Song: Arcade — Duncan
В последующие дни Гермиона приходила и убиралась в гостиной и спальне после работы одна. Их графики не совпадали в эти пару дней, поэтому она лишь выполняла различные поручения Малфоя, по типу наведения порядка в лаборатории или ревизии в кладовке. Было приятно обнаружить, что Драко оказался меломаном — в его спальне девушка наткнулась на портативный проигрыватель для пластинок, а также пластинки различных жанров и эпох: от музыки 60-х до современных рок-исполнителей. Некоторых из них слушала сама Гермиона. В частности, она была поклонницей рок-музыки, что подтверждала надпись на её футболке. Среди немногочисленных вещей, привезённых из дома, она обнаружила стопку фотографий. На них белокурый мальчик задорно улыбался после первого матча по квидичу, играл вместе с мамой на фортепиано в Мэноре и кидал снежками в Пэнси. Счастливый и беззаботный — именно так можно было охарактеризовать его на этих снимках. Ещё Гермиона заметила, что он смешно щурится и морщит нос, когда смеётся. Эта привычка осталась у него и во взрослой жизни. — Мисс перебирает вещи хозяина? — внезапно на пороге спальни появилась Мисси. От неожиданности колдунья вздрогнула и выронила фотографию из рук. Она не ожидала, что эльфийка застанет её врасплох. — Да, я лишь хотела посмотреть, — девушка почувствовала себя неловко, как будто её застали за чем-то личным. — Хозяин был бы не против, — утвердительно закивала Мисси. — Он симпатизирует мисс Грейнджер. Гермиона недоуменно подняла брови вверх. Слова Мисси о том, что она может быть симпатична Малфою, удивили её, ведь сам он никогда об этом не говорил. А если и давал намёки, то неявные. По его поведению девушка никак не могла предугадать, играет ли он с ней или же его намерения действительно искренние. Малфой всё ещё оставался человеком-загадкой для неё, даже спустя столько лет. Она была знакома с ним со времён, когда они оба ещё под стол пешком ходили, но в действительности, что она вообще знает о нём? В сущности, она знала лишь то, что у него серые глаза, в которых заключена вся вселенская тоска, и они темнеют, когда он злится. Он любит зелёные яблоки и ненавидит дождь, а ещё когда ему перечат. А когда смеётся — прикрывает глаза и смешно морщит нос. Много это или мало? Можно ли сказать, что знаешь человека только по его привычкам и незначительным чертам? — Какой он, Мисси, когда остаётся один? — вдруг спросила девушка, пытаясь лучше узнать другую сторону Драко. Его светлую сторону. Она подхватила жёлтую подушку с кисточками, лежащую на кровати, ожидая длинного рассказа, и удобно устроилась на кровати Малфоя. — Ооо, у хозяина самое доброе сердце из всех, кого Мисси знает. Хозяин спас глупую Мисси, когда ту хотели продать на аукционе Антонину Долохову. Говорят, что после месяца службы у Долохова, домовиков или возвращают покалеченными, или просто выкидывают их тела в лес, — всхлипнула эльфийка. — Для Мисси поступок господина много значит. Он заплатил большую сумму, чтобы перебить ставку Долохова. Кто знает, где сейчас была бы Мисси, если бы не хозяин? — Я и не знала, — девушка была тронута подобным поступком Малфоя. — После окончания войны ты могла бы стать свободным эльфом. Не задумывалась об этом? Эльфийка тихонько рассмеялась, как будто сказанное Гермионой было полнейшим абсурдом. — Для Мисси — честь служить дому Малфоев. Господин спас Мисси однажды, теперь Мисси обязана ему жизнью. К тому же, эльфам дома Малфоев платят жалование, и мы можем распоряжаться им, как хотим. — Так вот где ты была вчера. Драко говорил, что дал тебе выходной, чтобы ты могла развеяться. — Мисси купила много новой красивой посуды, — эльфийка достала из бумажного пакета пёстрые чашки и тарелки. Они были