О нарушении общественного порядка

— Вот так, — пробормотала Джун, бережно пересчитывая проступающие на чужой спине ребра. Бархатистая, слегка пушистая кожа ощущалась безумно приятно, а то, как много ее открывал легкий летний топ, завораживало. — Ток меня смущает, что застежка такая непрочная, а лифчик под него не наденешь, — ладони скользнули ниже и окончательно легли на талию Каркат, — мало ли что. Расстегнется. — Эгберт, отстань, — проворчала Каркат беззлобно. Джун склонилась вперед и мягко поцеловала ее в шею, еще не влажно, так что не слишком горячо, но вполне ощутимо. — Это примерочная, сюда вообще по двое не пускают! Выпрут тебя и будешь знать, как, — она подалась назад, чтобы чмокнуть Джун в подбородок в ответ, — домогаться. Джун прищурилась в усмешке: — Это я еще не домогаюсь. А вот это, — она легким движением потянула замочек молнии вниз, — вполне себе! — Это ты, вообще-то, помогаешь мне с примеркой, как хорошая девушка. Херня, а не топ. Чтобы его носить, нужно чтобы было что туда класть! — Каркат выразительно шлепнула ладони себе на грудь. — А это что? Минус первый! Ну-ка, давай сюда че там следующее… Следующим оказался сарафан. Джун даже прониклась, хотя такие образы ее обычно если и волновали, то только на возлюбленной — аккуратные вырезы, не пошлые, но притягивающие внимание, длина выше колена, легкий блеск ткани… Каркат, кажется, тоже заинтересовалась, потому что живенько стряхнула топ и подставила руки, чтобы нырнуть в платье. Если Джун и не упустила шанса подняться руками выше и легонько тронуть пальцами ее твердые персиковые соски, то чисто из принципа, правда-правда! — Не, подожди, дай сразу штаны сниму… — буркнула Каркат и, убедившись, что Джун контролирует то, не появилась ли между стенкой кабинки и шторой щель, за которой сновали люди, расстегнула пуговицу на джинсах. С одной стороны, ей было, о чем волноваться — к осени летние коллекции выставили на распродажу, и торговые центры наводнили толпы возможных покупателей и зевак, так что в магазине стоял гвалт. Люди в зоне примерочных, казалось, плодились, аки клетки. Надвое, в общем, делились. С другой же стороны, смотря на то, как девочки снаружи перекрикивали друг друга, красовались в зеркалах, порой даже не закрываясь, чтобы переодеться, и активно совещались с подругами или незадачливыми бойфредами, Джун точно знала — вряд ли кому-то сдалось подглядывать за одной из двух, если не трех, десятков кабинок. И все же случайно похвастаться тем, насколько хорошо ее девушка выглядит в белье… Джун ревниво скорчилась и еще плотнее задвинула край шторы. От джинсов Каркат избавилась быстро, словно и не потела недавно на адской вашингтоновской жаре, и теперь придирчиво рассматривала себя в зеркале. Джун улыбнулась, невольно прильнула ближе — какая же она красивая, блин, какая красивая, какой чудесный мягкий животик, плавные ручки, пышные бедра… — По-моему, я набрала, — выдохнула Каркат негромко. — Блять, да куда еще? — По-моему, ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видела, — шепнула Джун ей на ухо. Каркат даже застыла на секунду — такие ласки мгновенно переключали ее в страшно любибельный режим. — И в публичном месте мы еще сексом не занимались. — Ну-ка, без этого! Джун Эгберт, двадцать лет, пошлая! Где там платье, а? Каркат залезла в сарафан, и Джун, хихикая над ее ворчанием, без напоминания взялась приводить одежду в товарный вид. Поправить рукава, разгладить складки, застегнуть ряд пуговок между лопаток… Одернуть подол, невзначай пробежавшись пальцами по внутренним сторонам таких манящих бедер… Надо сказать, Каркат отреагировала неожиданно спокойно — качнулась чуть назад и откинула голову, чтобы Джун могла поцеловать ее в шею еще раз. — Офигеть, — ахнула Джун, переведя взгляд на зеркало. — О-фи-геть. А можно я тебе отлижу? — Че ты несешь?! — Каркат сморщила нос и свела брови. — …Нормально что ли? «Нормально» не передавало совершенно. В черном коротком платье, то тут, то там обнажающем