Ты была выдумана

Одной из главных причин, по которой он никогда не хотел осознанно заводить детей, был страх. Страх не полюбить своего ребёнка, страх, что с этим ребёнком может случиться что-то непоправимое. Нередко слышал истории коллег по цеху о том, как подобные им самим твари давят через детей. Никогда не мог подумать, что сам сможет оказаться в такой ситуации и никогда не хотел быть на месте тех, кто потерял своего ребёнка. Нет расплаты за содеянные грехи ужаснее, чем потеря собственного ребёнка. Представить не мог, что из-за одного неосторожного действия, будет сидеть в больнице и с надеждой ждать результатов экспертизы. Надеждой на то, что его дочери не было в выгоревшей до тла машине. Два обгоревших до костей трупа и мысли хоть бы там была не она. Родство не установлено. Облегчение почти сразу сменилось тревогой. Если её не было в машине, то где сейчас его дочь. Что ей придётся пережить и что он отдаст за свободу девочки. Что чувствует её мать. Счастье было слишком мимолётным. Никто не успел насладиться спокойствием, уготовленным им после тяжелейших жизненных испытаний. Стоило войти в комнату, на него с ударами налетела девушка, брыкающееся тело которой еле сдерживал темноволосый мужчина. Кричала во всю глотку нечеловеческим голосом. -Где моя дочь?! - Ладонью ей удалось полоснуть по лицу вошедшего и она с грохотом упала коленями на пол. Белов продолжал держать её со спины, скатившись вместе с ней - Из-за тебя! - Задыхаясь, продолажала беспрерывно выть, раскачиваясь из стороны в сторону, как сумасшедшая - Где моя дочь?! -Успокойся! Ева! - Белов кричал громче, удерживая её в своей хватке. Кинув быстрый взгляд на друга он прикрикнул - Выйди! Уйди блять! Милана не знала, что её родители чувствуют. Не помнила половины даже. Утром, как обычно, с водителем в школу поехала. Уснула в машине неожиданно. Очнулась уже в помещении тёмном. Свет не проникал к ней почти. Помнила, как ей еду пихали на кашу подгоревшую похожую. Снова сон. Проснулась всё в том же помещении околоподвального вида. Матрас пятнами старины покрытый под ней, ведро вместо туалета и табурет обшарманный с тарелкой каши недоеденной. Снова сон. Проснулась. Рядом взрослый кто-то, кого не знала вовсе и не видела ни разу. Мольба отпустить, к маме вернуть. Каша та же геркулесовая. Снова сон. В очередной раз очнувшись кричала о том, что она не её отец и ей всего десять. Горелая каша и снова сон. Глаза открыла, но на крик не переходила больше. Спокойно с видом невозмутимым говорила. Страх в глазах испарился. Темноты бояться перестала вдруг, к маме не просилась. Выросла ещё на пару лет словно. К каше не притронулась. Сон не поглощал её больше. Думала о родителях постоянно. Счёт дней совсем потеряла. -Не нужно - Ева скинув со своего плеча мужскую руку, отстранённо к окну в комнате дочери отошла - Какие новости? Она задавала этот вопрос на протяжении трёх мучительных дней. Похищение дочери было единственной темой, на которую они общались. Днём Ева оставалась в квартире минимум с двумя головорезами под присмотром, а ночью уезжала к Беловым, где ей могли дать поддержку и защиту. Она больше не чувствовала себя безопасно рядом с Пчёлкиным. -Вышли на связь. Требования выставили. -Дай им то, что они хотят. Даже если они попросят твою голову, отдай им себя и верни мне мою дочь. -Я предложил обмен на себя, не переживай. Милку вернут вечером - Блондинка развернулась резко и на него в недоумении посмотрела - Что опять не так? Ты же хотела, чтобы я отдал им свою голову в обмен на нашу дочь. -Если тебя убьют? -Тебе лучше. Будешь богатой наследницей. -Всё на меня? -Всё моё завещано тебе. У тебя теперь есть больше причин желать мне