Ты была выдумана

-Как тебе здесь? Не холодно? -Ты — больной ублюдок. Из-за тебя я два дня просидела в камере. -Да, думаю тебе действительно лучше вернуться домой, чем сидеть в кутузке - Мужчина закурил, выдыхая дым из уголка рта, даже не вынимая сигарету и кивнул в сторону двери смотрящему. Руки неизменно держал на столе в замке, а ноги под столом широко раздвинутыми, положив голень правой на колено левой. Как всегда делал, когда хотел надавить на собеседника - Ты же не хочешь сидеть в тюрьме? -Угрожаешь? -Нет. Это просьба. Я всего лишь прошу тебя вернуться домой. -Больше похоже на угрозу, чем на просьбу. Колко отметив его чрезмерную самоуверенность, Ева надеялась на хоть малюсенькое проявление снисходительности. Вместо этого он только дёрнул щекой быстро ухмыльнувшись и склонил голову к плечу. -Как умею, так и прошу. -Ты — маньяк. Это не любовь. Это — зависимость. Ты настолько зависим, что не видишь, как меня душит твоя любовь. Меня тошнит от тебя, понимаешь? Блевать от твоей любви тянет. Не люби. Хватит. Нашу дочь похитили и могли убить из-за тебя. Теперь ты упёк меня в тюрьму, чтобы я от тебя не сбежала. Дальше что? В психушку запихаешь? Тебе самому уже пора лечиться. Ты —чудовище. Твои чувства не имеют ничего общего с любовью. Ты не любишь никого, кроме себя. Хуже всего, что в твои игры втянут ребёнок. Меня не жалко, дочь свою пожалей. Кем она станет, если будет расти с таким отцом? Дождёмся, когда она кого-нибудь убьёт? Хотя для тебя это не проблема. Отмажешь. И самое херовое, что она прекрасно понимает свою безнаказанность рядом с тобой. Ева была готова взвыть. Многое сказанное было ложью. Вовсе её не воротило. Наоборот. Ей так хотелось остаться с ним навсегда, но остатки разума кричали о побеге. Серое вещество умоляло уносить ноги, кольнув его напоследок словами побольнее, а сердце непреодолимо тянуло обратно. На место. Он читал каждую её эмоцию. Как бы не сочился ядом голос, какие бы страшные вещи не вылетали изо рта, глаза по-прежнему блестели ярким советом, стоило ей посмотреть на него. -Ты здесь, потому что попыталась забрать у меня дочь, а не из-за моей, как ты выражаешься, больной любви. Сбежала бы сама, никто не стал бы тормозить. Но ты решила, что лучше всех знаешь, где и с кем будет лучше Миле. -Да, потому что я знаю Милу и знаю где ей лучше. Я воспитала её без твоего участия. -А дочь свою не хочешь спросить? Ну так, мнением её поинтересоваться. Уверен, ты удивлена, но оно у неё есть. Хватит воспринимать её глупым ребёнком. Она сама в состоянии решить с кем хочет остаться. -Она выберет тебя, потому что тебя не существовало десять лет и ей важно быть с тобой. Но Мила не понимает, какую ошибку совершит, если останется с тобой. -Зато это будет её собственная ошибка и она не будет потом всю жизнь обвинять мать, которая даже не дала ей возможности сделать выбор. -Мила сама поехала со мной, значит уже сделала выбор. -Ты здесь из-за неё. -Что? - Ева рот в букву О открыла, пытаясь нервный смех сдержать. -Что слышала. Мила позвонила мне ночью, сказала, что ты хочешь её увезти, а она, не поверишь, не хочет уезжать. Спросила, как тебя можно остановить. Прости, дорогая, но ничего умнее пакетика с кокаином не придумал. -Меня могли посадить, она это понимала? -Она понимала, что я тебя вытащу. Ты сама прекрасно это знаешь. -Чего ты хочешь за мою свободу? -Ты месяц будешь исполнять все мои желания. Дальше, делай, что хочешь. -Всё? Маразм, смотрю, крепчает? Заставишь меня спать с тобой в обмен на свободу? Хочешь, чтобы я ещё раз забеременела и точно не смогла никуда уйти? Так вот следующая моя беременность от тебя закончится абортом, так что план — хуйня. Она видела, как меняется выражение его мерзко-холодного лица. Наконец, за весь разговор промелькнула единственная искренняя, не отыгранная эмоция. Злость. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть самообладание и снова натянуть маску безразличия. -Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, но спать ты будешь в моей кровати. -Хорошо. Я согласна на твои условия, но после месяца жизни в твоём маниакальном бреду, ты дашь мне уехать вместе с Милой. Сможешь с ней видеться, когда захочешь, но из моей жизни исчезнешь навсегда. -Ты не заберёшь её у меня. Попытаешься — лишу родительских прав и пришью тебе похищение ребёнка. А вот это уже угроза и поверь, я приведу её в действие. -Бабушка была права на счёт тебя. Вас не следовало знакомить. Нужно было сваливать после первой же встречи. Думала, ты изменился. -Люди не меняются, ласточка. -Я тебя ненавижу. -А вот так не надо. Меня лучше любить или будет плохо. Первые несколько дней в заточении проходили почти идеально. Работа, занятия с дочерью. Всё, как всегда. Если, конечно, не брать в расчёт надоедливого соседа по квартире. В последнее время Пчёлкин был так занят своим новым собственным проектом, что редко находился дома. От Ольги девушка знала о скандале между друзьями. Причину разлада поняла без посторонних объяснений. Она сама. Белов, как сумасшедший, кричал, когда узнал условия выставленные в обмен на её свободу. И если Ева со своей участью почти смерилась, то он был неприклонен. Не будь у Пчёлкина доли в общем бизнесе, он бы точно прекратил с ним любые контакты. Пока дочь не вернулась с занятий, которые по обыкновению заканчивались поздним вечером, Ева готовила ужин. Продукты в холодильник покупались не на её деньги и готовить приходилось на троих. Хозяина квартиры она не ждала, во всяком случае раньше полуночи, а потому удивилась, когда тот явился домой ещё засветло. -Как дела у моей золотой рыбки? - Мужчина сразу сел напротив неё за стол и стащив с разделочной доски кусочек свежеотрезанного огурца, запихал его в рот - Не скучно в аквариуме? -Предпочитаю считать себя безвольной птицей в твоей клетке, из которой скоро вырвусь. Ева продолжала резать овощ для салата, не поднимая взгляда. Его рука то и дело вытягивала из под ножа куски, пока девушка не ударила его обухом. Благо ножи в этом доме точить было некому и он отделался лёгким испугом. Цокнув уголком губ, Пчёлкин за подбородок поднял её лицо на себя. -Ну-ну. Смотри, крылышки не обломай, феникс мой. -Я — не твоя собственность. -Ты — моя собственность ещё минимум на двадцать три дня. Поцелуешь? -Ты обещал не прикасаться ко мне. -А вот такого не было. Было обещание не трахать - Сделав небольшую паузу, он провёл большим пальцем по её нижней губе - Тебя я и не трахаю. Про поцелуи в нашем уговоре ничего не было. -Какой же ты мерзкий. -Чё ж так не говорила, когда под меня ложилась? -Раньше ты таким не был. -Всегда был. -Видимо, розовые очки наконец-то разбились и теперь я отчётливо вижу твою блядскую сущность. -Называй, как хочешь. Принести тебе букетик, ласточка? -Себе свои венерические букетики оставь, сволочь. Оскорбление очередное в свой адрес проглотив и ушёл одну её в квартире оставляя. Совсем не такого отношения от неё добивался всё это время. Ничего, кроме ненависти и отвращения к себе, не вызывал у женщины, которая не так давно за жизнь с ним могла всем пожертвовать. Вернулся уже поздней ночью. Квартира встретила тишиной. Дочь давно спала в своей комнате, а её матушка по причинам непонятным на диване в гостиной. Видно, хотела избавиться от его общества и не ложиться в одну постель после дневного разговора с неприятным осадком. Конечно, у него никого не было. У него была цель вернуть Еву, а не потерять её окончательно. Хотя именно это у него и получалось. Присев рядом с ней на корточки, он убрал небольшую книженцию Купринского "Гранатового браслета" из свисающий к полу руки. Пчёлкин протянул руки под спящее тело и поднял её над полом. На неуверенно двигающихся ногах дорога до спальни казалась слишком долгой. Опустив девушку на кровать, он в домашнюю одежду переоделся и подушку свою схватив в соседнюю комнату направился. Кровать под ним прогнулась со скрипом. Ночник не слишком много света добавлял, но вполне достаточно, чтобы Пчёлкин в девочке рядом лежащей свои черты разглядеть мог. Не нужен никакой тест был, по одному только внешнему виду и повадкам понятно — она его. Осторожно попытался прядь волос светло-русых от лица убрать, дабы сон детский не прервать. Не учёл, что спит она также чутко, как и он сам. Девочка глаза тут же приоткрыла в щель тонкую и ближе к нему придвинулась одеялом делясь. -Папа? -Не против, если я с тобой посплю? -Тебя мама выгнала? -Нет. Просто не хочу с ней спать в одной кровати. -Почему? Ты больше её не любишь? - Мила поперёк кровати на бок улеглась, голову ему на грудь положив так, чтобы в