Тэхён, шипя от того, как Чон втягивал его соски себе в рот, прикусывая их и дразня их шариком в языке. — Не мог бы, — смакуя уже затвердевшие соски, отозвался Чонгук, с громким звуком выпуская грудь Тэхёна изо рта. — Я через пару часов улечу в Китай, не знаю, на сколько. Так что у нас не так уж много времени, а я бы хотел трахнуть тебя хотя бы дважды. Поддерживая Тэхёна под спину и голову, Чонгук опрокинул его на сидение, сразу же размещаясь коленями на сидении. Места было катастрофически мало, но Чонгук ловил отдельное наслаждение от мысли, что нежно-голубая кожа салона впитает в себя их смешанный аромат, который ещё наверняка держит на себе железа Тэхёна. Поддавшись мыслям, Чонгук ногтями подцепил край наклейки, закрывающей запаховую железу, слитным движением снимая ее под протяжный стон омеги, сразу же утыкаясь носом между плечом и шеей. — Нет, — хныкнул Тэхён, хватаясь за предплечья Чона, — у меня нет с собой запасной. — Не переживай, у охраны точно есть, — успокоил Чонгук, целуя доступную часть железы и проводя по ней языком. Проскользив ладонями по гибкому телу, Чонгук вновь запустил пальцы сразу под белье Тэхёна, большими пальцами цепляя и штаны. Стянув одежду до колен, Чонгук выпрямился, сводя колени Тэхёна вместе, стаскивая с того кеды и носки, бросая их на пол, а затем и штаны с бельем — их перебрасывая на куртки. Вновь разведя под себя ноги омеги, Чонгук лег сверху, сминая губы в глубоком поцелуе, наслаждаясь стонами Тэхёна, вибрирующими на его губах. Дав волю рукам Тэхёна, Чонгук не сразу понял, что тот цепляется за футболку на его спине не с целью оттащить, а пытаясь вытащить ее из-под ремня. Поднявшись с омеги, смотревшего на него слегка расфокусированным взглядом, Чон стал расстегивать ремень на джинсах, сразу же скидывая футболку на место водителя, сбрасывая на пол свои ботинки с носками. Замешкавшись на мгновение, думая о том, как бы стащить джинсы, Чонгук совсем не ожидал того, что длинные пальцы омеги нетерпеливо дернут язычок на замке его штанов, с тем же остервенением расстегивая пуговицу. Довольно оскалившись, Чонгук согнулся, поцелуями-укусами припадая к мягкому животу, даже не обращая внимания на то, как именно он умудрился раздеться, скидывая всё это черной кучей на первое сиденье. Подхватывая Тэхёна под коленями, он подтянул его ближе к себе, сразу же придавливая его своим весом и пальцами сминая упругие бедра. «Не скоро пройдут там синяки», — мелькнуло в голове Тэхёна, отчего губы дрогнули в ухмылке. Проведя пальцами меж ягодиц, Чонгук довольно проурчал, чувствуя обилие терпкой смазки, сразу же проникая внутрь двумя пальцами и ощущая мягкое и полностью влажное нутро. Протяжно простонав, Тэхён запрокинул голову, хватаясь за плечи Чонгука и лишь краем сознания отмечая, что он ногтями впивается в его кожу. — Давай, ласточка, — протянул Чонгук ему на ухо, вытаскивая из него пальцы и слизывая смазку с них, — обхвати меня ногами. Подхватив Тэхёна под ягодицу, Чонгук помог ему сцепить ноги за своей спиной, чтобы ему открылся удобный доступ, и, взяв свой член за основание, плавно скользнул внутрь, заполняя его до хлюпающего шлепка. Простонав от обволакивающей тесноты и теплоты, Чонгук вновь припал к губам Тэхёна с поцелуем, проникая в его рот, вылизывая зубы, нёбо и дразня язык. — Как же в тебе, чёрт побери, хорошо, — вплетая рычание в слова, протянул Чонгук, заводя руки под спину Тэхёна, пальцами обхватывая его плечи сверху и сразу же задавая резкий и быстрый темп своим толчкам, тем самым раскачивая машину. Несмотря на то, что Тэхён чувствовал, что он практически не двигался под размашистыми толчками, удерживаемый сильной хваткой и своими оцепеневшими от напряжения ногами, он впился пальцами в мускулистую спину, уже через несколько минут чувствуя, как те стали соскальзывать с кожи из-за пота. Прижавшись влажной щекой