Увядшие розы

      Ещё один сон о событиях той поистине страшной ночи на протяжении долгого времени. Тело будто онемевшее, боли не чувствуется, а затем ногти вновь впиваются в серую простыню. Так представлялось, что кругом ходят, кричат и шумят соседи, а ты лежишь, казалось бы на мягкой постели, однако не совсем так. Что-то твёрдое ощущается под спиной. И протянутое, стройное тело девушки расположилось на нём, навзничь, а полуприкрытые тяжёлые веки над иссиня-чёрными радужками глаз так и держат под пристальным надзором голубое небо, которое успешно затмевают грозовые тучи. Засохшие и потрескавшиеся бледно-розовые губы издают приглушенные звуки, в то время как обвитые стебли роз вокруг живота так гнутся и впиваются в кожу, что белоснежное одеяние окрашивается алыми оттенками крови.       Истошный рёв, перерыв, и вот меня несут в открытом гробе. Я мертва, совсем, без сомнений. Я на твоём месте Виктор, в окружении десятков роз, увядающих на глазах, всё больше подобных бледной коже, точно такой же бледной как и твоя.       Ощущение сырости и холода. Оно пронизывает до кончиков пальцев и более того, именно там чувствуется больше всего. Лежишь и, странно, - не знаешь, сколько прошло времени, - час, день, неделя, месяцы, а может года. Капли дождя капают из сгустившихся облаков, всего понемногу, прямо в грудь, в области сердца, которое автономно работает, не сбавляя ритма. Меня зарывают в землю. Все уходят, я одна, абсолютно, не движусь… Скоро смирюсь с этим и как во сне, приму печальную, однако такую, как есть, судьбу. Знакомые лица становятся чужды, когда очередной раз окидываешь их взглядом. Их тёплые руки в последний раз касаются этого дубового гроба, отправляют в последний путь. Жизнь рожденной луной – сосуд, наполненный кровью до краев, который вот-вот разобьётся вдребезги, как только крышка гроба захлопнется перед глазами. Лицо не выражает эмоций, никто и не смотрит на покойницу. Они точно статуи гипсовые, никак иначе, перемещаются вокруг безжизненной плоти и только и делают, что угнетают. Ничего… Дождь унесёт эти кукольные лица, сотрёт из головы эти голоса. Найдёт душа в конце концов покой, когда последняя горсть земли будет брошена.       И они не интересуются тем, кто внутри этой деревянной коробки. Их это попросту не волнует. Я достойна занять это место, быть закопанной вместо него, и кажется это длится уже целую вечность. Лёгкие приостанавливают собственную же работу, искаженное понятие действительности добавляет путаницы и сбивает с толку, подобно ударам по вискам, вызывая неприятные ощущения и затуманивая ясность мышления.       Белые розы окружали тело, словно пытаясь унести его на своих лепестках к небесам. Как только кровь касалась их бутонов, они начинали увядать, словно их нежная природа не могла вынести этого. Точечные багровые капли текли по сетчатым листьям, понемногу их окрашивая, хотя основная доля приходилась стеблю с шипами, который так и обвивал, ползя вверх к горлу. Изумительный контраст между кровью и бледной кожей усопшей, заключенной в море белых и красных роз.       Все умолкли, осознавая необратимость этой потери, и осталась лишь тоска, глубоко укоренившаяся в сердцах, где прежде царила любовь. Горький финал окутал присутствующих в тяжелую пелену утраты. Никто не произнёс ни единого слова — все были словно обездвижены горем. Крышка гроба закрылась с тихим скрипом, отрезавши от мира живых. Перед ней навсегда замкнулся путь назад. И нет, не было и не будет любимого рядом. — Откройте! — раздаётся крик мужчины.       