Хаос. Теос. Космос

17 сентября 2023 года. Воскресенье. Проснулся Тэхён от одиночного жужжащего звука. Вскинув голову в сторону окна и ухватив последние мгновения того, как мигнул экран телефона, Тэхён вновь уронил голову на подушку, понимая, что его разбудил окончательно разрядившийся телефон. Пролежав на животе с минуту, со вздохом признавая, что сна больше нет, Тэхён вновь открыл глаза, по тусклому свету за шторами делая вывод о том, что только светает. Приподнявшись на локтях, Тэхён повернул голову в другую сторону, в утреннем неярком свете рассматривая спящего рядом с ним Чонгука, лежащего на левом боку, утыкающегося до этого ему в плечо и по-хозяйски закинувшего руку ему на поясницу. Прикусив губу, Тэхён воровато поглядывал на ту часть татуировки, которая была видна на плече из-за их поз, с досадой думая о том, что так ее и не рассмотрел. Находя взглядом переплетение букв и традиционной символики, он не взялся делать выводы о смысле изображенного, предпочтя заняться решением бытовых вопросов: вместе с ним проснулись и его органы, в частности, мочевой пузырь. Аккуратно выползя из-под ладони Чонгука, Тэхён прокрался в ванную. Думая, что разбудил Чонгука своими водными процедурами, Тэхён удивленно заметил, что тот продолжал спать, распластавшись уже на животе, притянув к себе подушку, на которой недавно спал Тэхён. Оставив в гардеробе пижаму и сменив ее на вчерашнюю одежду, он вышел в гостиную, закрывая за собой дверь в спальню. Осмотревшись и обратив внимание, что нигде нет следов их вчерашнего времяпрепровождения, он сразу же направился на кухню, рассчитывая обнаружить хоть что-то, чем сможет позавтракать. Мельком мазнув взглядом по часам на микроволновой печи, показывающим около восьми часов утра, Тэхён открывал шкаф за шкафом, специально оставив холодильник напоследок. Рассудив, что явно уставший после вчерашнего дня Чонгук вряд ли проснется рано, Тэхён не придумал ничего лучше, чем заняться приготовлением рамёна, начиная с бульона. Предполагая, что это не то блюдо, которым привык питаться Чонгук, Тэхён надеялся хотя бы на то, что еда получится относительно сносной: дома омма чаще оставлял его сидеть с младшими, чем отправлял одного на кухню, в Сеуле на полноценную еду не было ни сил, ни времени, ни продуктов, да и даже нормальной кухни. Перебиваясь уличной едой или тем, что давали менеджеры, контролируя его диету, Тэхён так и не научился нормально готовить, теперь понимая, что выставит себя в самом отвратительном свете. Разложив продукты на кухонном острове, Тэхён замер, услышав посторонний звук, который шел отнюдь не из спальни. Оценив, что гость совершенно не скрывается, Тэхён обернулся, слушая негромкий, уверенный звук шагов. Когда же в зону кухни зашли двое мужчин, судя по комплекции — омеги, Тэхён не придумал ничего иного, как поздороваться. Мужчины оторопели, сильнее вцепившись пальцами в удерживаемые ими подносы, но уже через мгновение склонились в глубоком поклоне, тараторя извинения за беспокойство, за бестактность, уверяя, что лишь выполняли указание господина. — Тише вы, — шикнул Тэхён, потрясенный тем, как синхронно и послушно омеги замолчали. — Господин Чон ещё спит, — обеспокоенно сказал он, бросив взгляд на закрытую дверь, сомневаясь, что этот чеканящий слова дуэт прошел мимо слуха Чонгука. Прислушавшись и не уловив звуков движения, Тэхён перевел взгляд на мужчин, всё ещё стоящих в поклоне, озадаченно замечая испарину на их лбу и взволнованно распахнутые глаза. Буквально кожей ощутив их страх из-за того, что могли разбудить господина, Тэхён передернул плечами и, махнув ладонью в сторону кухонного острова, проговорил: — Ставьте и идите. Бросив на того встревоженные, но благодарные взгляды, они едва слышно посеменили к указанному месту, аккуратно выставляя блюда на столешницу. Взглядом проводив уже шепотом извиняющихся и благодарящих омег, Тэхён вздохнул и, осмотрев готовую еду и свои сырые ингредиенты, стал раскладывать их обратно, под нос бурча о том, что он мог бы додуматься и сам, что еда тут появляется не после долгой личной готовки. Кинув курицу обратно в морозилку, Тэхён поморщился из-за громкого звука, сразу после этого вздрагивая и вскрикивая, когда его талию обняли крепкие руки, а в шею ткнулся чужой нос. — О, господи, — тяжело выдохнул Тэхён, схватившись за предплечья Чонгука, желая то ли впиться в них ногтями, то ли отцепить от себя. — Нельзя же так! — гневно выпалил он, выпутываясь из объятий Чонгука, когда понял, что тот сотрясается от смеха. Отпустив Тэхёна и отойдя к острову, Чонгук засмеялся громче, обнажая зубы и запрокидывая голову. — Прости, — пытаясь успокоиться, всё ещё срываясь на смешки, обронил Чонгук, — но ты так мило бурчал, распихивая продукты, что я не сдержался. — Не сдержался, чтобы напугать меня до смерти? — обвинил Тэхён, забыв про обращение на «вы» и все вчерашние предупреждения омег. — Судя по тому, как ты на меня ругаешься, ты вполне себе жив, — уже поборов смех, но не отпуская самодовольный тон и усмешку, произнес Чонгук, наклоняя голову вперед и снизу вверх заглядывая Тэхёну в глаза. Вновь широко улыбнувшись тому, как Тэхён надул губы и отвернулся, Чонгук подался вперед, одновременно дергая Тэхёна к себе за руку, невесомыми поцелуями уговаривая разомкнуть вытянутые губы и сдуть щеки. Поддавшись желанию альфы, Тэхён приоткрыл рот, встречая язык Чонгука своим, отчего тот выдал довольное грудное урчание. Положив ладони на спину Тэхёна, Чонгук прижал его ближе, пальцами спускаясь ниже, притягивая его ещё и за талию, без промедления перекладывая ладони на ягодицы, сжимая их пальцами и вдавливая пах Тэхёна в свой. Растерянно взвившись, Тэхён несогласно промычал в поцелуй, распахивая глаза, и, хлопнув Чонгука раскрытой ладонью по плечу, сделал шаг назад, прижимаясь спиной к дверце холодильника. Тяжело дыша и пожирая Тэхёна взглядом, Чонгук ухмыльнулся, пальцами протер уголки своих губ, большим пальцем растягивая их смешанную слюну по нижней губе. — Я голоден, — проговорил Чонгук. — Давай завтракать, — добавил он, взглядом подначивая Тэхёна: «А ты о чем подумал?». Приступив к завтраку, Чонгук оставил свой игривый настрой, позволяя Тэхёну не дергаться от каждого его движения в его сторону, особенно когда он подкладывал ему на тарелку очередную закуску. — Судя по тому, что я увидел вечером, — спокойно начал Чонгук, отправляя в рот кусочек мяса, — то Чимин с Джином тебя утомили. — Нет-нет, — поспешил заверить Тэхён, — всё было хорошо, они прикольные, просто мы наелись, выпили и слишком эмоционально спорили из-за сливов к новому сезону «Черного кролика». — Это я и называю «утомили», — беззлобно подтрунил Чонгук. — Скорее уж я их, — настаивал Тэхён, не желая, чтобы Чонгук негативно отнесся к присутствию омег рядом с ним. Усмехнувшись, Чонгук помотал головой, говоря: — Я их слишком хорошо знаю, чтобы поверить. — Правда, мне неловко, — произнес Тэхён, делая глоток апельсинового сока, — у них явно были свои дела, а они весь день со мной просидели. — Все их дела связаны со мной, — пояснил Чонгук, поднимаясь и направляясь к кофемашине, — так что я же и решаю, чем им заниматься. Тем более у них нет конкретной работы. — Семья, дети, — продолжил Тэхён, отодвигая от себя пустую тарелку. — Их мужья были со мной, а дети есть только у Джина, — рассказал тот, ожидая, пока машина перемелет кофе и выдаст ему напиток, — но те уже взрослые, одному шестнадцать, другому двенадцать, оба альфы, так что у них период демонстративной самостоятельности, особенно от омминых штанов. — Это звучит печально, — подавленно выдал Тэхён. — Да не, — не согласился тот, возвращаясь на место уже с кофе, — они нормальные пацаны, Джина любят и боятся, причем, похоже, они больше боятся Джина, чем Джуна, — усмехнулся он. — Но старший теперь доказывает, что он взрослый, сильный и сам способен позаботиться об омме и защитить его, а младший смотрит и повторяет. Так что постоянное присутствие Джина дома совершенно не нужно. Тем более они живут несколькими этажами ниже. Понадобился бы — нашли. — Зато я до сих пор не знаю, где я нахожусь, — не упустив случая, уточнил Тэхён. Удивленно посмотрев на Тэхёна, Чонгук замер, так и остановив руку с чашкой на половине пути. Вглядываясь в его лицо, он медленно проходился взглядом по нему, выискивая в его глазах ответ на свои вопросы. Вернув чашку на стол, так и не отпив, он с нотками потрясения спросил: — То есть ты всё это время думал, что я притащил тебя неизвестно куда и запер? — Ну, — протянул Тэхён, — до этого момента я так не думал, я просто не знал адреса, но теперь да, это похоже на то, — вернув Чонгуку его пристрастие к поддразниванию, с серьезными кивками закончил он. — Мы ехали не больше десяти минут, — начал перечислять Чонгук, — мы находимся на максимальной этажности. Подходящих вариантов, расположенных недалеко от «Ремдаона», немного. Точнее, один. — Башня «Ури»? — неуверенно предположил Тэхён, мысленно хлопая себя по лбу, потому что догадка действительно была на поверхности. — Именно. — О, — только и выдал Тэхён, невольно выпрямляя спину, не зная, в каких словах может описать свои чувства. Башня «Ури» была практически близнецом «Ремдаон», но немного уступала в ширине и была без шпиля, как раз и делающего «Ремдаон» самым высоким сооружением Кореи. Башня «Ури» была очередным архитектурным творением «Чон Групп», правда, уже для проживания. Слухов об этом доме ходило много: все утверждали, что краше, удобнее, продуманнее квартир не найти, рассказывали об умопомрачительном виде, а также о полной инфраструктуре в самом здании, начиная от кафе и ресторанов и заканчивая больницей. Но слухи слухами, а подтверждений практически не было. Попасть в башню постороннему было невозможно, Тэхён сам видел в сети челлендж, где люди притворялись доставщиками, ремонтниками, родственниками и пытались оказаться внутри башни, но раз за разом терпели поражение: даже перед тремя полицейскими, размахивающими поддельными, но выглядящими как настоящими жетонами, охранники на входе не спасовали, указав тем на выход. Причем, несмотря на то, что квартиры здесь стоят баснословные деньги, рекорд по длительности продажи квартиры в этом доме составил час. Да только новые жильцы также не стремятся провести экскурсию по башне, давая волю бурной фантазии. Понуро опустив голову, Тэхён про себя ругнулся, потому что то, что самый богатый человек Кореи живет в самом дорогом доме Кореи, было настолько элементарной истиной, что даже не смешно. — Ты зря так убиваешься, — проговорил Чонгук, «прочитав» выражение лица Тэхёна. — Официально с «Ури» я не связан, — поняв, что сказал не совсем то, он исправился: — Точнее, посторонние не знают, что я здесь живу, поэтому ничего удивительного, что ты не соотнес меня с этой башней. — Тут пустые комнаты, — выдал Тэхён, испугавшись своих же слов, подумав, что слова про квартиру в его распоряжении могли быть простой вежливостью. Однако даже если Чонгук и заметил напрягшиеся плечи Тэхёна, то не стал акцентировать на этом внимания. — Мне они не нужны. — Тогда можно было бы их не строить, — отметил Тэхён, как ему казалось, очевидный вариант. — А что делать, когда они потребуются? — усмехнулся Чонгук, бросив лукавый взгляд на Тэхёна. — Достраивать ещё этаж? Фыркнув, Тэхён показал Чонгуку язык и, взяв грязные тарелки, направился к мойке. Ругая себя за то, что он сначала делает, а потом думает, Тэхён на автомате включил воду, налил моющего средства на губку и стал смывать остатки пищи, до боли в челюсти сжав зубы. Слыша звук приближающихся шагов, Тэхён ниже опустил голову, завешивая глаза волосами, понимая, что сделанный им жест мало кому понравится. Когда же рядом с раковиной появилась ещё одна опустевшая чашка, Тэхён скосил на нее взгляд, невольно залипая на татуированном запястье, пропустив момент, когда Чонгук приблизил губы к его уху и выдохнул: — Узнаю стиль аргументации Чимина, — посмеялся он. — Быстро же они тебя взяли в оборот, — подметил Чонгук, на мгновение прикусив верхнюю часть уха Тэхёна. Едва не выпустив тарелку из рук, Тэхён замер, прикрывая глаза и пальцами впиваясь в керамику, прислушиваясь к ощущениям того, как ладонь Чонгука заскользила по ягодице, словно пытаясь подобрать удобную позицию. Когда Тэхён уже был готов выдохнуть любопытствующий вопрос, он осекся на вдохе, потому что по заду прилетел несильный, но ощутимый шлепок. Посчитав, что наказание было совершенно заслуженным, Тэхён промолчал, виновато прикусив губу. — Я рад, что ты с ними подружился, — совершенно неожиданно для Тэхёна проговорил Чонгук, отодвигаясь, обходя остров и направляясь в гостиную. Быстро домыв посуду и сполоснув руки, Тэхён осторожным шагом пошел следом, не будучи уверенным, на что дальше имеет право, однако, заметив его краем глаза, Чонгук отвел правую руку в приглашающем жесте, ясно давая понять, куда тому следует сесть. Опустившись на диван, Тэхён послушно, будучи ведомым рукой Чонгука, прислонился спиной к его боку. Короткий рукав футболки и так не особо скрывал татуировку Чонгука, а, задравшись о плечо Тэхёна, оголил ее ещё больше, позволяя тому в непосредственной близости рассматривать витиеватые узоры на покоящейся на его груди руке. Фоном улавливая звук включенных Чонгуком новостей, где рассказывалось о самоубийствах, убийствах и их расследованиях, Тэхён неуверенно поднял свою руку, пальцами осторожно касаясь