к щеке Чонгука, Тэхён не сдержал протяжный стон тому на ухо, сразу же вдавливая ногти в напряженную плоть от особо сильного толчка. Сжимая Чонгука бедрами, полосуя его спину ногтями, мысленно шкодливо радуясь своим следам на крепком теле, Тэхён сам упустил момент, когда его язык стал собирать капли пота с напряженной шеи и играться с колечками в ухе, попутно втягивая мочку в рот. — Вот как бывает, — сдавленно выдал Чонгук, убирая одну руку с плеча и подхватывая Тэхёна под бедро, сильнее подворачивая его таз для более глубокого проникновения, — когда ты думаешь только о моем члене внутри себя, — закончил он, вдавливая себя в Тэхёна, позволяя его петле поймать узел, сплетая их на несколько минут под аккомпанемент звонкого вскрика Тэхёна. Аккуратно расцепив напряженные ноги Тэхёна, Чонгук поочередно, слегка их разминая, опустил их на сиденье. Шипя от мурашек, бегающих по онемевшим мышцам, Тэхён вплетал в эти звуки стоны на каждом более сильном сжатии петли, из-за чего головка члена Чонгука ещё больше продавливала вход в омегму, не позволяя и капле спермы попасть мимо. Убрав со спины Чонгука такие же занемевшие пальцы, Тэхён разметал руки над головой, игнорируя то, что успел увидеть: под некоторыми ногтями и на некоторых подушках пальцев остались следы, однозначно говорившие о том, что спина Чонгука была располосована до крови. Уперевшись предплечьями около головы Тэхёна, Чонгук покрывал лицо разморенного Кима порхающими поцелуями, пропуская влажные локоны сквозь пальцы, накручивая их, имитируя упругие кудряшки. — Мне кажется, — начал Тэхён, прерываясь на то, чтобы смочить горло хотя бы слюной, — что во мне уже нет места, — договорил он, превращая последнюю букву в рваный стон из-за новой порции спермы, которая ещё сильнее растягивала омегму, не привыкшую к постоянной наполненности. — Спорим, — по-ребячески довольно протянул Чонгук, — ты примешь ещё больше. — У меня уже живот торчит, — всё ещё млея под волнами наслаждения, прокатывающимся по телу, демонстративно обиженным тоном хныкнул он. — Тебе очень идет, — проурчал Чонгук ему на ухо, не видя, как резко распахнулись зеленые глаза, пред которыми предстали воспоминания о разговоре с Джином и Чимином. Почувствовав, что реальность его мгновенно отрезвила, Тэхён облегченно выдохнул, когда одновременно с этим петля ослабла, уже привычно выталкивая Чонгука из него. Кряхтя от напряжения, которое он не заработал даже после двухчасовой тренировки, Тэхён уже было хотел принять сидячее положение, но так и замер, приподнявшись лишь на локтях: Чонгук склонился к его животу, неспешно слизывая лишнюю смазку, выплеснувшуюся из его члена во время сцепки. Подняв голову, смотря на Тэхёна горящим взглядом, Чонгук совершенно по-животному облизал свой рот, сразу же подаваясь вперед для поцелуя. Поверхностного, но долгого, тягучего и полного вкуса самого Тэхёна. Когда же Тэхён смог сесть, он недолго пробыл в этой позе: обхватив его за талию, Чонгук притянул его к себе, в процессе разворачивая того к себе спиной и боком прижимаясь к влажной коже. Скользя легкими поцелуями по волосам и скуле, Чонгук с наслаждением вдыхал их смешанный аромат, отмечая то, как гармонично бергамот вплелся в табак и ваниль. «Словно всегда там и был», — подумал Чонгук, а вслух сказал другое: — Поездка прошла хорошо? — спросил он, целуя Тэхёна в плечо. — Да, — ответил тот, слегка поворачивая к нему голову. — Спасибо. Довольно хмыкнув, Чонгук не стал допытываться до деталей, посчитав достаточным, что ему и так докладывали о каждом шаге Тэхёна в Тэгу. — Если надоест быть в общежитии, — сменил тему Чонгук, второй рукой разминая спину Тэхёну в меру ее доступности, — то можешь приехать ко мне. — Тебя же не будет, — напомнил Тэхён, внутренне подбираясь от своего невольного обращения на «ты». — И что? — уточнил Чонгук, увлекаясь видом того, как