Глава 5. «Люди – стадо только тогда, когда есть пастух»
1 сентября 2023 г. в 18:34
27 сентября 2023 года. Среда.
Звук твердых шагов разлетался по пустым коридорам, оповещая всех и каждого, что этот человек не в духе. Свернув на очередном повороте, оказываясь перед камерами, Чонгук резанул взглядом по присутствующим, мгновенно склонившим головы, сразу же находя того единственного, кто был виноват в его нахождении здесь.
— Юнги, — перекатывая имя друга, утробно рыкнул Чонгук, стремительно двигаясь к тому. — В чем дело? — хлестко выдал он, нависая над Мином и сверля того взглядом.
Звонок, который Чонгук получил посреди ночи, явно не предвещал ничего хорошего, но он не мог даже вообразить, что такого должно было произойти, чтобы Юнги настаивал на его присутствии. Тем более в тот период, когда у Тэхёна была течка, и Юнги прекрасно об этом знал.
— Господин Чон, — начал тот, понимая недовольство Чонгука, но не демонстрируя, что его это пугает: он осознавал, что принял опасное решение, за которое головы, может, и не лишится, но благосклонность может потерять, — у нас проблемы с этим Ли.
— Такие, что без меня не могли справиться? — не унимался Чонгук, чувствуя, что волны злости только сильнее распаляют в нем костер негодования. — Или хотя бы дождаться завтра? — не переходя на крик, но давя твердостью слов, чеканил он.
— Да, господин Чон, — уверенно отозвался Мин, прямо смотря в глаза Чонгука, пытаясь дать понять, что этот звонок не был его прихотью.
Раздосадованно прошипев и выругавшись, Чонгук глубоко выдохнул, стараясь взять себя в руки. Сжав пальцами переносицу, Чон прикрыл глаза, мысленно успокаивая себя тем, что чем быстрее он разберется с этой проблемой, тем быстрее вернется, даже, возможно, раньше того, как Тэхён проснется.
— Что случилось? — размеренно, но властно спросил он у Юнги.
— Врачам удалось привести Ли в сознание, — начал объяснять Юнги, видя, что сейчас Чонгук находится полностью в рабочем состоянии, — но как только он очнулся, у него началась истерика. Он рыдал, кричал, просил его отпустить, клялся, что никому ничего не расскажет, — перечислял он, не торопясь, хоть и заметил, как Чонгук сильнее сжал челюсть и слегка вздернул брови в раздраженном жесте. — Успокоительное ему колоть нельзя, поэтому приходилось просто игнорировать, но в какой-то момент он попытался откусить себе язык, — сказал Юнги, только на этом этапе получая заинтересованный взгляд Чона. — Язык поврежден, опух, из-за чего речь у него не совсем разборчивая, но его успели остановить. Мы ему вставили кляп с цилиндром между зубов, так он после этого обосрался и обоссался, — выдал он, не выказывая той усталой брезгливости, которую испытал в тот момент, когда это произошло. — Мы его из шланга помыли, но доктор Пак говорит, что есть большая вероятность сердечного приступа, так что он может просто не дожить до завтра, — закончил Юнги, взглядом подчеркивая, что не стал бы вызывать Чонгука из-за пустяка.
Сердито цокнув языком, Чонгук обошел Юнги, направляясь в камеру, у которой стояла охрана, сразу же открывшая ему дверь. Опустившись на стул, поставленный охраной напротив пленного альфы, Чонгук тяжелым взглядом осмотрел его: опухшее лицо, узкие красные глаза, натертые уголки рта, с которых по подбородку стекала накопившаяся слюна, пропитавшаяся потом больничная рубашка и испорченные испражнениями брюки, поджатые пальцы на ногах и руках. Осмотрев того с головы до ног и обратно, Чонгук остановился на глазах альфы, смотрящих на него затравленным и испуганным взглядом.
— Ты выбрал не самое лучшее время для своих истерик, — перейдя на китайский язык с раскатистыми вибрациями, начал Чонгук, впиваясь взглядом в альфу. — Вместо того чтобы сейчас трахать своего течного омегу, я должен сидеть здесь с тобой, — хлестко обозначил он, по взгляду альфы видя, что тот осознает его слова и понимает, что уже они ничего хорошего ему не предвещают. — Так что у меня нет на тебя ни времени, ни желания общаться, — подчеркнул Чонгук, расставляя ноги, опираясь локтями о колени и подаваясь вперед к прикованному к стене пленнику. — Расскажешь все быстро и четко, пытать не стану.
Кивнув на пленника, Чонгук вновь откинулся на спинку стула, закидывая правую голень на левое колено и расслабленно складывая ладони на низ живота, ожидая того, когда охрана закончит вытаскивать кляп изо рта Ли. Схватив судорожный вдох, Кевин закашлялся, сплевывая кровь, которая еще шла из раненого языка.
— Господин, — надсадно протянул он, вновь пуская слезы по щекам, — я ничего не сделал. Я не знаю, что должен рассказать вам и в чем виноват. Пощадите, — просил он, едва ворочая языком.
— Что за омега был с тобой в «Ампесенде»? — задал самый интересующий его вопрос Чонгук.
— Это из-за него? — попытавшись поднять голову, спросил Кевин, практически сразу без сил роняя ее на грудь. — Вот знал же, что нельзя с ним связываться.
— Кто он? — твердо, чеканя и настаивая, повторил Чонгук, пуская в голос нетерпеливые ноты.
— Мне он представился как Цзыхан, но просил называть его Зи, — начал тот, откидывая голову на стену, хотя бы так удерживая ее не в висячем положении. — Он нашел меня через «Онлифанс», написал, что хочет поработать со мной, — вздохнув, Кевин вновь опустил голову, чтобы сплюнуть набравшуюся кровь.
Недовольно махнув своим людям, чтобы освободили его руки, Чонгук неприязненно поджал губы, наблюдая за тем, как тот мешком свалился на пол, звеня цепями на ногах в попытке удобнее сесть у стены.
— Сказал, — хрипло продолжил он, — что ему больше нельзя работать со своего аккаунта, там какой-то псих-фанат появился, но у него есть хорошие, преданные фанаты, которых он отправит на мой акк. Мы будем снимать видео, выставлять, те будут присылать мне донаты, я буду отдавать их ему за три процента от суммы. Мы ходили по клубам, он давал мне наркоту, говорил, подарок, мы трахались в випах, выставляли видео под конкретных подписчиков и получали деньги.
— Тогда что за омеги были с вами? — указал Чонгук, не понимая, почему те до сих пор не прозвучали в рассказе.
— Зи говорил, что это его друзья, которых он учит работать на «Онлифансе», — прижавшись виском к холодной стене и загнанно дыша, пояснил он. — Ставил им камеры, объяснял сценарии, монтировал их видео, выставлял их на моей же странице, рекламируя страницы тех парней. Эти донаты я отдавал ему, не беря процент. Он их тем омегам отдавал.
Переглянувшись с Юнги, который стоял у стены, сведя брови на переносице, Чон головой указал на Кевина, давая понять, что его слова про страницу нужно проверить. Несколько раз кивнув, Юнги достал телефон, набирая сообщение их программистам, требуя вытащить со страницы Кевина Ли всю информацию, которую возможно.
— И это всё? — с мрачным удивлением уточнил Чонгук, замечая, как побледнел Ли и как подрагивали его руки.
— Да, — рвано выдал он, облизывая сохнущие и трескающиеся губы, собирая влагу от пота, струившегося по лицу. — Я больше ничего не делал.
— И ты даже ни разу не поинтересовался, почему из огромного количества альф он выбрал тебя? — допытывался Чонгук. — Ты не был популярным или способным блогером, почему ты?
— Сказал, — тяжело дыша после каждой части фразы, заговорил Ли, — что ему нужно мое канадское гражданство, потому что я вывожу деньги в американский банк и не попадаю под око китайского правительства.
— Откуда он знал про твое гражданство? — зацепившись за его слова, надавил Чонгук, цепко следя за эмоциями на изможденном лице.
Открыв рот для ответа, Ли лишь выпустил воздух, вновь облизав губы, гулко сглотнул и, в меру сил озадаченно нахмурив брови, выдал:
— Я не знаю. Он не говорил, — сказал он, закашливаясь словами и сгибаясь ближе к полу, рвано хватая воздух.
— Кто знал про то, что у тебя канадское гражданство и счет в американском банке? — ухватив новую нить для распутывания, уточнил Чон.
— Все, с кем я учился и с кем общался в Канаде, — глухо из-за позы протянул Ли.
Понимая, что больше у того спросить нечего, что куда больше информации им даст его аккаунт с сайта и, возможно, список тех, с кем он общался, Чон поднялся со стула, подошел к валяющемуся на полу альфе и, взяв того за сальные волосы на затылке, вздернул его голову вверх, заставляя смотреть в свои глаза.
— А теперь слушай меня внимательно, — гортанно прорычал Чон около его лица, давая волю доминантным феромонам, отчего Ли стал задыхаться. — Все те омеги, которых притаскивал твой дружок, знать не знали, куда и зачем их ведут. Их продавали альфам, которые их просто насиловали, — заглядывая вглубь широко распахнутых глаз, Чонгук буквально хлестал альфу словами: — Грубо, жестко и, судя по всему, на камеру. Кто-то уже свел счеты с жизнью, кто-то явно на пути к этому. И все это ради трех процентов, наркоты и траха с омегой. Высокая цена, не находишь? — спросил Чонгук, сильнее дергая того за волосы, в болезненном изломе запрокидывая его шею.
— Но, — хрипя и морщась от боли, выдохнул тот, — я не знал.
— Это уже неважно, — бросил Чонгук, хватая того второй рукой за подбородок и сворачивая ему шею.
Откинув от себя тело, Чонгук поднялся, приказывая того сжечь, и направился прочь из комнаты, желая как можно скорее смыть с рук чужой пот.
— Какие указания, господин Чон? — поинтересовался подошедший к открытой двери туалета Юнги.
— Страницу уже поручил? — уточнил Чон, тщательно намыливая руки, заходя на зону выше запястья и смотря на Юнги через зеркало, в котором и отразился его кивок. — Узнай, с кем он общался. Не может быть такого, чтобы абсолютно все знали про его счет в американском банке, его сдал кто-то из знакомых.
— Кого искать? — поинтересовался Мин, мысленно уже распределяя обязанности между своими людьми.
— Кого-то из близкого списка и кто посещал Корею, — очертил он предполагаемый круг, вытирая руки бумажным полотенцем. — Этот кто-то очень хорошо знал, что этот Ли глупец и тюфяк, а с наемниками вряд ли вел переговоры омега.
— Искать альфу? — сделал вывод Юнги, отступая с прохода и позволяя Чону выйти в коридор.
— Вероятнее всего, — подтвердил Чонгук, кивая. — Надеюсь, теперь я могу вернуться домой? — с издевкой и усмешкой спросил он, наблюдая за Юнги.
— Конечно, господин Чон, — отозвался тот, демонстративно поклонившись, при этом ухмыльнувшись и бросив на Чонгука игриво-понимающий взгляд.
*****
Резко втянув ртом воздух, Тэхён поспешно сел на постели, сгибаясь пополам от боли. Шипя сквозь зубы, он подтянул к себе ноги, пытаясь бедрами придавить низ живота, где волнами пульсировало все нутро, натягивая и скручивая мышцы. Не видя ничего в темноте, Тэхён пошарил рукой рядом с собой, заторможено осознавая, что рядом с ним пусто, и только тогда понимая, что запах бергамота потерял свою яркость, хоть и чувствовался в комнате. Не разгибая ноги, Тэхён перекатился на бок, дотягиваясь до тумбочки, куда всегда клал телефон. Поморщившись от яркого света, Тэхён через прищуренные глаза увидел время, показывающее третий час ночи, только после этого замечая сообщение от Чонгука в «Пёпле», отправленное около часа назад. Помассировав глаза под закрытыми веками пальцами, Тэхён сел на постели, вновь включая экран и открывая сообщение.