забитой руки то там, то тут. — Не все из них имеют смысл, — отвечая на незаданный, но подразумеваемый вопрос, проговорил Чонгук. — Я начал ещё подростком, набивая всё, что просто нравилось, позже перебивая на другое, потому что старое уже казалось глупым. Сейчас я вряд ли отвечу, зачем это сделал, но раз уж сотворил, то должен поддерживать это в приличном и надлежащем виде. — Это красиво, — несогласно возмутился Тэхён на подразумеваемый смысл сказанных слов. — Рассматривать и рассматривать, — добавил он, уже смелее гладя кожу, покрытую краской. — Тигровая лилия мне очень нравится. — Это первая осознанная татуировка, — рублено выдал Чонгук, пальцы которого невольно дернулись. — Я сам нарисовал эскиз, — в том же тоне добавил он, уже через едва заметную заминку продолжая. — Мой омма так пах. — Простите, — сжавшись, прошелестел Тэхён, убирая пальцы от рисунка. Поведя рукой, Чонгук сам подставил лилию под ускользающие пальцы и, склонившись к уху Тэхёна, спросил: — За что? — Мне не стоило поднимать эту тему, всё же родители, — проговорил Тэхён, не заканчивая мысль. — Это всегда что-то слишком, — пояснил он, не повышая тона даже до средней громкости. — Слишком лично, слишком болезненно. Да и в принципе, — не став углубляться, закончил он, пожав плечами, отчего рука Чонгука также поднялась и опустилась, выскальзывая из-под пальцев Тэхёна. — Ты не знал, — спокойным тоном успокоил его Чонгук. — Да и прошло уже столько времени, что я помню лишь уроки, которые из всего этого извлек, но уже не помню эмоций. И лилия, — приподняв руку, покрутив ею перед глазами Тэхёна, — уже просто напоминание, а не клеймо боли. Кивнув, Тэхён промолчал, опасаясь ступать на крайне скользкую тему. История семьи Чон была одновременно известна всем и неизвестна никому. Ее освещали все СМИ, громко крича о ней на каждом углу, но на деле не владея ни каплей информации. В сухом остатке обществу было известно лишь то, что аппа Чонгука пропал, найден был через неделю, по решению семьи открытого прощания не было, и его кремировали. С оммой сведений было ещё меньше: тяжело переживал потерю супруга, на сотый день траура был найден мертвым, похороны были также приватные и с кремацией. Через несколько дней стало известно об убийстве дяди Чонгука — брата его аппы, но эта новость потонула под лавиной статей о том, что Чонгук распорядился перезахоронить аппу в другом месте, сделав общую для родителей могилу. Чонгуку тогда было только шестнадцать и Тэхён был убежден, что даже количество прошедшего времени не дает ему никакого морального права выворачивать старые раны, которые на самом деле всегда болят. Он сам потерял любимого одеда только два года назад, но помнит тот роковой звонок от аппы, словно это было вчера… — Я бы не решился, — в попытке поменять тему проговорил Тэхён. — Тебе бы пошло, — улыбнувшись, проговорил Чонгук, отводя взгляд вверх, мысленно примеряясь. — На бедре было бы красиво, — сказал он, опустив ладонь на бедро Тэхёна, сжав его сбоку и большим пальцем водя по ткани штанов, — но ничего цветного, это опошлит тебя, вот монохромное — было бы замечательно, или с едва заметными акцентами, цветными контурами, — размышлял он, пальцами массируя бедро. — Я не рискну, — слегка отодвинув спину, чтобы была возможность повернуть голову, проговорил Тэхён. — Так я же не настаиваю, — непринужденно отозвался Чонгук, подаваясь к губам Тэхёна, перед этим прошептав: — Иди сюда. Успев лишь бросить взгляд на приближающиеся губы Чонгука, Тэхён покорно прикрыл глаза, встречая чужие губы своими. Подняв правую руку на талию Тэхёна, а вторую положив тому на колено, Чонгук потянул его на себя, однако замер, когда почувствовал, как напряглось тело Тэхена под его руками и вес, который он ощутил при усилии, явно говорил о том, что тот сопротивляется. Разорвав поцелуй, Чонгук посмотрел на лицо Тэхёна, убеждаясь в том, что ему не показалось: взгляд Тэхёна был опущен и скрыт веером ресниц. — Что не так? — напряженно уточнил Чонгук, недоуменно наблюдая за тем, как Тэхён нервно закусывал губу, отпуская ее и вновь повторял этот цикл. — Я не умею читать мысли, — продолжил он, не дождавшись ответа. — Если я сделал что-то не то, то скажи. — Нет, — поспешно отозвался тот, вскидывая взгляд, но тотчас отводя его вновь, — нет, не в этом дело, — уже спокойным тоном пояснил Тэхён. — Просто… — неловко начал он, замолкая и ежась. — Просто, — протяжно повторил Чонгук, побуждая того продолжить. — Просто, — резко набрав в легкие воздуха, начал он, решив прыгнуть в омут с головой, но уже к концу фразы теряя энтузиазм, — я не рассчитывал, что уеду так надолго, поэтому я не в том виде, чтобы между нами что-то было. — Прости, что? — оторопев и растерявшись, выдохнул Чонгук, откровенно не понимая стыдливое и подавленное выражение лица Тэхёна. — Я не побрился, — напряженно процедил Тэхён сквозь зубы, кривя губы от досады. — Везде. А тут нет бритвы. Я видел только вашу, но она электрическая. — Подожди, — в смятении проговорил Чонгук, сведя брови на переносице, — я правильно тебя понимаю, ты отказываешься от секса, потому что на твоем теле есть волосы? — получив ответ в виде молчания и насупившегося выражения лица, он ошарашенно продолжил: — Тэхён, волосы есть у всех, и это нормально. Мой член не упадет, если я увижу их на твоем теле. Мне вообще без разницы, делаешь ты с ними что-то или нет, — распалялся Чонгук. — Хоть вообще не прикасайся к ним, для альфы нет никакой разницы по ощущениям от того, бритый ты или нет. Вся эта лысая мода поддерживается вашей к-поп индустрией, мне она безразлична. Хочешь убирать — убирай, правда, сходи тогда уж на лазер или фото, что там эффективнее, чтобы не тратить время на это каждый день. Не хочешь — так выкинь свою бритву, я слова против не скажу. — Но ведь щетина колется, — дезориентированно выговорил Тэхён. — Вот тебе ещё один повод забить на это дело, — хмыкнул Чонгук, умиленно смотря на растерянного омегу. — Но что-то у вас я не заметил и не почувствовал диких плантаций, — едко парировал тот, чувствуя, как его щеки мгновенно обдало красным цветом, усиливающимся под смехом Чонгука. — Такого мне ещё никто не говорил, — отсмеявшись, выдал он. — Но это только доказывает, что никакой разницы в ощущениях нет, — цокнув языком, Чонгук перешел на доверительный тон. — Я просто убираю волосы в паху триммером до небольшой длины, в подмышках сбриваю, в душе есть бритва, ты не обратил внимания, она наверху лежит, но я совершенно не буду переживать о том, что где-то что-то у меня начало расти. Я даже не знаю, как у меня сейчас всё это выглядит, — отметил тот, скривив губы и поведя плечами, показывая, что его не волнует эта тема. — Серьезно, Тэхён, — продолжил он убеждающе-настаивающим тоном, — если альфа хочет омегу, то ему плевать на всё это. Если же это является препятствием, то, значит, не этот омега интересен альфе, а секс с образом. Так что вчера у меня не было сил на мой десерт, и я очень сильно хочу получить его сейчас. Воспользовавшись задумчивостью и дезориентированностью Тэхёна, Чонгук опрокинул того спиной на диван, вклиниваясь между его ног. Положив ладони на его колени, удерживая их разведенными и не давая возможность подтянуть их к груди, сведя вместе, Чонгук на коленях подобрался ближе. Ведя ладонями по внутренней части бедер, вдоль паха и пальцами пробираясь под ткань футболки, Чонгук не отводил цепкого взгляда от лица Тэхёна, пристально следя за его реакцией: он хотел показать тому свою правду, но не насильственно. Видя смущение и замечая проскальзывающий интерес, Чонгук стал пальцами собирать ткань гармошкой, поднимая ее выше. Когда же собранная ткань встретила препятствие, Чон посмотрел на омегу, взглядом прося поднять руки и дать ему его раздеть. Рвано вдыхая и выдыхая, Тэхён покусывал губу, всё ещё не зная, как реагировать на слова альфы: ведь слова вполне могут разойтись с делом, а увидеть отвращение на лице Чонгука он откровенно не готов. — Давай, не упрямься, — проговорил Чонгук, выше задирая его футболку с одной стороны и губами обхватывая сосок, мгновенно твердеющий от давления и прикосновения влажного языка с металлическими шариками. Дернувшись, Тэхён приподнялся, отводя свою грудь от губ Чонгука, и резко, по крайней мере, насколько позволяла неудобная поза, сдернул свою футболку. Бросив ткань на пол рядом с диваном, Тэхён лег ровно, сразу же прикладывая руки к груди, запястьями закрывая соски. Заметив этот жест, Чонгук удивленно изогнул бровь, но без слов ткнулся носом в границу груди и руки, прося пустить его к темной горошине. Однако, когда руки сдвинулись, то они уже ладонями накрыли соски, окончательно закрывая доступ, из-за чего Чонгук выпрямился и, смотря Тэхёну в глаза, спросил: — Почему это мне нельзя? Я же уже делал это с тобой. Пальцы Тэхёна дрогнули, а на груди пошли смущенные пятна, так как перед глазами встали воспоминания с их первой ночи. Прикрыв глаза, стараясь взять себя в руки, Тэхён неловко ответил: — Потому что тогда было темно, а теперь всё видно. — Да, — покивал Чонгук, смотря на пальцы Тэхёна, будто это поможет ему увидеть то, что ими спрятано, — видно прекрасную омежью грудь, которую от меня скрывают по совершенно непонятным для меня причинам. — Она не прекрасная, — возмущенно выдохнул Тэхён, не поднимая взгляда на альфу. — Она топорщится, и соски такие темные и большие. — Тэхён, — растерянно выдал Чонгук, нависнув над ним, уперев вытянутую руку рядом с его головой, — ты меня начинаешь пугать, точнее, твои знания по анатомии. Просвети меня, пожалуйста, какой должна быть грудь у омеги, чтобы она была правильной? — Не нужно надо мной смеяться и издеваться, — хлестко выдал тот, полоснув Чонгука взглядом из-под вскинутых ресниц. — Я знаю, что это норма, но это не вариант нормальности. У всех омег грудь ровная, ничем не отличающаяся от альфьей, а припухлость появляется только при беременности и кормлении. Я же словно вечно немного беременный, — раздосадовано цокнул тот. — Маленькие, плотные, но всё же бугорки. При танцах они подскакивают, — продолжал возмущаться Ким, но умолк, когда Чонгук над ним сдавленно прошипел. — Для человека, который рассказывает о своих комплексах, — начал тот, переминаясь с колена на колено, пытаясь этим движением уменьшить давление нижнего белья на член, — ты делаешь это чертовски сексуально. Я уже хочу увидеть, как твоя грудь будет двигаться в такт моим толчкам. — Я же серьезно, — не унимался Тэхён. — Так и я тоже, — сказал Чонгук, склоняясь к Тэхёну и начиная целовать его шею. — Никогда не думал, что твое созревание, прошедшее в агентстве, приведет к подобным результатам, — не дав времени тому подумать, Чон продолжил: — Ты сам говорил, что к-поп предпочитают определенный тип фигур, фигур без форм. И то, что ты вырос в окружении таких омег, не значит, что они идеал красоты. Ты даже не представляешь, какому количеству альф как раз не нравится идеально плоская грудь. И как только ты дебютируешь и у тебя появятся выступления с активной хореографией, то альфы с ума посходят, высматривая эти движения под твоей одеждой. — Какой ужас, — вымученно протянул Тэхён, отводя шею от ласкающих губ. — У меня тоже не плоская грудь, но что-то ты не кривишься на нее, — терпеливо отметил Чонгук, прекращая поцелуи и вновь нависая над Тэхёном. — Она специально накачанная, а… — … а тебе даже стараться не пришлось, чтобы она стала такой привлекательной, — перебил его Чонгук, изображая то, что продолжает его мысль. — Я так не думаю, — стоял на своем Тэхён, упрямо поджав губы. — Сколько же у тебя тараканов, — протянул Чонгук, склоняясь к его губам и оставляя на них клюющие поцелуи. — Много, — не стал отрицать тот. Хмыкнув, как показалось Тэхёну, подозрительно, Чонгук резко выпустил феромоны и свободной ладонью сжал горло Тэхёна, надавливая на него пальцами под углом челюсти, вынуждая того прямо уставиться на альфу широко распахнутыми глазами. — Ничего, я их вытрахаю, — чуть ощутимее сжав горло, Чонгук слегка повернул голову и размашисто прошелся языком между губ, заставляя их блестеть от своей слюны. Чувствуя зудящее покалывание на губах, Тэхён облизал свои губы, смешивая их слюну, и, издав смешок, сдавленно уточнил: — Тараканов или их из меня? — Не принципиально, — утробно рассмеялся Чонгук, бросив на него довольный взгляд: шутку он оценил. — Результат всё равно будет один, и тебе понравится. Не успел Тэхён и слова сказать, как удерживающая его рука пропала с горла, литым жестом сгребая его запястья и фиксируя их над его головой. Дернувшись от неожиданности, Тэхён выгнулся, запрокидывая голову и смотря на то, как крепко ладонь Чонгука держит его руки. Дернув ими на пробу пару раз, игнорируя смешок альфы, Тэхён взвизгнул, когда ощутил язык Чонгука у себя подмышкой. Попытавшись придвинуть руку к телу, Тэхён скрипнул зубами, когда лицо Чонгука толкнулось сильнее, вновь раскрывая его. Отвернув голову, чувствуя, что он уже весь красный, Тэхён не мог думать ни о чем другом, как о щетине подмышкой, запахе и вкусе пота, отчего его самого начинало мутить. Опираясь теперь на колени и руку, удерживающую Тэхёна, Чонгук просунул вторую руку между их телами, находя его грудь. Обхватив ее контуры указательным и большим пальцем, он сжимал ее, отпуская лишь для того, чтобы большим пальцем поиграть с соском и затем вновь ладонью ощутить упругую плотность хорошо развитых молочных