расписаны типичными африканскими орнаментами, преимущественно в голубых и оранжевых цветах. Теперь понятно, откуда дома у Малфоя столько разноцветной посуды и почему его кухня похожа на посудную лавку из сказок. — Мисси, а почему бы тебе не тратить карманные деньги на наряды или обувь? — она задумалась о том, что совершенно не имеет представления о том, на что тратят деньги домовые эльфы. Её другу Добби нравилось коллекционировать разноцветные носки при жизни, но она и понятия не имела, что любят другие эльфы. — О, у Мисси есть одежда, не беспокойтесь, мисс. Эльфам не важны изыски и последние модные тенденции. Мисси гораздо более интересно собирать разноцветные горшочки. Они кажутся такими необычными и напоминают Мисси о доме, — она с гордостью прижала пакет с посудой к себе. — Только вот хозяин говорит, что скоро они заполнят дом снизу доверху. — Если это случится — ты всегда можешь принести их ко мне, — колдунья добродушно улыбнулась. — Правда, мисс? — залепетала она. — Спасибо! — эльфийка принялась обнимать Гермиону за спину, насколько позволял её рост. — Для тебя — всё, что угодно, — девушка обняла её в ответ. — Хотите остаться на ужин, мисс Грейнджер? Хозяин скоро должен прибыть. Вы могли бы поужинать вместе. — Я бы с радостью, но мне буквально через час нужно быть на работе. Так что передавай привет своему хозяину. — Как угодно мисс. В таком случае Мисси завернёт ужин с собой для мисс Гермионы. — Право, мне неловко, ничего не нужно, Мисси. — Глупости. Хозяин сказал не выпускать молодую мисс, пока она не поест. Гермиона рассмеялась со слов Малфоя. Это вполне было в его духе. Ещё немного, и она начнёт думать, что он хочет раскормить её до размеров Живоглота. — Твоя взяла. Клади, но много я не унесу, у меня ещё форма. Мисси понимающе закивала, но всё равно положила столько еды, сколько Гермионе хватило бы на несколько приёмов. Довольная эльфийка помогла дотащить тяжелую корзинку с едой до калитки дома, откуда Гермиона смогла беспрепятственно трансгрессировать к больнице.***
Переодеваясь в идеально отглаженную медицинскую форму в ординаторской, девушка думала о словах Мисси. О том, какой он — настоящий Малфой. Тот, кто прячет свою боль, маскируя её ехидными шутками. Тот, кто спасает эльфа-домовика, рискуя репутацией и собственными сбережениями. И чем больше она узнавала о нём — тем более глупыми ей казались все прежние убеждения. Всё, что она знала о нём с ранних лет, казалось полной чепухой, незначительной крупицей среди всего. Она задумывалась о том, что он может быть добрым, сострадательным и даже способным на любовь? Гермиона была совершенно сбита с толку, но в тоже время очарована его личностью. Его милосердие и благородство поражали. В такого Малфоя она могла бы даже влюбиться. Если уже не была влюблена… Вопрос лишь в том, были ли её чувства взаимны? Внезапно её поток мыслей прервала открывшаяся дверь. На пороге стоял он. Платиновый блондин с профилем олимпийского бога. Лунный свет подчёркивал его красоту, бросая мистический блеск на острые черты его лица, делая их ещё более пленительными. У Гермионы перехватило дыхание. Светловолосый мужчина бесстыдно рассматривал её неприкрытые ноги. Колдунья предстала в неглиже, не успев надеть медицинский костюм полностью. — Салазар, Малфой. Стучаться тебя не учили? Ты меня чуть до приступа не довёл. И к тому же я голая, отвернись. Малфой, даже не стараясь отвести глаза, ухмыльнулся краешком губы. Он без тени смущения смотрел на колдунью, как будто каждый день видел её в одном лишь белье. — Не думал, что ты придёшь так рано. Что ж, не буду смущать, — он шутливо прикрыл глаза руками. — И даже не думай подсматривать. — Чего я там не видел? — произнёс он и едва слышно