«Мне пришлось уйти. Надеюсь, вернусь раньше, чем ты проснешься. Если нет, то звони».
Простонав от досады, Тэхён ударил кулаком, в котором был зажат телефон, по постели, прекрасно понимая, что звонить он не будет. Перетерпит, справится, но не станет звонить, осознавая, что Чон не мог уйти посреди ночи просто так. Зная, кем является этот альфа и какие у него могут быть дела, Тэхён не считал, что имеет право ставить себя выше их. Ощутив, что из него резким толчком вышла смазка, Тэхён сдавленно промычал, роняя телефон куда-то на пол и чувствуя, что по бедрам прошел поток холода. Дыша через рот, рвано и поверхностно, он просунул под низ живота ладонь, с силой придавливая его, но не получая и толики облегчения. Хрипя от спазмов, подчинивших уже весь его живот, Тэхён откинулся спиной на постель, вытягивая тело, надеясь, что напряженный пресс поможет исправить ситуацию. Цепляя пальцами одеяло и простынь, Тэхён хныкал, понимая, что это не спасает. Вновь подтянув ноги к животу, он пробрался пальцами между ягодиц, проталкивая их внутрь, сразу же кусая губы из-за рвущегося сквозь них скуления: поверивший в появление члена организм жестоко отомстил Тэхёну быстрыми, сильными спазмами в паховых складках. Перекатившись со спины, Тэхён расположился на коленях, сгибаясь и стараясь сжаться во что-то единое и плотное, пытаясь остановить пытку, какую он не переживал даже после суточных тренировок после перерыва.
Услышав звук открывающейся двери, Тэхён по-хищному подобрался, прислушиваясь, чтобы понять, показалось или нет. Когда же звук повторился, он подскочил с постели и, ведомый инстинктами, вышел в гостиную, на нетвердых ногах сделав несколько шагов в направлении цикличного коридора, где горела подсветка на дверцах шкафов, расположенных под углом. Уперевшись ладонью в стену, Тэхён жадно смотрел на замершего Чонгука, выпуская сквозь губы рваные, хриплые выдохи. Успевший лишь разуться Чонгук держал куртку в руке, осматривая застывшего на границе полусвета и полутьмы обнаженного Тэхёна, который уже даже не замечал, как прижимал свободную руку к низу живота. Прекрасно поняв природу несвойственного Тэхёну поведения, Чонгук мысленно выругался, злясь и на Ли, и на Мина, отбросил куртку на пол и развел руки в стороны, открывая объятия. Сработавший, как спусковой крючок, жест Чонгука заставил Тэхёна оттолкнуться от стены и с разбегу броситься к альфе, сразу же запрыгивая на его талию, обхватывая его шею руками и впиваясь поцелуем-укусом в его губы.
С силой сжав ягодицы Тэхёна, шипя вместе с ним, но не от боли, а от жажды и жадности, Чонгук припечатал омегу спиной к стене и принялся одной рукой расстегивать ремень и ширинку. Извивающийся Тэхён, цепляющий его одежду и волосы юркими пальцами, проходящийся влажными губами по лицу, совершенно не помогал, особенно когда сильными ногами плотнее сжимал его талию, всем телом умоляя стать ближе, глубже. Неловко стаскивая джинсы спереди, пытаясь подальше отодвинуть зубья замка от члена и яичек, Чонгук совершенно упустил то, как, капризно хныкнув, Тэхён подцепил край пленки на его железе и без всяких церемоний дернул ее в сторону. Содрогнувшись от боли, Чонгук слегка просел, но, чтобы не уронить Тэхёна, выпрямился, переминаясь с ноги на ногу, пытаясь найти удобную позу, попутно замечая, что подобные движения позволяют немного спустить штаны вниз. В итоге, плюнув на то, что нижний угол открытого замка неудобно давит на яйца, Чонгук засунул руку в нижнее белье и, вытащив напряженный член, приставил его между ягодиц Тэхёна, одним толчком проникая на максимально возможную из-за позы и одежды длину.
Протяжный стон Тэхёна отразился от пустого коридора, эхом проникая в сознание Чонгука, который придавливал омегу к стене и толкался ему между ног с той силой, с которой злился на себя, что повелся и уехал из квартиры. Почувствовав, что джинсы наконец-то скатились вниз под постоянными движениями, Чонгук резким жестом сдернул хипсы со своей задницы, спихивая их к джинсам, и целиком вогнал себя в омежье нутро, с силой насаживая того на узел.
Задыхаясь от невозможности выбрать: дышать или стонать, Тэхён слабеющими пальцами цеплялся за Чонгука, отдаленно слыша звук надрывающейся ткани и параллельно понимая, что ноги уже не способны оставаться в сцепленной позиции за спиной альфы. Расцепив их, Тэхён хотел спуститься и развернуться спиной, но под предупреждающим рыком Чонгука замер, мыча сквозь сжатые губы оттого, как сильно альфа впился пальцами в его бедра, удерживая его на весу. Просев чуть ниже, потому что поза была уже не такой удобной, Чонгук выгнул спину, подгоняя свой пах под ягодицы Тэхёна, трахая его практически вертикально, буквально подкидывая его на себе и опуская вновь, все также стремясь проникать полностью вместе с узлом.
Измученный накатившей волной течки без альфы Тэхён уже висел на Чонгуке, лениво радуясь гладкой стене за своей спиной, иначе под быстрыми и резкими толчками он содрал бы ее уже в кровь, пугая гостей Чонгука отнюдь не пятнами смазки.
— Тебе надо отрастить волосы, — сбиваясь на каждом слове от сильных толчков, выдал Тэхён, — а то мне держаться не за что, — закончил он, показательно запуская пальцы в короткие волосы на затылке, которые ускользали сквозь них.
Хмыкнув, Чонгук подкинул Тэхёна, удобнее подхватывая его под коленями, и проговорил:
— Тебе не нужно держаться, я тебя никогда не уроню, — сказал он, замедляя толчки, чтобы поцеловать Тэхёна.
Ощутив, как его обдало волной возбуждения от услышанных слов, Тэхён сам насадился на член, улыбаясь в чужие губы, когда его петля поймала узел. Обняв Чонгука за шею, Тэхён умиротворенно уткнулся носом ему в волосы, краем сознания отмечая, что тот все же смог столкнуть с себя джинсы и понес его в сторону гостиной. Сев на диван, Чонгук чуть сполз по спинке, позволяя Тэхёну удобнее устроиться на его узле. Разморенный желанным оргазмом, Тэхён навалился на Чонгука, удерживая себя от давления грудью на его лицо лишь при помощи предплечий, упирающихся в спинку дивана, и совершенно не замечал того, что альфа, как завороженный, гладил низ его выпирающего живота, который содрогался от каждого нового потока спермы.
*****
— Ты уверен, что не хочешь сходить в кинотеатр? — еще раз поинтересовался Чонгук, чуть склонив голову влево, пытаясь заглянуть в глаза Тэхёна, распластавшегося на его груди и листающего фильмы в каталоге кинотеатра.
— Точно не хочу, — буркнул тот из-за того, что упирался подбородком в свою ладонь, лежащую на твердой груди альфы.
— Почему? — спросил Чонгук, откидывая голову на подушку, подпихнутую под его затылок. — Тебе же вроде понравилось.
— Понравилось, — честно согласился Тэхён, уже в третий раз листая новинки и не испытывая желания смотреть хоть что-то из этого, — но я не пойду. Они все так смотрели.
— Прости, что? — с усмешкой спросил Чонгук, поправляя подушку под головой и затем вновь возвращая руки на талию Тэхёна. — Кто смотрел? — еще раз поинтересовался тот, видя насупившегося омегу.
— Все, — повторил он, укладывая лицо боком на свою ладонь, устало опуская правую руку с пультом, разжимая пальцы и позволяя тому упасть на пол. — И в кинотеатре, и в ресторане.
— Ну, конечно, они смотрели, — с улыбкой протянул Чонгук, гладя Тэхёна по спине. — Думаю, ты понимаешь, что я тут не хожу каждый день с омегами по ресторанам и кинотеатрам. Им было любопытно.
— Я чувствовал себя обезьянкой в живом уголке, — тихо проговорил Тэхён, прикрывая глаза, наслаждаясь размеренным стуком сердца под своим ухом.
— Ты преувеличиваешь, — пожурил его Чонгук с улыбкой. — Никто даже не решался открыто пялиться, так, иногда поглядывали. Этот период первого интереса просто нужно пережить.
— Может быть, — пожав плечами, выдал Тэхён, не желая спорить. — Но я не хочу переживать его сейчас.
— Как скажешь, — поняв настрой Тэхёна, согласился Чонгук, оставляя легкий поцелуй в темных волосах. — Но знай, что если ты захочешь рассказать о нас своим родным, то я не буду против, — выдал он, с удивлением подмечая, как напряглась спина Тэхёна под его ладонями.
— Угу, — глухо выдал он, все также лежа на Чонгуке, даже не планируя передвигаться.
Сведя брови на переносице, Чонгук недоуменно спросил:
— Что не так?
— Ты о чем? — лениво уточнил Тэхён, напуская на себя усталый вид и не выказывая никакого желания вести беседу.
— О том, что, позволь я подобное любому другому омеге, — заговорил Чонгук, аккуратно подбирая слова, — то реакция была бы другая.
— Какая? — односложно выдал тот.
— Хоть какая-нибудь, — ответил Чонгук, все еще не понимая случившегося.
Тяжело вздохнув, Тэхён поджал под свою грудь руки и уперся лбом в грудь Чонгука, оставляя сквозь ткань футболки легкий поцелуй-прикосновение.
— Тэхён, — позвал его Чонгук, наощупь проверяя свою догадку: — они бы этому не обрадовались?
Кусая губы, Тэхён с силой жмурил глаза, стараясь не дать соленым каплям выкатиться из их уголков, но когда гравитация все же победила и пальцы Чонгука дрогнули на его спине в такт падению слез, он глухо проговорил:
— Мягко сказано.
Оттолкнувшись ладонями от груди Чонгука, Тэхён сел на пятки между его ног, а потом и вовсе отполз ближе к другому краю дивана. Поднявшись вслед за Тэхёном, Чон настороженно рассматривал расстроенное лицо омеги, не допуская такую реакцию ни в одном из предполагаемых вариантов развития событий.
— Тэхён, — мягко позвал он его, протягивая ладонь в приглашающем жесте, — чем я им уже не угодил?
— Долгая история, — подавлено ответил Тэхён, пожав плечами и пытаясь отмахнуться от темы. — Давай лучше…
— Тэхён, — требовательнее проговорил Чон, — у нас достаточно времени, целый день впереди.
Вздохнув, мысленно ругая себя за то, что нужно было отыграть другую реакцию, Тэхён заговорил:
— Раньше я не знал всего, но в последнюю поездку домой, — проговорил он, замолкая, не зная, как правильно сформулировать мысль. — В общем, — рвано выдал Тэхён, потупив взгляд и разглядывая ткань своих штанов, — адед называет вашу семью проклятием нашей семьи, потому что каждый из Чонов принес в нашу семью только горе.
— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, — спокойно попросил Чонгук, но Тэхён уже научился улавливать его полутона, в этот раз отмечая холодную корку на голосе альфы.
— Тебе что-то известно об омеге Исо? — настороженно поинтересовался Тэхён, подняв на альфу несмелый взгляд из-под ресниц.
— Это связано с моим адедом? — после недолгого раздумья уточнил Чонгук, подцепляя взгляд Тэхёна своим и получая утвердительный кивок. — Аппа постоянно рассказывал мне о нем, пытаясь вдолбить мне в голову понимание того, как важно контролировать беременности омег.
