***
Забрав все, что было на «Наследии Стивенсона», Филип начал проверять команду на наличие жара или свежих ран. К счастью, их не было, что радовало. «Значит, перевязка не нужна.» А вот ему нужны были пару таблеток от головной боли, что только нарастала и нарастала. Интуиция подсказала, что в докторском саквояже они есть и с каким-то удовольствием Филип забрал их, и, не запивая, проглотил. Его голова еще ныла, но не так сильно, поэтому он решил похозяйничать на камбузе Эспаньолы под недовольное скрипение самого корабля.***
Капитан Филип взял шесть банок консервов (все же народу теперь больше) с искусственным мясом и открыл их, затем, выложил на смазанную маслом сковородку, ну и, само собой, включил газ, перемешивая и по воле случая добавляя специи. Филип почувствовал, как его живот урчит.***
Сильный запах мяса и специй разбудил Джима. Подросток очнулся на ледяном полу, его колени ужасно болели, а в голове была каша вместо мозга. Еле как оперевшись о стену Эспаньолы, юноша понял, что он не на том корабле. Посмотрев по сторонам он увидел, что на полу лежат его друзья, а из камбуза можно было почувствовать запах еды и услышать чье-то пение. Вооружившись лишь своим кулаками, Хокинс аккуратно заглянул и увидел странное существо, одетое в скафандр, весьма устаревший и непохожий ни на один из тех, которые видел юнга, и отдалённо напоминавшее человека. Оно напевало какую-то мелодию, Джим смог разобрать: «Нам с тобою нужен роздых… Баю-баю, мой родной. Горсткой ночь насыплет звёзды на колодезное дно. Баю-баю, мой хороший. Я устала, ты устал… Звёздной пыли тьма накрошит по деревьям и кустам. Баю-баюшки, мой славный. Темнотой укрыто всё. Тихий ветер взмахом плавным с веток блёстки обтрясёт. Разметёт по белу свету — в поле, в лес и к нам домой…» Вдруг странное существо перестало петь и ударило себя об лоб: «Ха-ха! Я больше не помню слов! Ах, забываю свою матушку, это ведь её песня.» — Филип грустно выдохнул.