желез. Чонгук прекрасно понимал, что все мысли Тэхёна вполне нормальны для его возраста, природа куда умнее людей, поэтому заложила в них пристрастие к тем, кто сопоставим им по возрасту, поэтому то, что Тэхён, только переступивший границу подросткового возраста, всё ещё считал свое «старое» тело более правильным, было неудивительно. Тому нужно время, чтобы принять свои новые формы и уже полноценную омежью сущность, но Чонгук не хотел пускать всё на самотек, понимая непредсказуемость результата. Он взрослый альфа, поэтому уже давно не видит прелести в телах, похожих на детские, и именно это он собирался любыми путями вложить в голову Тэхёна. Несмотря на то, что Тэхён не выказывал активного сопротивления, тело его было напряжено, а дыхание рваной нитью скользило меж его губами. Кусая губы между неглубокими вздохами, особенно когда Чонгук менял объект терзания, перемещаясь между подмышками, сосками, грудью и шеей, Тэхён пытался собрать судорожно разбегающиеся мысли, силясь понять свою реакцию на происходящее: член налился кровью, меж ягодиц уже было влажно, соски возбужденно торчали, но тело словно оцепенело, не давая ни сил, чтобы оттолкнуть, ни раскрепощённости, чтобы ответить. Когда же ладонь Чонгука поскользила по его телу вниз, оглаживая талию и пальцами подцепляя ткань его штанов, Тэхён только и смог, что закусить губу, сдавленно хныкая: смазка полилась обильнее, член требовал ласки, но мозг на повторе крутил мысль о том, что так быть не должно. Ему было откровенно стыдно за то, что Чонгуку, в чью постель стремятся попасть лучшие омеги мира, приходится возиться с ним и его проблемами. — Это не проблема, — раздался голос Чонгука, и Тэхён испуганно замер, поняв, что что-то из своих мыслей он всё же проскулил вслух. — Тебе просто нужно принять одну мысль, — продолжил он, сгибая за колено правую ногу Тэхёна, подводя ее под своим животом, вынуждая того повернуть таз, свесив обе сведённые ноги над краем дивана, — что все эти мелочи не имеют никакого значения, — сказал он, сдергивая с его задницы штаны вместе с нижним бельем, спуская их до бедер, ниже перехватывая их иначе и скидывая последнюю ткань с тела Тэхёна на пол. — Да знаю я это, — отчаянно выдал Тэхён, не видя из-за всё ещё закрытых глаз, но чувствуя, как его ноги возвращают на место, вновь разводя для удобства альфы. — Возможно, — не стал спорить тот, чем заставил Тэхёна распахнуть глаза, — но знать мало, нужно именно принять, — понизив голос до возбужденного рыка, Чонгук вновь перенес вес на руку, удерживающую Тэхёна, и припал к его губам, без препятствий раздвигая их языком. Вовремя вернув язык в свой рот, чтобы не откусили, Чонгук улыбнулся в поцелуй, будучи довольным своей шалостью: отвлекшись на поцелуй, Тэхён свободно принял в себя сразу два пальца. Оценив, что времени ещё на одну долгую прелюдию, пусть и другого формата, у них нет, Чонгук сразу же нащупал бугорок простаты, аккуратно, но с нажимом гладя его. Стоны Тэхёна отдавались щекочущей вибрацией в губах Чонгука, но Чон ещё не был готов дать тому хоть какую-то свободу. Бедра Тэхёна больно сжимали бока Чонгука, а пятками ему прилетало то по почкам, то по ягодицам, но он даже не морщился, зная, что награда за все его старания уже близка. — А передавать, — на рваном, глубоком и шумном вдохе начал Тэхён, разорвав их поцелуй из-за нехватки воздуха, — эту мысль нужно членом, да? — Нет, — протянул Чонгук, добавляя в Тэхёна третий палец под сопровождение его сдерживаемого мычания, — ты примешь эту мысль только тогда, когда не будешь думать ни о чем, кроме как о моем члене внутри тебя. — Тогда дай мне оседлать тебя, — без ноты сомнения выдал Тэхён, чем поразил Чонгука, на мгновение остановившего движение своих пальцев. Растянув губы в довольной улыбке, радуясь, что не ошибся в Тэхёне, Чонгук отпустил его запястья, вытащил свои пальцы и ровно сел на диване, поспешно скидывая с себя футболку и сдергивая штаны вместе с бельем. Потратив на это считанные секунды, Чонгук уже тянул руки к неторопливо двигающемуся Тэхёну, желая помочь тому сесть на свои бедра. — А то, — начал Тэхён, ещё смущаясь, но явно начиная отдаваться во власть возбуждения, — так я думаю только о том, как смазкой заливаю диван. — Не вижу проблемы, — голодным тоном ответил Чонгук, придерживая Тэхёна за левый бок и помогая ему перекинуть через себя ногу, — хоть всю квартиру смазкой пометь, я буду только рад твоему запаху. — Ага, — иронично выдал тот, переступая на коленях и найдя опору в плечах Чонгука, на которые сложил ладони, — а уборщики и гости — пятнам сомнительного происхождения. — Тэхён, — позвал его Чонгук, — думай только о моем члене, — напомнил ему он, укладывая ладони на ягодицы, растягивая их в стороны и кончиками пальцев оглаживая вход. На рефлексах повинуясь словам Чонгука, Тэхён опустил взгляд вниз, впервые своими глазами видя альфье достоинство. Замерев над Чонгуком, даже не моргая, он рассматривал его член, не понимая, что привлекает его внимание сильнее: ещё небольшой, плотный валик узла в основании члена, которого у омег нет, или светло-фиолетовые широкие вытянутые мазки по всему члену. — Почему, — сдавленно заговорил Тэхён, озадаченно замолкая, — почему остатки пленки ещё не до конца смылись? Не сдержав польщенного взгляда, Чонгук протолкнул кончики средних пальцев в Тэхёна, массируя расслабленное колечко мышц, продолжая растягивать и позволяя смазке капать на свои бедра. — Потому что омежья смазка выступает в роли закрепителя, — хмыкнул он, проталкивая в Тэхёна кончики и указательных пальцев. — Пока альфа трахает того же омегу, пленка будет смываться долго. Стоит только прекратить или переспать с другим, пленка буквально отслоится от члена. — Как много ты знаешь про это, — едко выдал Тэхён, ногтями впиваясь в плечи Чонгука, стараясь удержаться: пальцы в нем стали двигаться быстрее, глубже и настойчивее. — Я предпочитаю знать о том, куда пихаю свой член, и о возможных последствиях, — пророкотал Чонгук, целуя маячащую перед его лицом грудь, а ладонями подтягивая бедра Тэхёна ближе, предлагая ему всё же начать пристраиваться. — Не это ли ты советовал тому парню, когда он пристал к тебе и требовал отсосать? Тэхён шире распахнул глаза, впиваясь взглядом в лицо Чонгука, на котором было даже слишком довольное выражение, понимая, о каком случае идет речь. Потребуется ещё много времени для того, чтобы забыть то гадкое чувство, когда страх, беспомощность и желание спастись сплетаются воедино. Утро понедельника началось с того, что в их и без того маленьком спортзале не оказалось свободных тренажеров, но размяться было жизненно необходимо, поэтому, подбив Бэкхёна на пробежку по их району, Тэхён совершенно не был готов к тому, что альфы, ещё догуливающие с ночи, окружат их, начнут приставать и требовать им отсосать. Тогда-то Тэхён и ляпнул свой вопрос больше от страха, но удивительно спокойным голосом: «Не боишься, что откушу?». Воспользовавшись пьяной растерянностью альф, явно не ожидавших такого сложного вопроса, Тэхён пожелал им побольше узнать о том, куда они собираются пихать свой член, схватил Бэкхёна и спокойным бегом последовал до угла дома. Свернув, они бросились со всех ног, но удивительно, погони не было. Теперь Тэхён догадался, что, скорее всего, в ситуацию вмешался Чонгук. Вот только спросить у него не получилось: переложив одну руку на свой член, а вторую — на талию Тэхёна, Чонгук надавил на поясницу, опуская его, при этом на ощупь приставляя член к сочащемуся терпкой смазкой входу. — Я сам, — указал Тэхён, не дав себя опустить. Хватка на талии ослабла, но руку Чонгук не убрал, придерживая его на всякий случай. Заведя руку за спину, Тэхён чуть изогнулся назад, нащупывая под собой чужой член. Обхватив его ладонью и погладив пальцами, он совершенно не ожидал услышать рядом с ухом протяжный отчаянный стон. Мельком взглянув на напряженное лицо Чонгука, зажмурившего глаза, сведшего брови и кусающего губы, и понимая, что причина тому не боль, а сдерживаемое желание, Тэхён сам приставил головку к своему входу. Удерживая не самую удобную позу, Тэхён на выдохе немного опустился, впуская в себя только головку. Ощутив то, как крепко мышцы Тэхёна сжались под его головкой, Чонгук переместил ладонь с талии к расщелине и стал аккуратно массировать край сфинктера: организм ещё совсем недавно девственного омеги пока не успел привыкнуть к новому для него двухфазному режиму — сжатию при открытом кишечнике и расслаблению при открытом влагалище. Однажды Чонгук стал невольным подслушивателем разговора омег в одном из своих кибанов о том, что им всем далеко не сразу удалось привыкнуть к пониманию нормальности того, что между ягодиц всё расслаблено и что анус растянулся не под желанием справить естественную нужду, — сейчас он был благодарен этому знанию, не торопя Тэхёна в угоду своих желаний. Чувствуя спадающее давление, Чонгук выпустил воздух через нос, обдавая дыханием грудь Тэхёна, мгновенно покрывшуюся мурашками, и думая о том, как бы позорно не кончить, когда тот опустится на него целиком: слишком сильно его заводила готовность Тэхёна преодолевать своё смущение вместе с ним. Тяжело дыша, Тэхён облизывал губы, смачивая их и убирая скатившиеся из-под волос капли пота, и понимал, что больше он не может тянуть время, хотя бы даже потому, что его бедра были более не способны оставаться в постоянном напряжении. Сделав ещё один глубокий выдох, он вернул обе ладони на плечи Чонгука и плавным движением скользнул по стволу, останавливаясь около узла. — Не пытайся его взять, — протянул Чонгук, размещая ладони на ягодицах Тэхёна, довольно урча от идеального совпадения размеров, — в этой позе неудобно, да и ты ещё не до кон… — оборвав свою фразу, он простонал, когда Тэхён сжал его. Поняв его откровенный намек на просьбу «заткнуться», Чонгук уткнулся носом в его шею и, прикрыв глаза, стал наслаждаться тем, как Тэхён «пробовал» новое. С энтузиазмом исследователя Тэхён сжимал член внутри себя, пытаясь понять, сдавливает ли он плоть только внешними мышцами или внутри он тоже сужается, затем отпуская его и начиная скольжение: простое вертикальное, мудреное выписывание бедрами восьмерки, — в конце опускаясь уже и на узел, раскачиваясь вперед-назад, осваивая навыки наездника. Чонгук сам не знал, как до сих пор держался, не излив семя внутрь омеги, чье проснувшееся любопытство поражало своей жадностью ко всему новому. Отсутствие зрения только усугубляло ситуацию, заставляя Чонгука более обостренно чувствовать то, что творится на его члене, от начала и до конца смазанном терпкой смазкой, которая ещё на время задержит пленку, давая ему дополнительную возможность для наслаждения простой мыслью, что девственность Тэхёна действительно досталась ему. Невольно вцепившись пальцами в ягодицы Тэхёна, краем сознания отмечая слышимое протяжное мычание, Чонгук переместил ладони, уводя большие пальцы на паховые складки омеги, тотчас начиная самостоятельно задавать темп движения Тэхёна на нем. Рыча тому в шею, вылизывая ее, Чонгук с остервенением помогал Тэхёну объезжать свой член, уже окончательно принимая то, что больше он сдерживаться не может. Чувствуя по движению тела, рваному дыханию и соскальзывающим с плеча пальцам, что Тэхён выдыхается, Чонгук подхватил его под спину и под коленкой, вновь опрокидывая на диван, сразу же беря высокую скорость, от которой по квартире разносились частые, громкие, хлюпающие шлепки и протяжное скуление Тэхёна, который даже ноту и тональность не менял, окончательно растеряв все свои осознанные мысли, оставляя лишь желание вновь ощутить чужую сперму и распирающий узел. Толкнувшись особо глубоко, максимально загоняя внутрь свой узел, Чонгук сцепил зубы, не выпуская наружу сдавленный стон, когда яйца поджались и вместе с первой порцией спермы его узел поймала петля, давлением заставляя увеличиваться в размере, плотно сцепляя их тела. Пот капал с его лица, разбиваясь о разгоряченную кожу Тэхёна, удивляя тем, как от этого соприкосновения не шел пар от испарения: Чонгуку было горячо от тела Тэхёна, но от собственного оргазма бил озноб, заставляя тело содрогаться вслед за жадным давлением на узле. — Как же в тебе хорошо, — загнанно шептал Чонгук, носом зарываясь во влажные волосы Тэхёна, целуя висок и щеку, в итоге переходя к губам: сладким, припухшим, потерявшим четкие границы и столь невинно-порочным, что Чонгук буквально чувствовал, как сходит с ума. Сил в Тэхёне совершенно не осталось: влажные пальцы соскользнули с крепкой спины, позволяя рукам безвольно упасть на диван, а ноги расцепились от судороги, волной прокатывающейся по телу на очередном сжатии петли. Распластано лежа на диване, который он всё равно пометил потом и смазкой, Тэхён лениво касался краем сознания перекатывающихся в своей голове мыслей, не сдержав легкую улыбку и тихий смех. — Неужто щекотно? — заметив его веселье, спросил Чонгук, поддавшись настроению омеги. Тэхён замер на мгновение, прислушиваясь к ощущениям, а затем резко распахнул глаза, цепляя взглядом всё внимание Чонгука. — И как мне теперь перестать об этом думать? — спросил он, сдавленно простонав от ощущения того, как в его омегму выплеснулась ещё порция спермы. — Мне теперь кажется, что я правда чувствую, как сперма стекает по моим стенкам. И я не знаю, щекотно это или нет. Чонгук открыто улыбнулся, пятерней зачесывая влажные волосы Тэхёна