хмыкнул. Девушка уязвлённо отвернулась, наспех пытаясь натянуть штаны и застегнуть все пуговицы медицинской рубашки. «Неужели он так часто видел голых женщин, что его даже больше не удивляет нагота? Хотя, наверное, это логично, ведь работа колдомедиком вынуждает видеть то, чего явно не хотелось». — Так часто видишь раздетых девиц? — всё же пошутила Гермиона, когда покончила с костюмом. Она принялась собирать кудрявые волосы в хвост, дабы непослушные пряди не лезли в лицо. — Не поверишь, сколько желающих увидеть раздетым меня, — Малфой ухмыльнулся, делая ударение на последнее слово. Он явно кичился собственной внешностью и роскошным телом, которое сейчас было скрыто под медицинским халатом. — Даже и знать не хочу. — А может всё же хочешь…— произнёс он низким бархатистым голосом и облизнул нижнюю губу, сексуально прикусывая её. Мужчина подошёл вплотную, на расстояние вытянутой руки, и Гермиона могла почувствовать аромат его парфюма: зелёное яблоко, бергамот и кедр. Кто мог бы сомневаться, что у Драко Малфоя даже парфюм с яблочными нотками? Он наклонился совсем близко к её открытой шее — девушка всегда завязывала хвост на дежурство для удобства, и соблазнительно прошептал, приобняв её одной рукой за талию: — …Но боишься признаться в этом? От его властного голоса по телу побежали обжигающие мурашки, а ноги казались ватными. Она чувствовала, как его мышцы напряглись сквозь толщину ткани. Ей даже не нужно быть раздетой, чтобы чувствовать напряжение между ними. Буквально физически ощущать его. Его серые глаза мерцали и отражали лунный свет, а бесенята в них плясали. Он изучающе глядел на девушку, как охотник, подкрадывающийся к добыче. Добыче, которая совсем не хотела убегать или сопротивляться. Играл ли он сейчас? Были ли его чувства настоящими? Гермиона почти была готова сдаться в его сладкий плен, уступить в игре, когда зачарованная монета в её кармане начала разрываться от звона. А это значило лишь одно — кому-то из пациентов стало хуже.***
— Мы должны торопиться, Малфой, — колдунья неслась со всех ног, но, казалось, что этого было недостаточно. Трансгрессия в пределах больницы была воспрещена, поэтому им приходилось передвигаться на своих двоих, что существенно замедляло процесс. — Я и так бегу настолько быстро, насколько могу, — задыхаясь произнёс мужчина. Его сердце колотилось с бешеной скоростью, а пульс зашкаливал. Он не привык бегать на длинные дистанции, хоть и старался поддерживать себя в форме тренировками на дому. Они неслись сквозь длинные, плохо освещённые коридоры больницы, минуя препятствия в виде каталок. В воздухе витал въедливый запах лекарств, который насквозь пропитал больничные стены. Благо все пациенты глубоко спали, и никто не шатался по коридорам больницы. Никто не затруднял их движения. Девушка бежала, жадно хватая ртом воздух, из-за чего у неё перехватывало дыхание, и она теряла выносливость быстрее. И тот факт, что она давно не тренировалась, тоже был ей не на руку: её мышцы полыхали. Однако Гермиона не могла сдаться вот так просто. Превозмогая боль в лёгких, она, не сбиваясь с темпа, продолжала бежать. Бежать, чтобы спасти чью-то жизнь. — Я не могу больше, — не умаляя шага, прокричала она. — Мы почти на месте, — попытался подбодрить её мужчина. Он сам почти выбился из сил, но не останавливался и не замедлялся. И действительно, они были почти на месте. В светлом коридоре больницы было пусто, из окна разливался по полу яркий лунный свет. Гробовая тишина навевала страх и мурашками покрывалось всё её тело. От всего этого становилось не по себе. Казалось, что вот-вот должно что-то произойти. Гермиона приоткрыла дверь палаты, в которой лежало несколько волшебников в особо тяжелом состоянии. Большинство из