Сквозь мрак этой заросшей земли, звучат торопливые шаги человека, пронзая безмолвие. Он надеялся, что успеет увидеться с любимой, но видимо судьба решила иначе. Её душа уже ушла, утонув в мраке подземного мира, её тело уже ушло в недра земли, теперь исключительно обретает покой. Но на грани между жизнью и смертью она, упорно пытаясь вернуться, скребёт ногтями по крышке гроба, словно душой чувствует его близость. Она продолжает сопротивляться, когда очередной слой земли накрывает её. Уже не слышно, что происходит сверху. В её груди звучит эхо голоса, и она молится, что это не вымысел, а он действительно рядом, остался живым, стоя у её могилы, касаясь их невидимой связью.       И только сейчас эта темнота давит, только сейчас ей страшно умереть. Она не желает сдаваться, только по той причине, что это был и в самом деле его голос. Потому что ей кажется, что возлюбленный ещё жив, стоит у её последнего пристанища. По сути он реальный, он живой, он тут, но то что слышится ей - это просто игры разума. Тяжело дыша, она тянет эти колючие стебли завядших цветов, обвивающиеся вокруг неё. Острота их болезненно калечит её руки, словно отзываясь на внутреннюю боль. Эти цветы, казавшиеся прежде безразличными, стали символом её собственных терзаний, напоминанием о погрязшей в печали душе. Каждый колючий шип пронизывает её, оставляет болезненные царапины и ранки на её теле. В безмолвии безвоздушного пространства, кислорода больше не осталось. Усталые легкие давно отказались работать, словно смирились со своей участью. Пальцы уже холодеют, они истерзаны до крови, но всё ещё стремятся ухватиться за последние моменты жизни. — Мия... — бархатный мужской голос прерывает эту панихиду. Это имя слышно только ей, эта грустная улыбка предназначена ей, эти слезы льются тоже только по ней. Он не слышит ни окружающих - толпу что разбегается порознь при усилении ливня и ветра, что гнёт эти прелестные молодые бутоны, ещё не раскрывшихся роз на влажной земле - ни плача близкой подруги ушедшей, ни собственных мыслей, собравшихся в большой ком. Он стоит на коленях, склонив голову, а губы невольно кривятся, пока пальцы с разодранной кожей раскидывают почву в стороны, в надежде выкопать и посмотреть в последний раз в её глаза.       С комом в горле и дрожащими руками, Виктор почти закончил своё мучительное дело — выкопал её могилу. Трясясь, словно страдающий от тяжелой болезни, он борется с нестерпимым желанием облегчить свою муку, вырвать из груди очаг боли, который давит на него. Сжав кулаки, он медленно открывает крышку гроба и видит царапины от её ногтей на стенке. Она пыталась выбраться, но, к сожалению уже довольно поздно.       Его это не останавливает, он целует ее в лоб, осторожно распутывает волосы и шею, зарытые в его любимых цветах, и качает в объятиях. Она мертва, пора бы осознать уже это, а тело — словно старая фарфоровая кукла лежит на его руках. В мрачном безмолвии, её голова покорно и тяжело опускается на его плечо. Их тела омывает этот дождь, капли тонких дождевых струй слегка танцуют по их коже, их волосы становятся мокрыми, подчеркивая контуры лиц, они вместе…       Этот дождь…За окном тихо стучат капли дождя, словно невидимые пальцы ткача плетут нежный мелодичный рисунок на окнах. Дождевые струи медленно и плавно стекают вниз, разливаясь по стеклу, словно живопись в движении. Вдали, за густой завесой дождевых занавесок, разглядеть окружающий мир становится затруднительно. И внезапный раскат грома пробуждает Мию. — Опять этот сон…       Она распахивала шторы с каждым рассветным солнцем, одновременно удерживая всё ещё не затянутую рану в душе. Каждая допущенная мысль об этой кровавой ночи не давала покоя её совести: — Могла же его спасти, — думала она, — если бы послушалась его и не рвалась сломя голову на поле битвы. А теперь вечно вижу сны с его участием на кладбище.        Ясное солнце и его тёплые лучи, греют зелёную лужайку. Она уже знает, где и как проведёт этот день.