назад, поражаясь тому, как отзывчиво тот реагирует на всё, что он ему говорит и делает. — Но ведь до этого ты думал о чем-то другом, — попытавшись переместить его фокус внимания, напомнил Чонгук. — Да, — растягивая губы в лукавой улыбке, протянул Тэхён, с озорством во взгляде наблюдая за лицом Чонгука. — Думал о том, что фактически сцепка — это процесс доения альфы. Как Тэхён и ожидал, Чонгук потрясенно замер, переваривая слова омеги, который хотел смеяться в голос, но довольствовался лишь сдавленными смешками: сотрясение тела смехом отдавалось в сплетенных петле и узле. — Вот как теперь мне перестать об этом думать? — спросил Чонгук, намекая на то, что теперь они квиты в своих вопросах. Проведя в сцепке три минуты, Чонгук сдавленно прошипел, когда петля его резко отпустила, а стенки влагалища стали сжиматься, вынуждая альфу двигаться наружу, при этом не давая тому своим движением вовне забрать из омеги и каплю спермы. «Точно доение», — подумал Чонгук, поднимаясь и протягивая ладони Тэхёну, предлагая тому помощь. Вложив свои ладони в чужие, Тэхён сдавленно охнул, когда Чонгук легким движением поднял его с дивана, сразу же подхватывая на руки и неся в ванную. Душ им действительно был необходим. Избежать продолжения в душе у них не получилось, да и не очень хотелось. — Хотел заняться сексом под дождем? — спросил Чонгук, подталкивая Тэхёна в просторный душ и закрывая за ними дверь. — Я вообще не имею каких-то конкретных сексуальных фантазий, — признался он, скрестив руки за шеей Чонгука, и продолжил, увидев озадаченность на его лице. — Течки начались в семнадцать, я уже был стажером, жил в комнате с ещё пятью омегами, в ванне тем более не бывает уединения, всё остальное время тренировки и уроки, — пояснил он, прижимаясь телом к Чонгуку. — Значит, будем восполнять пробелы, — хмыкнул тот, лукаво улыбаясь и начиная нажимать кнопки на мудреной панели управления душем. Смешав оханье с вскриком, Тэхён подпрыгнул на месте, когда вместо обычного душа вода полилась прямиком с потолка, действительно имитируя дождь. — Режим «Тропический дождь», — довольным тоном выдал Чонгук, продолжая порхать пальцами над экраном, пока ванную комнату не наполнили дополнительные звуки дождя и легкий пересвист птиц. — Наслаждайся, — не скрыв урчания, протянул он, снижая яркость света в комнате, сразу же притягивая Тэхёна для поцелуя. Закрыв глаза, Тэхён действительно погрузился в нереальную атмосферу. Стена от теплой воды нагрелась, не доставляя ему никакого дискомфорта, легко позволяя представлять, что это стена какого-либо дома. Когда Чонгук легко подхватил его на руки и слегка подбросил, заставляя рефлекторно обхватить его по талии, Тэхён сам припал к губам Чонгука с поцелуями. Впиваясь ногтями в крепкие плечи, Тэхён продолжал целовать его, лишь краем сознания отмечая, что поцелуи под дождем хоть и романтичны, но жутко неудобные: вода затекает в рот, в нос и в глаза, — но прекратить он не мог, лишь на мгновение прерываясь на протяжный стон в рот Чонгука, когда тот вошел в него слитным толчком, сразу вгоняя до узла. Несмотря на то, что физическая форма Чонгука позволяла ему в течение всего процесса держать Тэхёна на своих руках, он завел руку себе за спину, желая расцепить ноги Тэхёна на своей спине: сил не хватало уже у Тэхёна, и поток воды не позволял ему крепко держаться ногами и руками. — Нет! — заполошно выдал Тэхён, резким движением укладывая ладони на щеки Чонгука. — Не разворачивай меня, просто опустись на пол, я хочу тебя целовать, — подрагивающим голосом из-за горящих губ прошептал он, довольно улыбаясь в новый поцелуй, когда Чонгук, так и не выходя из него, стал опускаться на колени. Упираясь лопатками в стену и радуясь тому, что его танцевальная гибкость позволяет Чонгуку согнуть его едва ли не пополам, Тэхён притягивал альфу к себе, заваливая его на себя и чувствуя, как царапает его спину, скорее всего, до красных полос. Губы уже давно онемели, кожа под пальцами Чонгука на его боках пульсировала, а пальцы на ногах поджимались, подтверждая догадки Тэхена о том, что второй заход для него закончится быстро. Чувствуя ритмичные сокращения петли, Чонгук ускорился, желая прийти к финишу вместе с Тэхёном, а не догоняя его уже в сцепке. Колени разъезжались, пальцы ног ныли из-за сильного упора на них, но Чонгук даже не планировал менять позу: в своих ощущениях он брал Тэхёна в райском саду и прекратить это хоть на мгновение считал преступлением. — Ах, — сдавленно прошипел Чонгук, когда петля резко сжалась, не позволяя ему завершить поступательное движение назад. Ввинтив себя в Тэхёна до самого основания, давая петле захватить его узел целиком, Чонгук всё же прекратил их поцелуи, притягивая Тэхёна для объятий. Осыпая поцелуями плечо, волосы, ухо, Чонгук горячо дышал ему на кожу, обжигая его сдавленными стонами и выдохами. — Ммм, — протянул Тэхён, запуская пальцы в волосы Чонгука на затылке, прогибаясь и выгибаясь обратно в пояснице. — Мне кажется, в моей омегме уже просто нет места, — не слушающимся голосом проговорил он, — мне так давит изнутри. — Великолепно, — проурчал Чонгук, приправляя слова довольным посмеиванием. — Возможно, к утру у тебя уже будет выпирать низ живота. — О, Боги, — простонал Тэхён, запрокидывая голову и не представляя, как избавиться от столь развратной картины в своем воображении: себя, стоящего перед зеркалом в спальне Чонгука и поглаживающего выпирающий живот из-за такого количества спермы внутри, что даже омегма растянулась. Петля отпустила их так резко, что даже больно. Выскальзывая из Тэхёна под давлением выталкивающих мышц, Чонгук лениво целовал Тэхёна, подрагивающими пальцами скользя по его уже опущенным ногам, периодически сжимая упругие бедра. — Как думаешь, — начал Чонгук, мешая слова с глубоким дыханием, — это можно засчитать как-то, что мы помылись? — спросил он. — У меня, похоже, нет сил встать, — улыбаясь, добавил он. — Придется, — подразнил его Тэхён, прекрасно видя, что усталость Чонгука вызвана лишь проходящим оргазмом, а не реальным бессилием. — Ты обещал мне выпирающий живот, — провоцировал он. Вновь пуская по комнате довольный смех, Чонгук всё так же легко подхватил Тэхёна, ставя его на ноги и принимаясь восстанавливать атмосферу в ванной, соответствующую простому принятию душа. Помывшись и облачившись в халаты, которых теперь в ванной было два, Тэхён с Чонгуком вернулись на кухню, с ленивой негой во всем теле наслаждаясь тишиной, разбавляемой лишь звуком кипящего чайника. Несмотря на то, что сознание Тэхёна вернулось в норму и он вновь корил себя за то, что опять перешел на «ты», он совершенно не чувствовал дискомфорта в наполняющем комнату молчании: Чонгук заварил им зеленого чая, достал маленькие округлые пирожки, сделанные из клейкого риса, и выложил их на тарелку. Наслаждаясь волнами теплой эйфории, омывающей его тело изнутри, Тэхён думал над тем, что теперь он и на своем опыте знает, что значит быть хорошенько оттраханным. Омеги в общежитии были разные, кто-то уже с опытом, кто-то нет, кто-то, даже несмотря на запрет отношений, умудрялся крутить романы с альфами как в компании, так и за ее пределами, но тема того, как же классно бывает уже после секса, поднимается всегда. Кто-то хвастается, кто-то интересуется, кто-то, затаившись, завидует. Тэхён же теперь прекрасно понимал, что будет лишь понимающе молчать, потому что невозможно обличить в слова то умиротворение, которое волнами покачивается в нем. После опустевших чашек и тарелки Тэхён не без грусти подумал, что Чонгук в ближайшее время может отправить его обратно: это было им ожидаемо и вполне логично завершило бы их ужин перед сексом, растянувшийся на все выходные, — но, к его удивлению, его вновь потянули к дивану, укладывая рядом с собой и вручая пульт от телевизора с просьбой выбрать что-то на свой вкус. Уложив Чонгука на спину, Тэхён перебрался через него к спинке дивана, боком впихиваясь между ней и альфой. Уложив голову тому на плечо, закинув обнажившуюся из-под халата ногу ему на бедра, Тэхён зашел в меню кинотеатра, которое ему вчера показали Чимин с Джином, и выбрал первый попавшийся фильм, лишь убедившись, что это не ужасы и не триллер. Разворачивающаяся на экране романтическая комедия разбавлялась их тихим смехом и периодическим звуком уведомлений на телефоне Чонгука. Тот лежал на журнальном столике и получал внимание своего владельца только от взгляда, потому что потянуться за телефоном означало разрушить их уютную позу. Однако где-то на седьмом уведомлении Тэхён всё же не выдержал: практически забравшись на Чонгука, он дотянулся до телефона и, возвращаясь в предыдущее положение, положил ему телефон на грудь. Рука, обнимающая Тэхёна, благодарно прижала его к телу, без слов выражая свои чувства, а сам Чонгук открыл приложение, которое выглядело как мессенджер, но по оформлению было Тэхёну совершенно незнакомо. Ловя себя на мысли, что совершенно не ожидал от такого, как Чонгук, пристрастия к ленивому времяпрепровождению, Тэхён сам не заметил, как провалился в глубокий сон, просыпаясь только от звука дверного звонка. Сонно промаргиваясь, Тэхён поднял голову с плеча альфы, отмечая, что, скорее всего, отлежал его Чонгуку, но сразу же понимая, что тот, наверное, и не заметил этого, так как точно также только сейчас просыпался, водя свободной ладонью по лицу, щурясь и бросая взгляд то на экран с застывшими последними титрами, то на отобразившиеся в углу экрана часы. Аккуратно вставая, чтобы не потревожить приподнявшегося Тэхёна, Чонгук сел, отодвигаясь и давая пространство. Зевая и потягиваясь, Чонгук направился к входной двери, судя по времени, догадываясь о том, кто его посетил. — Это даже странно, — начал Чонгук уже после первых мгновений, когда щелкнул замок, — что ты звонишь в дверь. — Ты не один, — проговорил Намджун, проходя в прихожую и останавливаясь около закрытой за ним двери, — я не имею права приходить к тебе просто так. Кивнув и подняв уголки губ в одобряющей улыбке, Чонгук протянул ладонь, ожидая передачи конверта. Достав из нагрудного кармана белую плотную обезличенную бумагу, Намджун передал ее в пальцы своего начальника, зная его содержимое, но прекрасно осознавая, что не имеет права хоть как-нибудь оценить это решение. — Мне стоит воспринимать это, — кивнув на конверт, всё же не удержался Намджун, желая получить хотя бы часть информации по вопросу, который на самом деле мучал его с того момента, как Чонгук прислал ему сообщение с необсуждаемым распоряжением, — как то, что должно поменять его восприятие нами? — Да, — как обычно, без ожидаемых объяснений ответил Чонгук, односложностью слова давая понять, что Намджуну уже пора спускаться на несколько этажей ниже — к себе домой. Попрощавшись со своей «правой рукой», Чонгук закрыл дверь и вернулся в гостиную, где в уже перевязанном халате его ожидал Тэхён, не решаясь спросить о госте. — Это тебе, — проговорил Чонгук, направляясь к Тэхёну, сразу же протягивая конверт. — Мне? — озадаченно уточнил Тэхён, настороженно смотря на Чонгука. — С чего бы мне сюда приходили письма? — напряженно проговорил он, вставая на диване на колени и опираясь локтями на его спинку. — Это не письмо, — пояснил Чонгук, останавливаясь перед омегой. — Открой, — указал он, протягивая конверт ближе к длинным напряженным пальцам. Бросив на Чонгука подозрительный взгляд, Тэхён забрал конверт и сел себе на пятки, вскрывая легко поддающуюся бумагу. Раскрыв конверт и заглянув внутрь, Тэхён оторопел: мир словно умолк окончательно, а дыхание перехватило. В конверте лежала черная карта. Любой кореец или гость страны прекрасно знал о соглашении между банками, достаточно безобидном в своей сути, но из мелочи делающем элитарность: только те, у кого на счету есть сумма более одного миллиарда долларов, могут заказать банковскую карту в черном цвете. — Я подумал, — голос Чонгука словно пробил вакуум в ушах Тэхёна, — что тебе может быть неловко расплачиваться черной картой, поэтому договорился о небольшом дизайне, — сказал он, кивая заторможенному Тэхёну на карту, жестом прося достать и перевернуть. — Если кто заметит, то ты сможешь сказать, что она не полностью черная. Сглотнув ком в горле, Тэхён достал карту и, надеясь, что его плохо слушающиеся пальцы ее не уронят, перевернул. На лицевой стороне был изображен белый силуэт птицы, присмотревшись к которому Тэхён мысленно отметил: «Ласточка». — Почему ласточка? — спросил Тэхён, понимая, что не этот вопрос он должен озвучить, но это было единственным, на что повернулся язык. — Мы вроде сошлись на том, что твоя запаховая железа похожа на птицу, — пояснил Чонгук, во все глаза наблюдая за реакцией Тэхёна, который крепко держал карту, но смотрел на нее со смесью потрясения и испуга, особенно когда заметил, что карта была сделана именно на его имя. — А ласточка, — он усмехнулся и, понизив тон, сыто протянул, — потому что они приносят весну, даже если за окном осень, — не ожидая, но и не дождавшись реакции на свои слова, Чон продолжил: — Как понимаешь, это безлимит, ты можешь тратить столько, сколько захочешь, она привязана к моему личному счету, поэтому ни в чем себе не отказывай. — Подождите, — наконец выдав эмоции, Тэхён взвился, выпрямляясь и вставая вновь на колени. — Это же неправильно. Как вы можете давать мне такую карту? — широко распахнутыми глазами смотря на Чонгука снизу вверх, заполошно выдавал