них поступили с лихорадкой, но не все. Один из пациентов находился на лечении с предварительно поставленным диагнозом — отравление. Пожилой волшебник был без сознания со вчерашнего вечера, и никто не мог сказать, что точно с ним случилось. Даже его близкие не могли утверждать наверняка, чем он отравился, ведь его нашли на пороге собственной спальни. Похоже, что мужчина успел дойти до дома, прежде чем потерять сознание. Некоторые врачи сошлись на мнении, что мужчина отравился белладонной, другие считали, что в его пищевод попала цикута. Симптомы были схожи с простым отравлением, и поэтому ему в кровь вводили противоядие от обычных ядов. В состав которого входили безоар, рог единорога и ягоды омелы. Зелье должно было поставить его на ноги к сегодняшнему утру, но что-то пошло не по плану. Мужчина до сих пор был в отключке и не подавал признаков выздоровления. Малфой подошёл вплотную к неподвижному волшебнику и нащупал пульс на шее двумя пальцами. Он часто проделывал подобную манипуляции, и найти сонную артерию на шее не составило для него никакого труда. — Ещё дышит, но пульс слабый. Проверь показатели. — Корпис инспекцио, — прошептала девушка, магические волны окутали тело пациента, и перед её лицом появилась полная диагностика. На голограмме, сотканной из множества разноцветных волн, можно было увидеть уровень сахара в крови, количество лейкоцитов и эритроцитов. Вес и рост волшебника, уровень сатурации и даже показатели артериального давления. По сравнению с магической медициной, магловская казалась просто детским лепетом. Волшебная голограмма могла доподлинно показать любые изменения в организме. Единственное, чего она не умела — ставить диагноз. — Уровень сахара в норме. У него пониженное давление и нарушено кровообращение, но я не вижу явных признаков типичного отравления. Что будем делать? — Очевидно, что прежние методы лечения были малоэффективны. Предлагаю раздеть его и проверить на наличие укусов ядовитых животных. — Ты что, это ведь неэтично! — Твой пациент скоро умрёт, по-твоему, это этично? — Ладно, будь по-твоему, но в случае жалоб пациента, сам будешь писать объяснительную на имя Гриндлоу. Они раздели пожилого мужчину, внешне похожего на высушенную мумию, до нижнего белья, и принялись осматривать его. — Судя по его внешнему виду, зараза распространяется быстро, но я не вижу никаких укусов или поражённых участков. Он не приходит в себя, и похоже, что его тело парализовано. Дело — дрянь, — заключил Малфой. — Что, если его укусило какое-то насекомое, и мы просто не можем обнаружить место поражения? — Я не знаю ни одного магического насекомого, которое способно поразить взрослого волшебника, Грейнджер. — Не помню, чтобы за тобой наблюдалась осведомлённость во всех стезях науки. Кажется, это больше по моей части. — То есть ты хочешь поставить на то, что его укусило тропическое насекомое, название которого никто даже не знает? Опрометчиво, — причитал он, недоверчиво покачав головой. — Это лишь теория. Мы не можем утверждать наверняка. — Да тебе бы учебники писать по магической зоологии. Гермиона Грейнджер открывает новый вид магических существ! Тебе точно должны дать награду сотрудника года, — скорчил рожицу он. — Лучше бы ты так помогал, как паясничал. Мы можем вколоть ему противоядие от укусов магических существ. Возможно, ему бы полегчало. — Я не думаю, что всё так просто, но это твой пациент — тебе и решать. Бледный как полотно мужчина, смирно лежал на своей койке. Его лицо не выражало абсолютно ничего. Пальцы на ногах приобрели сине-фиолетовый цвет, что не свидетельствовало ни о чём хорошем. Малфой приоткрыл рот мужчины, проверяя, не запал ли язык и не затруднено ли дыхание. Он прощупал его лимфоузлы и