молочную кожу с россыпью веснушек, Каркат выглядела как по меньшей мере принцесса. А если судить без полумер… Блять. Джун хотела бы упасть ей в ноги и жалко скулить вечность подряд. И вот так умереть. — Ты не представляешь… Ты… — она сглотнула. Во рту резко пересохло, а все нужные слова рассыпались, как сухой осенний листик. Вспомнилось их первое официальное свидание — там Джун соображала так же хреново. — Бля, ты… Каркат, тебе очень идет. Типа, ОЧЕНЬ. Я… Бля-я-я… — проскулила Джун и спрятала лицо в ладони. — Не делай вид, что по мне не понятно, в какой я панике! Каркат, тоже жутко покрасневшая, хихикнула. Смешно ей, видите ли! Довела Джун до инфаркта и хохочет! — Мне тоже кажется, что ниче. Хотя после такой реакции в любом случае надо брать. Воспитывать тебя буду. В глазах Каркат мелькнули теплые игривые огоньки, и низ живота Джун позорно ими опалило. Черт его подери. — Ты снимаешь его или все же решила свести меня в могилу?! — провыла она обреченно. Хотя, если уж на то пошло, полуголая Каркат тоже не вдохновляла на богоугодные мысли. Что ж такое?!. — Ну, вообще-то, мне, как бы, рука помощи не помешает, — Каркат показательно заправила прядь волос за ушко. — Потеряюсь еще в этой бесоебине, не дай бог… — Я… Я… Все лесбиянское в Джун непреодолимо шкалило. Каркат, любимая девушка уже как четыре месяца, лучшая подруга кучу лет, красивая, адски красивая, невероятно горячая, такая смешная, ехидная, смущенная, довольная реакцией, желающая понравиться, господи, целовабельная до головокружения!.. — Ну-ну, дышим через нос, — уже мягче отозвалась Каркат, и Джун осознала — если даже та видит, в каком она состоянии, ситуация критическая. — Лесбиянище. Вообще-то, Джун была бисексуалкой, причем закоренелой, но она была готова согласиться абсолютно со всем, что произносил этот великолепный рот. Кроме того, Каркат привстала на носочках… Их губы встретились, и Джун прижала любимую к большому зеркалу в центре примерочной, чтобы впиться в ее рот еще глубже. Еще и еще, ближе, сильнее, втянуть нижнюю губу, затем верхнюю, задержаться, прикусить, снова долго целовать нижнюю, легонько меняя положение головы, а затем лизнуть ее разомкнутые зубы и толкнуться глубже, глубже, пока она не приоткроет рот шире!.. Каркат тихо коротко заскулила, когда Джун надавила своим мокрым языком на ее, и только тогда девушка осознала, что все это время неосознанно шарилась руками по чужому телу. А Каркат запустила руки в ее волосы и совершенно не невинно потягивала их пальцами. И это было очень гомосексуально. — Что ты со мной делаешь? — пробормотала Джун, прекрасно понимая, как клишейно звучит, но не представляя, как еще объяснить свое состояние. Мозг плыл, и резко хотелось всего — оказаться совсем рядом, прильнуть голой кожей, вылизать чужой рот… — Я не могу… Она вновь рванулась к любимым губам, а затем, когда скулы буквально начали ныть от долгих жарких поцелуев, не смогла заставить себя отстраниться и проследовала поцелуями к ушку Каркат. Подумаешь, дорога домой в мокрых слизких трусах, будто бы впервой! Каркат негромко простонала, когда Джун влажно лизнула ее ушную раковину, а затем снова, снова и снова. Мерзко? Слегка. Сводит ли Каркат с ума жар и прикосновения языка? Да, и Джун была в курсе. Поэтому она заботливо стерла подушечкой пальца часть слюны и перешла к другому уху, чтобы проделать с ним тоже. — Джун, — ахнула Каркат, но не продолжила. И это было лучшим возможным поощрением. Чужая светлая шея дрожала под прикосновениями губ и жаркими крепкими поцелуями, не скупящимися на зубы. Джун подумала и мягко опустила ладонь на нагое бедро Каркат, поглаживая его под легкой тканью подола и едва ощутимо касаясь хлопковой ткани чужих трусиков. В конце концов, это же еще не значит, что они трахаются в примерочной. Так, просто… Ну, не сдержали порыв как следует пососаться. Бывает же? Каркат чуть раздвинула бедра, кажется, даже не то чтобы осознанно, и Джун внезапно очень захотелось потрахаться в