он. — Вы не боитесь, что я просто возьму и сниму, переведу все ваши деньги? — Как же меня умиляет это твое перескакивание с «ты» на «вы», когда я не в тебе, — одаривая Тэхёна нахальной улыбкой, выдал Чонгук, дразня своим тянущимся тоном. — Ты уж определись, ласточка, — хмыкнул он. — Вы старше меня на шестнадцать лет, младше моего отца — на четыре года, — зачастил Тэхён. — Если в свои пятнадцать вы уже спали с омегами, в чём я практически не сомневаюсь, то я теоретически мог бы быть вашим сыном. — О, — веселясь от всей этой ситуации, выдал Чонгук, наигранно округляя губы под звук. — Если бы так случилось, то я бы проклинал судьбу. — Почему? — не имея вариантов подобной реакции, уточнил Тэхён. — Ну как же? — цокнул языком Чонгук. — Это же надо так откровенно подбивать меня на инцест. — О, Боги, — простонал Тэхён, прикрывая свободной ладонью центральную часть лица ото лба до губ. — Но если серьезно, — снизив градус веселья, спокойно отметил Чонгук, — то правда прекращай, в тебе сейчас столько моей спермы, — сказал он, властным жестом запуская пятерню в волосы Тэхёна и заставляя того посмотреть на себя, — что, если бы не моя инъекция, то ты бы уже понес. Можешь на «вы» обращаться ко мне при посторонних. — Это всё не отменяет вопроса с картой, — взяв себя в руки, Тэхён вернул их разговор к первой теме. — Отменяет, — сказал Чонгук, словно отрезал. — Она твоя, можешь тратить сколько хочешь, когда хочешь и на что хочешь. Пин-код: ноль, девять, пятнадцать. — Это слишком сложно, — на мгновение поджав уголок губ, признался Тэхён, больше списывая мгновенно появившуюся забывчивость на стресс. — Это дата, когда ты лишился девственности, — хлестко пояснил Чонгук, чувствуя довольное тепло в груди от того, как глаза Тэхёна распахнулись, обдавая его взглядом из-под веера ресниц, а щеки окрасило румянцем. — Это ты точно запомнишь. Если скучно одному, то возьми Чимина с Джином и сходи с ними по магазинам, они быстро научат тебя тратить деньги, — со знанием дела хмыкнул он. Услышав имена новых знакомых, Тэхён вспомнил их вчерашние разговоры, особенно выделяя слова Чимина о том, что Чонгук ни разу не заводил серьезных отношений, максимум — более-менее устойчивый партнер для секса на пару месяцев. Пластик карты вновь обжег пальцы Тэхёна, но уже по иной причине: жест Чонгука был красив, но в длительной перспективе, а его же карта в реальности может быть заблокирована хоть завтра. Тэхён понуро подумал, что в таком свете этот подарок больше ранит, чем радует: словно ребенку дали не бутылочку с молоком, а пустышку, а ведь сначала показалось… Прекрасно осознавая, что срок действия этой карты очень короткий, наверняка равный интересу Чонгука к нему, который не может продлиться долго, Тэхён решил получить от этого жеста доброй воли максимальную выгоду. — У любой траты есть лимит, — издалека начал Тэхён. — Здесь нет, — вновь пояснил Чонгук. — Даже если будешь тратить по нескольку десятков миллионов в день, то ты не разоришь меня. — Вопрос не в разорении, — отрицательно мотнув головой, из-за чего ладонь Чонгука соскользнула с его волос, и тот ее убрал, — а в том, какой лимит есть именно у меня. — Я тебя не понимаю, — нахмурившись, выдал Чонгук. — Я же сказал, что ты можешь покупать всё, что хочешь. — То есть, если я решу купить, скажем, дом и машину, — решив идти ва-банк, предложил он, — то не получу от тебя, — сделав акцент и на форме обращения, и на персоналии, продолжил Тэхён, — даже сообщения с вопросом? — Нет, — спокойно ответил Чонгук, не выражая никаких эмоций. — Правда, не вижу смысла в таких покупках, — добавил он, мысленно прокручивая детали биографии Тэхёна, в то время как сам Тэхён мысленно хмыкнул. — Если тебе надоело жить в общежитии, то ты переедешь сюда, твой дом будет пустовать, а для машины нужны права, которых, как я помню, у тебя нет. Выучись сначала, потренируйся под присмотром моих людей, и я сам куплю тебе машину. Не став бросать колкие фразы о том, что нельзя давать такие надежды, когда им не суждено сбыться, Тэхён сдержался и спокойно пояснил: — Я для родителей хотел. — Я понял, — произнес Чонгук, кивнув, и, развернувшись, направился к кухне, где оставил свой телефон, когда шел открывать Намджуну. Открыв телефонную книгу и начав вводить «Фели…», Чонгук заметил нужный контакт и нажал на кнопку вызова. Приложив телефон к уху, Чонгук поднял взгляд на притихшего Тэхёна, вертящего карту в пальцах и кусающего губы с такой силой, что даже Чонгуку стало больно. «Да, босс», — раздался голос на том конце. — Распорядись, чтобы подготовили один из небольших самолетов на завтра, — начал Чонгук, концентрируя внимание на разговоре, но краем глаза замечая, что Тэхён перевел на него недоуменный взгляд. — Пусть к десяти часам всё будет готово, а вылетят тогда, когда пассажиры приедут. «Летите не вы?» — уточнил информацию собеседник. — Нет, не я, — ответил Чонгук, попутно кивая. — Трое омег. Чимин, Джин и Ким Тэхён. Летят в Тэгу. «Записал», — озвучил свои действия голос. — Свяжись с нашими в Тэгу, им нужна гостиница, сопровождение, в общем, всё как положено, — проговорил Чонгук, зная, что у него нет нужды вдаваться в детали: всё сделают именно так, как он хочет, — незаменимая способность для секретаря. — Хотя добавь к ним ещё До Кенсу, пусть с ними летит. Скажи ему, что в Тэгу нужно будет подобрать для покупки дом и машину для семьи Ким Тэхёна, пусть заранее посмотрит рынок и подготовит документы. «Будет сделано, босс. Может, документы господина Кима тоже заранее отправить? Время сэкономит», — предложили в ответ. — Айди карта с собой? — обратился Чонгук к Тэхёну, чуть отклонив низ телефона ото рта. Помотав головой, Тэхён проговорил: — Все наши айди хранятся у господина Бана. — В смысле? — резко рыкнул Чонгук. — Феликс, — обратился он, вновь поднося телефон ближе, — связывайся с Бан Шихёком, владельцем агентства «Биг Хит», забери у него карту Тэхёна. Привезешь ко мне домой. Жду. Рублено проговорил Чонгук, прерывая звонок и направляя хмурый взгляд на Тэхёна. — Почему ваши документы у него? — спросил Чонгук, подходя ближе к Тэхёну. — Он тоже распоряжается омегами как живым товаром? — О чем ты? — растерявшись, уточнил Тэхён, оседая на пятки, потому что недовольство Чонгука ощущалось физически. — Если ты о том, что он отправил меня к тебе, то это никак не связано с тем, что документы у него. У нас с ним был уговор, и он просто спокойно сказал мне, что это и есть тот случай, когда я не могу отказаться, — бегло говорил он, словно пытаясь успеть оправдаться. — Какой уговор? — напряженно акцентировал он внимание, сдерживая выброс феромонов. — Я же рассказывал на ужине, — напомнил Тэхён. — Он отказывает всем, пока… — Я вспомнил, — перебил его Чонгук, кивнув несколько раз и успокаиваясь. Смотря на Чонгука, наблюдая за тем, как мышцы на плечах, шее, груди расслабляются вслед за уходящими эмоциями альфы, Тэхён не мог понять, может и должен ли он ещё что-то пояснить, рассказать, что господин Бан никого насильно не тащит, но все поступающие предложения озвучивает, давая свои рекомендации, иногда достаточно настоятельные. Не понимая причин такой реакции и боясь спровоцировать альфу на что-то большее, чем всплеск феромонов, Тэхён предпочел промолчать. — Я правда могу купить своим родителям дом и машину? — спросил Тэхён, прекрасно понимая всю глупость вопроса, но нуждаясь хоть в какой-нибудь теме для разговора. — Да, — односложно ответил Чонгук, вновь разблокировав телефон. — Никогда не думал, что мне когда-то придется создавать отдельный чат на этих двоих, — цокнул он, приглашая в группу контакты «Мин Чимин» и «Ким Сокджин». — Самолет будет вас ждать столько, сколько потребуется. Так что можете утром съездить в «Ремдаон» и купить тебе вещей, — пояснил он, намекая на то, что Тэхёну нечего с собой брать. — Я мог бы съездить в общежитие, — предложил Тэхён, — и карту бы как раз забрал. — Нет, ты не поедешь, — вновь ничего не объясняя, ответил Чонгук, набирая сообщение для Джина и Чимина. — Но я не могу там одеваться, — начал Тэхён, но был перебит: — Ты опять… — Да нет же, — выпалил Тэхён, сам испугавшись того, кому и в каком тоне выдал. — Извини, — на всякий случай проговорил он, хоть и на него смотрел удивленный взгляд, а не злой. — Не в деньгах и карте дело, а в том, что я всего лишь стажер, я не могу ходить в обычной жизни в тяжелом люксе, — закончил он, надеясь на понимание, но не сильно рассчитывая: человек, который всю жизнь рос в богатстве, вряд ли когда-то одевался в вещи с чужого плеча, которые считались благостью. — У моих родных будет на это много вопросов, — добавил Тэхён, в лоб озвучивая причину. — Согласен на торговый центр среднего сегмента, — примирительно предложил он, заглядывая в глаза Чонгука. — То есть к дому и машине вопросов не будет? — постепенно возвращая себе былой настрой, насмешливо поддел его Чонгук. — Я уже три года стажер, — начал Тэхён, пытаясь быть уверенным и не показывать, что слова опережают мысли буквально на два слова. — Сколько я зарабатываю, они не знают, скажу, что копил, а на остальную сумму взял кредит. — Ипотечное жилье нельзя подарить, пока не выплачена вся сумма, — аргументировал Чонгук. — Но я слышал, — заговорил Тэхён, припоминая слова Бэкхёна о том, что его дядя именно так и хотел сделать. — С согласия банка, — закончив за него, выдал Чонгук, подтверждая, что оговорка существует. — Но они никогда не соглашаются. Им это невыгодно, нечего изымать, если платить перестанут. — Сомневаюсь, что кто-то в моей семье знает такие тонкости, — парировал Тэхён, испытывая от собственных слов противоречивые чувства: с одной стороны радуясь, что его ложь останется нераскрытой, а с другой — расстраиваясь, что ему приходится пользоваться низким уровнем образованности своих родителей. — Твоё право, но ты всегда можешь сказать, что подписал новый контракт с «Биг Хит», который дал тебе эту сумму под условием, что они будут ее частями удерживать из доходов, которые ты будешь получать после дебюта. Тут ты точно на юридических тонкостях не проколешься. — Спасибо, — пораженно протянул Тэхён, мысленно удивляясь тому, что сам не увидел самый очевидный вариант. — Пойдем к бассейну, мне надоело сидеть в квартире, — позвал того Чонгук, протягивая ладонь и приманивающим жестом двигая пальцами. ***** 18 сентября 2023 года. Понедельник. Поджав под себя ноги, Тэхён полубоком сидел на диване, пальцами удерживая изящный бокал, наполовину наполненный терпким красным вином, при этом через оставшуюся пустую часть лениво рассматривая пол своего номера. В аэропорт они приехали только к двенадцати часам, потому что Джин, получивший очень четкие указания от Чонгука, выполнял их со всей скрупулёзностью, даже несмотря на то, что не уставал напоминать, что выбранный Чимином торговый центр оставляет желать лучшего. Сам Чимин же закатывал глаза, обзывая Джина «снобом» и разбавляя советы Тэхёну хлюпаньем молочным коктейлем, чем ещё больше раздражал Джина и веселил Тэхёна. Только закупившись необходимым минимумом, перечень которого определил Джин, они поехали в аэропорт под протяжные звуки нытья Чимина, что он проголодался и хочет в туалет. Заставив того ждать до самолета, Джин пытался попутно объяснять Тэхёну, что к красивой и дорогой одежде нужно привыкать сразу, потому что выбранный им путь айдола предполагает сохранения на фото и видео его образов с самого начала и что через какое-то время он будет ловить отчаянно-хлесткий фейспалм от старых образов. Тэхён понимал Джина и даже был с ним согласен, поэтому не вступал в спор, делая вид, что ко всему прислушается, но на деле осознавал, что ему придется пройти этот этап: невозможно вчера ходить в вещах аппы, а завтра в футболке за тысячу долларов. Его не поймет семья, их знакомые, да и сам Тэхён не поймет такое свое решение: отвыкнуть от дешевых вещей в пользу дорогих в тысячу раз проще, чем наоборот, а с учетом того, что пластиковая «ласточка» может упорхнуть из его пальцев хоть через минуту, он не видел смысла сразу брать за привычку такие траты. В самолете их уже ждал невысокий и угрюмый омега Кенсу, который, как объяснил Чимин, был одним из начальников их юридического отдела, специализируясь на недвижимости, в частности, ее аренде. Не тратя время зря, Кенсу сразу же после взлета подсел к Тэхёну, выясняя его пожелания и настраивая фильтры среди своей вчерашней подборки. Когда были учтены расположение и количество комнат, то осталось только восемь вариантов, подходящие под все требования Тэхёна. Озадачив Чимина, который на удивление оказался любителем автомобилей, своими запросами к семейному микроавтобусу, сам Тэхён погрузился в изучение домов на планшете Кенсу. Листая фотографии туда-сюда, сверяя информацию с картой, Тэхён постепенно отметал варианты, мысленно определяясь, что смотреть они поедут только пять домов. Один из вариантов понравился ему больше всего: в нем было всё то, что он себе и представлял — удобное расположение по отношению к арендуемым его семьей полям, приличный район, удобный, просторный одноэтажный дом, где были комнаты для всех и оставляя место для гостей, а вокруг дома был газон, который всем своим видом давал понять, что тут нужно отдыхать, а не возиться в земле. Однако, согласно всем законам подлости, именно этот дом стоил больше всего. — Хороший дом, — раздался рядом голос Джина, из-за чего Тэхён вздрогнул, прочистил