проверил зрачки. Не найдя ничего подозрительного, он почти был готов согласиться с диагнозом своей коллеги. Пока Малфой осматривал пациента, Гермиона уже успела поставить волшебнику капельницу с противоядием, которое, по её мнению, должно помочь в течении пары часов Они вышли в коридор, переговариваясь о результатах проделанной работы. Для неё это было в новинку — работать с кем-то в паре в больнице. Обычно из-за нехватки персонала она выполняла работу за троих, и было приятно почувствовать некую опору. — Согласно моим данным, токсины должны выйти через несколько часов. Я думаю, справлюсь с пациентом сама, ты можешь идти домой. Наверняка у тебя много дел. И Мисси будет волноваться. — Мисси знает, что я в безопасности, она бы почувствовала, если бы со мной что-то случилось. Так что я останусь и проконтролирую. Вот упрямец. Как по-малфоевски. — Что будем делать, пока ждём? — спросила Гермиона. Обычно она привыкла коротать время на ночных сменах за размышлениями и книгами, но раз уж здесь был Малфой, можно было бы придумать что-то интереснее. — Можем поиграть в «две правды, одну ложь», — внезапно предложил волшебник. — Нам всё равно нечего делать. Старик не очнётся раньше полуночи. — Это же ребячество, я в такие игры лет с двенадцати не играла. К тому же, в таких играх все лгут. — Признай, что струсила, и я отстану, — с вызовом произнёс он и подмигнул. — Ну уж нет, — Гермиона никогда не была особо азартна, но всё же решила ответить на его вызов. — Ладно, начинай. Драко начал тщательно обдумывать, что же он скажет. На первый взгляд задание было простым, но ведь чем сложнее придумаешь, тем интереснее. Нужно было сказать о себе что-то, чего Гермиона не знала. — Итак, я придумал. Первый факт: на втором курсе я случайно увидел, как переодевается Хагрид, — Гермиона принялась загибать пальцы. — Второй — во время учёбы в Хогвартсе я думал, что Пэнси и я поженимся и заведём кучу детишек. Третий — в библиотеке Мэнора хранится классическая литература маглов, и я даже прочитал некоторые книги. — Не может быть! Ни за что не поверю, что Драко Малфой касался руками творений магловских авторов. — И не просто творений, а самых первых изданий, — горделиво произнёс мужчина. — Всё ещё не верю. Чем докажешь? — «Ты хочешь знать, как быть, если ты сделал что-то не так? Отвечаю: никогда не проси прощения. Ничего не говори. Посылай цветы. Без писем. Только цветы. Они покрывают всё», — это цитата из книги Ремарка… — «Три товарища», — вторила ему Гермиона. — Я читала эту книгу пару лет назад. Не знала, что тебе нравится серьёзная литература. — А ты думала, что я романчики женские на досуге почитываю? — фыркнул он. — Конечно же я читал классику. Гермиона, всё ещё удивлённая сиим фактом, кивнула. Чем больше она узнавала Малфоя, тем больший сумбур происходил в её голове. Она понимала, что окончательно запуталась. — Ты меня удивил, признаю. Так и думала, что нужно было выбирать факт про Хагрида. — Снова мимо. К моему несчастию, я действительно видел Хагрида полуголым. До сих пор кошмары снятся после увиденного, — дурашливо произнёс он, прикрывая в ужасе рот. — Так значит, ты не собирался жениться на Пэнси? — Скорее нет, чем да. Мы встречались, как ты знаешь, на четвёртом, пятом и шестом курсах. Но вскоре я понял, что мы с Пэнси слишком похожи и нам лучше остаться друзьями. Пэнси не была слишком расстроена, ведь я знал, что она уже тогда была влюблена в Забини. Я поддерживаю с ней общение до сих пор, и примерно раз в месяц мы обмениваемся новостями. Гермиона прикрыла рот ладошками, изображая удивление. — Занятно, весь Хогвартс считал, что вы поженитесь после выпуска. — Думаю, тоже можно было сказать и про тебя с Вислым, — он ухмыльнулся, пытаясь поддеть