примерочной. Вернее, как следует трахнуть кое-кого ужасно любимого и не менее соблазнительного. — Засосы можно? — горячо шепнула Джун на ухо совершенно расплавленной Каркат. Та свела брови кверху, словно одна мысль об этом заставила ее плыть, и кивнула. — Нужно. И Джун с новыми силами прильнула к ее чудесной шейке, планируя густо покрыть ее алыми пятнами. Жарко, почти грубо, но заботливо, обходя стороной сонную артерию, лаская языком красные пятна, остающиеся после горячего рта… — Я не знаю, как не стонать, — сипло призналась Каркат, и Джун улыбнулась, потому что если бы она не улыбнулась, она, наверное, начала бы плакать от восторга и желания. — Ну, ты у меня хорошая девочка. Уверена, ты справишься с контролем громкости. Но не очень-то парься, тут такой ор, что тебя все равно вряд ли услышат отчетливо… Вот так, моя кошечка, моя послушная девочка… — Джун впилась пальцами во внутреннюю сторону бедра Каркат, и та натурально захныкала. — Вот так… Она подалась вперед, толкнула бедро между ног Каркат выше — девушка прикусила губу и отвела взгляд в сторону. — Это нормально, что мы сейчас поебемся? — спросила она негромко. Джун тяжело выдохнула и подняла коленку еще. — Не знаю. Меня почему-то не смущает. Но если ты хочешь, мы прекратим. Можем даже попросить отложить вещи, вызвать такси и поехать домой, я знаю, что ты, ну… — Бедро Джун встретилось с пахом Каркат, и даже через ткань Джун с неверием ощутила, насколько ее девушка намокла. Блять. Это уже даже не жар внизу живота — это ебучий ядерный взрыв. — Да и я тоже… — Не хочу домой, — прошептала Каркат, пряча глаза. — Ты если щас руками в меня полезешь, то в шоппере антисептик, он без спирта… Охуеть. Они трахались в примерочной. Джун мигом потянулась за шоппером, и Каркат даже не поржала над ее нетерпеливостью — только откинула голову и смотрела в потолок, пытаясь восстановить дыхание. — Платьице снимем, хорошо, котенок? А то запачкаем, не дай бог, стирать придется… — засюсюкала Джун, по достоинству оценив то, как бешено возбуждена ее любимая. Черт. Конечно, Каркат всегда мигом заводилась, если знать, как правильно ее ласкать, но так быстро? Кое-кто все же знает толк в извращениях, не иначе… — Вот так, сейчас… Дрожащие пальцы не слушались, процесс раздевания занял даже больше времени, чем одевания, и эта томительная пытка только распаляла Джун с каждой секундой. Каркат даже не стала пытаться снять платье через верх. Она заерзала, выпуталась из него, стащила его через широкие бедра и выскочила из кучки ткани в своих беленьких носках и кедах, которые отказалась снимать с самого начала. И Каркат Вантас в одних только высоких кедах, носках и бордовых трусах с бантиком спереди была зрелищем воистину вдохновляющим. Ее маленькая аккуратная грудь качнулась от движения, соски затвердели от холода и возбуждения, и Джун все смотрела, не представляя, как может отвести взгляд. Блять. Блять. Блять. Одной рукой она, нагнувшись, легонько ласкала левый сосок кончиками пальцев, стараясь не принести дискомфорта невозможно чувствительной Каркат, а другой поглаживала ее талию и бедра, пока старательно вылизывала правый. Джун гладила его мягким плоским языком, щекотала твердым, всасывала розовую бусинку в рот, а затем меняла пальцы и губы местами. И Каркат все же стонала. Тихо, задушенно, в ладонь, но стонала. Это сводило с ума. Перед тем, как перейти к самому вкусному, Джун присела на корточки и тщательно вылизала внутренние стороны бедер Каркат. Расцеловала их, дрожащие и норовящие столкнуться, покрыла засосами, пусть и не оставившими следов, но заставившими Каркат хныкать, и, наконец, снова вскочила. Доведенная до исступления Каркат, опирающаяся спиной на зеркало, была прекрасна. И Джун планировала доставить ей еще больше удовольствия. — Нагнись и обопрись на зеркало ладошками, хорошо? — попросила она мягко. — Поняла, маленькая? Сможешь сделать это для меня? Каркат несмело кивнула и послушно обернулась, чтобы наклониться к зеркалу. Блять. Если