Вздрогнув от затронутой темы, совершенно не желая сейчас вести беседы о беременности и, возможно, даже своей собственной, как Тэхён уже хотел начать жалеть адеда, но осекся, понимая, что слова Чонгука не вписываются в то, что известно ему.
— Подожди, — подобравшись, протянул Тэхён, смотря на Чона растерянным взглядом, — о какой беременности речь?
Прищурившись, также недоуменно проговорил Чон:
— О выдуманной беременности Исо и убитом Миндже.
Чувствуя, как напряжение сковывает не только плечи, но уже и все тело, Тэхён попросил:
— Расскажи мне эту историю.
Догадываясь, что что-то не сходилось между их версиями, Чонгук стал рассказывать ту историю, которую ему по кругу пересказывал аппа:
— Адед встретил этого омегу в университете, там было какое-то мероприятие, я точно не знаю, но этот Исо крутился вокруг адеда всё время. Адед внимание на омегу обратил, позвал на ужин, потом и уединиться. Всё по согласию, да и адед был уже лет семнадцать как вдовцом, — отметил Чонгук, в заранее примирительном жесте показывая ладони. — Утром он его отправил на машине в общежитие, но Исо не желал пропадать из его жизни. Видимо, следил, потому что оказывался буквально везде, где был адед. Через какое-то время он пришел и заявил, что ждет ребенка. На УЗИ идти отказался, тогда это только-только появилось, многие боялись, что это навредит ребенку. Поэтому остался один способ проверить беременность — ждать месяц. Адед забрал его в дом, но не прикасался более к нему. В это же время появился Миндже, который уже был с заметным животом и тоже утверждал, что это ребенок адеда. Он оставил и второго омегу в доме, — проговорил он, замолкая, думая над тем, как преподнести дальнейшую историю. — Но уже буквально на следующее утро случилась трагедия. Адед уехал на работу, а ему через час звонят из дома и говорят, что Исо убил Миндже. Вернувшись домой, — Чон замолчал, почесав бровь и понимая, что невозможно рассказать правду, заменив слова смягченными синонимами: — а там Исо буквально выпотрошил Миндже, вырезав нечто еще только отдаленно похожее на ребенка из его омегмы. Исо кричал и, показывая на содержимое омегмы, уверял, что это не ребенок Чувона, просто потому что не похож на него, убеждал, что вот его ребенок будет его копия, звал в постель и отпраздновать то, что между ними нет третьего и четвертого. Адед отказался, заявив, что, как только омега родит, то его самого больше в его доме и в его жизни не будет. Тогда-то Исо схватил свой нож и начал резать свой живот. Умер он от потери крови, но на вскрытии установили, что он даже не был беременным.
— Но, — растерянно выдохнул Тэхён, — я знаю другую версию. Точнее, — дергано выдал он, запуская пальцы в волосы, — другие детали.
— Что не так? — уточнил Чонгук, получая подтверждение своей догадки.
— Я знаю, что Чувон добивался Исо, ухаживал за ним, сам забрал из общежития, — заполошно перечислял Тэхён, взмахивая ладонью в такт, — но ему не удавалось забеременеть, тогда-то Чувон и привел в дом другого омегу, сказав, что тот ждет его ребенка и теперь они будут жить вместе. Да, он убил того омегу, но врачи определили, что тот был в невменяемом состоянии, что его разум пошатнулся от горя, и, убив того омегу, он сразу же разрезал себе живот, пытаясь туда запихать вырезанный плод.
— Про «запихать» я просто не стал рассказывать, — пояснил Чонгук, поджав уголок губ, — это слишком. Но все остальное — не ложь, аппе нет смысла мне врать.
— А, то есть это моя семья врет, — огрызнулся Тэхён, отворачиваясь.
— Как этот Исо вообще относится к вашей семье? — озадаченно спросил Чон. — Он же даже из другого рода.
— Адед был влюблен в этого омегу, — на выдохе ответил Тэхён. — Первая любовь, которую он до сих пор забыть не может.
— То есть Исо выбрал не твоего адеда, а моего? — уточнил он, продолжая после утвердительного кивка. — И это Исо рассказывал ему про то, что у него с моим адедом отношения и любовь?
— К чему ты клонишь? — устало протянул Тэхён, удобнее садясь на диване, вытягивая до этого прижатые к животу ноги.
— К тому, что Исо не мог рассказать твоему адеду или кому-либо другому иную историю, — настаивал Чон. — В то время это разрушило бы его репутацию. Сам подумай, он переспал с альфой, с которым только встретился и с которым его не связывали отношения, — видя поджатые губы Тэхёна, Чонгук проговорил: — Я понимаю твоего адеда и не собираюсь говорить, что его боль и чувства — это бред, но посмотри на ситуацию объективно: ни мой адед, ни твой не виноваты в тех решениях, которые принял Исо.
Покусывая губы, Тэхён ногтями скреб обивку дивана, прекрасно осознавая, что говорит ему Чонгук, ведь даже независимо от того, какая из версий является истиной, всё, что произошло, было результатом поступков, совершенных Исо. У него были сотни вариантов поведения, даже вернуться к Хангелю, который принял бы его и без невинности, но он поступил иначе, как раз-таки принося горе в их семью.
— Хорошо, — с нотами глухого недовольства выдал Тэхён, чувствуя досаду из-за того, что он даже никогда не пытался проанализировать эту историю, принимая слова родных на веру, — ладно, пусть тут история спорная, но ведь это не всё, — отметил он, принимаясь рассказывать то, что лишь недавно узнал и силился вспомнить все детали: — у адеда был младший брат, омега Раон.
— Он тоже связан с моим адедом? — вклинился Чонгук, опираясь локтем о спинку дивана и пытаясь вспомнить еще что-либо вопиющее из биографии адеда.
— Нет, — ответил Ким, — с аппой. Он заставил Раона сделать аборт на очень позднем сроке…
— Когда это было? — перебил его Чонгук, помрачнев. — Не в середине семидесятых?
Замолчав, Тэхён принялся считать, вспоминая год, в котором умер Исо, и прибавляя к нему четыре года, о которых было сказано в последней беседе, в итоге отвечая:
— Да, — кивнул он, только тогда замечая странное выражение лица Чона, скулы которого заострились, а губы сжались в тонкую линию. — Где-то в семьдесят четвертом, — с сомневающейся осторожностью проговорил он.
— Это был второй урок, который мне преподавал аппа, — мрачно бросил он, смотря на Тэхёна напряженным взглядом. — Никогда ни с кем не дели течного омегу, — пророкотал Чон, отмечая, как Тэхён едва заметно дернулся, тотчас потупив взгляд. — И это имеет совершенно не тот смысл, о котором ты подумал.
— И какой же смысл тут может быть? — едко выдал Тэхён, отведя взгляд в сторону.
— Я не знал, как звали того омегу, — заговорил Чонгук, смотря на Тэхёна, но не получая взгляда в ответ, — аппа никогда не называл его имени, но это было как раз в середине семидесятых, поэтому сомневаюсь, что мы будем говорить о разных людях.
— Он заставил его сделать аборт? — спросил Тэхён, обдав Чонгука резким взглядом из-под волнистой челки.
— Да, принудительное кесарево сечение, — отозвался Чон, напряженно смотря на то, как Тэхён вновь притянул колени к груди.
— Тогда это он, — глухо выдал Ким, вновь выпрямляя ноги, не находя места и удобной позы.
— Это был тот период, — заговорил Чон, с беспокойством наблюдая за метаниями Тэхёна, — когда аппа наслаждался перешедшей к нему властью, каждое мало-мальское событие отмечая как национальный праздник. Тогда он заключил очень выгодный контракт и направился в клуб со своими приближенными и друзьями. Там же познакомились с компанией омег, один из которых был течным, — проговорил он, замолкая, когда Тэхён шумно выпустил воздух через рот и нервным жестом зачесал волосы назад. — Понимаешь же, как течных омег воспринимают в клубах, — осторожно выдал он, надеясь, что Ким не попросит подробностей. — Этот омега прошел по рукам всех альф, которые там были, — сказал он, смягчив формулировку. — Помня ситуацию с Исо, аппа всегда отправлял своих людей проверять всех омег, которые с ним были. За этим омегой тоже следили, но он был тих, постоянно находился дома, ни в какую больницу не ходил даже через два месяца. Слежку сняли, но еще через два месяца его случайно увидели уже с животом. Он привлек внимание тем, что ему стало плохо на улице, едва не потеряв сознание. Как оказалось, он скрыл свою беременность от семьи, в больницу сам не ходил, рассчитывая рассказать всем как можно позже. Аппа отправил к тому людей, чтобы его доставили в больницу и обследовали. Аппа говорил, что не знал, что делать, потому что четыре месяца — это очень большой срок, все же кто-то не донашивает до положенных шести месяцев, рожает на пятом, и дети уже без проблем выживают, но и в своем аппстве он не был уверен: говорил, что был у того первым в ряду остальных, но это же не гарант. Однако ему даже не пришлось принимать никакого решения, — выдохнул Чонгук, мысленно отмечая, что уже вторая история наполнена какими-то ужасами. — Когда ему сделали УЗИ, то врачи были в шоке. Во-первых, — начал он, умолкнув, не зная, уместно ли использовать слово «ребенок», — плод уже несколько дней как погиб. А во-вторых, то, что в нем было, даже отдаленно не было похоже на нормального ребенка. Словно два ребенка срослись воедино, однако головы у второго не было, его плечи выходили из грудной клетки первого, в то время как у этого первого была анэнцефалия, это…
— Я знаю, что это, — чувствуя, что его начинает мутить, сдавленно предупредил Тэхён, не желая слушать про отсутствие мозгов у плода.
Кивнув, принимая желание Тэхёна, Чонгук продолжил историю:
— Ему срочно сделали кесарево сечение, правда, написав в качестве причины только внутриутробную гибель плода. Врачи с неделю держали его в больнице, лечили, очищали кровь, но полностью восстановить его здоровье не смогли.
— Да, он больше не смог иметь детей, — дополнил Тэхён треснутым голосом. — Но только в семье все уверены, что с ребенком все было в порядке, просто твоему аппе был не нужен ребенок вне союза не пойми от кого.
— Это Раон так сказал? — удивился Чонгук, прекрасно помня, что аппа не мог рассказывать эту историю без сигарет и алкоголя, каждый раз начиная ее со слов о том, что у него могли бы быть старшие братья.
— Не знаю, но вряд ли, — мотнув головой, отозвался тот. — Тогда бы родители так и сказали, но они лишь рассказали, что его потом отдали в союз, который распался из-за отсутствия детей, и он потом наложил на себя руки.
— Аппе было тяжело рассказывать мне об этом, — подчеркнул Чонгук, — но он это делал, каждый раз говоря именно о том, что нельзя делить течного омегу с кем-либо, виня себя за то, что отдал омегу остальным, — после недолгой паузы он добавил: — И он был прав в том, что винил себя.
— Что? Почему? — растерянно спросил Тэхён, обняв себя за живот.
— Я просил Джина проверить версию аппы, — пояснил Чон, — и это оказалось правдой. Если омега проводит течку с несколькими альфами, то есть два пути развития событий: хороший и плохой. При хорошем сценарии омегма определяет разные ДНК, разделяет их и начинает формировать несколько плодов. Это оставшаяся от животных предков особенность, — подметил он, давая отсылку к их общим с волками предкам. — При плохом сценарии омегма не может разделить ДНК и начинает формировать плод из всего сразу. Зачастую это приводит к вот таким результатам. Это уже попытка нашего организма эволюционировать и отказаться от животного проявления, когда за раз рождается несколько щенков от разных апп, — окончив рассказ, Чонгук убрал руку со спинки дивана, чувствуя, как занемело плечо, и подался вперед, ближе к Тэхёну. — Тут мой аппа виноват, не спорю, но он этого не желал и не хотел, до самой смерти не прощая себя за случившееся.