девушку. Грейнджер в мгновение ока поменялась в лице, и задорная улыбка сошла на нет. Тема с Роном и женитьбой была до сих пор болезненной для неё, она не могла принять тот факт, что её лучший друг, а когда-то и парень, женился на незнакомке. В голове не укладывался весь сюр ситуации. А Малфой будто специально ударял по больному. — Прости, не хотел, — поняв, что сморозил глупость, признал он. Малфой умел быть джентльменом, когда хотел, разумеется. — Ничего, это всё давно уже в прошлом. Я же живу настоящим, — уже более тихо произнесла Гермиона. — Кажется, мой черёд обманывать тебя. — Попробуй. Меня не так просто обмануть, как ты думаешь, — рассмеялся он и хитро сверкнул глазами. — Что ж, начнём. Ну, во-первых, я не умею кататься на лошадях, хотя папа не раз пытался научить меня, — она призадумалась о том, что же ещё такого выдать и продолжила: — во-вторых, я никогда не влюблялась. И в-третьих, Виктор Крам на четвёртом курсе пригласил меня в Болгарию в гости, — она лукаво улыбнулась и машинально облизнула нижнюю губу. — Так и знал, что Крам не просто так вокруг тебя тогда вился. То-то мне всё это показалось подозрительным, — с ноткой ревности в голосе произнёс мужчина. Гермиона рассмеялась из-за слов Малфоя, его ревность казалась ей даже немного забавной. — Ревнуешь Крама ко мне? — девушка не переставала потешаться над ним. — Нет, мне просто никогда не нравился этот заносчивый болгарин, — солгал Малфой. «А ведь то же самое говорил Рон на четвёртом курсе! Кажется, у них всё же больше общего, чем Малфой полагает». — А разве не вы с отцом тогда на четвёртом курсе ходили на его матч?! — Гермиона шутливо толкнула его в плечо, провоцируя на более откровенный разговор. Малфой был возмущён её словами и даже немного пыхтел от негодования. Его лицо было красным, как спелый томат. Ему не нравилось, когда его слова ставили под сомнение. — Я не покупал эти билеты ради Крама, и вообще, почему ты ставишь под сомнение мою ориентацию? Гермиона больше не могла сдерживать смех и прыснула. Слишком комичной ей казалась вся эта ситуация с Крамом. — Ну и лицо у тебя сейчас, Драко! — поддразнивала она. — Я не гей и могу это доказать, — он приблизился достаточно, чтобы колдунья могла ощутить мятное дыхание на своих губах. Преодолевая соблазн впиться ему в губы и запустить пальцы в шелковистые волосы, девушка прошептала так тихо, что мог слышать только он: — Как-нибудь в другой раз. Малфой разочарованно простонал, и Гермиона проскользнула мимо его высокой фигуры в палату, оставляя за собой последнее слово.***
— У пациента наблюдаются судороги и изменение цвета нижних конечностей. Его ноги стали сине-фиолетовыми, — решительно заключила Гермиона. — Очевидно, что это — не укус чудо-комара, как ты предполагала, — съязвил волшебник. — Очень смешно, Малфой. И я не говорила, что это был чудо-комар. Я лишь сказала, что его могло укусить тропическое насекомое. — Ну, теперь за его лечение возьмётся профессионал, — с гордостью произнёс он. Грейнджер была не слишком довольна тем, что Малфой важничал при любом удобном случае и решила немного его испытать: — Что ж, мистер умник, полагаюсь на вас всецело. Посмотрим, что можешь сделать, чего не смогла я. — Для начала, давай осмотрим его ещё раз, в особенности подмышечные впадины, голову и зону под бельём. Мы могли что-то упустить. — Я не стану раздевать бедного старика до гола, это уже слишком! — А я думал, ты профессионал, Грейнджер. Что ж, придётся самому всё делать. Как всегда. — Я и есть профессионал! — возмущённо произнесла Гермиона, слегка надув щеки от негодования. — Ты бы ещё ножкой топнула, глядишь, я поверю. Девушка, изнурённая ночным переполохом, была просто не в силах поддерживать перепалку и