смерти. Несколько быстрых шагов вперёд сделав, Ева обняла его крепко и в щёку поцеловала. -Будь осторожен. Как бы там не было, ты мой близкий человек и я всегда буду переживать за тебя, даже если мы в ссоре. -Всё будет хорошо. Останешься здесь сегодня, Макс привезёт тебе Милу вечером и какое-то время побудет с вами. Утром уже буду дома. Ладно? -Хорошо. Через несколько часов он уже ехал в машине с друзьями. Напряжение чувствовалось с каждым вдохом, буквально вися в воздухе. -Я надеюсь, ты не сказал Еве о наших планах? - Белов руль дёргал нервно. Тишина не нервы всем действовала. -Плохо знаешь свою подружку, раз думаешь, что она так спокойно бы нас отпустила, скажи я ей, что мы собираемся брать штурмом и можем поставить этим под угрозу жизнь нашей дочери. Сказал, что обменяю Милу на себя. -А она? -Плевать она на меня хотела, когда выбор между мной и Милкой. -Мне кажется, тебя это расстраивает. -Меня расстраивает то, что мы блять говорим, как в Евкиных тупых французских романах. Понимаю её реакцию, потому что если бы мне пришлось выбирать между ними двумя, я выбрал бы дочь. -А потом ушёл бы в монастырь и ходил каждый день рыдать на её могилу - Фил рассмеялся с заднего сидения, впервые подав голос за сегодняшний день - Если Ева когда-то поумнеет и уйдёт от тебя, ты сдохнешь на следующий день или зубами вцепишься в крыло самолёта, на котором она усвистает обратно в Сербию, чтобы не отпускать её. -Мы говорим о выборе между моим ребёнком и любовью. Пускай даже я загнусь без неё, но выбор очевиден. Больше нечего обсуждать. Милана услышала шум на верху. Как только она поднялась со своего матрасса, раздались выстрелы. Сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди. Она всё ещё была десятилетним ребёнком. Маленькой девочкой готовой разрыдаться. Отложив истерику на неопределённый срок, она схватила вилку с табуретки и прижалась спиной к стене возле двери. Через несколько минут крики снаружи стали громче. Знакомые голоса различала благодаря профессиональному музыкальному слуху даже через толщи бетонных стен. Балет ей вряд ли хоть чем-то поможет, а вот уроки самообороны, которые ей иногда дядя Валера давал вместо занятий в школе по просьбам отца могли пригодиться. Девочка вилку крепче в кулаке сжала, когда дверь со скрипом отворилась. Вошедший мужчина был не высоким и мелкого телосложения на её радость. По сторонам оглядевшись он пленицу не нашёл. Обернулся поздно. Вилка всеми зубьями уже была воткнута сзади в его ляшку. Нога к полу подогнулась. С пистолетом из его пояса стащенного девочка на расстоянии в несколько шагов стояла. Он не был уверен умеет ли малышка обращаться с этой опасной игрушкой, а даже если умеет хватит ли у неё смелости спустить курок. -Я был не прав, когда сказал, что стрелять не женское дело. Ты хорошо обучаема. -Надеюсь, этот навык не пригодится мне на практике и останется только способом повеселиться с тобой в тайне от мамы. -Даже если тебе когда-то придётся держать огнестрельное за пределами тира, ты всё также будешь должна отключать голову и чувства, кто бы перед тобой не был. Никакой жалости и страха, когда дело касается твоей безопасности. Стоило напавшему шаг в её сторону ступить, как он замертво с двумя пулями во лбу упал. Мила продолжала на месте стоять, как вкопаная. Не знала сколько оцепенение продолжалось. Пока кто-то сзади за плечо не схватил и на себя не развернул. Она глаза ошеломлённые подняла, обстановку быстро оценивая и вперёд в коридор побежала. Тёмная фигура её над полом подняла с лёгкостью, к себе прижав крепко. Девочка тут же туловище ногами и руками обвила, в плечо уткнулась заплакав. -Я испугалась. -Всё закончилось, малыш. Я рядом - Мужчина