***

      Она пришла на кладбище, держа в руках букет красных роз. Окинув безразличным взглядом безлюдное кладбище с тысячами надгробий, и читая имена мёртвых, Мия искала глазами его – такое до боли родное. Жмурясь от палящего солнца, девушка проходила мимо красивых, искусно вырезанных памятников и изящных беседок. Наконец, дойдя до знакомой фигурки белого плачущего ангела, она поджала нижнюю губу, сделав глубокий вдох и натянув улыбку. На бледном, смутно напоминающее здоровое, лице расположились тёмные круги под глазами, выдавая смертельную усталость, а слизистая её воспалилась, приобретя красный оттенок. Было видно, что рождённая луной провела несколько ночей в слезах. Руки слегка задрожали, когда она опустилась на колени рядом с надгробием и положила свежий букет. — Здравствуй, Виктор, — тихонько произнесла девушка, проведя рукой по высеченной из камня надписи, и улыбка постепенно сползла с её лица, — Помнишь, я обещала тебе не плакать и улыбаться, даже если тебя не будет рядом? Так вот… — голос предательски дрогнул и в уголках глаз показались слезы, — Прости меня, ангел. Я нарушила своë обещание.       Ласковый и тёплый ветер легонько коснулся её кожи, игриво приподнимая ткань платья, и заиграл в мягких девичьих волосах. Губы снова тронула улыбка, но теперь больше печальная, тоскующая, а взгляд устремился в небо. На мгновение Мие показалось, что в одном из облаков она видит лицо погибшего возлюбленного. И в груди начинает болезненно щемить. — Я скучаю, Вик, — шепчет девушка, обхватывая себя руками, пока по щекам стекают непрошенные солёные капли и капают на рыхлëнную землю. Тело, словно сковывает в невидимые цепи, дышать становится тяжелее. Рождённая луной понимает, что ещё немного и её накроет настоящая истерика. Но ей глубоко плевать. Хочется лишь вырвать разбитый вдребезги кусок плоти, называющийся сердцем, лишь бы не чувствовать боли. Ощущение, будто в солнечное сплетение кто-то ударил молотком, сломав ребра, и теперь острые кости вонзились в лёгкие. Хочется кричать, но крик застыл в горле.       Эфемерное касание сначала к волосам, а затем к щеке, смахивая слёзы. Это точно не ветер. Мия оборачивается, но видит перед собой пустоту. Но она уверена, уверена до дрожи костей, что это был он. А может, это всего лишь разыгравшееся воображение? Может. Но почему-то ей стало совершенно спокойно, словно и не было накатившей истерики. Взгляд её снова устремлен в небо, и солнечные лучи дарят ей пару ласковых поцелуев. — Я всегда рядом, мой ангел, — девушка слышит его голос в своей голове, и губы трогает едва заметная улыбка. Пальцы ложатся на грудь, туда, где должно быть сердце. — Я знаю… я знаю.       Покинув кладбище, Мия проверила телефон. Пара пропущенных от Макса. Немедля она перезвонила другу, надеясь, что тот просто решил узнать, как у неё дела. Волк ответил не сразу. По голосу было можно сказать, что он чем-то... Расстроен? — Привет, Макс. Прости, я навещала Виктора, не могла позвонить раньше. Ты что-то хотел? — Привет, герой. Да, я хотел позвать тебя на сегодняшнюю вечеринку в доме Фоллов. Придёшь? — грустные нотки мгновенно исчезли, тон сменился на привычный, жизнерадостный. Казалось, что услышав голос дорогой подруги, юноша повеселел. — Конечно, а что за повод? — рождённая луной не особо хотела оставаться сегодня одной, а в кругу семьи Макса она чувствовала себя лучше. С её приходом в доме всегда становилось уютнее, все ссоры сходили на "нет". Чего не скажешь о приходе Саманты — С Самантой расстался, — спокойно ответил оборотень. — Оу, Макс, я сожалею... — Мия сразу принялась утешать друга, но была перебита. — Брось, Мия, мы обы знали, что так и будет. Она просто невыносима в отношениях. И дело не в том, что она А. Л. Ь. Ф. А, — раздраженно выделил Фолл последнее слово и тут же перевёл тему, — В общем, вечеринка начнётся часов в восемь, а в шесть я заеду за тобой. Увидимся, герой.       Попрощавшись с Максом, Мия села в припаркованную у ворот Ауди и завела мотор, оставляя все переживания там, за высокой железной оградой. Вечер обещал быть хорошим, и девушка не собиралась портить его мрачным настроением.