в примерочных запрещено заниматься сексом, зачем им такое восхитительное расположение зеркал? Теперь и Джун видела в зеркале впереди и алое лицо Каркат, и ее тяжело вздымающуюся грудь, и сама девушка наблюдала в боковых зеркалах то, как с нее бережно стянули трусики. Джун не спешила, хотя, конечно, очень хотелось. Она заботливо огладила чужое тело сверху вниз, крепко прильнув пахом к выставленному напоказ заду Каркат, зацепила резинку белья пальцами и потянула к себе. И вот, через несколько секунд Каркат осталась совсем голой. — Расставь-ка ножки, — попросила Джун ласково. Каркат повиновалась, хотя лицо ее выражало крайнюю степень смущения. Немудрено. Перепутай кто-то кабинки, резко дерни штору, и она оказалась бы у всех на виду вот такой, раскрытой, мокрой и ужасно возбужденной. — Хочу, чтобы трусики у тебя остались на коленках, не на пол же их кидать. А еще приспущенное белье выглядело очень сексуально без очевидных на то причин, но Каркат бы не дала ей спокойно жить, узнай она, что варится в голове у ее благоверной. — Умница моя, — кивнула Джун. — Жаль, конечно, сзади ты себя видишь не полностью, но сбоку… Каркат перевела затуманенный взгляд чуть в сторону, и Джун насладилась тем, как стыдливо она хмурится, следя, как Джун оглаживает ее ягодицы. Ладно. Если вечно смотреть в зеркало, то можно вообще никогда не дойти до… Джун поглубже вдохнула и раскрыла половые губы Каркат большими пальцами. Сам факт, что ей дозволялось такое: смотреть, трогать, доводить до оргазма… Она провела средним и указательным пальцами по щели, набирая смазку и распределяя ее равномерно по всей внешней части, легонько поддразнила клитор слабыми прикосновениями, и, не теряя времени, уткнулась касанием в приоткрытый от возбуждения вход. Левой рукой Джун привычно вновь нашла клитор (гетеро и не снилась такая точность) и принялась за работу — потереть, чуть надавить, щекотно огладить, главное, оставлять побольше смазки, — а правую бережно толкнула вперед, раскрывая широко растянутую вагинальную корону и влагалище. В горящую желанием мокрую Каркат два пальца входили совсем без усилий, и Джун лишь старательно массировала переднюю стенку, чувствуя, как ее девушка сгибается и дрожит в преддверии оргазма. Им правда стоило сократить количество предварительных ласк — на само дело в итоге хватало и пяти минут. И это еще если они неплохо держались… Каркат отчаянно зажимала рот рукой, но вместе с тем, как ее пробирало удовольствием, из нее буквально рвались глухие стоны и всхлипы. Она активно подавалась назад и насаживалась на пальцы глубже, но, кажется, даже это не помогало ей утихомирить ревущее нутро. Джун ускорилась — влажные звуки, с которыми ее пальцы раздвигали мокрое влагалище и массировали совершенно твердый клитор, сосредоточение возбуждения, заставляли и саму ее трястись. А то, как Каркат облизывала губы и жадно смотрела на себя через несколько зеркал, сгорая от стыда, но ловя каждое движение пальцев внутри, каждый толчок… После того, как Джун установила быстрый точный ритм движений, Каркат продержалась всего полминуты, а затем она впилась зубами в кулак и громко застонала. И вместе с этим ее нутро сжалось и вновь разжалось, а затем снова и снова, заставив Джун покрыться мурашками с головы до ног. Ее потрясающая горячая девушка кончала на ее пальцах, буквально кончала, и она продолжала мерно дрочить, зная, что Каркат откусит ей ладонь, если Джун прекратит до того, как ее оргазм кончится. Каркат сама деловито соскользнула с чужой руки еще через секунд этак двадцать, будто и не ее выебали только что в зале, полном людей, натянула трусы обратно на совершенно мокрый пах, и решительно затянула Джун в поцелуй. И пока та пыталась сообразить, к чему все идет, невзначай стянула с нее короткую футболку. — Не думаешь же ты, что я брошу тебя без оргазма? — поинтересовалась Каркат. Джун чуть не кончила от одних этих слов. Каркат, конечно, уделила внимание возвращению настроения (не то чтобы оно куда-то