— Но ничего и не сделал, чтобы помочь, — проговорил Тэхён, уже без резкости, но с болью посмотрев на Чонгука.
— Мне нечего ответить тебе на это, — сказал он, двигаясь ближе и беря ладони Тэхёна в свои. — Меня тогда еще даже в проекте не было, я знаю лишь то, что мне рассказал аппа.
— Я не обвиняю тебя, — примирительно протянул Тэхён, переплетая свои пальцы с пальцами Чонгука и, сползая по спинке дивана, расположил на ней голову. — Я понимаю, что ты не мог ничего изменить, но это твои адед и аппа, моя семья не воспринимает тебя отдельно от них.
— Но ты сказал, что каждый, — подчеркнул он, напоминая Тэхёну, — Чон принес горе в вашу семью, — замолчав, понимая по тому, как Тэхён прикрыл свои глаза, что его догадка верна, он спросил: — Чем же я виноват?
Тэхён устал. Устал от этого разговора, буквально чувствуя тяжесть этого мира на своих плечах, при этом понимая, что правда не такая однозначная, как он думал раньше. Он признавал, хотя бы в глубине души, что ему было проще считать семью Чон виноватыми, а их — жертвами. Проще думать, что он тоже попал под это «проклятие» и должен его пережить. Однако что история Исо, что история Раона сложились именно так, в том числе из-за решений, принятых омегами, отчего причислять все это к мифическому «проклятию» просто глупо. А уж рассказывать Чонгуку о своих братьях Тэхёну совершенно не хотелось. Он сам признавал, что выводы Чонгю достаточно хлипкие, а чувства Ынжина — частично безумные, за все это было просто стыдно. Но, несмотря на оценку Тэхёна, всё это ставилось его семьей Чонгуку в вину, причем приправленную заочным восприятием через призму вселенского зла его фамилии. Как бы ему ни хотелось промолчать, Тэхён понимал, что обязан рассказать всё до конца, тем более Чон явно не позволит смолчать.
— Ты помнишь, — открыв глаза, начал он, решив сразу же обозначить суть, — когда сжёг целое поле в Тэгу? Свое же поле, — уточнил он.
— Которое было засажено коноплей? — удивленно выдал Чонгук. — Только не говори, что это было поле вашей семьи…
— Нет-нет, — перебил его Тэхён, садясь ровно, поворачивая голову вправо-влево, разминая шею, — это было поле друга моего брата-альфы. Тот продал машину, взял кредит, арендовал участок и решил подзаработать. Когда же появился ты и сжег всю коноплю, то он пошел по наклонной, в итоге умер от передоза. Чонгю винит в его смерти тебя, считая, что ты мог бы и позволить ему заработать, у тебя бы не убыло, но жадность оказалась сильнее.
— Ты тоже так считаешь? — горько хмыкнув, спросил Чонгук, выпутывая свои пальцы из пальцев Тэхёна.
— Нет, — поспешно выдал тот, потянувшись за руками альфы, с паникой смотря то на ладони, которые от него убрали, то на лицо Чонгука, который на него не смотрел. — Я так не думаю, я не считаю, что он прав. Ты даже не тронул Тэуна, а он…
— Подожди, — зажмурив глаза, попросил Чонгук.
Замолчав, Тэхён чувствовал, как всё тело сковывало напряжением. Несмотря на своё нежелание это рассказывать, Тэхён думал, что Чон отнесется к этому как минимум нейтрально, а может, отмахнется или посмеется, но он никак не ожидал того, что сильные пальцы сожмутся в кулак, дыхание станет поверхностным, а выражение лица — мрачным и суровым. Сев ровно, Чонгук уперся локтями в колени, подавшись вперед и с двух сторон прикрыв ладонями нос и рот. Смотря перед собой, но никуда конкретно, Чонгук вспоминал тот случай, который не был для него простым. Сжечь поле — это лишь верхушка того, что было там «зарыто». А «зарыто» там было самое страшное событие в жизни Чонгука.
Решившись, Чонгук убрал руки от лица и, глубоко выдохнув, заговорил:
— Я объясню.
— Ты не обязан, — проговорил Тэхён, подсаживаясь ближе, располагаясь полубоком, поджав одну ногу под себя, а вторую опустив на пол. — Я всё понимаю, — сказал он, положив левую ладонь на плечо Чонгука и оставив легкий поцелуй чуть ниже своей ладони.
— Нет, — угрюмо выдал Чон, мотая головой, — ты не понимаешь. И если за адеда и аппу я говорить не могу, то за себя я обязан, — замолчав, Чонгук опустил голову, бесцельно смотря на свои ладони, которые свисали меж расставленных коленей. — На самом деле значительная часть моего поведения объясняется событиями девятнадцатилетней давности. Аппа понимал, что происходит что-то не то, но не понимал, откуда идет опасность. Однажды он уехал на какую-то встречу и не вернулся. Мы искали его буквально везде, но нигде не находили, ни живого, ни мертвого. Через неделю его случайно обнаружил, — сказал он, умолкнув, чтобы потом хмыкнуть и сдавленно добавить: — на свалке, среди мусора, уже наполовину объеденного местной живностью, — замечая, как вздрогнули пальцы Тэхёна на его плече, он продолжил, чтобы не давать тому утонуть в эмоциях: — Мне тогда было только шестнадцать, и, несмотря на то, что именно я был наследником, официальное управление семьей до моего совершеннолетия перешло омме. Но ему было совершенно не до этого. Как бы я ни пытался скрыть от него тело, я не смог, он его все равно увидел и... — прервался он, поднимая голову и смотря прямо перед собой, хмуря брови в воспоминаниях. — И я больше никогда не слышал такого крика, пропитанного болью и отчаяньем. Кто бы что ни говорил, но родители любили друг друга, поэтому смерть аппы была огромной потерей для оммы, — проговорил он, прерываясь лишь на мгновение, когда Тэхён прижался к нему грудью, уперев подбородок в свою ладонь, так и лежавшую на плече. — У меня было мало опыта, я был подростком, да и состояние оммы не могло не волновать, но я искал убийц аппы всеми способами, которыми только мог. Мне очень сильно помогал младший брат отца. По крайней мере, я тогда в это верил. Тот был альфой, но ему не достался доминантный ген, поэтому адед весь основной бизнес отдал аппе, отписав дяде только денежные средства и имущество. Дела шли откровенно плохо, потому что кто-то бежал от нас, кто-то требовал смены условий. В общем, это неважно, главное лишь то, что это был тяжелый период. Пока я пытался хоть что-то сохранить, я не заметил, как омму подсадили на наркотики. Причем грязные и некачественные. Когда это стало очевидно, врачи уже разводили руками, говоря, что органы уже скоро начнут отказывать. Сколько бы его ни чистили, всё было без толку, — зло рыкнул он, невольно сжав пальцы в кулаки. — Если бы это были бы хотя бы чистые наркотики, то они бы не разрушили его тело за этот несчастный месяц. Когда же приближалось сто дней с похорон, омма попросился на могилу аппы. Я не мог поехать с ним, поэтому отправил с ним своих людей, но через несколько часов они перестали выходить на связь, — приложив согнутые пальцы к губам, Чонгук погряз в прошлом, что отражалось в его темных бездонных глазах, в которых было одновременно столь много и столь пусто, чтобы потом не своим голосом, хриплым, с редкими скрипами, продолжить: — Их всех убили, а омму изнасиловали прям на могиле аппы.
Заметив, как блеснули глаза альфы, Тэхён резким движением притянул его к себе, немного разворачивая и утыкая лицом в изгиб своей шеи. Подхватив Тэхёна, Чонгук затянул того на свои бедра, обнимая и сильнее вжимаясь лицом в его плечо и шею. Гладя Чонгука по голове, пропуская его волосы сквозь пальцы, Тэхён чувствовал влагу на своей коже, но ничего не говорил, лишь крепче притягивая к себе и выпуская успокаивающие, обволакивающие феромоны.
— Он был весь избитый, поломанный, — через какое-то время глухо заговорил Чонгук, лишь слегка повернув голову, чтобы звук мог найти выход. — Сопротивлялся. За что ему вкололи дозу, которая вместе с проводимым лечением просто выжгла ему вены. Пока его насиловали на могиле супруга, он умирал в страшной агонии, — проговорил он, облизывая губы, убирая с них соленые капли. — Я совсем не знал, что делать, мне кажется, я был близок к тому, чтобы сойти с ума. Тогда ко мне пришел мой кузен, Чон Хосок, сын моего дяди, и предоставил доказательства того, что это все дело рук его аппы. Тот убил брата, посадил на наркотики, изнасиловал и убил его вдовца и готовится расправиться со мной, инсценировав самоубийство. Тогда я убрал дядю, а аппу перезахоронил в другом месте уже вместе с оммой, — закончил он, паузой показывая, что следующие слова не будут прямым продолжением. — Со всего этого я понял две вещи. Первое, что я не смогу уничтожить все наркотики, но могу организовать продажу на территории Кореи исключительно чистых и качественных средств. Второе же, я понял, что изнасилование — это самое страшное наказание, которое только можно придумать для омеги. Поэтому в стране была легализована проституция, в которой я установил свои правила, основное из которых — запрет изнасилований. Никакое изнасилование нельзя оправдать, и я не прощаю тех, кто их совершает. Ровно так же, как не позволяю никому производить какие-то другие наркотики.
— Я понимаю, — шепотом проговорил Тэхён, в этот раз действительно понимая его.
*****
28 сентября 2023 года. Четверг.
— Кровь сдал? — спросил Джин у вошедшего в кабинет Тэхёна, продолжая после того, как получил утвердительный кивок и угуканье: — За вот него извини, — сказал он, головой указывая на пристроившегося на стуле Чимина. — Уходить отказывается, вытолкать сил не хватает, зад сильно тяжелый, — подтрунивал он, настраивая оборудование, кладя пеленку на кресло и вытаскивая новые перчатки.
Вчерашний тяжелый разговор с Чонгуком повлиял на состояние Тэхёна, отодвигая новую волну течки на несколько часов, за которые Чон смог взять себя в руки, не без помощи Тэхёна, который отвлек его тем, что не все его грехи успел рассказать. Показав страницу Ынжина, Тэхён получил ту самую реакцию, на которую рассчитывал с самого начала, пусть она и была немного смазана: Чон фыркал, посмеивался и шутил на тему того, что ничем не может помочь в вопросе поиска супруга для Ынжина. Из-за пережитого Тэхёном стресса его течка закончилась только глубокой ночью, отчего до обеда он отсыпался. Разбуженный звонком от Джина, Тэхён не сразу понял, что от него хотят, но по мере восстановления здравого сознания сообразил, что тот ждет его на осмотр. Выторговав себе хотя бы полчаса на сборы, Тэхён сам добрался до здешней клиники, где его уже ждал администратор, сопроводивший сначала для сдачи крови, а затем и в омежкологический кабинет.
Рассудив, что ему-то Чимина тоже не спровадить, Тэхён лишь пожал плечами и обратился к Джину:
— Как мне раздеваться? По пояс?
Задумчиво пожевав губу, Джин повременил пару секунд и выдал вердикт:
— Лучше целиком, я еще грудь осмотрю.
— Это неловко, — промолвил Тэхён, замерев с зажатой между пальцев пуговицей от брюк.
— Да чего мы там не видели? — риторически протянул Чимин, махнув ладонью. — Все мы там одинаковые, — сказал он, хлюпнув своим коктейлем через трубочку.
Проверив, закрыл ли он за собой дверь на ключ, Тэхён вернулся за ширму, стаскивая с себя вещи и вдевая ноги в одноразовые тапочки. Чувствуя, как шею и лицо обдало краской смущения, Тэхён выдохнул, мысленно напоминая себе, что сам попросил Джина, и вышел, направляясь к пугающему даже на вид омежкологическому креслу.