горло и угукнул. — Мебель будешь покупать или их перевезешь? — спросил он, листая фотографии на планшете, который ещё оставался в руках Тэхёна. Замерев, Тэхён невольно напряг лоб, потому что об этом он совершенно не подумал. Вся идея с покупкой дома сама по себе была полным абсурдом и спонтанностью, что Тэхён ещё не до конца осознавал действительность происходящего. Сюрреализм какой-то. Игра подсознания. Поэтому Тэхён бы не удивился, если бы сейчас проснулся в своей постели в общежитии или, возможно, в их доме в Тэгу. Но гул двигателей, тепло Джина у бока совершенно однозначно давали Тэхёну понять, что даже безумие не может быть столь реалистичным. Однако вопрос с мебелью озадачил его серьезнее, чем сам выбор дома. С одной стороны, Тэхён осознавал, что не может ещё и скупать мебель, потому что об этом с Чонгуком уговора не было, да и компания явно недовольна его такой длительной пропажей, хоть ни господин Бан, ни менеджеры ничего ему даже не написали. Но с другой стороны… Тэхён даже не знал, что они могут взять из их жилья в любой из домов на экране. Многие их вещи либо были отданы им другими людьми, либо найдены на свалке. Родители вслух не признавались, что часть вещей нашли среди того, что выбросили другие, но Тэхёну хватало вида, а иногда и запаха вещей, чтобы всё понять. В бывшей кладовке, которая теперь была комнатой адеда даже нормальная кровать не могла поместиться, вместо нее пришлось сколотить спальное место из ящиков, поверх которых бросили разрезанный пополам матрас, найденный, судя по всему, тоже среди мусора. Переложив одну ладонь под низ планшета, пальцами второй руки Тэхён сжал переносицу, пытаясь как можно незаметнее ногтями надавить на уголок глаза, чтобы не дать волю ненужной влаге: ему совершенно не хотелось перевозить из старого дома хоть что-то. Всё, что там есть, напоминает ему о том, что бедняки — это слишком громко для них. Нищие. Самое то. — Мне нужно будет спросить у Чонгука, — ответил Тэхён, когда почувствовал, что смог взять эмоции под контроль. — О чем? — засмеялся Чимин, не отрываясь от пролистывания ярких страниц на телефоне. — Какой стиль ему нравится? — продолжал смеяться он, бросив быстрый насмешливый взгляд на Тэхёна. — Он таким не интересуется. Даже его квартира не им была обставлена. — Не наговаривай, — обличающе протянул Джин, но Тэхён слышал в его тоне игривые ноты, — кровать он выбирал долго, занудно и лично. — О, да, — вспомнив, согласился Чимин, смеясь уже от картинок в подсознании, — на всех кроватях магазина перележал, — пояснил он, посмотрев на Тэхёна. — Так что при случае похвали его кровать, мол, какая удобная, как на ней прекрасно спится, — без злобы ерничал Чимин. — Он виду не подаст, но порадуется. Чувствуя, что щеки вспыхнули красной краской, Тэхён бросил беглый взгляд на Кенсу, который, казалось, совершенно не среагировал на то, что с ним сидел кто-то, только что вылезший из постели его босса. Переживая за то, что Чимин может продолжить развивать «постельную» беседу, он перевел тему, пусть на менее приятную, но более безопасную: — Мне нужно спросить у него разрешения, — обозначил Тэхён, — это же будет большая сумма, а мы это не обсуждали. — Тэхён, — протяжно простонал Чимин, закатывая глаза, опрокидывая голову на спинку своего кресла и как будто в бессилии роняя руки, — что за бред ты говоришь? — продолжил он, выпрямляясь. — Он сделал на тебя именную карту, ты можешь тратить эти деньги на всё, что хочешь. И гарантирую, чем больше ты будешь тратить, тем довольнее будет Чонгук. Это же их альфье самолюбие, мол, посмотрите на меня, я такой самец, что мой партнер ни в чем себе не отказывает. — Не верю в то, что это говорю, — вклинился Джин, — но я согласен с Чимином. Я до сих пор помню, как Джун ещё неделю ходил напыщенным индюком, когда получил свою первую нормальную зарплату у Чонгука и смог купить мне пальто и кроссовки, которые я хотел. Так что трать, деньгам Чонгука давно пора дать возможность двигаться, а то он сам уже не знает, куда их деть, — не дав Тэхёну ответить, Джин обратился к Кенсу: — Кенсу, позвони нашим, пусть пришлют и дизайнеров. — Но… — оторопев, выдал Тэхён, наблюдая за тем, как Кенсу действительно достал телефон, прикладывая его к уху, — но разве из самолета можно звонить? — потрясенно спросил он, смотря вслед отходящему от них Кенсу. — Конечно, — фыркнул Чимин, — как бы я тебе машину сейчас искал? — И как бы ты карту сейчас смотрел, — добавил Джин, ткнув пальцем на экран планшета. — Тут спутниковый интернет, а то, мало ли что случилось, а мы тут без связи. Уделив оставшееся время полета рассматриванию самолета и вида за иллюминатором, Тэхён размышлял над тем, что оказался в какой-то слишком чуждой для себя жизни, не ожидая, что по прилете он поразится ещё больше. Сразу же у взлетной площадки их встречал ряд автомобилей. Как пояснил Джин, их автомобиль с водителем для перемещения, их охрана и ещё машины с теми самыми дизайнерами и сопровождающими из местного отдела по недвижимости компании Чона. Забравшись в микроавтобус, по которому Тэхён только и понял, что это «Мерседес», он обратился к Чимину, говоря о том, что именно такой ему нравится. Хмыкнув, Чимин сообщил, что эту модель он уже отправил в избранное. Так как все дома были в одном районе, они достаточно быстро проехали по нужным адресам и осмотрели их. Несмотря на то что все они были хороши, больше всех Тэхёну понравился именно тот дом, который приглянулся ещё в самолете, но его вновь останавливала сумма. Видимо, прочитав смятение на его лице, Джин поспешил развеять муки совести, сообщая, что этот дом построен «Чон Групп», поэтому Тэхёну даже картой пользоваться не придется: нет смысла платить картой Чон Чонгука Чон Чонгуку. Всё же согласившись, мысленно успокаивая себя тем, что это только для родителей, и напоминая себе о том, что уже завтра такой возможности у него может и не быть, Тэхён сообщил Кенсу, что хочет этот дом. Позвав дизайнеров в дом, Кенсу отправил их к Тэхёну, принявшемуся рассказывать о том, какой ему видится каждая из комнат, сам же приступил к оформлению договора купли-продажи, потому что именно на такой форме настоял господин Чон, отметая вариант с дарением. Когда же дизайнеры спешно уехали, пылко обещая уже завтра сдать дом в готовом виде, они поехали в офис «Чон Групп», чтобы подписать договор купли-продажи и сразу же заготовить договор дарения, но уже от Ким Тэхёна к Ким Кангилю. Проделав такой же «путь» в отношении машины, которую Чимин даже успел зарезервировать в салоне «Мерседеса», они направились в гостиницу «Скайбэй», где Тэхёну, как он понял, выделили лучший номер — номер типа «Гранд-люкс» явно не мог иметь превосходящие его категории. Как ожидалось, номер представлял собой целую квартиру, даже с кабинетом и отдельной бильярдной. Однако на тот момент Тэхёна интересовала лишь спальня. Всё же ночью он нормально поспать не смог. Вечер у бассейна прошел сексуально напряженно, Тэхён бы сказал, что всё, что там было, было долгой и будоражащей прелюдией: Чонгук даже говорил в основном о сексе, заставляя Тэхёна покрываться краской смущения и мурашками. Больше всего Тэхёна, конечно, привлекли слова Чонгука про то, что у них идеальное совпадение размеров члена и влагалища. Уже практически не смущаясь своей неопытности, Тэхён пустился в расспросы, позже думая, что его ощущение собственной готовности к подобным темам было преувеличенным. Довольный интересом и предвкушающий реакцию Чонгук со знанием дела и расстановкой приступил к объяснению, откровенность которого выбила почву из-под ног Тэхёна. Разумеется, Тэхён в общих чертах понимал устройство их половых систем и то, как именно появляются дети, но не до таких деталей. Он совершенно не задумывался о том, что размеры альф и омег могут не совпадать, ему казалось, что при любых размерах всё будет в порядке, а оказалось, что нет. В идеале длина члена должна быть равна длине влагалища, головка члена должна доставать ровно до крепко сжатых мышц, являющихся отверстием омегмы. Когда член именно такой длины, то при фрикциях он не бьет по зеву омегмы и не приносит боль, а вот когда петля захватывает узел такого члена, то она подтягивает его сильнее внутрь, отчего головка члена слегка продавливает зев омегмы, приоткрывая его, что позволяет сперме попадать напрямую в омегму. Если же член меньше, чем надо, то сперма выбрасывается во влагалище, а не в омегму, так омеге сложнее понести, ведь в омегму попадает мало спермы, только та, которая продавливается туда из влагалища. Если член больше, чем влагалище, то это опасно для здоровья омеги, так как при сцепке такой член давит на зев омегмы слишком сильно, проникая туда, а не приоткрывая, что может привести к повреждению омегмы, а при беременности — к выкидышу. Потрясенно выслушав разъяснения Чонгука, Тэхён кожей чувствовал, что был красный, как плащ тореадора, потому что осознание того, что вся сперма Чонгука напрямую попадает в его омегму, слишком ярко сформировалось в его сознании. Этой же ночью Чонгук на практике демонстрировал Тэхёну свои слова, акцентируя внимание на ощущениях, и Тэхён действительно чувствовал то, как в сцепке головка Чонгука надавила на его омегму и вся сперма выплесками оседала именно там, где надо. Правда, то, что Тэхён сильнее прислушался к собственным ощущениям, сыграло с ним злую шутку: он почувствовал, что сперма Чонгука не оседает на стенках омегмы, просто потому что там действительно было уже столько спермы, что новые порции семени уже лишь растягивали омегму. Наутро Тэхён не удержался и задержался перед зеркалом в ванной, становясь боком и действительно видя, что низ его живота начал выпирать. Поисковик «Нейвер» подсказал Тэхёну, что живот опадет через несколько дней без секса, когда омегма переработает семя альфы в гормоны. Восполняя недостаток ночного сна, Тэхён проспал до самого ужина, будучи разбуженный Чимином и Джином, которые этот самый ужин заказали в его номер. Будучи ещё достаточно вялым после сна, Тэхён практически не поддерживал их беседы ни о чем, стараясь всё же взбодриться. Правда, в тот момент смотря на пол через стекло своего фужера, он лениво думал, что вместо алкоголя лучше бы выпил чая. Поддавшись своим мыслям, Тэхён отставил бокал и спросил: — А можно в номер заказать чай? — Да любой твой каприз, — ответил Джин, махнув ладонью на телефон, стоящий на тумбе недалеко от Тэхёна. — Номер один, два, три, — проговорил он, усмехаясь, — стоит тебе позвонить из этого номера, тебе хоть частным самолетом доставят сыр с плесенью прямиком из Франции. Бросив на Джина напряженный взгляд, Тэхён решил сначала сделать заказ, а потом поинтересовался: — Почему? — Так это же номер Чонгука, — ответил вместо Джина Чимин. — То, что ты живешь здесь, приравнивает твои желания к его. Думаешь, мы просто так заказали всё сюда, а не пошли в ресторан? Да, там бы нас тоже обслужили на высшем уровне, но нет ничего лучше, чем трепет всего персонала и их желание угодить на самом-самом высшем уровне. Стоило словам Чимина утихнуть, как в номер предварительно постучали и уже через мгновение занесли чайник с черным чаем с бергамотом и чайную пару к нему. Действительно, удивительно оперативно. — У Чонгука здесь есть свой номер? — спросил Тэхён, новым взглядом осматривая пространство. — Конечно, — отозвался Джин, — это же его гостиница. — Нас бы и не поселили в гостиницу, не имеющую отношения к семье Чон, — добавил Чимин. — Вообще, подавляющая часть гостиниц в этой стране, — продолжил Джин, — принадлежат Чонгуку. Разные названия, стилистика, особенности, но всё это его. И в каждом крупном городе есть гостиница, где для него всегда забронирован лучший номер. Сюда никогда никого не поселят, даже если приедет президент и для него не окажется номера. Нельзя, — подчеркнул он. — В личный номер Чон Чонгука могут поселить только с его прямого указания. — Для Юнги и Джуна тоже во всех таких гостиницах придерживают номера, — пояснил Чимин, — они поменьше классом и не имеют четкой привязки к комнате, просто в гостиницах знают, что два номера определенной категории всегда должны быть свободны, независимо от спроса и необходимости для постояльцев. В этих номерах мы с Джином. — Но, — всё ещё заторможено выдал Тэхён, делая маленький глоток ещё горячего чая, — зачем Чонгуку селить меня в такой номер? Это же ненужные слухи и разговоры. — О, — со смехом протянул Чимин, — эти разговоры и так уже гудят внутри семьи. Все только и судачат о том, что у господина появился омега. — Зачем ему это, — хмуро начал Тэхён, — если он в ближайшее время меня выгонит? — закончил он, даже не обратив внимание на то, что в комнате образовалась давящая тишина. — Хотя какая ему разница, ему же даже объяснять ничего не придется. — Тэхён, — не своим сдавленным голосом позвал его Джин, — что случилось? Это он тебе сказал? Когда вы успели с ним поссориться? — набирая обороты тона, который начинал походить на истерику, говорил тот. — Давай мы с ним поговорим, узнаем всё, ты только скажи, что случилось. — Что случилось? — растерянно переспросил Тэхён, хлопая ресницами и не понимая, почему Чимин побледнел, а Джин, наоборот, взволнованно покраснел. — Почему он должен тебя выгнать? — уточнил Чимин, размыкая пересохшие губы, несмотря на то, что он только смачивал их вином. — В смысле «почему»? — удивился Тэхён. — Ты же сам мне рассказывал, что Чонгук не