"спасибо" можно не говорить

Костя, если быть совсем честным, не очень представляет, чего ждёт. Ждать в его случае вообще глупо и жестоко; он — человек семейный и уже три года глубоко женатый. Но он приходит, когда Аня его зовёт, делает вид, что это дружба и ничего кроме дружбы (хотя в этот бред верит только Аня), и даже умудряется раздавать советы. Лицемерие, самое настоящее. Аня тянет его за собой, ловко и легко подцепляя за локоть, как за поводок, и уводит куда-то подальше от толпы, туда, где они могут поговорить без свидетелей и шума. Костя старается напоминать себе, что она этим ничего не имеет в виду. У неё есть мальчик-манипулятор, в чей пиджак она спряталась, и у неё есть обручальное, с которым она не может расстаться. А ещё у неё есть тот хороший парень с билетами в Италию, имя которого все постоянно забывают, и абсолютно нет никакого интереса строить здоровые отношения. Ане нужна терапия. Косте, кстати, тоже. Иначе он бы не играл спасателя и не спрашивал: — Ты точно в порядке? Аня фыркает и допивает шампанское в своём бокале одним глотком. Пальцы небрежно перекатывают тонкую ножку, Аня поднимает на него взгляд. — Я же сказала, что всё прекрасно. Наслаждаюсь жизнью, делаю свою работу, пью шампанское. Неплохое, кстати. — Да-да. И телефон не проверяешь каждые пять минут. Ему, кажется, удаётся контролировать голос. С Аней это легко — она поразительно слепа, когда дело касается него. Или, может, выбирает не замечать, что ещё больнее. Жестокость от человека, который по своей природе не жесток, это отдельный вид наказания. Она вздыхает и уводит взгляд, отставляя пустой бокал на ближайший стол. — Я не хочу сегодня в этом копаться, — в её голосе слышится уязвимость, и Косте вдруг стыдно за попытки достучаться и вывести её на признания. Ему не хочется делать ей больно так же, как это делает Матвей или делал Стас. — Если захочешь, то я рядом. Её взглядом очень легко обмануться, и он бы с радостью это сделал. Но Костя просто стоит напротив, не двигаясь ближе. Границы, в конце концов. — Обнимешь меня? Аня тянет к нему руки и прижимается к плечу; он — всего лишь человек и не умеет ей отказывать. Надо бы, наверное. Хотя бы раз. Но Костя обнимает и осторожно ведет ладонью между её лопатками. Улыбается ей в волосы и заговорщически шепчет: — Мы можем тут посветиться ещё минут двадцать и свалить. — И чем займёмся? — Будем бесцельно бродить по улице и сплетничать о твоих мужиках. Аня смеётся и хлопает его по спине. — Замётано. Так и поступают друзья.