доказывать ему что-то. Она лишь покачала головой и принялась уже во второй раз раздевать пациента. Затея Малфоя казалась ей глупой, а методы лечения — спорными. Ну, кто в здравом уме стал бы голым ходить по лесу, чтобы его ужалило насекомое или растение? — Я не вижу ничего подозрительного на голове, у него слишком редкие волосы, чтобы я не заметила, — девушка подсвечивала люмосом седеющие волосы пожилого волшебника в надежде найти ответы. — В подмышечных впадинах тоже ничего. Что ж придётся заглянуть поглубже, если понимаешь, о чём я, — усмехнулся Драко. — Лаааадно, только сделаем это быстро, — девушка стянула остатки нижнего белья с пожилого мужчины, пока Драко осматривал его уши и ротовую полость. И почему я работаю с таким придурком?! Она подсветила нижнюю часть его тела люмосом и ужаснулась увиденному. Раздутый укус, размером с грецкий орех, зиял на его ноге. Темно-бордовый отёк расходился во все стороны и, если бы мужчина был в сознании, он бы, вероятно, стонал от боли и страдал от галлюцинаций. В каком-то плане ему повезло, что он отключился и ничего не чувствовал. — Ага, я же говорил! — воскликнул Малфой, как будто его радовала эта находка. — Только ты можешь радоваться таким вещам, — закатила глаза девушка. — Тут мужчина умирает, вообще-то. — Не будь занудой, Грейнджер. Если бы не я, мы вообще не нашли этот укус, — самодовольство так и читалось на его лице. А ведь он прав, в каком-то смысле. Ещё чуть-чуть, и последствия были бы необратимы, — в животе похолодело от мысли о том, что волшебник бы умер, не приди эта мысль в голову Малфою. — Салазар, ты прав. Я должна была догадаться раньше осмотреть его в труднодоступных местах, — девушка прикрыла глаза руками, ей было стыдно, что она оказалась менее компетентна в вопросе отравлений. — И всё-таки есть в мире чудо, раз Гермиона Грейнджер признала, что была не права. Ладно уж, коллега, как думаете, что могло вызвать столь сильный отёк? — Вероятно, ядовитая тентакула. Профессор Стебель рассказывала, что её жало может быть смертельно для волшебников, а приём большого количества яда внутрь делает кожу сине-фиолетовой. — Да у нас здесь гений дедукции, браво! — он похлопал волшебницу по плечу и продолжил: — Я схожу за противоядием. Будем надеяться, что ещё не слишком поздно. Девушка удручённо кивнула. Она понимала, что вина за происходящее с пожилым мужчиной полностью лежит на ней. И не было никакого оправдания такому непрофессионализму. Она обессиленно провела рукой по лбу, пытаясь смахнуть усталость и отогнать дурные мысли. Её изнурённый мозг отчаянно требовал сна и покоя, хотя бы на пару часов. — Ну и ночка, — прошептала девушка, вглядываясь во тьму.***
Спустя полчаса после введения инъекции в кровь волшебника отёк значительно спал. Его ноги, как и прежде, были сине-фиолетового оттенка, отчего они походили на две большие сливы. Но, к счастью, угрозы для его жизни больше не наблюдалось. Они справились, сумели спасти жизнь мужчине. — Спасибо, что помог, — девушка дружески сжала предплечье Малфоя, ожидая, что он отстранится, но этого не произошло. Он лишь сдержанно кивнул, принимая благодарность. — Это лишь часть моей работы, но — пожалуйста. Гермиону била мелкая дрожь, она не могла отойти от осознания того, что, если бы Малфой не остался сегодня с ней на посту, пациент мог бы умереть. Бремя ответственности за чужую жизнь давило на неё. И хоть она уже и не была интерном — каждый раз она переживала, что что-то может пойти не по плану. Чувство собственной бесполезности и беспомощности захлестнули её с головой. Девушка слегка подрагивала, стоя в продуваемом больничном коридоре. Неприступный и по обыкновению холодный, как верхушка айсберга, Малфой смягчился и распахнул