его пальцы скользят по медовой коже, продавливая мышцы и растирая влагу. — Твои отпечатки уже в базе, и тебе дан доступ в мою квартиру. Попроси Сынмина или кого угодно из охраны, они отвезут тебя и проведут. Только попроси их вызвать прислугу, те сами объяснят тебе, как их вызывать, как давать распоряжения и делать заказ. — М, — промычал Тэхён, млея под умелыми пальцами, — я могу даже приказы раздавать, — посмеялся он, чуть поворачиваясь, открывая доступ к большей части спины. — Любой каприз, — подтвердил Чонгук, шепча тому на ухо, прежде чем оставить поцелуй на влажных локонах и переместить ладонь с талии на пах. — Все окна запотели, — усмехнулся Тэхён, делая вид, что не замечает скольжение пальцев на своем члене. — Хочешь повторить сцену из «Титаника»? — с такой же усмешкой спросил Чонгук, скользнув ладонью ниже, собирая в нее аккуратные яички и слегка сжимая, отчего дыхание Тэхёна немного сбилось. — До заднего стекла не дотянемся, но ты вполне можешь оставить такой след сбоку. С твоими пальцами это будет смотреться ещё шикарнее, — проговорил он, грудью надавливая на Тэхёна, укладывая того животом на сиденье. — У этого фильма грустный финал, — отозвался Тэхён, раздвигая ноги, позволяя Чонгуку устроиться между ними. — Мне не нравятся такие ассоциации, — проговорил он, когда пальцы Чонгука стали массировать его колечко мышц, ожидая первую каплю смазки. — Любой каприз, — повторил Чонгук с улыбкой, ложась на Тэхёна сверху, потираясь пахом об его ягодицы и скользя членом по ложбинке. — Какой же ты отзывчивый, — польщенно протянул он, чувствуя, как на члене остается влага от смазки. Прижавшись к спине распластавшегося на сиденье Тэхёна, Чонгук пятерней зачесал его волосы, открывая лицо для поцелуев, наслаждаясь видом разнеженного омеги, под которым скрипела кожа, впитывающая его пот и запах. Поняв, что сам не снял пластырь с железы, Чонгук рывком сорвал его, морщась от болезненных ощущений, но сразу же сдерживая стон за сжатыми губами из-за соприкосновения их желез: ворсинки желез встали дыбом, переплетаясь и цепляясь за чужие в желании ещё больше смешать запах. — Такими темпами, — начал Тэхён, приподнимаясь на локтях, но обрываясь на середине фразы из-за плавно скользнувшего внутрь него члена. — Ах, — выдал он, прогибаясь в пояснице, давая самый удобный угол для проникновения. — Мне и пластырь не поможет. — Сынмин отвезет тебя в ближайшую мою гостиницу, где ты помоешься, а твои вещи постирают и высушат, — ответил Чонгук, замерев без движения, наслаждаясь тугостью обхватывающих мышц. — Меня потеряют в агентстве, — сбивчиво проговорил Тэхён под ритм нарастающих толчков. — Если у Бана будут претензии, то он может адресовать их лично мне, — с усмешкой выдал Чон, понимая, что желание ласкового и неторопливого секса придется оставить для другого раза: сам факт слипания их желез лишает Чонгука всякого здравого ощущения реальности. — Мне дать ему номер? — между толчками и звуками шлепков спросил Тэхён, пальцами цепляясь за кожу на сиденье. — Посоветовать записаться на прием, — хмыкнул Чон, прижимаясь грудью к взмокшей спине, наращивая амплитуду и частоту движений бедрами. — Номер, который есть у тебя, он не для всех. — М, — простонал Тэхён, хотя бы так давая понять, что понял и услышал, всё же выкидывая ладони перед собой, упираясь ими в дверь, чтобы на очередном толчке не удариться головой. Заметив этот жест, Чонгук поднялся, увлекая за собой Тэхёна, усаживая его на себя и придавливая грудью к спинке сиденья. Обняв Тэхёна за талию, фиксируя в одном положении, Чонгук вогнал себя до основания, сразу же возвращаясь к быстрому темпу, улыбаясь в черные волосы под протяжное скуление, которое Тэхён тянул на одной ноте. — Пожалуйста, — просил Тэхён севшим от жажды голосом. — Это слишком, — тихо говорил он, пытаясь отодвинуться, разъединяя их