заводит серьезных отношений, а его интерес лишь однажды длился два месяца, да и то потому, что пересекались они из-за работы не так часто. Так что я уже морально готовлюсь к тому, что он добавит мой номер в черный список, а карту заблокирует. — Подожди, — озадаченно начал Джин, складывая в голове «два плюс два», — только не говори мне, что мы сейчас в Тэгу покупаем дом и машину твоим родителям именно потому, что ты наслушался Чимина и считаешь, что Чонгук может бросить тебя хоть завтра? — Слишком цинично, да? — сконфуженно и напряженно выдохнул тот. — Я понимаю, но вся эта идея с домом и машиной вообще была спонтанной. Я лишь спросил, а он уже сразу всем позвонил и раздал распоряжения. Я, признаться честно, не планировал тянуть с него деньги, просто как-то так вышло. Ну а потом я смалодушничал, потому что на свой дом родители за всю жизнь не накопят. — Он убьет тебя, — отчасти испуганно выдал Джин. — Да я знаю, — раздосадовано процедил Тэхён, но осекся на половине фразы, когда поднял взгляд и увидел, что взгляд Джина направлен на Чимина, который уже был близок к обмороку. — Он убьет тебя, — повторился Джин, — если узнает, что ты подобное наговорил Тэхёну и выставил его перед ним хер пойми кем. — Я же не к этому говорил, — запинаясь в словах, тараторил Чимин. — Я же не о том. Тэхён, послушай, — умоляюще протянул он, — я же не к этому это всё сказал. Я не имел в виду, что он тебя скоро бросит. Я лишь хотел дать тебе понять, что у Чонгука нет опыта отношений, он не умеет их строить. От него не стоит ждать традиционных свиданий, разговора о статусе отношений и всякой сопливой романтики. Я лишь предупреждал, чтобы ты на него не обижался, он не знает даже, что такое ухаживать за омегой и добиваться его. Ты для него такой же первый, как и он для тебя. О боже ж ты мой, — запричитал он, видя по выражению лица Тэхёна, что тот действительно ждал быстрого финала из-за его слов, — он меня точно убьет. Смотря на Чимина, который нервно вытирал пот над губой и пытался сдуть прилипшие ко лбу пряди, Тэхён понимал, что слова про «убьет» не являются образным выражением. Джин и Чимин переглядывались, безмолвно открывая и закрывая рот. Взяв свой бокал, полный вина, Джин залпом опустошил его, проглатывая жидкость, но сразу же захлопывая рот ладонью и зажмуриваясь. Растерянно смотря то на одного, то на другого, Тэхён не знал, как ему реагировать на их поведение, потому что его слова должны были вызвать в них либо гнев, либо безразличие, но никак не… страх? — Подождите, — слабо вымолвил он, — я не понимаю ничего, вы же сами мне рассказывали… — Херовые мы рассказчики, — перебив его, нервно выпалил Джин, проводя ладонью по волосам, тоже вытирая лоб и под носом. — Стоп, — выдохнул он, останавливаясь, чтобы выровнять дыхание. — Давай ты сделаешь вид, что всех тех разговоров не было, а мы начнем сначала. Смотря на Джина широко распахнутыми глазами, Чимин повернулся к Тэхёну, активно кивая головой, буквально взглядом умоляя согласиться. — Пожалуйста, — Чимин обличил свои жесты в слова, всё ещё не отводя взгляда от напряженно замершего Тэхёна. — Мы, я, правда не то наговорил. Я не думал, что ты всё так поймешь. Не видя и не слыша возражений от Тэхёна, Джин вновь глубоко вдохнул и выдохнул, осторожно начал: — Чонгук очень непростой человек, — подбирая каждое слово, неторопливо говорил он, каждой фразой словно ступая по тонкому льду, взглядом следя за реакцией Тэхёна. — Я не говорю, что он плохой, — заполошно дополнил он, но сразу же опять поменял вектор: — Нет, конечно, он не ангел и творил всякое, я его не обеляю, но не нужно смешивать его дела с тем, как он относится к омегам, — пожевав губу, Джин заговорил извиняющимся тоном: — Я не имею никакого морального права рассказывать кое-что из биографии Чонгука, но то, что произошло, наложило на него очень серьезный отпечаток, он… — Джин попытался продолжить, но не смог подобрать слов, поднимая взгляд на Чимина, ища помощи. — Он, — выдохнул Чимин, отзываясь на просьбу, но тоже не зная, как озвучить нужное, но не сказать лишнего, — несмотря на всю его жестокость, — проговорил он, тушуясь от озвученной правды, не зная, как Тэхён ее воспримет, — у него особое отношение к омегам. Больше это, конечно, касается того, когда у него с ними, — умолкнув, он задумался и рвано добавил, попутно массируя свои пальцы: — дела. Но отчасти это переносится и на личные отношения. Я ещё не был с ним знаком, когда он возглавил семью, — пояснил Чимин, бросив взгляд на Джина, — но Юнги рассказывал, что именно тогда у него был недолгий период совершенно неразборчивых связей. — Да, было такое, — подтвердил Джин, подрагивающей рукой наливая себе вина буквально на глоток. — Тогда я ещё тоже не был вхож в семью, но уже был с Джуном. Джун-то потом этими омегами и занимался. — В смысле занимался? — треснутым тоном уточнил Тэхён. — О, боги, — простонал Чимин, — я никогда не испытывал такого стресса из-за обычного разговора, — закончил он, откидывая блондинистые волосы назад, чувствуя на них неприятную влагу. Кивая на слова Чимина, Джин посмотрел на Тэхёна и пояснил: — Ничего криминального, — уверил он, не притронувшись к алкоголю. — Нашел их всех, всех отвез к омежкологу, проверил, убедился, что нет болезней и беременностей, ещё какое-то время понаблюдал, чтобы потом не было неожиданных наследников, и прекратил всё это. — После же Чонгук взял себя в руки, занялся бизнесом, семьей, — подключился Чимин, — и взял за правило «один омега — одна ночь». Я, — начал он, осекаясь, бросая мельком вопросительный взгляд на Джина, — знаю, о чем говорю, — но спешно выпалил, поднимая ладони в сдающемся жесте: — но ты не думай, я с ним не спал. Просто, черт, — прошипел он, — никогда не испытывал такого, рассказывая свою биографию. Просто я вел далеко не самый приличный образ жизни, я рано лишился девственности, у меня было много альф, в итоге я похерил свое образование, аппа выгнал из дома, и я не нашел выхода лучше, чем поехать в Сеул. Единственное, что я умел, это прыгать на члене и танцевать. Идти сразу в шлюхи не хотелось, но я оказался около этого — я попал в одно из заведений Чона. Я там танцевал стриптиз. Там же я познакомился с Юнги, тот долго за мной увивался, но я отказывал. Принудить он меня не мог, у Чонгука на этот счет строгие правила. Но раз там был Юнги, то я обращал внимание и на Чонгука. В том клубе, где я работал, шлюх не было, это был просто клуб. Да, для всяких их дел, но вип-комнаты были только для простых посетителей. Чонгук мог присмотреть себе кого-то из посетителей на ночь, но сразу же говорил, что только на одну ночь. Кто-то действительно соглашался на условия, и они потом мирно расходились, кто-то думал, что вот после этой одной ночи Чонгук в них влюбится и они будут жить долго и счастливо, а когда этого не происходило, устраивали истерики из-за поруганной чести. Чонгук очень долго жил с этими правилами. Он никогда не спал с одним и тем же омегой дважды, всегда предохранялся и даже слышать не хотел об отношениях. Годам к, — посмотрев на Джина, Чимин вопросительно закончил: — тридцати? — Да, — подтвердил Джин, — мы тогда отмечали очень выгодную сделку по оружию. — Да, точно, — вспомнил Чимин, кивая, — тогда одному омеге удалось привлечь его внимание больше, чем на одну ночь, но у того на этой почве слетела крыша, — поморщившись, процедил он. — Он решил, что он уже «мистер Чон», что он глава семьи, начал раздавать указания направо и налево, требовал повиновения и отправлял счета по своим тратам на адрес главного офиса «Чон Групп». Эти, прости господи, отношения, — выплюнул Чимин, пальцами изображая кавычки, — формально длились одну неделю. Чонгук с ним раза три только и переспал. В итоге Чонгук даже сам с ним разбираться не стал. Отправил к нему кого-то из мелких исполнителей, передал оплаченные счета, которые за эту неделю ему пришли, и решение суда о запрете отправления всех видов сообщений в адрес Чон Чонгука, что-то там по причине злоупотребления правом, я не помню точно. У пацана тогда весь мир рухнул. Юнги говорил, что у него реально с головой возникли проблемы, что он оказался в психушке. — Немудрено, — мрачно хмыкнул Джин, — поймать самую большую рыбу в пруду и упустить ее по своей же глупости. — После этого, — кивнув словам Джина, Чимин продолжил, — Чонгук перестал спать с простыми омегами, перешел на свои же кибаны. К тому моменту я уже давно был в семье, столько же был в союзе с Юнги и уже несколько лет контролировал сферу проституции, в частности, плотно занимаясь сеульской зоной. Я же ему и подбирал проверенных мальчишек. Несмотря на то, что он всё же выделил несколько фаворитов, это был просто секс. Где-то год назад Чонгук был на одном из приемов, — переведя внимание на Джина, Чимин обозначил: — Джин там был с Намджуном, что-то про благотворительность. — Да, благотворительная акция помощи одаренным детям из детских домов, — дополнил Джин. — Только Чонгуку не нужны были деньги, ему нужно было, чтобы всякие люди науки и искусства пришли на конференцию, на концерт, поэтому он был там лично. Там-то он с ним и познакомился. Я видел их на банкете, они мило беседовали, потом уехали вместе, но более я его и не видел. Лишь от Джуна знал, что они ещё периодически встречаются. Причем Чонгук не приводил его в башню, он с ним был только в своем номере в «Ремдаоне». Со временем у них всё просто сошло на нет. У того были репетиции, концерты, гастроли, у Чонгука свои дела, они просто перестали встречаться. — У них не было ни официального начала отношений, ни официального конца отношений, — добавил Чимин, дотянувшись до креветки и бросив ее себе в рот: чувство голода было диким, несмотря на то, что они только что очень плотно поужинали. — Чонгук же, как ни в чем не бывало, вернулся к омегам из кибана, когда-то приглашая своих прошлых фаворитов, когда-то прося прислать ему кого-нибудь другого. Вот и вся история его незамысловатой личной жизни, — закончил он, хватая ещё одну креветку. — А теперь представь себя на нашем месте, — перехватил инициативу Джин, делая паузу, дожидаясь, когда взгляд Тэхёна окажется на нем. — Джун и Юнги рассказывают нам, что Чонгуку приглянулся один омега. Буквально на улице его увидел и заставил Юнги землю рыть, чтобы тебя найти. Нас уже это удивило. А уж когда в субботу он велел заняться тобой, то мы были просто вне себя от переполняющих эмоций. Я до сих пор удивлен, что нас от этих эмоций не разорвало. Пойми нас, — доверительно обратился Джин, — мы действительно не знаем, как себя вести. Чонгук совершенно непредсказуемый человек. У него есть особенность — он никогда никому ничего не объясняет. — Он всегда говорит, — вклинился Чимин, уже заметно расслабившийся и запивающий уже пятую креветку вином, — «Зачем объяснять то, что очевидно». — Именно, — поддакнул Джин. — Поэтому мы в растерянности. Никто из нас не имеет права спросить у Чонгука насчет его планов на тебя, но всё то, что мы видим, потрясает весь мир семьи Чон до основ мироздания. — Очень пафосно, — сморщился Чимин, бросив на Джина неодобрительный взгляд, — но суть верная. Чонгук действительно не приводил омег к себе домой, скажу даже больше, в пятницу вас ждал номер в «Ремдаоне». Мне в тот день нужен был Феликс, это секретарь Чонгука, — пояснил Чимин для Тэхёна, — я ему звонил, он днем был в том номере, давая распоряжения по тому, как нужно всё обустроить. Чонгук почему-то передумал тебя туда вести. — Как ты, наверное, догадываешься, Чонгук не оставлял омег на ночь, — дополнил Джин. — Омеги омегами, но убить спящего человека может и хрупкий омега, поэтому Чонгук был в этом вопросе очень осторожным. Тебя же он оставил, — акцентировал внимание он. — В субботу им всем пришлось уехать, и вместо того, чтобы отправить тебя в общежитие, он отправил нас к тебе. Мы не врали, когда говорили, что это что-то, выходящее за рамки обычного. Он даже не познакомил нас с тем парнем, с которым, как бы, два месяца делил постель, а тут ты после одной ночи. Он вновь оставил тебя рядом с собой, в воскресенье присылая Джуну указание насчет твоей карты. А уже вечером он пишет нам, что мы летим с тобой для компании покупать твоим родителям дом и машину. — Причем пока мы тут, — продолжил Чимин, обтирая пальцы салфеткой, — Юнги подбирает для тебя охрану. Когда ты вернешься, у тебя будет свой личный водитель и штат охраны, которая будет ходить и ездить за тобой тенью. Поэтому планов тебя в скором времени бросить у Чонгука точно нет. Ты чем-то нехило так зацепил Чонгука. — Я уже ничего не понимаю, — не своим голосом проговорил Тэхён, пряча ледяные ладони между бедер. — Поверь, — сопереживающим тоном заговорил Джин, — мы аналогично ничего не понимаем. Но если ориентироваться на слова Чонгука о том, что он не объясняет очевидное, то ты теперь его омега. У нас нет других объяснений происходящему. — Так же, как и нет других версий у тех, кто тебя видел и знает о тебе, — выдал Чимин. — Семья бурлит, все радуются. — Чему? — не понимая теперь и Чимина, спросил Тэхён, чувствуя, что его бедра начинают подрагивать от напряжения и холода. Чимин с Джином переглянулись, ведя безмолвный диалог, решая между собой, кто и что будет ему отвечать. Несмотря на то, что у них не было подтвержденного ответа от Чонгука, у них была совершенно обоснованная догадка, озвучивание которой может иметь разные последствия. Слишком разные. С