— Омма божья! — выпалил Чимин, поперхнувшись коктейлем, порываясь подняться, но оставшись на месте под осуждающим взглядом Джина. — Ну что ты так на меня смотришь? Ты только глянь, какая у него задница. Я не по омегам, но не удивлюсь, что у меня встанет. Такая прям, — ладонями показывая их форму, протянул он, — плотная, упругая, а как она упруго подпрыгивает и перекатывается при ходьбе, — мечтательно протянул Чимин. — Вот же везучий сукин сын этот Чонгук, как только рассмотрел под одеждой эту конфетку.
— Знаешь, — начал Джин, помогая смущенному Тэхёну правильно расположить ноги на подколенниках, — я иногда удивляюсь, как ты ни разу не прокололся и не обругал Чонгука в его присутствии.
— Профессионализм! — с горделивыми нотами выдал Чимин, чтобы затем с улыбкой добавить. — И банальный инстинкт самосохранения.
— Зато Тэхён может передать ему твои слова, — с насмешливой угрозой заметил Джин, бросив издевающийся взгляд на Чимина.
— Намек понял, молчу, — проговорил тот, изображая закрытие рта на замок и выкидывание ключа.
Переведя взгляд на сложившего на груди руки Тэхёна, Джин покачал головой, скривив лицо, как бы говоря: «Не обращай на него внимания», и достал тонкую пластиковую палочку. Взяв член Тэхёна, Джин аккуратно ввел через уретру палочку, искусственно вытягивая член, создавая напряжение и заставляя внутреннюю стенку открыть проход во влагалище. Прикрыв глаза и кусая губы, Тэхён дышал через раз, потому что никогда раньше его осмотр не включал в себя внутреннего обследования: все лишь проверяли наличие плевы, щупали живот и отпускали.
— Не переживай, — заметив состояние Тэхёна, проговорил Джин, — я сделаю все максимально деликатно. Выдохни и расслабься.
Сдавленно кивнув, Тэхён все же выдохнул, постаравшись хотя бы физически сбавить уровень напряжения. По звукам он догадывался, что Джин готовит омежкологическое зеркало, нанося на него смазку, но не хотел видеть это своими глазами. Поэтому, когда Тэхён почувствовал у своего входа прикосновение пластика со смазкой, он вновь выдохнул и плотно сжал губы, пока Джин аккуратно и неторопливо вводил в него медицинский инструмент.
— Вот и всё, — сказал Джин, когда установил прибор в окончательную позицию. — Ничем не отличается от того, что делают альфы, но скажи же, я был лучше, — пошутил он, чем вызвал легкий смех Тэхёна.
Едва дыша, Тэхён даже не пытался понять, что внутри него делает Джин, что смотрит и проверяет, но должен был признать, что ожидал он куда более неприятные и болезненные ощущения от проникновения.
— Ты занимаешься самоудовлетворением? — спросил Джин, выпрямляясь и смотря на Тэхёна между его разведенных коленей.
Удивившись вопросу, Тэхён открыл глаза, с хмурой озадаченностью глянув на Джина, и ответил:
— Ни разу не занимался этим, ни до Чонгука, ни после, — признался он, рассудив, что кабинет врача — явно не самое лучшее место для лжи. — А что не так?
— Всё так, — отозвался Джин, начиная бережно вынимать зеркало. — Просто в тебе нет остатков спермы. Такое возможно либо при совпадении размеров, либо если смазка вымывает лишнюю сперму, чтобы она не гнила внутри влагалища.
— Чонгук рассказывал, что у нас совпали размеры, — кивнув, подтвердил Тэхён. — А что, сперма может гнить?
— Конечно, — ответил Джин, выкидывая использованное омежкологическое зеркало и меняя перчатки, — сперма не должна быть во влагалище, это не ее среда. Поэтому-то я рекомендую всем, у кого влагалище длиннее, чем член альфы, не мечтать, что оставшаяся зажатой сперма как-то сможет пробраться выше и внутрь, а вымывать ее собственной смазкой. Огромное количество проблем по омежьей части можно было бы избежать просто из-за этого нехитрого действия.
— Чон говорил, что еще возможно наоборот, — полюбопытничал Тэхён, свободнее расположившись на кресле, когда из его члена вытащили и трубочку, открывающую задний проход. — Когда член больше, чем влагалище.
Стоило словам Тэхёна сорваться с губ, как атмосфера в кабинете поменялась, превращаясь в напряженную. Растерянно смотря на Джина, Тэхён не сразу понял, что тот косит взглядом в сторону Чимина.
— Да расскажи ты ему, — хмыкнул Чимин, с громким звуком всасывая остатки коктейля. — Я из-за этого вешаться не пойду.
— Что такое? — обеспокоенно спросил Тэхён. — Я что-то не то сказал?
— Да ничего такого, — цокнул Чимин, напуская на себя демонстративно лениво-безразличный вид, — просто это мой случай. Я же долго отшивал Юнги, а он прилип, как банный лист к заднице, и не отставал. Так как я работал у Чона, то насильно Юнги меня взять не мог, но ведь мы все понимаем, что кроме прямого изнасилования есть огромное количество способов воздействовать на омегу. Так что начиналось у нас с Мином не от большой и неземной любви, — закатив глаза, иронизировал он. — Но у этого оказалось одно крайне неприятное последствие: Мин не верил, что мне больно во время сцепки, считал, что я придумываю, лишь бы с ним не спать. Тогда еще не было чудо-инъекций Джина, и мы пользовались тем, что было, но в какой-то момент у меня просто прекратились течки. Когда же Джин меня осмотрел, то оказалось, что у меня короткое влагалище, член Юнги каждый раз продавливал вход в омегму больше, чем надо, в итоге образовалась вмятина, — скривившись, не зная, как объяснить, выдал он, — край зашел на край, и они просто срослись. То есть мой проход в омегму закрыт, организм счел, что это оменапауза, и прекратил течки, так что детей с Юнги мы иметь не можем. Вот и последствия того, когда член больше, чем надо.
— Прости, — глухо проговорил Тэхён, вздрагивая, когда Джин выдавил ему на живот прозрачный гель.
— Ты-то за что извиняешься? — фыркнул тот. — Это Юнги был малолетним козлом, вот он и извинялся. Да и столько лет прошло, что уже пофиг.
— Но все равно… — начал Тэхён, не зная, что говорить, но был перебит Джином, поднесшим датчик к его животу:
— Живот у тебя, конечно, прям говорящий, — хмыкнул он, переводя всё внимание на себя. — Сразу видно, чем именно вы занимались все три дня.
Смутившись, Тэхён закусил губу, но всё же косил взгляд на экран, где мелькали черно-белые изображения.
— Омегма увеличена в четыре раза, спермой заполнено абсолютно все пространство, затемнений нет, сгустков тоже, так что течка для тебя прошла замечательно, без осложнений и травм, и без беременности. Получу потом расшифровку твоей крови, результаты анализов мазков, тогда смогу рассказать подробнее, но мне бы тебя еще на один осмотр где-нибудь в середине цикла и потом опять после течки.
— Хорошо, — согласился Тэхён, принимаясь вытирать низ живота предложенной пеленкой.
— Вставай и поднимай руки за голову, осмотрю грудь, и можешь одеваться, — указал Джин, протирая датчик и вновь меняя перчатки.
— А давайте сходим в парк, — воодушевленно предложил Чимин, ни нотой в голосе и ни черточкой лица не давая понять, что только что рассказывал о своей трагичной истории. — Я так давно не катался на роликах. Ты катался, Тэхён?
— Нет, — мотнув головой, Тэхён повернул ее в сторону Чимина, смотря на того из-за поднятого плеча. — Но это куда-то ехать?
— Ты что, нет, конечно, — уверил тот, — в нашем же парке дают на прокат ролики, скейтборды, там есть специальные рампы для тренировок, но можно просто по дорожкам кататься. Подожди, Чон тебе не показывал парк? — с потрясенным возмущением спросил он.
— Только сказал, что он тут есть, но как-то не до него было, — отозвался Тэхён, отходя за ширму, когда Джин жестом его отпустил.
— Тогда решено, — хлопнув в ладоши, определил Чимин. — Сейчас пойдем показывать тебе парк.
Кивнув, Тэхён даже не догадывался, что то, что называли парком, именно им и будет, а не маленьким зеленым уголком, какой иногда делали в богатых квартирах: вся оставшаяся часть общественного этажа была увита извилистыми дорожками, усажана кустами, цветами и деревьями, разбавлялась скамейками, беседками, фонтанами и зелеными лужайками, на которых можно было просто полежать, наслаждаясь небом над головой, которое обеспечивал все тот же стеклянный купол.
*****
Вернувшись домой после встречи с Намджуном, Чонгук с удивлением не обнаружил Тэхёна в квартире, хотя его геолокация показывала, что он находится в башне. Набрав начальнику охраны башни, Чонгук узнал, что тот вместе с Ким Сокджином и Мин Чимином катается в парке, и сразу же направился туда.
Пройдя чуть глубже в парк, Чон практически сразу обнаружил нужных ему омег, изначально расслышав их голоса и смех. Решив не отвлекать их, он сел на ближайшую свободную скамейку, с расстояния наблюдая за тем, как Чимин и Джин с двух сторон поддерживали Тэхёна, неуверенно стоящего на четырехколесных роликах. Несмотря на то, что Тэхён был облачен в полную защитную амуницию и омеги не отпускали его от себя ни на шаг, Чонгук каждый раз порывался броситься к Тэхёну, когда он начинал терять равновесие, размахивая руками. Только слыша его глубокий бархатный смех, Чон расслаблялся, вновь откидываясь спиной на скамью.
— Мне кажется, он изменился, — послышалось за спиной Чонгука.
— Да, — с довольными нотами в голосе согласился Чон, краем глаза подмечая, что Юнги обошел скамейку и сел рядом с ним, — из подброшенного кукушонка он стал превращаться в мою ласточку.
Посмотрев на веселящихся омег, не замечающих прикованного к ним пристального внимания, Юнги хмыкнул:
— Думаешь, сам влетит в клетку?
— Я не люблю клетки, — скривив губы, ответил Чонгук, бросив укоризненный взгляд в сторону Юнги, чтобы затем с ухмылкой отметить: — Я предпочитаю опутенки: пусть летает, но под моим контролем и недалеко.
— Тебе легко говорить, — цокнул Мин, прекрасно понимая, что Чон только что бросил камень в его огород, — твой не тряс голым задом перед толпой альф.
— Он понравился тебе именно таким, — твердо подчеркнул Чонгук, с улыбкой отмечая, что у Тэхёна получилось немного проехать без поддержки омег. — Нельзя поймать райскую птицу, поместить её в клетку и ждать, что она будет так же заливисто петь.
— Посмотрю я на тебя, когда Тэхён дебютирует, — с насмешкой пообещал Юнги, откидываясь на спинку скамьи и забрасывая на неё локоть, однако, когда Чонгук промолчал, лишь улыбнувшись уголком губ, он выдал: — Чонгук, что ты задумал?
— Ничего, — легко ответил тот, не отрывая взгляда от Тэхёна. — Всё и так случится без моего вмешательства.
— Что-то произошло? — поинтересовался Мин, переведя взгляд с Чона на омег, но любуясь своим супругом.
— Этот жадный до денег ублюдок, — выплюнул Чон, толкнув язык в щеку и разминая шею, склоняя ее вправо-влево, — вызывал Тэхёна к себе, прямым текстом говоря, что тот должен со мной спать ради спонсорства компании.
Присвистнув от услышанной наглости, Юнги поинтересовался:
— Согласишься?
— Тэхён никогда не попросит такого, — уверенно проговорил Чонгук.
— Ну, — поддевая его, протянул Мин, — дом и машину он все же получил.
