Красно-жёлтые дни

Слёзы. Боль. Отчаяние. Срывы. — именно этими словами можно было охарактеризовать всё, что происходило в жизни маленького человека шестнадцати лет из обычного провинциального городка. Казалось бы, что может такого случаться в повседневности Полины Новиковой. Живи, да радуйся. Но у каждой медали есть своя обратная сторона, которая видна не всем, даже можно сказать, практически некому.        Детство девушки проходило нормально, атмосфера в доме царила дружеская и весёлая. Но у всего хорошего есть свойство заканчиваться. Чем страше Полина становилась, тем больше от неё требовала мама. Знаете, есть такие родители, которые из своего ребёнка, пытаются сделать копию себя, но в сто раз лучше. Именно таким человеком была её мама. В школе Полина — отличница, в музыкальной школе — отличница, в школе искусств — тоже самое. О свободном времени речи вообще не было, только учёба, учёба, учёба.         Уже в тот момент, эмоциональное выгорание слегка постучалось в двери психологического состояния девушки, но она проигнорировала это и лишь продолжила себя угнетать. А дальше было ещё хуже.        Смерть близкого человека... Смерть отца... Инфаркт. После этого мир Полины вообще перевернулся с ног на голову. Ведь, что может быть хуже, чем осознание потери любимого и никем незаменимого папы. Тот период даже не хочется вспоминать, да и вспоминать толком нечего. Что там было? Только слёзы, рыдания и тихие всхлипы в подушку. Уже тогда девушке хотелось положить на всё огромный болт, послать всех, остаться одной, никуда не ходить. И просто существовать. Но время шло. После смерти отца прошло три года, и своё шестнадцатилетие Полина встречала уже с посторонним человеком, который пытался заставить её называть себя «папой».       Игорь Михайлович был обычным, русским мужиком, со своим взглядом на жизнь, в котором просматривалось только одно «сила принуждения». Ему было неважно, что тебе хочется, что не хочется. Всё должно быть только так, как сказал он и никак по другому. А если же появлялись протесты, то ему в два счета приходилось их быстро подавлять физической силой. Девушке до сих пор было не понятно, как её родная мама согласилась провести свой остаток дней с таким тираном. Но между ними была любовь, и только это чувство сохраняло их отношения.      А если говорить об отношениях Полины с матерью, то они стали натянуты ровно с тех пор, как в жизни женщины появился новый мужчина. Ведь до этого, когда ещё был жив папа, мама слёзно клялась, что будет предана только ему одному. Получается, что врала. И именно из-за этих преданных моральных принципов, между девушкой и женщиной образовалась пропасть, берега который никак не хотели воссоединиться друг с другом.                              ***    Новая школа стала ещё одним эмоциональным испытанием. Что можно ожидать от места, в котором не уходят, а только появляются новые комплексы. В сторону слабых летят оскорбления, грязные слова, бумажки и прочий мусор. А сильные со взглядом победителей ходят по школе , бросая свои никчёмные понты направо и налево, а потом идут курить за школой.       Полина знала, как могут к ней относиться, поэтому могла ответить оскорблением на оскорбление, и даже была готова причинить физический вред. Она умела за себя постоять.       На первое сентября, девушка пришла на линейку, встала рядом с новым для неё классом. А после её представили одноклассникам. Небольшое отступление. Школа, в которую поступила главная героиня только, что построилась. И в неё пришли кроме Полины человек 130. Поэтому десятый класс был разделён надвое. В один поступили все те дети, которым в будущем нужны такие предметы, как высшая математика, химия, физика и биология. А в другой сыпали всех тех, кто будет более глубоко изучать обществознание, литературу, историю, русский. Туда и попала Полина. Конец отступления.       — Здравствуйте, дорогие ученики. — с директрисой ребята поздоровались в ответ. — Поздравляю вас с днём знаний! Надеюсь, что этот год пройдёт для вас легко и интересно. Желаю вам успехов и хороших оценок, а сейчас познакомьтесь с вашей новой одноклассницей — Полина Новикова. — на девушку сразу же устремились заинтересованные взгляды. На вид она была вроде, как симпатичной. Тёмно-русые волосы чуть ниже уровня плечь были аккуратно уложены, зелёные глаза были аккуратно подведены чёрным карандашом, слегка подкрашены ресницы и губы. Полина была среднего роста и слегка смуглой, чем-то похожей на молдованку.         — Надеюсь, вы хорошо поладите другом с другом, а сейчас, Полина, займи любое свободное место. — девушка окинула взглядом класс и заметила свободную парту, за которой никто не сидел, на первом ряду, у окна. Именно туда она и села. — Отлично, все в сборе, Виктор Робертович прийдет к вам через минуту. — и директриса вышла из кабинета. Но не прошло и тридцати секунд после её ухода, как в помещение зашёл молодой парень, лет двадцати двух, если не больше, с азиатскими чертами лица, кучерявыми темными волосами в стрижке маллет. Одетый в чёрную рубашку, брюки, в руках держал журнал.         — Можете не вставать, уже виделись. — он сел за свой стол, раскрыл журнал на нужной странице, а потом, как будто что-то вспомнил. — Мне сказали, что у нас новенькие. Можете пожалуйста встать. — учитель провёл взглядом по уже знакомому классу, пока не остановился на новом, неизвестном и нерешительном силуэте. Девушка медленно встала, опустив глаза в пол. — Как вас зовут? — спросил, осматривая её.            — Аполлинария. — тихо произнесла Новикова.            — Как? — переспросил мужчина.            — Аполлинария. — повторила, но уже громче. Учитель опустил свой взгляд обратно в журнал, потом вновь спросил.            — А сокращённо?            — Полина.            — Ага, нашёл. Полина... Новикова? — девушка на это кивнула. – Отлично. Меня зовут Виктор Робертович Цой. Я ваш классный руководитель. Любить меня не надо, а вот знать мой предмет стоит. Надеюсь, вы меня услышали. Присядьте. — и Полина сделала, как ей сказали. А потом начался урок.         Тема была не сложная, но достаточно скучная. Виктор объяснял всё понятно, досконально и с примерами. Правда на дом задали выучить длинный параграф по обществознанию, что, конечно же не радовало.         «Опять пол ночи не спать.» — промелькнуло в голове девушки. Вернувшись домой, она быстро перекусила и села за уроки. Ближе к часам шести пришла мама. Женщина поспрашивала дочь о сегодняшнем дне и ушла на кухню готовить. Игоря Михайловича всё не было и только ближе к полуночи, в дверь квартиры послышались громкие стуки. Мама уже легла спать, а Полина всё ещё упорно сидела и пыталась выучить школьный материал, поэтому, девушка пошла открывать мужчине.           — Быстрее блять не можешь? Доходяга. — грубо сказал отчим и буквально ввалился в коридор. Он был пьян, но всё ещё оставался в сознании. Бросив куртку на пол и также небрежно швырнув обувь, Игорь Михайлович прошёл на кухню. Девушка стала всё поднимать и вешать на крючок куртку, как вдруг:             — Где мой ужин?! — крикнул отчим и ударил кулаком по столу. — Ты чё, дрянь мелкая, своему отцу даже еду не приготовила?! А ну иди сюда! — Полина вошла в кухню, и в неё сразу же полетела тарелка из под фруктов, стоящая до этого на столе. Быстро среагировав, девушка вовремя пригнулась, поэтому посудина громко ударилась об стену, а осколки разлетелись по комнате. Некоторые упали на спину Новиковой.          Из-за грохота проснулась мама. Она вбежала в кухню и стала успокаивать пьяного мужчину, чтобы тот не разбил ещё что-то.           — Тише, тише, дорогой, успокойся, всё хорошо. — гладя Игоря Михайловича по щеке, приговаривала женщина.            — Распустила ты её, Оленька. Распустила. — нежно ответил жене. — Пусть она мне сейчас ужин готовит, иначе я ещё в неё что-то запульну. — на последних словах он повысил голос.             — Хорошо, она тебя услышала. Пойдём пока разденемся, умоимся, давай? — мама провела отчима в ванну, и пока тот мыл руки и пытался превести себя в порядок, подошла к дочери и дала ей сильную пощёчину:          — Ты, что не могла ему ужин заранее приготовить?! — прошипела женщина, держа девушку за шиворот халата. — Или что? Не знала, как отцу тяжело на работе с новым начальником и не поняла, своими куриными мозгами, что он устанет?! — заставила посмотреть Полину ей в глаза. — Что, хочешь специально его в гроб вместе со мной загнать? — сделала предположение мать, но Новикова лишь отрицательно помохала головой. — Придурканутая, вся в своего папашу. — наконец, отпустив дочь, женщина пошла в сторону ванны.        Девушка, едва сдерживая слёзы, начала убирать осколки с пола. Ей было до ужаса обидно, что родная мама. Мама! Которая родила, воспитала её, встала на сторону отчима, всячески защищая его, и делая виноватой во всём, дочь. Это, можно было расценивать, как предательство. Ведь раньше, когда ещё жив был папа, она бы никогда не позволила себе ударить Полину. Никогда. А теперь...          Стараясь, как можно быстрее, прибраться на кухне, девушка параллельно стала думать о том, что можно подать Игорю Михайловичу на ужин. Вспомнив, что в холодильнике остался борщ, Новикова спокойно выдохнула. Хоть готовить не надо. Быстро сделав салат, из огурцов и помидоров, она поставила эту чашку на стол, вместе с тарелкой борща. Порезала хлеб и достала из морозильника сало. Всё красиво подала, и буквально через минуту вернулся мужчина.         Он посмотрел на всё оценивающим взглядом, потом сел за стол и начал медленно ужинать. Всё это время Полина стояла рядом, не решаясь сделать хоть какое-то движение. Но тут Игорь Михайлович повернулся к ней и сказал:            — Подойди. — и поманил девушку к себе пальцем. Она сделал, как ей сказали. И как только Полина оказалась возле него, отчим резко схватил её за руку с такой силой, что Новикова упала на колени, а на лице девушки стала читаться явная гримасса боли. Вырваться из этой крепкой хватки было невозможно, да и пытаться было глупо. — Надеюсь, это был первый и последний раз твоего такого выступления. Если сделаешь это снова, пеняй на себя. Свободна. — и также резко отпустил.         На запястье сразу же появились фиолетово-красные следы. Они начали неприятно ныть и при малейшем касании болели. Выйдя из кухни, в проходе, Полина увидела маму, которая наблюдала за происходящим. В её взгляде не читалось ни сострадания, ни жалости, ни-че-го.           — В ванне вещи отцовские иди постирай. — бросила женщина и прошла к себе в комнату. Закрыв дверь в помещение, Новикова скатилась по стене на пол. Слёзы уже давно заполнили белой пеленой глаза, из-за которой ничего не было видно. Очень сильно хотелось кричать, но это было неисполнимо. Правой рукой делать, что либо было неимоверно тяжело. И каждый раз, когда нужно было тереть ткань друг об друга, Полина прикусывала нижнюю губу.          Время было 1:35          Когда всё успокоилось, Новикова легла спать, но сна не было очень долгое время.                                ***        Прошлый день вспоминать вообще не хотелось, да и смысла в этом не было. Первым уроком в школе было обществознание, от чего настроение у девушки испортилось сразу. Из-за вчерашних разборок, Полина выучила только три пункта из десяти по новой теме. Поэтому слёзно надеялась на то, что её сегодня не спросят.          Звонок прозвенел, как обычно, в назначенное время. В класс вошёл Виктор Робертович. Мы поздоровались и начался урок.          — Неплохо Мария, очень даже неплохо. Садись, четыре. — мужчина поставил оценку в журнал. — Может кто-то ещё хочет что-то добавить? — ответа не последовало. — Ну, раз так, то к доске пойдёт... Новикова. — услышав свою фамилию, Полину передёрнуло.           «Блять.» — пронеслось у неё в мыслях. Чтож, делать было нечего. Медленно встав из-за парты, девушка вышла в центр класса.             — Расскажи-ка нам, Полина, о динамике общественного развития. — и с ожиданием на лице, Цой смотрел на учениицу. Девушка напрягала свои извилины, отвечающие за память пытаясь найти там хотя бы строчку, отвечающую на этот вопрос, но всё было безуспешно. Она ничего не помнила, только кроме первых пунктов. Из-за нарастающей тревоги, Новикова стала переминаться с ноги на ногу и перебирать пальцами края юбки.                   — Не нервничайте так, я не кусаюсь. — заметив поведение девушки, сказал учитель. — Давайте вспоминать тогда вместе. — он повернулся к Полине, пересекаясь с ней взглядом. — Динамика общественного развития — это процесс постоянного изменения общества, так? — Новикова кивнула. — Так, теперь, исходя из этого, какой есть характерный признак у современного мира? — ответа не последовало.              — Да, Аполлинария... По идеи, я должен поставить вам двойку, но из-за того, что вы только, что перешли к нам, я не буду этого делать. Пока, что в журнале будет стоять точка. Завтра, пожалуйста, подойдите ко мне и ответьте. Девушка кивнула. — Присаживайтесь.          «Слава Богу, хотя бы так.» — подумала про себя Полина, идя на свое место.            Потом, Цой ещё поспрашивал несколько человек и прозвенел долгожданный звонок.             — Домашнее задание остаётся прежним, так как не все ещё ответили. — сказал учитель и вышел из кабинета. Следующий урок должен был быть русский.              — Слышь, Новикова. — раздалось позади девушки, когда та шла по коридору. Она обернулась. Перед ней стояли две её новые одноклассницы. Полина даже не знала их имён, но уже чувствовала к ним неприязнь. Такое впечатление сложилось из-за их наглого поведения, вседозволености и хамства. Одеты они были в дорогие сарафаны, на руках красовались золотые кольца и серебряные цепочки, что явно показывало их семейное благосостояние. И имея богатых родителей, в головах юных пробок, они были главными героями жизни.              — Чё надо. — в таком же тоне ответила Полина.              — Да хотели узнать, кто ты по нации. — девушки ехидно переглянулись.              — Какое ваше дело? Подокапываться захотелось? — одна из них ухмыльнулась.             — Нет, ты что! — наиграно сказала блондинка. — Просто директриса объявила нам, что ты из Молдовы и отличница.             — Допустим.             — Ну то, что ты из Молдовы мы видем, а то, что ты отличница, пока нет. — пискляво рассмеялись.              — Ты, что, Лен. Там же у чурок совсем всё по другому. Для них два — это, как для нас пять с плюсом. — не выдержав этих издёвок, Полина подошла к ним впритык и сказала:              — Слушайте меня внимательно, воблы. Если у вас есть богатые папаши, которые могут позволить себе недозволенное, то это не значит, что к простым людям вам можно относиться, каккпредметам. Лично я могу вам ответить так, что мало не покажется. Поэтому следите за своим языком  и не говорите потом, что я вас не предупреждала. Поняли?               — Ой, как нам страшно. Боже мой!               — Ну вот посмотрим, кому страшно, а кому нет.               — А чтож ты, если такая бесстрашная, на уроке так не отвечала? Стояла молчала в тряпочку, небось в этого корейца  влюбилась? — вновь рассмеялись.               — И от переизбытка чувств, почти, что раскраснелась. — подхватила брюнетка.                — А на себя со стороны не хотите взглянуть? Сами сидите, слюной истекаете, глядя на него. Потом ещё другим, что-то говорите. Всё разговор окончен. — и Полина уже развернулась, чтобы уйти, как ей крикнули вслед.                  — Наверное пошла со спокойной душой на могилку к своему папаше и хочет порадовать его. Язвить научилась к шестнадцати годам.              Девушка остановилась. Откуда они узнали про папу? Кто им рассказал? Полина резко обернулась и чуть ли не подлетела к блондинке.                 — Что ты сказала? Повтори. — глядя прямо в глаза, сказала Новикова.                  — Говорю, что идёшь к своему папаше наркоману на могилку. Порадуешь его, всё таки воспитал он тебя. Огрызаться научилась. Или он ещё в наркологической клинике лежит? — после этих слов, блондинке прилетел удар в челюсть. От неожиданности та пошатнулась и упала на пол. После чего встала и набросилась на Полину.                               ***         Цой сидел в учительской, на своём месте у окна и заполнял журнал. В помещении никого не было, поэтому сосредоточиться оказалось намного легче, чем обычно. Внезапно в кабинет вбежала девушка:          — Виктор Робертович... Виктор Робертович... Там новенькая с Карениной дерётся! — выпалила она, пытаясь отдышаться.           — Что? — недоумённо спросил мужчина. — Где они? — резко встал со стула.            — На третьем этаже, пойдёмте быстрее, пока они не убили друг друга          Поднявшись по лестнице наверх, им предстала такая картина. Уже лёжа на полу, в окружения других школьников, девушки пытались причинить друг другу физический вред. У одной шла кровь из носа, а у другой была разбита губа. Помимо Цоя, на крики детей, из своего кабинета вышел учитель информатики. Они вдвоём еле как оттащили девушек друг от друга.           — Ну, что? Защитила своего нарика отца? — крикнула Каренина.           — Заткнись, сучка. — сильные руки Виктора удерживали, вырывающуюся Новикову, не давая ей вновь наброситься на блондинку.            — А то, что? Ну давай, ударь ещё. Только посильнее на этот раз. — продолжала провоцировать, откашливаясь кровью.            — Отпустите меня! — снова попыталась вырваться из крепкой хватки учителя, но на этот раз, Цой завёл руки Полины за спину и сжал запястья. От этого девушка непроизвольно вскрикнула, так как вчерашние, ещё незажившие синяки, снова заныли, только уже намного сильнее.             — Что здесь происходит?! — громко спросила только, что появившаяся директриса. Но увидя кровь на лицах учащихся, сразу же всё поняла и холодно проговорила. — Значит Новикова и Каренина ко мне в кабинет. Быстро! А все остальные разошлись по кабинетам, урок уже идёт. Виктор Робертович, вы тоже зайдите. — и женщина ушла вниз по лестнице.           Наконец, когда мужчина расслабил хватку, девушка вырвала свою руку из его, придержав своё больное запястье. Это не осталось без внимания Цоя, и он уже что-то хотел сказать, но Новикова быстро развернулась и пошла в сторону кабинета директора.                               ***            — Значит так, Полиночка. — съязвила завуч по воспитательной работе. В кабинете сидели, помимо неё, ещё: директриса, Цой и замдиректор. Новикова стояла перед ними, а рядом с ней, сидела в кресле, останавливая кровь из нос, Каренина. — Ты перешла к нам в школу два дня назад, а уже подралась со своей одноклассницой. Я не знаю, может у вас в школе можно было так делать, — женщина выделила интонацией слово «у вас». — но у нас такое не позволительно. И если ты не хочешь покинуть школу прямо сейчас, то будь добра, веди себя так, как записано в нашем школьном уставе.            — Я вас понимаю, но только в моей школе, — выделила так, же как и завуч. — никто не оскорблял друг друга за национальность и не говорил плохо о родителях. — устремила свой взгляд в сторону блондинки. Та лишь цокнула.              — Тоесть ты хочешь сказать, что Лена первая начала, да? — спросил Виктор, глядя на ученицу. Полина кивнула.               — Не верьте ей. Ирина Николаевна, вы же директор, меня с первого класса знаете. Неужели вы могли подумать, что я сама начну кого-то провоцировать, тем более на драку? Да я, даже защитить себя не могу. Вот, хоть Катю спросите, она всё подтвердит, как было. — услышав такую наглую ложь, Новикова сжала челюсти от злости и уже хотела что-то сказать, как директриса её опередила.                — Я услышала вас обеих. Выяснять кто прав, а кто виноват бессмысленно. Всё равно не узнаем правду. Драка уже случилось, поэтому, Полина, выгонять тебя в первую неделю обучения, я не буду. И приглашать твоих родителей на совет профилкатки тоже не стану, но наказание вы заслужили обе. Виктор Робертович вам сам скажет, как вы будете исправлять свои ошибки, а сейчас все свободны, кроме тебя, Лена.                              ***           Выйдя из кабинета девушка сразу же направилась в класс, пока её не остановил знакомый голос.            — Полина, постой. — девушка остановилась и обернулась. К ней подошёл Цой.             — Я думаю, тебе не стоит возвращаться в кабинет в таком виде. — он оглядел девушку с ног до головы. Помимо разбитой губы, у Новиковой была расчёсана бровь и разбиты колени. Кровь уже не шла, а места от ударов покрылисб тонкой коркой. — Пойдём в медпункт. Обработать раны надо. — ничего не ответив, Полина прошла в след за мужчиной.              — Так, здесь где-то был спирт. — просматривая полки, говорил Виктор. Девушка же молча сидела на кушетке, в ожидании начала данной процедуры. — Ага, нашёл. — достал нужный пузырёк. Вата и бинты уже лежали рядом, на столе. — Сейчас будет неприятно, придётся потерпеть. — и он приложил, предварительно смочив, компресс к колену Новиковой. Та помощилась, но виду старалась не подавать, что ей было очень больно. — Полин, то, что говорила Лена, правда? — спросил, не отрываясь от процесса.                 — Вы про что? —притворилась девушка.                  — Про твоего отца. Он действительно был...                  — Нет. — грубо отрезала. Потом выдохнула и посмотрела в окно, из-за чего Цой видел её профиль. — Мой папа не был наркоманом и умер он не от этого. У него случился инфаркт, а подозрения на передоз были уже у мамы, ещё до вскрытия. Папа редко, но колол себе морфин, так как у него невыносимо болели ноги. Вот и вся наркозависимоть. А на само деле, он был прекрасным отцом и мужем.                  — И ты живёшь сейчас с мамой? — спросил, начав перевязывать колени девушки.                  — Да, и с отчимом. — последнее Полина сказала чуть тише, а после поправила волосы, от чего рукав на её рубашке приподнялся и Виктор смог увидеть тёмно-фиолетовые синяки на запястье девушки. Но Новикова не обратила на это внимания, поэтому продолжила смотреть в окно.                   — Это он тебя так? — спросил мужчина и взглядом указал на правую её руку. Как только девушка всё это заметила, то сразу же спустила рукав рубашки обратно и накрыла запястье левой ладонью.                    — Нет, не он. — соврала Новикова и опустила взгляд в пол. Ей не хотелось даже посмотреть на Цоя вновь, так как она чувствовала его пристальный взгляд, который явно ждал объяснений.                      — Полин... — он аккуратно взял девушку за руку. — Ты можешь мне доверять, скажи, тебя дома бьют?                       — Нет! Всё нормально... Пожалуйста, давайте не будем об этом...Я...Я наверное пойду. — девушка попыталась встать, но не смогла сделать и шаг, так как колено, после перевязки и от сильного затяжения, начало болеть. Поэтому ученицы пришлось остаться на месте.               На кушетку к ней рядом сел Виктор. Полина от него отвернулась, но не выдержав этого мучительного молчания, начала разговор, так как знала, что проигнорировать эту ситуацию точно не получится:                  — Да, у меня проблемы в семье. Но об этом не стоит никому больше знать... Просто... Чёрт... Я больше не могу так... — Новикова закрыла лицо руками и вовсе расплакалась.          Цой был в неком ступоре, ведь он первый раз оказывается в такой ситуации и не знал, как реагировать на происходящее. Мужчина аккуратно приобнял девушку и стал успокаивать:                  — Тише, тише.... Всё будет хорошо, слышишь? Всё наладиться, я уверен в этом... Мама поговорит с отчимом, вы помиритесь... Главное не нервничай.. — от этих слов, всхлипы девушки лишь усилились. А после, она вовсе обняла учителя, обхватив его шею и прижавшись так близко, словно он был её последней надеждой на лучшее, последним человеком, который сможет её полюбить и самое главное понять.            — Если бы вы только знали, Виктор Робертович, что ничего, на самом деле не наладится. Они меня не понимают и упорно не хотят понять... Маму затмила любовь и больше ничего... Она...Она просто не видит того, как ко мне относится он... — имела ввиду отчима. — Наоборот... Обвиняет во всех его, — выделила интонацией это слово. — проступках... Я уже не знаю, что делать... Мне просто страшно от того, что будет дальше... — все эти откровения поразили мужчину ещё больше и вначале, он просто сидел не шевелясь, а потом, обнял девушку в ответ и стал поглаживать по спине.              — Виктор Робертович, помогите мне... Пожалуйста...