***

      Макс открыл своей спутнице дверцу, подав руку, как истинный джентельмен. Мия тихонько хихикнула, вложив свою маленькую ладошку в его - большую и сильную - и аккуратно вылезла из джипа, стараясь не помять платье. Даже на простом семейном мероприятии девушка не хотела показаться неопрятной замухрышкой, хотя семья Фолла видела её в куда худших состояниях. Поправив подол, рождённая луной кивнула другу, и они медленно пошли к дому.       Вечер был прекрасным. Прохладный ветерок ласково касался кожи, играя с закреплёнными на затылке кудрями девушки и путаясь в её платье. Бледная полная луна освещала паре путь к дому, и Мия мельком взглянула на неё. Она ласково улыбнулась своей второй матери, и та сверкнула ей в ответ. В тëмно-синем небе россыпью замерцали звёзды.       У входа Макса и рождённую луной встретила Хелен. Она дружелюбно улыбнулась и кинулась обнимать девушку. Мия слегка опешила, но тут же обняла женщину в ответ. — Как я рада тебя видеть, Мия! — глаза волчицы радостно засветились, — Давно ты к нам не заходила, Шон уже соскучиться успел. Ну, чего стоишь как неродная? Проходи! Макс, помоги Ральфу поставить стол. У твоего брата снова какие-то трудности! — Всё у меня под контролем, — из гостиной послышался недовольный голос Ральфа. Он не любил, когда жена говорила о его "проблемах" гостям. Повертев старую деревянную конструкцию в руках еще несколько минут, волк наконец разобрал его и обернулся к вошедшим ребятам, — Готово! Здравствуй, Мия, прекрасно выглядишь.       Девушка благодарно улыбнулась и перевела взгляд в небольшое напольное зеркало, оглядев свой образ. Закреплённые на затылке большой и блестящей заколкой каштановые кудри, на шее красовалось колье, подаренное Тришей на окончание универа, а в ушах серебряные серьги, которые Мия когда-то купила с большой скидкой. Одета она была в длинный сарафан, который едва не доставал до пола. Верх его был чисто белым, зато светло-салатовая юбка украшена чёрными, белыми и розовыми узорами, выполненные в индейским стиле - в частности, это были геометрические фигуры - а на талии расположена голубая лента.       Разглядывая своë отражение, рождённая луной не заметила, как кто-то подобрался к ней со спины и крепко-крепко обнял. Судя по маленьким ладошкам и росту, это был Шон. Девушка мягко улыбнулась и повернулась к подростку лицом, потрепав и без того растрепанные волосы волчонка. — Я скучал, — пробурчал он где-то на уровне её ключиц. — И я тоже, Шон, — прижала его ещё крепче, погладив по спине, — Обещаю, больше не буду пропадать. А теперь идем, поможем твоей маме накрыть на стол.       Мужчины наконец выровняли старый деревянный стол и поставили его посередине зала. Одри расстелила красивую белую скатерть, с вышитыми на ней какими-то замысловатыми рисунками и поставила несколько салатов. Мия и Шон расставляли тарелки, клали приборы и салфетки, приносили закуски. Конрад уселся в своё любимое, но уже пошарпанное временем, кресло, взяв в руки гитару, дядя Джон принёс из магазина новенький магнитофон. Когда все уже были на своих местах, Хелен вынесла жаркое и наложила каждому члену семьи огромную порцию еды. Ральф разлил по бокалам бренди и решил сказать несколько утешительных слов брату. Тот лишь отмахнулся, сказав, что это мелочи жизни, и он легко переживёт это расставание.       Удивительно, но именно здесь Мия впервые почувствовала себя дома... — Так, молодёжь, сейчас поедим и вперёд танцевать! Не время для уныния, — и в подтверждение своих слов дядя Джон вставил в магнитофон старую ретро-касету.       Гостиная заполнилась прекрасной музыкой, оживленными беседами, шутками и задорным смехом. После вкусного ужина стол вместе с остальной мебелью убрали на задний план, начав танцевать. Макс сразу утянул Мию за собой, кружа и аккуратно придерживая девушку за талию, следуя своему собственному ритму. Рождённая луной поддалась его рукам, отбрасывая все мысли, просто следуя за его страстью, его темпом что в жизни, что в танце. Танцующие неподалёку Хелен и Ральф невольно залюбовались ими. — Хорошая пара, — шепнула женщина на уходит супругу, — Надеюсь, что однажды Мия сможет отпустить свою утрату. — Сможет. Она сильная девочка, справится.