— Это другое, — фыркнул Чон. — Он ляпнул, не подумав, а потом сам испугался реальности происходящего.
Тихо посмеявшись, с легкостью представляя себе подобную картину, Юнги вернул себе спокойный настрой:
— И что собираешься делать? — сказал он, зачесывая волосы назад.
— Пока ничего, — в тон ему отозвался Чонгук. — Тэхён сам должен ко мне прийти. Мне нужно услышать его мысли, а там я уже ему подскажу.
— Ему даже девятнадцати ещё нет, — напомнил ему Юнги. — Думаешь, он сможет понять, что ему нужно прийти к тебе и честно все рассказать? Он же может начать самодеятельность.
— Это самый возраст, чтобы брать необработанный алмаз и превращать его в бриллиант, — с улыбкой заметил Чонгук, видя, что пусть неуверенно, но Тэхён сам проехал небольшой участок парковой дорожки. — Вот и посмотрю, правильный ли я сделал выбор.
Сведя брови, Юнги смотрел перед собой, прекрасно понимая, что хороший настрой Чонгука является его шансом для вопроса, на который при других условиях он бы и не решился, да и не получил ответа.
— Чонгук, — позвал его Юнги, рассматривая Тэхёна, повисшего на Джине и строящего умилительные мордашки, — ты же понимаешь, что все в замешательстве?
— Кто все? — с усмешкой фыркнул Чонгук, также наблюдая за представлением, разворачивающимся на его глазах. — Я не в замешательстве, и это главное.
— Чонгук, — вздохнув, повторно обратился Мин, — ты меня прекрасно понял. Семья гудит. Никто не понимает его статуса.
— Он мой омега, — повернув голову к Мину, хлестко ответил Чон, впившись в него недовольным взглядом. — Это и слепому должно быть понятно.
— Я спрашиваю это не из-за любопытства, а потому, что должен понимать, действуют ли на него правила кодекса семьи Чон или нет, — уверенно выдерживая взгляд Чонгука, проговорил тот, ожидая словесного ответа, потому что мимика Чона говорила лишь о подступающем раздражении.
Всматриваясь в лицо Мина и не находя в нем признаков праздного любопытства, Чонгук легко бросил:
— Действуют.
— Всё так серьезно, — протянул Мин, не скрыв удивленного излома бровей.
— Я присматриваюсь к нему, — признался Чон, успокоив недовольный пыл. — И если всё, что я в нем заметил, найдёт подтверждение, то я поставлю ему метку, и он родит мне наследника, — обозначил Чонгук, чтобы Мин в полной мере понимал, какая на нем лежит ответственность в части безопасности Тэхёна.
— А он знает о твоих планах? — резонно поинтересовался Мин, бросив беглый взгляд на Чона.
— Он умный мальчик, — довольно протянул Чон, слегка сведя брови на переносице и практически сразу же расслабляя лоб. — Он всё прекрасно понимает, просто пока ещё не до конца это принял, но уверен, он скоро смирится.
— «Смирится»? — не удержался Мин, с поддевкой хмыкнув. — Так разве ему есть с чем мириться? Это же ты сторонник того, что омега должен сдаться добровольно?
— Как оказалось, — расслабленно проговорил Чон, — адед с аппой знатно потоптались на чувствах его семьи, да и я сам вызвал ненависть одного брата, а второй втрескался в меня по самые уши, — усмехнулся он, вспоминая полную восторга страницу в «Твиттере». — Тэхен прекрасно осознает, что его семья не примет то, что он со мной. Поэтому ему просто нужно время, чтобы смириться с мыслью, что когда-то семья от него отвернется.
— Поэтому ты не объявляешь открыто о том, что у тебя есть пара? — предположил Мин, замечая, что омеги подъехали к ним значительно ближе, чем было до этого, но еще явно не могли слышать их разговор.
— Отчасти, — согласился Чонгук, также видя, что омеги двигаются в их направлении. — Всё тайное всегда становится явным, и уж точно не я должен стать тем, кто откроет его родным правду. Он должен найти во мне защиту, а не объект ненависти. Так что пусть пока общается с ними.
— Думаешь, он действительно достоин стать твоим супругом? — спросил Мин, резко поворачиваясь, услыхав вскрик, а затем смех Тэхёна, который сильно разогнался и остановился, только вцепившись в плечи Джина и Чимина.
— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу, чтобы он меня не разочаровал, — рыкнул Чон, с более близкого расстояния наблюдая за тем, как перекатываются бедра и ягодицы его омеги от физической нагрузки.
— Но для того, кто только присматривается, ты подпустил его уже очень близко, — сказал Юнги, замечая, что Чимин остановился, уставившись на них с Чонгуком.
— А иначе не понять. Все эти свидания раз в неделю — это полный бред. На это время можно и притвориться, — ускорив тон, ответил он, наблюдая за тем, как Чимин подъехал к остальным и указал за их спину.
— Откуда тебе знать, если ты на них не ходил? — посмеялся Мин, махнув омегам, когда те повернулись.
— Именно поэтому и не ходил, — проговорил он, жадно осматривая Тэхёна, который нашел его взглядом и широко улыбнулся. — Сначала нужно хорошенько натрахать омегу, — уверенно пояснил он, с горделивой улыбкой отмечая, что Тэхён направился в его сторону, отмахнувшись от помощи Чимина и Джина, стараясь показать свои навыки, — и если в постели всё хорошо, то потом уже узнавать его. Потому что неровности характера можно сгладить страстным примирением, а вот унылый секс душевным разговором не перекроешь.
— Поэтому ты залез на малолетнего девственника, — иронично подчеркнул Юнги, понизив голос.
— Дело не в опыте, а в темпераменте. Пока мне нравится абсолютно всё, — также тихо бросил ему Чон через плечо, сразу же поднимаясь и стремительно шагая вперед, чтобы поймать в свои объятия Тэхёна, у которого с торможением еще были проблемы.
*****
29 сентября 2023 года. Пятница.
— Ты считаешь, что это нормально? — гневно выпалил Бан, бросая перед Тэхёном график посещения занятий. — Тебя не было двенадцать дней! Как только ты спутался с Чоном, то ты просто наплевал на свои занятия, а это, хочу напомнить, твоя работа! — негодовал он, тыкая пальцем в бумаги и взглядом сверля сидящего перед ним на кресле Тэхёна. — Ты за нее получаешь зарплату.
— Вычтите дни моего отсутствия, — со вздохом проговорил Тэхён, признавая, что ему действительно не за что получать деньги.
— Причем тут эти деньги, — воскликнул Шихёк, всплеснув руками. — Это мелочи по сравнению с тем, что ты срываешь вашу подготовку. Чондэ и Бэкхён репетируют без тебя. Как можно спеться и станцеваться, когда нет одного из участников? Может, просветишь меня, а?
— Я виноват, я исправлюсь, — проговорил Тэхён, признавая правоту Бана и не зная, как объяснить свое поведение одногруппникам.
— Так дело не пойдет, — возмущенно пыхтя, говорил Бан. — Теперь ты понимаешь, почему у вас запрет на отношения? — риторически выдал он, сразу же продолжая: — Потому что все отношения приводят вот к такому! — указал он, вновь ткнув в график занятий, отчего верхний лист слетел на пол. — Вы только одним местом думать начинаете, поэтому мало просто пообещать всё исправить, Тэхён. Пора уже решать эту проблему принципиально. От твоего отсутствия в компании тогда должна быть хотя бы польза, — заметил он. — Я тебе уже говорил об этом, если Чон так хочет твоего общества, то пусть оплатит эти издержки, выступив спонсором. Пойми, Тэхён, ты уже не маленький мальчик и должен осознать, что секс без выгоды — это время впустую. Если он просто зовет тебя в постель, но ничего не дает тебе взамен, то это гиблое дело. Ты потратишь на него время, вылетишь из агентства из-за пункта про отношения, лишишься дебюта, и ради чего?
— Но если он будет спонсировать, то будет хотеть, чтобы я проводил с ним время, — напряженно проговорил Тэхён, не поднимая взгляда и ногтем подцепляя другие ногти, вытаскивая из-под них несуществующую грязь, — а это создаст те же самые сложности: я буду отсутствовать в агентстве, на тренировках и занятиях. Разве это поможет мне хорошо подготовиться к дебюту? Не думаю, что господин Чон будет доволен тем, что он вложил в меня деньги, а дебюта нет, — заметил Тэхён, пытаясь донести до Бана ненадежность его плана, прикрывая этим свое нежелание идти с такой просьбой к Чонгуку.
— Так никто и не говорит о твоем дебюте, — не сдержав насмешливого фырка, ответил Бан, продолжая после того, как Тэхён вскинул на него недоуменный взгляд. — Ну чего ты так смотришь? Ты прав, ты не сможешь и господина Чона ублажать, и к дебюту готовиться. Он выступит просто спонсором агентства, пока ты будешь с ним. Он будет платить, мы запустим уже готовые две группы и, возможно, сольника, а когда у вас все закончится и он прекратит финансирование, у нас уже будут более высокие доходы, тогда-то мы и начнем готовить ваш дебют, — рассказал тот свои планы.
— То есть, — с горьким привкусом на языке проговорил Тэхён, — если я уговариваю его стать спонсором, то моя связь с ним не будет оцениваться как нарушение контракта…
— Да, — вклинился тот, — потому что это будет на благо агентству.
— А если я не стану этого делать, то вы расторгнете контракт. Верно? — уточнил он, смотря на Бана из-под черных кудрей своей челки.
— Верно, — кивнул Бан, — но не забудь, что расторжение контракта по этому пункту подразумевает ещё и выплату всех тех средств, которые были затрачены на твою подготовку, возврат полученной заработной платы и неустойку.
— Либо вы продаете мое тело, — тихо сказал Тэхён, понимая, что если повысит голос, то в нем будет слышна дрожь, — либо вы пускаете меня по миру.
— Таковы реалии этого мира, мальчик мой, — разведя руками, признался Бан. — Я не готов просто так потерять те деньги, которые вложил в тебя за три года, но никто же не мог предположить, что ты приглянешься Чону. Так что давай найдем компромисс, который устроит и тебя, и меня.
*****
«Холодные», — подумал Тэхён, заторможено понимая, что это единственное, что он сейчас может чувствовать. Холод от уже привычных лестничных ступеней в общежитии. Сидя между вторым и третьим этажами, Тэхён периодически слышал над головой голоса и смех, звук шагов и движение двери, но ощущал это где-то на фоне, осознавая, что даже если мимо него кубарем пронесется человек, то это вряд ли произведет на него впечатление и выведет из состояния пустоты. Разговор с господином Баном был неизбежен, Тэхён это понимал, но не думал, что тот будет столь тяжелым. Бан не оставляет ему выбора, хотя и дает его иллюзию, но только Тэхёну не нравится ни ожидаемый вариант, ни его альтернатива. Сжав пальцы в кулаки, отчего ногти впились в кожу, Тэхён прикрыл глаза, ощутив, как его обдало острой волной гнева, отчего даже сердце дрогнуло, словно от укола.
«Будто это я к нему просился!», — зло думал он, вспоминая разговор с Баном, который вел себя так, будто не он был тем, кто сказал, что это и есть тот самый случай «пока не появится тот…».
«Это, черт побери, несправедливо!», — возмущенно продолжал Тэхён, подскакивая на ноги под воздействием эмоций. — «Почему я должен принимать решение, которое принимать не хочу?», — мысленно риторически говоря с самим собой, он взбежал наверх, желая взять вещи и уехать, наплевав на то, как на это отреагирует Шихёк. — «Он все равно ничем доволен не будет!», — мысленно кривляясь, рассудил Тэхён, глубже дыша от подъема и от ощущения накрывающей волны эмоций.