глаза смотреть, пока он волосы длинные гладит. -У нас сейчас всё слишком сложно для любви. Не хочу окончательно с ней разругаться. Если Ева снова решит увезти тебя, я больше не смогу помешать. Мои возможности не безграничны, хотя-бы потому что вы обе гражданки другой страны. Документально мы не связаны. -И ты не можешь ничего с этим сделать? -Есть два варианта: либо мы с мамой миримся и она соглашается записать меня твоим вторым родителем добровольно, либо я устанавливаю своё отцовство через суд и навсегда теряю шанс на примирение с ней. Твоя мама тебя долго растила без меня, это будет мерзко и подло. Из уважения к Еве, не смогу пойти на подобное. -Может, тогда нам и не нужны бумажки? Мы же знаем, что ты — мой папа. Этого достаточно, да? -Мне точно достаточно. Порой знаешь чего думаю? - Девочка бровки вскинула вопросительно, как мама её всегда делала - Как я жил до тебя, Миланка? Как-будто уже и представить не могу, чтобы у меня тебя не было. Красавица моя родная. Удивилась Ева не слабо, когда в одиночестве в кровати проснулась. Всю следующую неделю удивлению конца не было. Просил спать в его спальне, но сам при этом то в гостиной на диване оставался, то у дочери в комнате. Заставала пару раз их по утрам в обнимку спящими. Сама о чём-то подобном всегда мечтала, но ей своего отца унать так и не удалось. Как не пыталась вечером сожителя своего временного поймать, никак не получалось. Приходил либо, когда она уже давно в царстве Морфея была, либо совсем рано, когда Милана ещё бодрствовала и с ней засыпал. Записки дурацкие друг другу на шкафу в спальне оставляли, как дети малые. Пол дня блондинка от боли невыносимой корчилась. Дышать больно было, не то что встать с кровати и пойти куда-то. Тем не менее, от скрежета ключа в замочной скважине проснувшись, на шорохи из кабинета доносящиеся поковыляла. На стенку плечом опиралась, чувствуя вкус тошноты подкатывающей. -Неважно выглядишь - Мужчина внешний вид её с беспокойством оценивал. Пугала чернота под глазами и кожа цветом смерти отдовавшая. Видел пару раз подобную картину за время своей реабилитации, когда она с дочкой в его квартиру перебралась - Ев, сколько говорить можно одно и тоже? Если тебе сильно больно — не вставай. -Всё нормально. Давай поговорим. -Нет, не давай. Какие нахер разговоры? Не хочу, чтобы ты опять в обморок упала - Отбросив обратно в ящик нужную папку, Пчёлкин к девушке подошёл и на руки её подняв обратно на кровать отнёс - Это всё, потому что ты ничего не ешь. Дистрофия уже, конечно, всё болеть будет. Только попробуй встать, щас приду. Ева взглядом его проводила и калачиком свернулась веки закрыв. Глаза болезненные распахнула, когда кровать рядом с ней заскрипела. Таблетку, очевидно обезболивающию и стакан с водой из рук его приняла. Сморщившись вкус горький на языке ощутив, обратно на подушку откинулась. -Принести грелку? -Нет, спасибо - Блондинка за рукав пиджака ухватилась, чтобы не дать ему уйти - Почему ты не ночуешь здесь? Хотел, чтобы я спала в твоей постели, но сам остаёшься везде, только не со мной. -Хочешь спать вместе? -Иначе какой смысл от этого всего? Чего ты собирался добиться? -Чтобы ты не забрала Милу. Пускай у меня и не самые гуманные методы, я стараюсь стать для неё хорошим отцом несмотря на то, что для этого мне приходится быть плохим человеком для тебя. Тебе всё равно на мои чувства, но всё-таки попытаю удачу. Пожалуйста, не лишай меня дочери. Не знаю, что испытывала ты, когда воспитывала её столько лет одна без опоры. Но и ты не можешь знать, что чувствую я пропустив огромную часть жизни своего ребёнка. -Можешь лечь со мной? Мужчина кивнул брови хмуря. Пиджак только снял, надеясь дождаться, когда Ева заснёт, чтобы дальше по делам уехать. Не ожидал, что она во сне его руками крепко за торс обовьёт и сам заснёт. Темнело уже за окном, когда от шорохов посторонних на доли секунд глаза приоткрыл. Ева всё также на руке его спала, за туловище обнимая. Вторую руку в сторону отбросил в жесте приглашающем. Тельце хрупкое быстро к нему под бок прыгнуло прямо в форме школьной. Девочка голову на плечо ему положила. Улыбалась тому, как крепче он её к себе прижал в полудрёме и куда-то в макушку поцеловал. Чувствовала уже сквозь сон руку мамину по волосам поглаживающую убаюкивающе.