свои объятия для Гермионы. Было весьма необычно видеть его мягкую, податливую сторону. Гермиона прильнула к нему, обхватывая его грудную клетку, прижалась макушкой головы к его могучему телу. Так они и стояли в сыром, пропахшем насквозь нафталином, коридоре, обнимая друг друга. Дождь за окном всё сильнее барабанил по окнам, грозя попасть в коридор и намочить их до нитки. Прошло совсем немного времени, но Гермионе это показалось вечностью. Его тёплые объятия помогали забыть обо всём. — Всё в порядке, — шептал утешающие слова ей на ухо мужчина, — ты справилась. — Что, если бы он умер?! Я бы точно себе этого не простила… — Гермиону знобило, она ещё ближе прильнула к груди мужчины. — Но он жив, всё закончилось хорошо, — бодрым голосом сказал волшебник. Девушка ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула. Она находилась в состоянии полнейшей апатии и уныния. Пережитое сегодня заставляло переосмыслить жизнь и её значимость. Она только сильнее уткнулась в грудную клетку Малфоя, заставляя его пошатнуться от небольшого толчка. Сквозь тонкую ткань больничного халата можно было почувствовать, как его мышцы слегка напряглись. — Можешь завтра отдохнуть, если хочешь. Тебе не обязательно приходить прибираться ко мне каждый день, — внезапно выдал Малфой. — Как щедро с вашей стороны, господин Малфой, — в шутливой манере она ударила его кулачком в грудь. — Смотри, могу передумать, — сморщил нос он, смеясь и держась за рёбра. — Где ещё ты найдёшь такую ценную прислужницу, как я? — она подмигнула ему и заговорщицки улыбнулась. — Прислугу, которая не умеет даже правильно держать черпак? Пожалуй, нигде, — он шутливо поддел её, но это было вовсе не злобно. — Зато я превосходный архивист, — Гермиона гордо приподняла подбородок вверх. — Это точно, — согласился с ней мужчина и кивнул. — Ну, я пойду, — он неуверенно пожал плечами, не зная, что ещё сказать. — Да, до завтра, конечно, — девушка неловко переминалась с ноги на ногу. Она подавила в себе желание обнять его ещё раз, ведь всё-таки они не были такими уж друзьями. Но она не могла отрицать, что ей приятно с ним проводить время, даже если они просто работали вместе. Всё-таки не так часто между ними царило взаимопонимание. — Увидимся, Грейнджер, — он улыбнулся своей кривоватой малфоевской улыбкой, прежде чем удалился. — Увидимся, — прошептала она ему вслед. Гермиона ещё некоторое время стояла и смотрела на удаляющийся силуэт волшебника. Несмотря на пронизывающую сырость больничных коридоров, она продолжала улыбаться, как первокурсница, впервые испытавшая чувство влюблённости. В жизни Гермионы Грейнджер было несколько романов, некоторые из которых даже выглядели многообещающими по началу. Но она не могла с уверенностью сказать, была ли влюблена хоть в одного из этих мужчин. Её школьный роман с Роном не был чем-то особенным и походил скорее на детское увлечение, не переросшее ни во что серьёзное и закончившееся так же быстро, как и начавшееся. В академии она встречалась с несколькими молодыми людьми. Как выяснилась позже, они не рассматривали её в качестве серьёзного равного партнёра, скорее, как игрушку на пару ночей. В итоге они были отвергнуты самой девушкой. Что касалось её взрослой жизни, насчёт Сэмюэля девушка изначально не питала никаких иллюзий. Она знала, что рано или поздно всем её романам настанет конец. Ведь в итоге она всегда выбирала карьеру. Так было и так всегда будет. Обнимая себя обеими руками за плечи, девушка непроизвольно вздохнула, осознавая всю тщетность своих попыток построить хоть какие-то отношения, но, вспомнив о том, что в палате её ждут пациенты, отмахнулась от внезапно захлестнувших её чувств. Это ещё не конец, Гермиона, — воодушевлённо подумала она.