Просчитавшись и толкнув дверь на этаж ниже нужного, Тэхён тихо выругался сквозь зубы и уже собрался развернуться, как его окликнули. Голос он узнал, отчего все бушующие в нем эмоции мгновенно заледенели, потому что об этой встрече он не подумал и просто о ее возможности забыл.
— Тэхён! — вновь позвал его Бэкхён, спрыгнувший с подоконника и убирающий телефон в задний карман джинсов.
Обернувшись к нему, Тэхён как можно незаметнее протер влажные ладони о штанины, едва различимо морщась от неприятных ощущений от джинсовой ткани. Спрятав ладони в задние карманы, при этом неторопливо перекатываясь с пятки на носок, он попытался придать себе непринужденный вид, хотя по недовольному взгляду Бэкхёна уже понимая, что бури не миновать.
— Объясни мне, что происходит? — напирая, заговорил Бэкхён, останавливаясь от Тэхёна на расстоянии полуметра и с обиженной злобой смотря в глаза. — У тебя что-то случилось? Почему ты пропадаешь черти где, не приходишь на занятия, на сообщения отвечаешь парой слов? — распаляясь, говорил он, активно жестикулируя руками, отчего Тэхён невольно отшатнулся, опасаясь, что ему прилетит не только на словах. — Ты хоть понимаешь, что нас на дебют готовят, а ты…
Не сдержавшись, Тэхён презрительно фыркнул, вспоминая слова Бана, и не сразу заметил, что Бэкхён осекся на половине фразы. Посмотрев на его помрачневшее лицо, сжатые в тонкую линию губы и прищуренные глаза, Тэхён вздохнул и, вытащив ладони, успевшие оставить всю влагу на ткани, выдал:
— Я готовился к дебюту дважды, — заметил он, занимая устойчивое положение, но все же предварительно сделав шаг в сторону от Бэкхёна. — И поверь мне, этот раз ничем от прошлых не отличается.
— К чему ты ведешь? — напряженно уточнил тот, слегка пошатнувшись в сторону Тэхёна.
— К тому, что нас не готовят к дебюту, — отчеканил Ким, невольно цокнув языком, злясь на собственную наивность, за которой сам не заметил эту простую истину. — Сейчас не наша очередь, и на нас просто нет денег.
— Что за чушь ты несешь? — выпалил Бэкхён, делая шаг к Тэхёну, который развернулся вокруг себя и стал ходить туда-сюда по небольшой амплитуде, что в глазах Бена было больше похоже на мельтешение. — У нас есть песни, у нас есть хореография, мы их уже оттачиваем.
— Бэкхён, не будь наивным, — выплюнул Тэхён, продолжая злиться на это же качество в самом себе. — Это не песни для дебюта, они не попадут на первые строчки рейтингов, нам их дали просто, чтобы мы на чем-то тренировались. Каждая группа, в которой я должен был быть, дебютировала не с тем, что с ними разучивал я.
— Ты по этому вопросу ходил к господину Бану? — одновременно недовольно и не веряще хмурясь, спросил Бэкхён, цепко наблюдая за реакцией Тэхёна.
— По какому? — растерянно уточнил тот. — И это он меня вызывал, — сказал он, проводя ладонью по волосам, зачесывая их, после давая водопадом вновь упасть на лоб.
— Что у нас нет дебюта, — ответил Бэкхён на первый вопрос, сразу же цепляясь за вторую часть фразы Тэхёна: — Что-то все же случилось? Почему ты пропадаешь? — спрашивал он, без промедления продолжая, не скрывая ноту обиды в голосе: — Он позволяет тебе столько отсутствовать и ничего не делает тебе.
— Не делает, — с горькой усмешкой повторил Тэхён, поджав губы и отведя взгляд. — Он мне ультиматум поставил, — неторопливо проговорил он, попутно размышляя о том, что Бэкхён его, возможно, поймет. — Либо агентство, либо, — замолчав, набираясь смелости, он тихо выдохнул: — альфа.
— Подожди, — резко выдал Бэкхён, сделав рубленый жест ладонью, — какой, к черту, альфа? — сквозь зубы рыкнул он. — Ты, твою оммать, вчера девственником был! — не сдержав тона, парировал Бен.
— У тебя у самого альфа есть, — неуверенно напомнил Тэхён, широко распахнутыми глазами смотря на Бэкхёна, плечи которого были напряженно приподняты, а дыхание — шумными звуками отражалось от стен пустого коридора.
— О моем альфе не знает Шихёк, и он не мешает моему стажерству! — рявкнул Бэкхён, сделав шаг к Тэхёну и больно ткнув его указательным пальцем в грудь. — А ты конченный придурок, если, попробовав член, решил, что узел важнее карьеры, — ахнув, Бен посмотрел на Кима ошарашенным взглядом. — Так ты все это время херил наши тренировки, потому что сбегал попрыгать на альфе? Ну ты и мудак, Ким. Удивлен, что Бан еще согласен тебя оставить, хотя, — с надменной презрительностью выдал Бэкхён, замолкая и оценивающе тяжелым взглядом проходясь по Тэхёну сверху вниз и обратно, — ты у него всегда был на особом счету, все самое лучшее красавчику Тэ.
— Что же тогда я до сих пор не дебютировал, раз я такой особенный? — со злой досадой в голосе отбил Тэхён, сжав кулаки и силясь не показать Бену, что он морально не был готов к такому повороту событий. — Может, я такой только в твоей фантазии?
— А может, он просто ждал, когда ты обслужишь его? — скабрёзно посмеялся Бен. — Теперь-то это не проблема. Принц не дождался короля, отдался конюху, — издевательски зло цедил он, разбавляя слова натужным смехом, — теперь у принца нет защиты из права на непорочность.
Закусив губу, Тэхён зажмурил глаза, надеясь, что ощущаемая влага не покатится по щекам. Сожалея о том, что сказал, о том, что доверился не тому, Тэхён радовался, что не сказал большего и не назвал имя «конюха», не сказал, что от его благосклонности на самом деле зависит их дебют. По крайней мере, со слов Шихёка. Отшатнувшись от Бена, Тэхён помотал головой, мысленно убеждая себя не продолжать этот разговор, пока не стало хуже, и развернулся, широким шагом шагая к лестнице.
— Правда глаза колет? — со злым злорадством в спину бросил Бэкхён. — Если из-за тебя я пролечу с дебютом, то ты дорого мне за это заплатишь, — проговорил он, прежде чем дверь за Кимом закрылась и тот взбежал в их комнату, схватил сумку и на лифте спустился вниз, сразу же звоня Сынмину.
*****
30 сентября 2023 года. Суббота.
— Что-то случилось? — тихо спросил Чонгук, гладя черные локоны, иногда подцепляя пальцами вьющиеся концы.
Несмотря на то, что Сынмин сообщил ему о приезде Тэхёна, Чонгук не мог освободиться раньше, возвращаясь домой только к ночи. Найдя Тэхёна уже в постели, крепко обнимающего подушку, Чонгук поцеловал его в щеку, тотчас замирая и стирая улыбку со своих губ: вкус соленых слез ни с чем спутать нельзя. За секунды перебрав все возможные варианты, Чонгук рассудил, что случившееся должно было произойти в агентстве, иначе Сынмин бы ему сообщил. Сдержав раздраженный рык, опасаясь разбудить Тэхёна, Чонгук вышел, направляясь в кабинет, сразу же открывая запись, которая через «Пёпл» постоянно велась с телефона Тэхёна.
С силой сжав подлокотники стула, Чонгук старался совладать с дыханием и пытался угомонить ярость, разрывающую все доводы логики и разума на кровавые ошметки. Он понимал, что он должен смолчать, он должен сделать вид, что ничего не знает, что должен показать самую понимающую сторону самого себя, но доминанту внутри его тела и души невозможно объяснить, почему шеи Шихёка и этого Бэкхёна еще до сих пор не свернуты. Он лишал людей жизни и за меньшие оскорбления, но теперь должен переступить через себя, позволяя жить тем, кто стал причиной слез его омеги, потому что сам позволил этому случиться.
«Но это не должно было быть так!» — свирепо подумал он, с силой ударяя ладонями по подлокотникам и поднимаясь, сразу же обходя стол и подходя к окну, за которым было видно только темное небо в мрачных облаках.
Запихав ладони в карманы брюк, Чонгук сжал челюсть, продолжая попытки совладать с собой: он прекрасно понимал, что его цель важнее, чем мимолетное удовольствие от секундных хрустящих звуков. Только почувствовав, что он смог загнать свои эмоции себе под кожу, отчего мышцы сводило от напряжения, Чон вышел из кабинета, собираясь принять душ и, словно ничего не произошло, пойти спать. Прижавшись грудью к спине Тэхёна, Чонгук вдохнул запах с его волос, мысленно обещая, что он ничего не забудет.
— Почему что-то должно случиться? — бесцветным тоном ответил Тэхён, голова которого лежала на обнаженной груди Чонгука, распластавшегося на своей половине постели.
— Тэхён, — с легким укором протянул Чонгук, кончиками пальцев очерчивая скулу и линию подбородка, — я же вижу, что ты расстроен.
Это была меньшая из тех характеристик, которые хотел озвучить Чонгук. Не наслаждаясь полноценным сном, он постоянно цеплялся за реальность, распахивая глаза от каждого звука и шороха, издаваемого Тэхёном, опасаясь упустить его новые слезы и пропустить его пробуждение. Тот же, несмотря на опасения Чона, никуда бежать и скрываться не собирался. Притянув к губам ладонь, обнимающую его за талию, Тэхён оставил на пальцах легкий поцелуй и таким же движением отвел руку Чонгука назад, перекатываясь на спину. В тот момент, когда Чон уже хотел поинтересоваться тем, куда тот собрался, Тэхён, в каждом движении которого скользила потерянность, усталость и разбитость, перекатился перпендикулярно альфе, боком укладывая голову ему на живот, а длинными пальцами бездумно водя по квадратикам пресса.
— Меня вчера к себе господин Бан вызывал, — треснувшим голосом начал Тэхён, устало опуская ладонь на пресс Чонгука и прикрывая глаза.
— Что он хотел? — помог Чонгук, стараясь не вкладывать в тон требовательные ноты.
— Обсуждал со мной сложившуюся ситуацию, — уклончиво ответил Тэхён, у которого сил не было ни на правду, ни на концентрацию внимания, которое распылялось то на ноющее тело, то на ватный разум.
— Какую? — уточнил Чонгук, отыгрывая роль неосведомленного человека. — Ваш дебют? — добавил он, кончиками пальцев чувствуя, как Тэхён поджал уголок губ.
— Дебют, — расстроенно прошелестел Ким, ткнувшись носом в живот Чона, лишь выдохнув, хотя пытался изобразить фырканье. — Нет, дело не в дебюте, — глухо проговорил он, но, поняв неудобство позы для разговора, Тэхён вновь лег ровно на бок, продолжая: — точнее, не совсем в нем, — вдохнув немного воздуха, потому что даже легкие не желали наполняться до конца, он заговорил: — Начал он, конечно, с того, что ему не нравится, что я пропускаю много занятий и тренировок, но суть разговора была не в этом, — выдыхаясь к концу предложения, Тэхён вновь набрал воздуха. — Он хочет воспользоваться тем, — замолчав, он задумался, силясь подобрать правильные слова, — тем, что я провожу время с тобой, — определился он, не видя, как грустно ухмыльнулся Чонгук. — Давит на то, что он вложил в меня деньги и мои пропуски — это его потери.
— Хочет, чтобы я за тебя заплатил? — подсказал Чонгук, понимая, как Тэхёну тяжело дается каждое слово.
— Фактически да, — обреченно вздохнул он, — хочет спонсорства для компании.