продолжал её на весу обнимать боли в спине игнорируя. Двух недель не прошло как от костыля отказался. Не так важно это сейчас было - Ты в порядке? Тебя не трогали? Мила знала о чём речь шла. Головой отрицательно помотала, слёзы последнии с лица смахивая. Почувствовала, как он выдохнул тихо с облегчением самые страшные свои мысли прогнав. -Мы можем поехать домой? -Да, Макс отвезёт тебя и будет с вами сегодня ночью. -А ты? -Я домой вернусь только завтра. У нас, кажется, должен появиться ещё один секрет от мамы - На Фила взгляд перевёл. Тот ему возле трупа на корточках сидя на свой лоб указал и два пальца в воздухе поднял. Мила была готова поспорить, что на секунду увидела на его лице гордую ухмылку, потому сама нервно усмехнулась, чувствуя как щёки краской залились - Это не то, за что отцы должны хвалить своих дочерей. -Да, но ты обязан меня похвалить. Я спасла себе жизнь и хорошо применила навыки стрельбы. -Мне не нравится твой тон, Мила. Ты рано выросла, но всё ещё ребёнок. Даже будь ты совсем взрослой, мне бы не понравилась твоя интонация. Ты осознаёшь то, что произошло. Никто не должен восторгаться тем, что убил человека, пускай и так мастерски попав в цель. Как минимум потому что это не законно. -Ты соблюдаешь все законы? Меня бы здесь не было, будь это так - Пчёлкин брови в удивлении вскинул. Меньше всего он сейчас ожидал от неё ответной атаки на свои нравоучения. Ребёнок её возраста должен рыдать без остановки, если вдруг ему придётся убить человека. Мила понимала, что сделала, но оправдывала себя спасением собственной жизни и никто не был в праве судить её за это - Яблоко от яблони далеко не падает. Подумай об этом в следующий раз, когда соберёшься меня учить. И я знаю, что мы должны скрыть это от мамы. Иначе она увезёт меня обратно в Белград и мы больше не увидимся. -Ты выросла очень умной и смелой девочкой. По приезде домой, она сразу бросилась рассказывать маме обо всём произошедшем, упуская небольшие детали. Помнила про уговор и надеялась, что тайна поможет ей убедить маму отказаться от её намерений. Всё было бесполезно. -Мам, я не хочу улетать. -Ты сможешь приезжать к отцу. Я лишь хочу огородить тебя от того, что тебе уже пришлось пережить. Всё будет хорошо, обещаю. Карельский приставленный к ним в качестве охраны уснул крепким сном. Доза снотворного в его кофе была лошадиной. Благо в квартире имелся большой запас этого чудодейственного средства, прописаного врачём недавнему колясочнику. Без него он просто не мог засыпать по ночам. Мысли Евы снова вернулись к нему. Насколько правильными были её действия. Смогли бы они прийти к менее радикальному решению, решись девушка на откровенный разговор. Этого было не узнать. Она вместе с дочерью уже была в такси на пути в аэропорт. Единственный шанс на нормальную жизнь — вернуться в Сербию. Туда, откуда они бежали почти год назад испугавшись обостряющегося политического конфликта. Быстро умереть под бомбордировками казалось ей лучшей перспективой, чем закончить в муках, как многие жёны бандитов, о которых так мгого писали в прессе в последние годы. Мила досмотр с надеждой проходила. Радовалась в глубине души, непроницаемую маску безразличия на лице удерживая, когда из сумочки матери пакетик небольшой с белым порошком достали. Она сама его туда подкинула, когда отцу ночью позвонила в слезах. Не хотела уезжать от него. Знала, что ничего маме не будет за эту их шалость, потому что папа её обязательно вытащит. Ева радость дочери не разделяла. По щекам текли слёзы бессилия. Его фраза о, как ей казалось, вечной любви вдруг стала больше походить на угрозу маньяка. -У тебя никогда не получится сбежать, потому что я тебя найду и верну себе.