железы. Перехватив руки Тэхёна за запястья и скрестив их тому на груди, Чонгук обнял его по груди, окончательно соединяя их запаховые железы, шепча на ухо: — Ты не поедешь в гостиницу, ты поедешь ко мне, — не скрывая собственнического рыка, хлестко, под звук собственных шлепков, говорил Чонгук, — я не пущу тебя с таким запахом никуда, кроме собственного дома. Не чувствуя в себе сил даже на словесный спор, не говоря уже о реальном сопротивлении, Тэхён обмяк в крепких руках, теряя связь с окружающим миром, когда их железы обдало жаром, а петля вновь поймала узел, вдавливая альфу внутрь, позволяя головке вновь раскрыть омежье нутро и наполнить его новой порцией спермы. Прижимая к себе подрагивающее тело, Чонгук целовал обтянутые кожей шейные позвонки, думая лишь о том, что он не позволит Вонхо сесть в эту машину, не позволит Тэхёну в таком виде вернуться в общежитие и… — Намджун, — набрал ему Чонгук, когда Тэхён уже пытался отдышаться на заднем сиденье, при этом бросая быстрые взгляды на его член, где осталось лишь несколько фиолетовых линий от его пленки, — полет откладывается, я полечу утром, — заметив интерес Тэхёна, он обратился к нему, когда сбросил звонок: — Слышал, есть процедура, которая восстановит твою девственность. Правда, пока пленка будет вновь зарастать, нельзя будет заниматься сексом недели две или три. Можно у Джина спросить, он явно знает. — Зачем? — спросил Тэхён, слыша слова Чонгука словно через толщу воды. — Тогда на моем члене вновь будет твоя пленка, — пояснил он, притягивая размякшего омегу для поцелуя. — Тебе же нравится. Помотав головой, Тэхён устало положил голову на плечо Чонгука и лениво протянул: — Девственность на то и девственность, чтобы быть одноразовой акцией. — Занятное сравнение, — посмеялся Чонгук, укачивая в объятьях Тэхёна, который был уже на грани миров сна и яви. ***** 22 сентября 2023 года. Пятница. — Где ты был? — хлестко выпалил Шихёк, сидя в мягкой зоне своего кабинета. — Господин Чон вчера забрал меня, — ответил Тэхён, сдерживая рвущийся наружу зевок, потому что уснули они только к трем ночи, когда сил уже ни у кого не осталось. — Утром распорядился отвезти меня обратно, — ответил Тэхён, лукавя: он сам набрал Сынмина, когда проснулся, помылся, позавтракал и собрался, сам Чон же уже к тому времени улетел. — Ты мог предупредить! — рявкнул тот, ударяя кулаком по подлокотнику. — Тебя с ног сбились искать! — Кого я должен был предупредить? — со вздохом спросил Тэхён. — Кого-то из менеджеров? — Ты мог сообщить мне! — указал тот, одаривая высокомерным взглядом и кривя губы. — Мог бы, — согласился Тэхён, пожав плечами, — если бы знал ваш номер. — Мой номер есть у твоего альфы, — нахмурив брови, продолжил Бан, оправдывая свои претензии. — Необходимость предупредить вас — это последнее, о чем он подумает, — ответил Тэхён, понимая, что даже в разговоре с Шихёком не может произнести словосочетание «Мой альфа», тем более по отношению к Чонгуку. — Ты мог зайти ко мне до того, как выскочил к нему, — перебирая варианты, парировал Бан. — Он не говорил, что мы уедем, — сообщил он частицу правды. — Он просил лишь спуститься, несмотря на то, что тренировка. — Это переходит все границы! — продолжая злиться, возмущался Бан. — Передай ему… — Он сказал, — перебил его Тэхён, — что, если у вас есть к нему претензии, то вы можете записаться к нему на приём, — проговорил он, от себя добавляя: — он вас выслушает. Оторопев от услышанной дерзости, Шихёк замер, внимательно разглядывая Кима, который и ранее не отличался покладистым характером, а сейчас и вовсе стал показывать когти. Сделав вывод, что грубить в ответ тому, кто всё ещё может привести в агентство отличного спонсора, не стоит, Шихёк гневно процедил указание направляться на занятия по расписанию и, встав, отвернулся к окну, злясь даже на силуэт Кима, отражающийся в стекле.