— Деньги не проблема, ты же знаешь, — убеждающе начал Чонгук, легкими движениями массируя заднюю часть шеи Тэхёна. — Я без проблем выступлю твоим спонсором или спонсором вашей группы, да и ты сам можешь снять с карты столько денег, сколько тебе потребуется…
— В том-то и дело, — со вздохом перебил его Тэхён, — что он хочет видеть тебя не моим спонсором, а спонсором компании. Сказал, что, раз я буду пропадать с тобой, то ни о каком дебюте речи не может идти, поэтому финансирование предполагается для других, кто сейчас готовится к дебюту.
— Знаешь, — допустив в голосе звучание легкого недовольства и напряженности, протянул Чонгук, про себя отмечая, что о прогнозируемом Баном расставании Тэхён промолчал, — этот вариант мне не нравится, потому что это невыгодная в первую очередь для тебя сделка, но я готов на нее пойти, если ты этого хочешь, — сказал он, вновь запуская пальцы в черные волосы и вкрадчиво спрашивая: — Чего ты хочешь, Тэхён?
— Я не знаю, — дрогнувшим голосом выдал он, поджимая губы из-за того, что слеза разбилась о твердый пресс, после чего Чонгук пальцем смахнул вторую слезинку, застрявшую на его переносице. — Я правда не знаю. Это так мерзко, он же продает меня, — рвано хватая воздух, Тэхён пытался остановить свои рыдания. — Даже не скрывая, что его не интересует моя карьера, он лишь хочет воспользоваться твоим расположением ко мне для своей выгоды. Я никогда не чувствовал себя таким униженным, он словно плюнул мне в лицо, а я должен был сказать ему за это «спасибо». А если я не уговорю тебя на такое спонсорство, то обещает разорвать со мной контракт по пункту, запрещающему отношения. А там, — истерично усмехнувшись, уже даже не обращая внимания на то, как Чонгук обеими руками вытирал его слезы, — а там наказание в виде выплаты всех денег, затраченных на мое стажерство, возвращение всех полученных зарплат и неустойка. Это кабала, я за полжизни столько не заработаю.
— Тебе не надо зарабатывать деньги, чтобы купить свою свободу, — проговорил Чонгук, утирая влагу, попутно самыми нежными касаниями гладя раздраженную слезами кожу на лице Тэхёна. — У тебя есть деньги, чтобы уплатить любую сумму.
— И что дальше? — спросил Тэхён, прижимаясь к ладони Чонгука. — Вернусь к родителям, рассказав, что меня выгнали за связь с тобой? Так они сразу же захлопнут дверь перед моим носом, — проговорил он подрагивающими губами и шмыгая носом. — Они не простят мне тебя.
— А кто сказал, что тебе нужно возвращаться и им нужно что-то знать? — с теплой легкой улыбкой проговорил Чонгук, слегка склоняя голову, заглядывая в красные глаза Тэхёна, который вскинул на него непонимающий взгляд. — Переезжай ко мне, а им ничего не рассказывай. Откуда они узнают, что контракт разорван?
— Ниоткуда, — ответил Тэхён, — но как дальше? Всю жизнь врать, что я вечный стажёр?
— Зачем? — выдал он, продолжая пальцами ласкать кожу и волосы омеги. — У тебя будет время понять, чего ты хочешь. Ты можешь выбрать любой университет, я тебе его оплачу. Не хочешь учиться в вузе — занимайся творчеством, у тебя будут все нужные учителя, и, если захочешь, любое другое агентство. Если нет пока стремлений, то не делай ничего. Просто живи тут, со мной, пока ленивые дни не надоедят и у тебя не появятся желания. Я поддержу тебя в любом решении, дам тебе самый уверенный старт или укрою от всего мира.
— Чонгук, — протянул Тэхён, давая волю слезам, мгновенно перерастающим в громкое рыдание.
Почувствовав, что время разговоров закончилось, Чонгук аккуратно, но стремительно поднялся, придерживая Тэхёна и усаживая его следом, чтобы сразу же притянуть к себе, заключить в крепкие объятия, утыкая носом в свою шею. Прижимая вздрагивающее тело к себе, он шептал успокаивающие слова, продолжая гладить волосы и игнорируя царапанье ногтей по груди и влагу на плече, в которой были не только слезы. Целуя Тэхёна в висок, Чонгук мысленно просил у него прощения, потому что мог не доводить ситуацию до такого итога, одной встречи с Шихёком в его подвалах бы хватило для того, чтобы тот целовал Тэхёну ноги в самом низком поклоне, но тогда между ними все осталось бы как и прежде: Тэхён бы думал, что его принудили, загнали в угол, когда теперь он думает, что принял собственное решение, выбрав Чонгука.
*****
Неторопливо отстукивая только ему известный ритм по столешнице, Чонгук нервировал всех присутствующих: видео и отчеты по пятничным волнениям в городе закончились, а он уже пять минут как смотрит в одну точку, размышляя над увиденным, но не делясь выводами с остальными.
Хмыкнув и по-хищному оскалившись, Чонгук перевел взгляд на присутствующих, тихо сидевших за круглым столом в одном из конференц-залов официального офиса «Чон Групп», и проговорил:
— Так вот зачем была вся эта история с ДжейБи, — сказал он, посмеиваясь и мотая головой, сокрушаясь, что разгадка сама принесла себя на блюдце.
— Ты о чем? — спросил Хосок, который по праву кузена обращался к нему неформально даже в присутствии посторонних.
— Хосок, — с долей снисходительности в голосе протянул Чонгук, слегка повернувшись на стуле в его сторону, — такая демонстрация не может быть стихийной, — усмехнулся он. — Не бывает так, что семья сидела вечером у телевизора, увидела там совершенно невнятное, неубедительное выступление недополитика и села ночью рисовать плакат в его поддержку, чтобы завтра пойти на одиночный пикет.
— Почему такого не может быть? — нахохлившись, требовательно спросил Хосок. — Что здесь нереалистичного? Такое бывает, у всех свои взгляды…
— Да то, что таких одинаково думающих оказалось тысячи, — перебил его Чонгук, убирая из голоса легкую насмешку и переходя на серьезный тон. — Люди — стадо только тогда, когда есть пастух. Когда его нет, все живут жизнью одиночки.
— Ну даже если их собрали, — не сдавался тот, — нам-то что? Часть людей хочет отменить легализацию проституции — такое мнение всегда было, есть и будет. Но ты же понимаешь, что этого не произойдет. Тогда зачем мы все здесь?
— Вот именно поэтому и нужна была предварительная история с ДжейБи, — смотря на брата твердым взглядом, хлестко пояснил Чонгук. — Это был повод, чтобы обосновать необходимость отмены легализации.
— Что? — насмешливо выдохнул тот, начиная посмеиваться и оглядываться, ища других, кто бы разделил его веселье. — Омег держали в секс-рабстве, и в этом виновата легализация проституции? Как? — разведя руки в стороны, спросил Хосок, водя взглядом по присутствующим и хмурясь, не видя на их лицах поддержки.
— Ты вообще смотрел выступление Ан Арыма? — скептически поинтересовался Юнги, вздернув бровь, которую пересекал шрам.
— Зачем? — отмахнулся Хосок. — Я не увлекаюсь политикой и тем более политиками-омегами.
— А стоило бы, — строго указал Чонгук, полоснув Хосока взглядом, замечая, что того наконец проняло и он неуютно заерзал на месте, промолчав. — Тогда бы ты знал, что он всю передачу связывал случившееся между собой: так как проституция стала очень доступной, то альфам этого стало мало и им захотелось извращений.
— Альфы всегда хотят извращений, независимо от разрешения и запрета, — без былой пылкости пробубнил Хосок.
— Это так, — согласился Чонгук, кивая, — но как лозунг — их идея имеет место быть.
— Что делать будем? — вклинился Намджун, предварительно одарив тяжелым взглядом Хосока.
— Нужно дернуть за ниточки, — почувствовав добычу, Чонгук понизил голос и раздавал указания: — Нужно передать нашим депутатам Национального Собрания, чтобы голосовали против отмены легализации.
— Они же не дураки, — заметил всегда записывающий указания Чонгука Намджун, замирая с ручкой над бумагой.
— Не факт, — отрезал Чонгук, посмотрев на Намджуна. — Напомните каждому, — с нажимом указал тот.
— Будет сделано, босс, — не споря, согласился он, делая пометки, пока Чонгук повернулся к Юнги и Мингю:
— Вы вдвоем возьмите ваших людей и посетите «сомневающихся», тому же Юн Хану напомните про его веселые вечера с министрами в сауне, а Пак Джунхо — о том, что изменять супругу с собственным пасынком — это верх неприличия, — ехидно выдал Чон, давая понять методы, которые нужно использовать.
— Мы можем охватить и сторонников другой позиции, — предложил Мингю. — К ним приду я, официально всё законно, сотрудник специального подразделения впол…
— Не стоит, — со снисходительным примирением отказал Чонгук. — Это не тот случай, ради которого нужно так широко обнародовать, что часть спецназа подчиняется мне. Хватит наших и части сомневающихся. Тем более будет слишком подозрительным, если решение будет единогласным.
— Сделаем, босс, — произнес Юнги, уже мысленно примеряясь в последовательности посещения нужных альф и омег.
— Югем, — обратился Чонгук к главе юридического департамента «Чон Групп», который сразу же выпрямился, всем видом показывая готовность слушать указания, — это не может быть единичной случайностью. Это кто-то из власти. Кто-то, кто может неофициально двигать законопроекты. Нужно поднять все рассматриваемые и только внесенные законопроекты. Ищите всё, что может причинить нам вред или даже создать сложности.
— Сделаем, бо… — начал Югем, но был перебит Хосоком:
— Чонгук, — позвал его доселе молчавший Хосок, который все же продолжал всматриваться в напряженные лица присутствующих, — а ты не допускаешь мысли, что ты сгущаешь краски? Ты раздаешь указания, словно готовясь к войне.
— Так и есть, — сдержав раздражение, строгим тоном ответил Чонгук. — Кто-то решил со мной повоевать, но слишком труслив, чтобы делать это открыто.
— А если ты ошибаешься? — допустил Хосок, подаваясь вперед и складывая предплечья на столе. — Если никакого масштабного врага нет, а лишь мелкая гадость и совпадение?
— Одно из отличий доминантного альфы от обычного, — начал он, зацепив взгляд Хосока своим, не давая ему права отвести его и заставляя того испытывать боль даже при моргании, — заключается в том, что я чувствую опасность так, как ты, — сделав вид, что придумывает пример, Чонгук выдержал паузу, — например, запах от еды, — убедившись, что Хосок его слушает: кадык дернулся при недовольном сглатывании. — И сейчас этот аромат сгущается.
— А может, ты не там ищешь? — поинтересовался тот, чувствуя, как першит в горле из-за напираемой ауры Чонгука.
— У тебя есть другие варианты? — с неверием удивился Чонгук, осмотрев брата и вновь подхватив его взгляд своим.
— Проблемы с ДжейБи начались, когда в твоей постели оказался омега из этой же сферы, — проговорил он, поежившись от того, как в зале резко упала температура, но не придал этому значения. — Уверен, что не пригрел змею, которая так мстит за друзей?
— Ты мне брат, Хосок, — предупреждающе звенящим тоном, полным рычащих звуков, заговорил Чонгук, позволяя доминантной сущности прижать натуру Хосока, — но не забывайся. Тэхён — мой омега, это его официальный статус. И если ты забыл кодекс семьи, то я тебе напомню, что его статус выше твоего, так что даже рот не смей в его сторону открывать.
Резко поднявшись со своего места, вызывая цепную реакцию от остальных, вскакивающих и замирающих в поклоне, Чонгук жестом указал всем «Работать» и направился к выходу, желая вернуться домой, надеясь, что там катастроф не произошло. Несмотря на то, что он очень четко дал понять, что Чимину, что Джину, что они лишатся головы, если у Тэхёна появятся мысли остаться в агентстве, ему будет спокойнее, если до момента разрыва контракта Тэхён будет общаться только с ним.