одинаковой долей вероятности Тэхён может как излишне возгордиться, так и испугаться. — Да, — бросил Чимин больше для того, чтобы нарушить тишину, разрывая связь их с Джином взглядов. — Пусть лучше знает, — уловив неуверенный, но всё же кивок головы Джина, Чимин на одном дыхании выдал: — Мы думаем, что, если ты не просрешь этот шанс, то именно ты родишь наследника семьи Чон. — Что?! — не ожидая такой реакции от самого себя, Тэхён вскочил на ноги, начав мельтешить по комнате. — Какой наследник? Он знает меня три дня, да и то в пятницу и в субботу проведя со мной очень мало времени. Он сам мне говорил не переживать из-за сцепки, — чувствуя, как паника подступает к горлу, Тэхён положил ладонь на шею, думая, что давление на нее хоть как-то поможет, — говорил про инъекцию. — Всё верно, — видя состояние Тэхёна, Джин встал вслед за ним, ловя того за плечи, останавливая. — У него действительно есть эта инъекция, ее я же и изобрел, он исправно приходит за ее обновлением, — подтверждал он, цепким взглядом смотря в глаза Тэхёна, зрачки которого практически закрывали зеленую радужку. — Поэтому сейчас в тебе точно нет его ребенка. И вряд ли он откажется от инъекции в ближайшее время. — Тогда к чему эти ваши домыслы? — зло выдал Тэхён, скидывая руки Джина со своих плеч. — Вы сами только что рассказывали про Чонгука, я бы никогда не сделал из этого вывод, что он планирует ребенка. Он же даже Намджуна направлял проверять, чтобы те омеги не понесли! — распалялся он, гневно смотря на Джина. — Ему тогда было шестнадцать, — напомнил Джин, не решаясь снова подходить к Тэхёну. — Сейчас ему тридцать пять. Он уже давно не в том возрасте, когда заводят отношения для того, чтобы просто хорошо развлечься с омегой. Поэтому мы и думаем, что у него на тебя очень даже серьезные планы. — Только мне он забыл об этом сказать! — резко выпалил Тэхён, чувствуя, что теперь у него пошла испарина. — Я об этом и говорил тебе, — осторожно вклинился Чимин, также подходя ближе, но оставаясь на расстоянии. — Чонгук никому и никогда не рассказывает о своих планах. И мы не можем с достоверностью утверждать, что он действительно сейчас рассматривает тебя как омму для своего сына, но это просто самый логичный вариант. Вся семья на это надеется, но никто точно не знает. Причем не думай, что он завтра же заделает тебе ребенка. Наследник семьи Чон — это очень серьезно. Это тот, кто получит в наследство всю Корею, а, возможно, ещё и часть Азии, если Чонгук реализует свои задумки. Чонгук же не просто так вложил огромные деньги в разработку Джина, он очень щепетильно относится к вопросу детей. Он даже при инъекции всегда пользовался презервативами, а если те рвались, то отправлял людей следить за омегой. Он никогда не позволит родиться случайному ребенку. И сейчас мы лишь хотим донести до тебя мысль, что Чонгук относится к тебе совершенно иначе, уже позволяет то, что никому никогда не позволял. Он точно не собирается бросать тебя в ближайшее время, а если он узнает, что я «убеждал», — сказал он, вновь показывая кавычки пальцами, — тебя в обратном, то он вполне может и забыть о своем принципе насчет неприкосновенности омег. — Я не скажу ему, — выдавил из себя Тэхён, обхватив себя руками, — но сейчас оставьте меня одного. — Тэхён, — позвал его Джин, — пожалуйста, только не делай глупостей. — Я не собираюсь ничего делать, — уставшим тоном проговорил он, делая несколько шагов к спальне, — мне просто нужно побыть одному. Закрыв дверь с другой стороны, Тэхён без сил съехал по ней на пол. Он слышал, как под тихие перешептывания Джин и Чимин ушли, но не стал возвращаться обратно, даже несмотря на то, что чая он так и не попил. Всё, что было сказано Джином и Чимином, кашей варилось в его голове, превращаясь в гадкую, клейкую субстанцию, не позволяя даже начать думать. Это было буквально физически больно. Разумеется, Тэхён понимал, что прошедшие дни совершенно не отдают даже налетом нормальности, но он был не готов к тому, что это, скорее всего, не конец, а самое начало. Почувствовав, как икры начало тянуть от неудобной позы, Тэхён под собственное шипение перебрался на кровать. Все эти дни у него даже не было особой возможности обдумать происходящее. Сейчас Тэхён допускал, что Чонгук создал такие условия специально: пока Тэхён не задавался вопросами, сам Чонгук проникал не просто внутрь него, а под самую кожу. Не имея никакой здравой оценки происходящего, Тэхён, как он теперь понимал, по наивности думал, что слетает домой, оформит дарственную на отца, вернется в Сеул, в общежитие и продолжит такую же жизнь, как и вел раньше, правда, без девственности, но с крышей над головой у родной семьи. Слова Чимина и Джина же выбили почву у него из-под ног. Конечно, Тэхён сейчас понимал, что в их словах не было ничего сложного, именно так всё и выглядело со стороны, да и сам бы Тэхён это бы понял, если бы хотя бы попытался посмотреть вокруг, а не держал свой взгляд только на альфе. Взвыв от досады, Тэхён откинулся спиной на кровать, закрывая лицо ладонями, чтобы растереть его и с выдохом разбросать руки в стороны. Он поражался тому, как наивно он себя повел. Как только ему исполнилось двенадцать, адед, несмотря на ворчания одеда, постоянно напутствовал Тэхёна, предостерегал, рассказывал, как легко альфам очаровать омегу, и советовал бежать со всех ног, если поймет, что кто-то делает что-то подобное. А всё, что адед рассказывал о «подобном», сделал с ним Чонгук буквально за три дня. «Экспресс-курс», — ругаясь на самого себя, размышлял Тэхён. Адед всегда говорил, что есть три вещи, которые купят любого омегу: забота, комфорт и деньги. Чонгук дал Тэхёну всё это и даже больше, поэтому сейчас, смотря на всё это хоть с какого-то расстояния, он осознавал, что уйти от Чонгука после этого просто невозможно. Он осознанно или нет загнал его в угол. Он стал тем самым незабываемым первым альфой, он учитывал все желания, которые Тэхён бы не осмелился озвучить, он дал ему друзей-омег и обеспечил его семью неоценимым подарком. «Только глупцы и безумцы уходят от таких», — размышлял Тэхён, сначала нерешительно дернув ладонями, а затем всё же положив пальцы на низ своего живота, запустив их под футболку. Тэхён не брал для себя углубленный курс анатомии, но в общих чертах всё же знал строение своего тела. То, что у омег было одно отверстие для двух нужд, функционал которого разительно менялся из-за смещающейся стенки, создало необходимость разного угла наклона для влагалища и кишечника. Если кишечник подходил к отверстию по задней части тела, то влагалище тянулось вдоль передней стенки, внутри плотно соприкасаясь с яичками, где вырабатывалась смазка, и с членом, который двигал стенку и выбрасывал лишнюю смазку. Поэтому Тэхён прекрасно понимал, что прощупываемая его пальцами плотная упругость ниже его пупка — это действительно его омегма. Омегма, растянувшаяся и наполненная до краев спермой Чонгука. Тэхён слышал и Чимина, и Джина, да и сам понимал, что Чонгук бы никогда не сделал бы ребенка первому встречному. С тем, что наследник семьи Чон — это фигура важная для всей страны, Тэхён даже не стал бы спорить. Чонгук всегда был и есть до сих пор самый завидный жених всей Азии. О нем мечтает буквально каждый омега, причем не только потому, что он сам по себе шикарный альфа, но и потому, что в глазах общественности стать мистером Чоном — это вершина признания совершенства омеги. Тэхён однажды сам слышал подобное сравнение на одном из шоу: присутствующие там омеги сошлись на том, что выйти замуж за Чон Чонгука — это то же самое, что выиграть все золотые медали всех олимпиад для спортсмена. Оказавшись в этом мире даже в течение нескольких дней, Тэхён понял, о чем те говорили. Это действительно была совершенно другая жизнь. Размышляя о том, хотел ли он сам быть с Чонгуком как его омега, Тэхён, кусая губы, признавался хотя бы самому себе, что да. Пожалел бы, если сейчас сказал свое резкое «нет» и ушел бы? «Пожалел бы», — без заминки отвечал он сам себе. Вот только Тэхён не считал себя тем наивным омегой, каким показал себя за эти дни. Он прекрасно осознавал, что он думает не о прекрасном принце из сказки, а о доминантном альфе, который является хищником по своей природе. Причем тот, который эту природу прекрасно реализовал, держа в своей власти всю Корею, подчинив себе все те сферы, от которых зависит жизнь всего государства, при этом монопольно владея основными сферами нелегального бизнеса. Сегодня Чимин и Джин открытым текстом признались, что проституция и оружие — это сфера Чонгука, а давным-давно адед и аппа рассказывали о самом младшем Чоне в контексте истории о наркотиках. Не может альфа, который девятнадцать лет не только держит власть, но и стремится ее расширить, быть милым кроликом, даже несмотря на то, что его улыбка невольно вызывала такие ассоциации. Тэхён понимал, что это опасно. Опасно со всех сторон. Он явно станет привлекательной жертвой для недоброжелателей Чонгука, да и нужно помнить, что на самого Чонгука управы не будет, если тот пойдет против Тэхёна. Однако Тэхён помнил уроки не только адеда, но и одеда, который рассказывал, что не так уж ему и тяжело жилось в доме собственных дедов. Несмотря на то, что адед всю жизнь злился на сына, что сорвал ему выгодный союз своей спонтанной беременностью, маленький Тэиль смог найти подход к своему адеду. Любви его он не добился, но хотя бы понял простую житейскую истину: самое безопасное место — за спиной хищника. Сейчас Тэхён понимал, что слова одеда наполнены истиной: самое безопасное место в этом мире — за спиной Чонгука. Его враги не пойдут в лобовое столкновение с главой семьи Чон, да и сам Чонгук ничего не может сделать Тэхёну, когда тот не попадает ему под гневный взор. Вновь проведя ладонями по выпирающему животу, Тэхён с опаской задумался о детях. Был ли он готов к ребенку? «Физически — да, а морально…», — оценивал он, закусывая губу. Тэхён очень сильно любил детей. Он буквально не мог пройти мимо ребенка, так же, как многие не могут пройти мимо маленьких котят. Несмотря на то, что братья, двойняшки Чонгю и Ынчжин, были младше него лишь на два года, Тэхён без преувеличения считал, что был тем, кто их полноценно воспитывал. Когда же братья подросли, заведя свои, альфью и омежью компанию соответственно, Тэхён с радостью ухватился за предложение соседского паренька-омеги. Он работал в одном из детских садов рядом с их домом. Тот любил свою работу, уходить не хотел, как и пускать к детям в группе совсем постороннего человека, однако учеба в университете вынуждала его дважды в год тратить уйму времени без отдыха на подготовку к экзаменам. Переговорив с директором детского сада, тот уговорил его разрешить приводить помощника. Он отдавал Тэхёну половину своей зарплаты, за которую находился с ним на смене и следил за детьми, пока тот учил. Это было выгодное сотрудничество: старший омега мог без страха не смотреть за детьми и читать учебники, помогая Тэхёну только, когда тот звал, а младший — наслаждался обществом детей, ещё получая за это небольшие, но всё же деньги. Он подрабатывал таким помощником все четыре года учебы, поменяв вместе с соседом группы всех возрастов, теперь зная, что умеет обращаться с любым ребенком: он знает, как их кормить, как с ними играть, как купать и даже успокаивать. Если бы даже сейчас выяснилось, что он понес, то Тэхён бы не испугался трудностей с детьми, он бы смог. Но был ли он готов к такому морально, он не знал. Несмотря на то, что он не мечтал стать айдолом, он уже потратил на это три года своей жизни. Сложных, тяжелых три года жизни, наполненных потом, слезами и даже травмами с кровью. Причем он уже настолько привык к самостоятельной жизни, что его пугала мысль, что Чонгук может закрыть его у себя в квартире, не выпуская наружу. Тэхён уже свыкся с идеей того, что он мог бы стать знаменитым, мог бы зарабатывать большие деньги. Он был убежден, что у него есть для этого все данные. Те, кто объективно не обладали его способностями, уже были на сцене и получали свою порцию признания. Тэхён понимал, что если Чонгук завтра скажет ему, что уже всё решил и Тэхён из стажера превращается в омму для его наследника, то он ничего ему не скажет, но принять это с легким сердцем не сможет. Он хочет нести людям свою музыку, он хочет рассказывать свою историю, он хочет быть примером для себе подобных, он хочет помогать тем, кто в этом нуждается, он хочет, чтобы его слово что-то значило в этом мире. Но он не готов говорить с позиции омеги господина Чона, это не та роль, за которую Тэхён будет себя уважать. Чтобы получить ее, он всего лишь раздвинул ноги, а вот с позиции айдола под псевдонимом «Ви», который Тэхён давно для себя придумал, он бы говорил со всей своей силой и гордостью. Смахнув невольно скатившуюся из уголка глаза слезу, Тэхён шмыгнул носом, делая вывод, что пока его положение не такое плохое, как могло бы. Он вполне мог оказаться на месте друга Бэкхёна, собирая себя по осколкам, скорее всего, с ребенком насильника под сердцем. Почувствовав, как плечи передернуло от мыслей, Тэхён поднялся с постели, отгоняя от себя гадкие ассоциации. Выйдя в гостиную, Тэхён вновь позвонил по номеру для обслуживания номеров, попросив убрать в его номере и принести ему новую порцию черного чая с бергамотом. Возможно, запах Чонгука успокоит его так же, как делал это прошедшие дни.