***

      Вечеринка подходила к концу, и теперь вся чета Фоллов вместе с Мией сидела на заднем дворе. Конрад играл на гитаре, а дядя Джон пел, остальные внимательно слушали, изредка подпевая. Мия сидела рядом с Максом, положив голову ему на плечо, и медленно засыпала. Волк осторожно прижал её за талию к себе, боясь, что от его прикосновения она просто сломается как тростинка. Вдруг девушка услышала знакомую песню и открыла глаза. — Her eyes and words are so icy Oh, but she burn Like rum on the fire, — звучал низкий, чуть хрипловатый голос волка. Дальше слова подхватили ещё двое мужчин, и теперь песня звучала ещё прекраснее. Особенно, когда один из её исполнителей во время пения смотрит прямо тебе в глаза. Мия невольно прикусила губу, засмотревшись в зелёные сияющие радужки. И то ли дело было в отражающихся в них звёздах, то ли в том, что их обладатель любуется ею. Может и в том, и в другом.       Идиллию нарушил внезапно раздавшийся звонок на телефон Мии. Это был Дастин. Девушка, извинившись, отошла к машине, желая поговорить со своим собеседником наедине. — Дастин, в чем дело? Какого чëрта объявляешься спустя столько времени... — Где ты сейчас? Я должен тебе кое-что отдать, — игнорируя вопрос рожденной луной, спрашивает Чейз. — Я в доме Фоллов. Волков. Не думаю, что тебе будут здесь рады, — недовольно вздохнула Мия, — Это не может подождать до завтра? — Не волнуйся, надолго не задержусь. Я еду.       Вампир сдержал своё слово. Приехал, отдал лично в руки Мии письмо и, ничего не сказав, уехал под непонимающие взгляды Фоллов и рождённой луной. Девушка не спешила вскрывать конверт, опасаясь, но красивый и аккуратный почерк, а также подпись внизу бумаги уверяли, что это писал Виктор.       Сделав пару вдохов-выдохов она дрожащими пальцами открыла письмо и принялась читать выведенные чернилами строчки. — Дорогая моя, если ты читаешь это, значит - я мёртв. Прошу тебя не плачь и не держись за прошлое. Меня не вернуть, а твоя жизнь только началась, чтобы ходить в чёрной фате весь её остаток. Тебе нужно жить дальше. Найди себе кого-то, кто позаботиться о тебе, ведь я этого сделать больше не в силах. Полюби его так, как когда-то меня, и будь счастлива. Я буду наблюдать за тобой с небес и радоваться твоим победам. Я люблю тебя. И всегда буду. Но я не имею права забирать у тебя твою радость. Поэтому пожалуйста, пообещай мне, что обязательно станешь счастливой, даже если не со мной. А когда придет время, я буду ждать тебя здесь, на небесах. С любовью, навеки твой Виктор.              По щекам девушки скатились слëзы. Чьи-то ладони легли ей на плечи, и она, даже не посмотрев на лицо внезапного "гостя", развернулась и кинулась в его объятия. Макс уткнулся носом ей в макушку, зарывшись пальцами в волосах и второй рукой успокаивающе поглаживая её по спине.

Этой ночью им обоим придется нелегко, но кто сказал, что они не справятся с этим вместе?