девалось) — особенно постаралась над истязанием груди благоверной, но в целом не слишком-то медлила. В конце концов, Джун сходила с ума еще пока они целовались в самом начале, а сейчас вообще готова была потереться обо что угодно, дайте только шанс. Так что совсем скоро Каркат усадила Джун на низкую табуретку для примерки обуви (наверное?), бодро стянула с нее штаны и шлепнулась на колени. — Ну, — проговорила она в промежутках между поцелуями бедер, — не на пол же их кидать, как говорится… Белье Джун осталось висеть чуть выше ее щиколоток, а сама девушка со вздохом раздвинула ноги, и Каркат, повозившись, чтобы чужие трусы не мешали ей разводить активную деятельность, вдруг оказалась слишком близко. А затем широко слизнула смазку на половых губах возлюбленной. Охуеть. Джун сидела с раздвинутыми ногами в кабинке примерочной, и ее потрясающая девушка собиралась как следует ей отлизать. О-ху-еть. Вот теперь Каркат не торопилась. Она, казалось, буквально упивалась тем, как Джун сгорает от нетерпения, и с каждым движением языка оказывалась лишь на йоту глубже, легонько раздвигала малые половые губы девушки, посасывала их, но даже не старалась дотянуться до клитора. Джун запустила руку ей в волосы и слегка надавила. Это прекрасно сработало, потому что Каркат удовлетворенно замычала и послушно скользнула языком во влажный жар чужого нутра, а Джун откинулась назад и крепко закусила губу. Каркат была идеальна в оральных практиках, и знала это, как никто другой. Она пробралась ладонью себе под подбородок и толкнула в Джун два пальца, растягивая и разминая ее изнутри, а ртом поднялась чуть выше и теперь старательно втягивала, вылизывала и посасывала, чувствуя, как чужие бедра смыкаются по сторонам. Блять. Блять. Если Джун и толкала голову Каркат в себя, то, честное слово, она этого даже не замечала. Честно-пречестно! Руки просто сами тянулись запихать этот чудесный язык поглубже, чтобы он еще активнее приближал Джун к краю… Пальцы внутри нашли особенно удачное местечко и, видимо, ощутив, как Джун оторопела, сосредоточились на нем. Девушка рвано всхлипнула, Каркат втянула ее клитор грубее и добавила к двум пальцам третий, ускорилась… И ощущая, как в нее врываются целых три аккуратных девичьих пальца и трогают-трогают-трогают внутри, растягивая ребристые стеночки, чувствуя юркий гибкий язык между своих ног, а главное, видя почти голую Каркат, с упоением доставляющую удовольствие, бесстыдно утыкающуюся в нее носом, ласкающую ее всеми возможными способами, Джун откинулась назад, раскинула ноги еще шире и потеряла контроль над телом. Каждый миллиметр ее существа пожирало удовольствие, конечно, сосредоточенное между ног, там, где Каркат все еще старательно заставляла ее дрожать и хныкать, сознание затянуло дымкой… — Блять! — громче, чем стоило бы, воскликнула Джун, осознавая, что из нее тонкой струей брызжет прозрачная жидкость. Блять. Блять. ХУДШЕЕ место… — Мисс, вы в порядке? — раздалось из-за шторы. Каркат лишь сильнее зарылась в чужой лобок, вскинув взгляд и развратно приоткрыв рот, ловя влагу на алый язык, а Джун отчаянно зажала рот руками. — Да… Да, просто пальцем сткнулась… — неуклюже оправдалась она, молясь, чтобы заботливая консультантка не дернула шторку в сторону. — Все хорошо! Каркат провела еще одну широкую линию, собирая в рот смазку и жидкость с чужого растраханного нутра, и отстранилась, и Джун потащила ее лицо к себе, чтобы обменяться нежным поцелуем и старательно убрать с чужого лица хотя бы часть бардака. Даже время, которое девочки потратили на экстренное умывание влажными салфетками, не помогло прийти в себя — они взяли и топ, и платье, и вообще большую часть одежды, даже ту, что не успели примерить. Но перед этим долго и старательно целовались, пытаясь передать друг другу совершенно розовую нежность: «я тебя люблю, ты лучшее, что случалось со мной, и я счастлива трахаться с тобой по примерочным и кончать тебе на лицо». Или типа того. Джун обожала шоппинг.