Эдемский сад

      За железными воротами гордо возвышался огромный особняк, окруженный рядами зеленых свежеподстриженных деревьев, увенчанных малиновыми цветами, мягко покачивающимися на летнем ветерке. Плющ и папоротник пробивались сквозь щели в белом мраморе стен, хранивших тайны загадочного хозяина дома. Майкл Лэнгдон был изысканным соседом, и если бы кто-то осмелился спросить, чем он зарабатывает на жизнь или кто он такой, никто не смог бы ответить. Многочисленные слухи витали вокруг его персоны, потому что мистер Лэнгдон был очень закрытым человеком. Он никогда не удостаивал своим присутствием ни одно из публичных мероприятий, за что его очень не любили окружающие. Таков был парадокс жизни, когда человек выбирал свой собственный путь, отстраненный и отчуждённый, и был за это жестоко осужден.        — Он считает себя лучше нас, — подумала про себя пожилая женщина с морщинистыми руками, украшенными тяжелыми кольцами и жемчужными браслетами, когда зашла к Майклу и похвалила его замечательный сад. На самом деле ей не очень хотелось произносить эти слова вслух, поскольку это вынудило бы ее признать, что его участок превосходит любой другой двор в округе. Однако красота сада Лэнгдона была настолько бросающейся в глаза, что заставила бы любого признаться в своем трепете перед ним и пасть жертвой его невероятного совершенства. Сладкий, почти тошнотворный запах роз прорезал мягкий аромат июльского лета. Красные, розовые и белые бутоны рассыпались по кустам и горели ярким пламенем. Посредине возвышался большой мраморный фонтан, вокруг которого стояли скульптуры Афродиты, Геры, Афины и Артемиды. Они стояли, как стражи, и следили за хрустальными потоками воды, которые в мирной тишине звучали как хихиканье юной нимфы. Неудивительно, что каждый хотел попасть внутрь, чтобы просто посмотреть на этот земной райский сад.        — Мистер Лэнгдон? — женщина снова назвала его имя, когда он не ответил на ее вопрос. Высокий статный мужчина сидел на террасе, скрестив ноги, с томиком Вольтера в правой руке. В левой руке он держал бокал, наполненный кроваво-красным вином; тяжелые кольца его перстней щелкали по изящному бокалу каждый раз, когда он подносил его к губам, чтобы сделать глоток. Он медленно оторвал взгляд от книги и перевел его на даму, которая вдруг почувствовала себя назойливой школьницей, жаждущей его внимания. Она неловко вздрогнула, когда на нее уставились два топаза его пронзительно-голубых глаз. Казалось, что он смотрит прямо сквозь нее, парализуя каждый мускул ее дряхлого тела. Майкл слегка наклонил голову в сторону, позволяя солнечным лучам ласкать гладкие, шелковистые локоны его уложенных волос. Ему казалось забавным, что эта старая капризная стерва, годами разрушавшая жизнь своей невестки (она считала молодую девушку совершенно недостойной внимания своего сына) самыми отвратительными способами, вообще смеет с ним разговаривать.        — Спасибо, миссис Шепард, — бархатный баритон его голоса отозвался в ее костях, — но вы должны адресовать свои комплименты именно розам. Их красота мне не принадлежит. Несмотря на то, что она тридцать лет проработала в сфере связей с общественностью, г-жа Шепард оказалась в растерянности. Удивительно, но она чувствовала себя такой маленькой и уязвимой, что единственным ее желанием было уйти. Она кивнула, открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, сжав тонкие губы в плотную линию. Пытаясь собрать остатки уверенности в себе, она поправила манжеты пиджака, как будто это могло помочь ей удержаться на земле, и подняла подбородок немного выше, чем нужно.        — Я просто удивляюсь, как вам удается содержать свой сад в таком безупречном состоянии. Простите за прямоту, сэр, но я ни разу не видела, чтобы вы пропалывали или поливали его. Уголки губ Майкла дернулись, и он отложил книгу на маленький столик рядом с собой, аккуратно сложив руки на скрещенных бедрах.        — Вы ведь не Господь, чтобы все видеть, не так ли? — Он улыбнулся, показав ей свои идеальные белые зубы.        — Простите? — Она нервно начала поигрывать жемчужным ожерельем на своей стройной шее. Было очень неловко разговаривать с ним в таком тоне, когда он все еще сидел на террасе и, похоже, не собирался подходить к ней для беседы. Майкл провел кончиком языка по нижней губе; слабая ухмылка промелькнула на его губах, когда он продолжал блуждать в суматошном сознании миссис Шепард, просматривая всю ее биографию, которую он мог бы прочитать, как книжку с картинками. Какая жалкая душа стояла перед ним! Она не вызывала у него никакого интереса: что привлекательного в утраченной сущности ее престарелого существа, если она ничему не научилась за свою жизнь? Ничего. Его давно интересовал другой человек. Не обращая внимания на выжидательное выражение лица миссис Шепард, он посмотрел в сторону соседнего дома. Когда его взгляд упал на окно второго этажа, он увидел тень, мелькнувшую за плотными занавесками. Майкл ухмыльнулся. Его роза снова шпионила за ним. Ваше сердце учащенно забилось, когда вы заметили, что мистер Лэнгдон повернул голову в сторону вашей спальни, и вы поспешили упасть на колени и заползти под подоконник, молясь, чтобы он вас не увидел. Дрожащими пальцами вы потянулись к жаккардовым портьерам и потянули их, пытаясь скрыть прозрачную органзу ваших занавесок. Вы не знали, зачем вы это делаете, ведь вы обещали себе больше не шпионить за соседом. Это было неправильно и жутко, и Вы чувствовали себя неловко и, что самое страшное, возбуждались от этого. Вы прикусили костяшки пальцев, пытаясь подавить хныканье, которое заставило Вас вздрогнуть. Вот идиотка. Вы притянули колени к груди и крепко обхватили себя руками, пытаясь успокоить бурлящий в голове вихрь тревоги. Влияние этого красивого мужчины на Вас было неописуемым: Вы чувствовали странное влечение и одновременно страх. Таинственная аура мистера Лэнгдона не давала вам спать по ночам и заставляла каждую полночь пробираться на цыпочках к окну, чтобы посмотреть на тусклый свет в окне напротив. Вы удивлялись, почему он всегда бодрствует в столь поздний час. Спрашивать родителей о нем было бессмысленно, потому что они действительно не были большими поклонниками Лэнгдона с тех пор, как вы переехали в новый дом, и хотели, чтобы вы держались от него подальше. Когда вы спросили отца, почему, он пожал плечами и сквозь стиснутые зубы ответил: — Он нехороший человек, — но разве может нехороший человек вырастить в своем саду такие прекрасные цветы? Майкла Лэнгдона все либо ненавидели, либо любили, поэтому и слухи о нем ходили, соответственно, по двум противоположным полюсам: либо крайне печально известные, либо подозрительно небесполезные. Вы попытались провести собственное расследование, но единственное, что вам удалось выяснить, — это то, что родители бросили его в детстве, и воспитывала его бабушка. Предполагалось, что у него есть собственность где-то в Англии или Румынии, что вообще было бы странным выбором. Вам хотелось поговорить с ним, но за последние полгода, которые вы провели в новом районе, у вас не хватало смелости поздороваться с ним, когда он выходил во двор. Вы краснели и смущались, не в силах сформулировать такой простой вопрос, как «Как поживаете, мистер Лэнгдон?», и какой же светской беседы можно было ожидать от вас? На вид ему было не больше тридцати, но он производил впечатление человека опытного, соблазнительного и даже зловещего. Прикусив нижнюю губу, вы вспоминали его великолепное точеное лицо, обрамленное мягкими светлыми локонами, доходившими до плеч. Он всегда был безукоризненно одет, на его отглаженной рубашке не было ни одной морщинки. Вместо того чтобы пойти с друзьями на улицу и предаться веселью, которого желала твоя юная душа, ты часто оставалась дома в своей маленькой спальне и наблюдала за его силуэтом за плотными шторами. Около восьми вечера он любил выходить в сад, и ты видела, как шевелились его губы, словно он с кем-то разговаривал, но с кем — не видела. У Майкла, конечно, не было ни собаки, ни кошки, хотя ходили слухи, что в его саду водились змеи, но их никогда не удавалось увидеть. Он всегда грациозно двигался вокруг своих цветов, касаясь лепестков узловатыми пальцами, и однажды вы поймали себя на том, что представляете, каково это прикосновение. Это была точка невозврата, когда вы поняли, что безоговорочно очарованы безумно красивым мужчиной напротив. Вы чувствовали себя преследователем, но не могли побороть желание продолжать смотреть на него. ХХХ Это было обычное ленивое воскресенье, которое вы решили провести, ничего особенного не делая, тем более что стояла невыносимая жара. Даже деревья выглядели побежденными: листья, которые должны были быть хрустящими и упругими, выглядели дряблыми. Всякий раз, когда ты выходил на улицу, тебе казалось, что солнце вот-вот растопит тебя, и ты превратишься в лужу, поэтому ты сидел на кухне с включенным на максимум кондиционером, читал книги и смотрел что-нибудь по телевизору.        — Клянусь, Лэнгдон что-то делает со своими розами, — сказала твоя мама, вытирая капли пота со лба. Ваша голова тут же поднялась при звуке знакомого имени. — Его сад выглядит как оазис в пустыне. Вы посмотрели в окно, где за воротами виднелись цветущие розы, ирисы и гортензии. Она была права: несмотря на температуру, все выглядело замечательно.        — Я никогда не видела, чтобы он их поливал, — продолжала мама, не обращая внимания на отсутствующее выражение Вашего лица. Вы нахмурились, когда две белые небесные птицы срикошетили, едва появившись в радиусе владений Лэнгдона. Казалось, что вокруг них стоит невидимый щит. Удивившись, вы отодвинули шторы, чтобы рассмотреть их поближе. Что это было?        — Может быть, он делает это ночью? Когда не так жарко, — медленно проговорил ты, не отрывая сузившихся глаз от двери его дома. К девяти часам вечера жара начала спадать, и вы решили, что целый день дома — это уже ту мач, а перед сном неплохо было бы прокатиться на велосипеде. Кроме того, вам нужен был повод, чтобы подобраться поближе к саду мистера Лэнгдона и провести небольшое расследование. Ты понятия не имел, что именно ищешь и не случилось ли чего в его особняке, но комментарии матери и две птицы постоянно прокручивались в твоей голове, вызывая сильное беспокойство.        — Я скоро вернусь! — крикнул ты из гаража, надеясь, что отец услышит тебя сквозь громкий шум телевизора. Катание на велосипеде было одним из самых больших удовольствий лета, когда даже если ты крутил педали, железный монстр с маленькой плетеной корзинкой автоматически вез тебя по улице. Ветер путал теплые пальцы в волосах и трепал белый сарафан с вишневым принтом на льняной ткани. Ноги оставались в движении, а мысли — в моменте и позволяли им вернуться к Майклу. Если бы он был дома, то обязательно заметил бы вас, и что тогда? Вам пришлось бы объяснять, что вы делаете, и это подразумевало бы реальный разговор с ним. Вы нажали на тормоза, останавливая велосипед. Черт. От одной мысли об этом у вас вспотели ладони. Вы посмотрели через плечо, заметив вдалеке белые стены его особняка. Неизвестно, сколько времени вы простояли посреди пустой дороги, обдумывая свой план, но в конце концов велосипед словно начал жить своей собственной жизнью, возвращая вас к владениям Лэнгдона, и все, что вы могли сделать, — это продолжать крутить педали и стараться дышать ровно. Его внушительная фигура была видна издалека еще до того, как вы к нему приблизились. Он стоял, заложив руки за спину, его длинные волосы были завязаны в низкий хвост, а распущенные пряди обрамляли его четко очерченное лицо. Вы крепко взялись за руль и замедлили ход.        — Добрый вечер, мистер Лэнгдон, — вы не могли узнать свой голос, который звучал так высокопарно, что заставил вас сморщить нос от отвращения. Как только ваши ноги коснулись земли, он поднял на вас глаза и улыбнулся своими полными губами. Он шагнул вперед, и у вас перехватило дыхание от его оценивающего взгляда. Майкл даже не пытался скрыть любопытство, с которым он разглядывал ваш сарафан, изучая ваши обнаженные ноги.        — Ах, какой приятный сюрприз, — сказал он певучим тоном и протянул руку. Вы нервно протянули ему ладонь, и он взял ее кончиками пальцев. Он осторожно повернул вашу руку вниз и, согнувшись в талии, прикоснулся губами к вашей коже. Он не прикоснулся к ней губами, а просто провел дыханием по руке, прежде чем отпустить ее. Вы почувствовали, как жар разливается по щекам, окрашивая их в алые оттенки. — Добрый вечер, мисс МС. Вы улыбнулись, стараясь не смотреть на стоящего перед Вами мужчину. Вы впервые видели его так близко, и его вибрация была просто ошеломляющей. Вы чувствовали, как от него исходит сила, излучаемая горячими волнами, не имеющими ничего общего с летней жарой. Он возвышался над вами, несмотря на расстояние и велосипед между вами. Он был красив — от глубины кобальтово-голубых глаз до мягкого выражения его ровного голоса. Можно было поклясться, что он нечеловечески красив. Мистер Лэнгдон, вероятно, привык к внезапным паузам в естественных реакциях людей, когда они замолкали и просто любовались им.        — Извините, я просто… — заикаясь, вы нервно откинули волосы за ухо. — Я просто хотела посмотреть на розы. Вы кивнули в сторону красивых цветов, струящихся и колышущихся вокруг мужчин. Он тихонько захихикал, не в силах отвести взгляд от румянца, сопровождавшего ваши слова.        — Ваш сад так прекрасен, — казалось, что Вы не можете перестать пускать пузыри, — даже в эту ужасную жару. Похоже, что вы действительно любите его, мистер Лэнгдон, — забормотали вы. Нежные распустившиеся лепестки выделялись на траве, купаясь в лучах солнца; воздух благоухал ароматом цветов.        — Не сомневаюсь, дорогая, — сказал Майкл, его голос был низким и медовым, пронизывая все ваше существо. Его длинные, аристократические пальцы коснулись тугих бутонов, где внутри зеленых слоев были цвета, которые в конце концов зажгут новые розы в ярком свете жизни. Он медленно провел кончиками пальцев по стеблю и выбрал одну.        — Мой сад хранит много тайн, — он посмотрел на вас сквозь тяжелые веки и протянул руку, чтобы отдать вам цветок. — Знаешь, все наши желания, которые мы хотели бы спрятать в самых темных уголках нашей души. Слабая ухмылка на его полных губах заставила Ваш желудок перевернуться, а в голове пронеслись воспоминания о том, как Вы наблюдали за ним через окно Вашей маленькой спальни. Вы нерешительно взяли цветок из его рук, и когда Ваши пальцы случайно коснулись его пальцев, Ваше тело вздрогнуло, как будто Вас пронзил свет. Майкл сделал вид, что ничего не заметил, и с невозмутимым видом смотрел на Вас. Единственное, что могло свидетельствовать о его интересе, — это волны глубокого аквамарина, переливающиеся в его глазах. Каждый оттенок казался ярче в отражении солнечного света.        — Спасибо, — прошептала ты себе под нос и положила розу в корзину. Вы не знали, что добавить, особенно после его замечания. Может быть, это был намек на то, что он знает, чем вы занимаетесь? Вы поставили правую ногу на педаль, как будто собирались уходить.        — Надеюсь, вам будет приятно провести ночь, мистер Лэнгдон. Майкл покачал головой и направился к старинным воротам, держа в руках ключ, которого вы раньше не замечали. Он открыл их одним движением руки и прислонился к богато украшенной двери.        — А как же сад? Я подумал, что вы захотите его увидеть. Вы посмотрели на него широко раскрытыми глазами.        — О, вы уверены, сэр? — Вы спросили нерешительно: — Я не хочу вас беспокоить, к тому же уже поздно, у вас наверняка есть другие планы…        — С удовольствием покажу вам окрестности, — прервал вас на полуслове его бархатный голос, и вы замерли, зачарованные его глазами, которые смотрели прямо в вас. Вы спрыгнули с велосипеда и прислонили руль к воротам.        — Это очень мило с вашей стороны, мистер Лэнгдон, — улыбнулись вы, подойдя ближе. Вы думали, что он отойдет, и вы сможете последовать за ним внутрь, но он ждал, пока вы не оказались в нескольких дюймах от него, почти прижавшись к его груди в небольшом пространстве дверной коробки.        — Пожалуйста, зовите меня Майкл, — на секунду показалось, что мир вокруг замер. Как будто кто-то, отвечающий за завод Великих часов времени, нажал на кнопку, и все остановилось. Вы чувствовали только запах одеколона Майкла. Это было сюрреалистично. Вы разомкнули губы, чтобы что-то сказать, но его глаза загипнотизировали Вас, и Вы поняли, что все это время задерживали дыхание. Лэнгдон был первым, кто разорвал зрительный контакт. ХХХ Прогулки по саду Майкла были одним из самых больших удовольствий, которые вы когда-либо испытывали в своей жизни. Казалось, чем дальше, тем красивее. Многочисленные клумбы окрашивали лужайки в яркие акварельные тона. Миниатюрные кустарники были аккуратно подстрижены, и все, что только можно было пожелать, — это бежать среди них, вдыхая изысканный аромат цветов. Он забавно наблюдал за тобой: как ты наклонялась, чтобы провести кончиками пальцев по нежным лепесткам и понюхать розы, как пунцовели твои щеки, когда ты ловила его взгляд. Майкл не удержался и позволил своей магии побродить вокруг вас, проникая в ваше сияющее эфемерное сознание. Краем глаза он заметил, как его змеи заползают под мраморную скамью, и щелкнул запястьем, приказывая им оставаться на месте.        — Значит, красные и белые розы — твои любимые? — с любопытством спросила ты, поворачиваясь к нему лицом, и он поспешил сложить руки за спиной, как будто ничего не произошло. Его взгляд прошелся по вашему телу, зацепившись за развевающуюся на ветру юбку.        — Красная роза шепчет о страсти, — ответил он, шагнув ближе к Вам, — а белая роза дышит любовью. Да, они мои любимые, — он сделал паузу, думая, не решил ли Бог поиздеваться над ним, послав настоящего ангела. Ангела с дьявольскими желаниями. — Но я также люблю лилии, — Майкл кивнул на клумбу рядом с Вами.        — Вы говорите как поэт, Майкл, — сказали вы, все еще немного смущаясь, что назвали его по имени. Лэнгдон же, напротив, вздрагивал каждый раз, когда это слово слетало с языка. В его голове возникали картины ситуаций, в которых он мог бы заставить вас повторять его имя как мантру.        — Что ж, спасибо, но вынужден вас разочаровать, — его губы скривились в притворной гримасе, — автор этих прекрасных строк — старина О’Рейли, а не я. Желтый шар заходящего солнца сливался с небом, меняя его на оранжевый, а затем почти красный оттенок. Летние закаты — прелюдия к теплой ночи — славились своей красотой. Солнце бросало свои золотистые лучи на светлый хвост Майкла, освещая его, как ореол. Они каскадом падали на деревья и дом, словно райское великолепие.        — Ты определенно использовал их по назначению, — усмехнулся ты, — Боже мой, — вздохнул ты в полном восторге, — как это, должно быть, удивительно — владеть таким прекрасным садом и каждый день бродить по нему. Думаю, я бы в нем заблудился!        — Не все те, кто блуждает, теряются, дорогая. По непонятной для Вас причине Ваши мысли вернулись к Вашим фантазиям о Майкле. Вы считали себя потерянной в них, но что, если Вы просто блуждали? ХХХ Время растворилось в себе в мгновение ока. Вы не заметили, как одна тема обращения перетекла в другую, и наверняка пропустили тот момент, когда Михаил пригласил вас в свой дом. И хотя вы понимали, что злоупотреблять его гостеприимством нельзя, вы не могли сказать «нет» его приглашению.        — Хотите вина? — спросил он, пока вы ходили по столовой, разглядывая роскошный интерьер. Со своего места Вы могли видеть и камин в гостиной, и фамильный герб, украшенный рубиново-красным шитьем, висевший на стене, и антикварную мебель, которая стоила больше, чем Ваша плата за обучение в колледже. Майкл стоял у шкафа, обдумывая выбор вина на вечер.        — Да, пожалуйста, — кивнула ты, проведя костяшками пальцев по скользящей поверхности дубового стола. На нем стояли изысканные наборы тончайшего столового серебра. — Но мне придется положиться на ваш вкус, поскольку в винах я не эксперт. Майкл достал бутылку и открыл ее. В два хрустальных бокала было налито мозельское вино золотистого цвета.        — Хорошо подобранное вино, моя дорогая, — Вы все еще не могли понять, действительно ли он имел в виду это прозвище, или это его обычная манера обращения ко всем знакомым. Вы отвели взгляд, надеясь, что он не заметит вашей широкой ухмылки. — Либо создает прекрасное настроение, либо портит впечатление, — он взял бокал и направился к вам. «Навсегда». Вы кивнули, обхватив пальцами ножку бокала и поднеся его к губам, чтобы сделать первый глоток. Майкл внимательно наблюдал за Вами, ожидая Вашей реакции. Вкус жидкости был прекрасен и богат, она обволакивала вкусовые рецепторы, как едкий мед.        — Это действительно отличное вино, Майкл, — сказала ты, чувствуя, как тепло распространяется по каждой клеточке твоего тела. Он ухмыльнулся, и вы обнаружили, что смотрите на каплю вина на его нижней губе. Его губы, пухлые и розовые, выглядели в миллион раз красивее, чем любая роза в его саду. Вы прикусили внутреннюю сторону щеки, надеясь, что боль поможет вам сохранить рассудок, но чем дольше вы смотрели на него, тем сильнее затуманивался ваш разум. Невозможно было сказать, от чего именно закружилась голова: от аромата изысканного вина или от мистера Лэнгдона, похожего на Восьмое чудо. Мысли, которые вы все это время пытались подавить, вдруг вырвались наружу, как демоны, и затопили ваше подсознание яркими образами. Дыхание сбилось, и вам пришлось сделать еще один глоток вина, делая вид, что вы наслаждаетесь его вкусом, но вместо этого вы использовали его как предлог, чтобы отвести взгляд.        — Я знал, что тебе понравится. Ваш разум пытался придумать любую тему, которая могла бы прорваться сквозь электрическое напряжение между вами, но все, о чем вы могли думать, — это он. Он. Он. Как он целовал вас, смаковал каждый сантиметр вашей кожи — это была всепоглощающая одержимость. Вы прочистили горло, внезапно почувствовав, что вам стало очень жарко, как будто температура повысилась на несколько градусов.        — Я заметила ваш фамильный герб вон там, — вы кивнули в сторону гостиной, — у вашей семьи долгая история? Майкл постучал пальцами по бокалу и отставил его в сторону на обеденный стол.        — Моя бабушка была настолько одержима идеей стать дворянкой, что воплотила ее в жизнь, — он окинул взглядом огромную столовую.        — Ваш особняк прекрасен, — честно сказала ты, глядя на него сверху, — как и ваш сад, и… о боже, там змея! — Вы вскрикнули при виде зеленой змеи, которая медленно пробиралась к Майклу по идеально отполированному полу. Появление незваного гостя было настолько неожиданным, что вы сбили со стола его бокал, и он с громким звуком разлетелся на осколки. Вы задохнулись и тут же упали на колени, чтобы собрать в ладони остатки бокала. Смущение нахлынуло на Вас волной, и Вы почувствовали, как на глаза навернулись слезы, готовые вот-вот пролиться от унижения, которому Вы себя подвергли. Все казалось неправильным. Мне так жаль, — прохрипел Вы прерывающимся голосом, — Майкл, я не хотел… о Боже, мне так жаль… Я заплачу за стекло, обещаю… я просто…        — МС, — прервал он вас мягко, но строго. Все еще стоя на коленях, вы подняли взгляд на него, чтобы встретиться с ледяным огнем его глаз. — Встань. Вы тяжело вздохнули, но повиновались, медленно вставая на шатающиеся ноги. Он осторожно взял осколки разбитого стекла из ваших рук, стараясь не оставить порезов на нежной коже. Майкл отложил их на толстую хлопчатобумажную салфетку и взял чистую, чтобы вытереть вино с Ваших ладоней.        — Все в порядке, — сказал он, внимательно осматривая Вашу кожу на предмет микропорезов, которые он не заметил, — ничего страшного. Легкое прикосновение его пальцев успокаивало. Вы посмотрели через плечо Майкла, пытаясь заметить рептилию, но не увидели ее.        — Я видел змею, — прошептал ты, — вон там. Он отложил салфетку в сторону, но не выпустил Ваши руки.        — Кажется, я еще не познакомил вас со своими питомцами, — форма множественного числа заставила вас оглянуться, как будто сразу после его слов из ниоткуда выползли бы многочисленные змеи. Значит, это правда, — пронеслось в голове, и вы инстинктивно сжали его пальцы, не понимая, что делаете, — у вас действительно есть змеи. Губы Майкла скривились в улыбке.        — Три штуки, — он сделал шаг ближе, хрустальные бусины стекла хрустнули под его ботинками, но его это, похоже, не волновало. — Не волнуйтесь, они не ядовитые, — ответил он на ваш немой вопрос. — Однако они всегда приходят туда, где есть страх. Вы нахмурились. Его пальцы пробрались вверх по Вашей ладони и обхватили Ваши тонкие запястья. Вы в замешательстве посмотрели на него. Что, если другие слухи оказались правдой? Змея, которую Вы только что видели, выглядела слишком устрашающе, чтобы быть безобидной, и страх, закравшийся в Вашу шею, указывал на то, что беспокойство было не напрасным.        — Майкл, я не думаю, что понимаю, о чем ты, — медленно начала ты, пытаясь вырваться из стальной хватки его пальцев, — уже очень поздно, я лучше пойду… Вы замолчали, когда пальцы его левой руки провели по контуру Вашего лица, но так и не коснулись его. Он одобрительно хмыкнул, когда вы замолчали и просто уставились на него в трепетном восхищении.        — Ты слишком много говоришь, моя дорогая, — сказал он, наконец удостоив тебя своим прикосновением, проведя кончиками пальцев по скулам и резкой линии челюсти, — но ты не говоришь того, что думаешь на самом деле, — его глаза сверкнули в тусклом свете комнаты. Вы сделали шаг назад, но угол стола не позволил вам продвинуться дальше. Вы оказались в ловушке. Майкл был так близко, что это чувство опьяняло. Вы опустили взгляд на юбку своего сарафана, которая, к сожалению, тоже была испачкана вином.        — Чего ты боишься, МС? — он ласкал твою щеку, прохладный металл его кольца оставлял на твоей коже жгучие поцелуи. Они разгорались, как революционный пожар, уничтожая остатки самоконтроля. Вы закрыли глаза, склонившись к его прикосновению. Вопрос был непонятным, и Майкл, похоже, не хотел его уточнять. Люди трусливы по своей природе, поэтому невозможно было понять, что именно он имел в виду, когда спрашивал Вас об этом. Хотел ли он узнать о ваших фобиях или неуверенности в себе? Или о своем маленьком грязном секрете, который вы от него скрывали?        — Да, именно это, — Ваши глаза распахнулись, когда Майкл обратился к Вам с вопросом о Ваших мыслях. Опять.        — Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала ты, не глядя на него. Ваше сердце стучало так быстро, что вы чувствовали, как кровь бьет в висках. Майкл потянулся к бокалу с вином.        — Ты знаешь, дорогая, — промурлыкал он, окуная пальцы в бордовую жидкость и поднося их к твоим губам. Каждое его движение было пронизано манерностью и эротикой. Я не терплю лжи, — прошептал он, обжигая дыханием твое лицо, размазывая вино по нижней губе и надавливая на нее, чтобы ты открыла рот. Вы раздвинули губы, и он просунул большой палец прямо в ожидающее тепло, дьявольски улыбаясь, когда Ваш жаждущий язык обхватил его пальцы. Кислый вкус вина обжег кончик Вашего языка. Он откинул прядь волос за ухо и, наклонившись вперед, прошептал: Скажи мне, котёнок, чего ты сейчас боишься? Почему дрожишь, а? — Его тело было прижато к твоему так близко, что ты чувствовала, как декор его пиджака живет орнаментальными отпечатками на голой коже твоих рук. Вы дрожали от предвкушения встречи с прекрасным мужчиной. Ошеломленная, Вы почувствовали, как его губы нежно коснулись Вашего уха и скользнули к чувствительному месту за ним. У Вас перехватило дыхание, когда он оставил нежный поцелуй, и колени подкосились. Если бы Вы не ухватились за лацканы его пиджака, то, наверное, сползли бы вниз и распластались в луже перед Майклом.        — Я боюсь себя, — прошептала ты, наклоняя голову набок и позволяя губам Лэнгдона добраться до сухожилий на твоей шее. Его правая рука скользнула вверх по ноге, поднимая подол платья. Его ладонь легла на мягкую плоть Ваших бедер.        — Почему? Его пальцы прошлись по внешней стороне бедра, а затем, маневрируя между ног, погладили внутреннюю часть. Инстинктивно Вы попытались сомкнуть ноги, которые за секунду до этого Майкл собственнически раздвинул, чтобы скрыть неловкую влажность трусиков, но его крепкая хватка не позволила Вам этого сделать. Вы умоляюще посмотрели на него.        — Это все неправильно, — с трудом произнесла ты, когда он начал наклоняться, продолжая целовать твою шею и спускаясь к декольте, — меня не должно так сильно тянуть к тебе, мы только что познакомились… я даже не знаю тебя. Майкл, казалось, не обращал внимания на Ваши протесты. Язык Вашего тела и Ваши мысли говорили ему совершенно противоположные вещи, и он упивался эйфорией, которая затуманивала Ваш разум. Он обхватил Вас правой рукой за талию, и в следующее мгновение Вы оказались на столе, а он — между Ваших ног.        — Думаю, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, — ухмыльнулся он, играя с бретельками твоего платья. Кончики его пальцев пробежались по хлопчатобумажной ткани, заставив Вас вздрогнуть. — В последнее время ты часто шпионишь за мной, не так ли, МС? Он думал, что невозможно покраснеть еще больше, но Вы доказали обратное. Вы низко склонили голову, кусая от смущения внутреннюю сторону щек. Отрицать правду было бессмысленно.        — Клянусь, я не сталкер, — прохрипела ты, неловко сдвигаясь на столе. Майкл осторожно подложил свои пальцы — те самые чертовы пальцы, которыми, как вы мечтали, можно было бы вас раскрыть — под ваш подбородок, заставив вас поднять на него глаза.        — Меня это меньше всего волнует, — сказал он, обводя большим пальцем ваш рот, — меня интересует то, что вы делаете после этого. С каждым словом его глаза становились все темнее; черная бездна смаковала голубые оттенки его радужной оболочки. Он взял вашу руку в свою и потащил ее к клитору, под складку юбки вашего платья. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, о ком ты думаешь, когда прикасаешься к себе поздно ночью. Ваши глаза расширились от этих вульгарных слов; строгий тон его голоса лишил вас дара речи. Все, что вы могли делать, — это смотреть, как он берет вашу руку и проводит ею по нутру. Костяшки пальцев коснулись влажной ткани в самом центре трусиков, и вы поняли, что Майкл тоже почувствовал влагу.        — Кто ты? — спросила ты, и твой рот открылся, когда он стал ласкать твой клитор через тонкий хлопок.        — Человек греха, лжец и обманщик, чьи природные способности Сатана усиливает сверхъестественной силой, чтобы запутать людей в последние времена. признался Майкл. Все это казалось нереальным, вы падали в кроличью нору без шансов на спасение. Ловушка захлопнулась — вы оказались зажаты между противоположными потребностями. Здравый смысл стучался в остатки подсознания в жалкой попытке образумить вас, но душа, отстраненная сущность вашего истинного существа, тосковала по Майклу. Он ни в коем случае не лгал: все его странности имели смысл, складываясь в голове в целостную картину, как пазл. Вы были заперты в страхе и благоговении, в раболепстве и покорности. Его слова потрясли вас, и вы с непривычки почувствовали, что в вашей голове бурлит смесь эмоций. Что, если он маньяк? Психопат? Вы положили руки ему на грудь, пытаясь оттолкнуть его, но ни один мускул не дрогнул.        — Разве вы всегда не считали себя особенной? — Он говорил манящим тоном, и его слова пригвоздили вас к столу. Вы подняли на него брови, и Майкл насмешливо улыбнулся. — Ты всегда жаждала чего-то исключительного, большой тайны, которая откроется только тебе, бессмертному существу, — он обхватил ладонями твое лицо, заглядывая тебе в глаза, — ты думала, что твое одиночество — это предзнаменование, что грядет нечто большее…        — Хватит, — умоляла ты, закрывая глаза.        — Посмотри на меня, — потребовал Лэнгдон, взяв в кулак твои волосы и слегка потянув их, достаточно сильно, чтобы привлечь твое внимание, но мягко, чтобы не причинить тебе боли. — Когда я предлагаю тебе то, что ты хотел, ты отвергаешь это. Почему? Освободи желание, дорогая. Он был повсюду: его руки блуждали по твоему телу, поднимая платье выше, его губы накрывали твои в страстном поцелуе, аромат его одеколона витал вокруг тебя, как серебристый туман. Его губы были как шелк, он целовал вас нежно, но с такой уверенностью и решительностью, что вы были ошеломлены. У вас не было времени осознать происходящее. Он был раем и адом одновременно, затягивая вас все глубже в омут вожделения и желания. Вы стонали ему в рот, когда его язык переплетался с вашим, борясь за доминирование, и тут же побеждали. Вы были как пушинка в умелых руках Майкла Лэнгдона. Сдаваться ему было неправильно, особенно если он был настоящим Антихристом, но в тот момент вы были беспомощной марионеткой в его руках.        — Майкл, — застонали вы, обхватив его шею руками. Он усмехнулся в поцелуе, когда вы признали свое поражение и предстали перед ним. Сдвинув бретельки платья с плеч, он погладил Вашу нежную кожу, добрался до грудей и крепко сжал их.        — Ш-ш-ш, не шевелись, красотка, — вздрогнула ты, когда он стянул лифчик вместе с платьем до пояса и закрыл ладонями соски. Вы были как низковольтная катушка, восприимчивая к его прикосновениям. Невозможно было понять, использовал ли он свою силу, чтобы помочь тебе расслабиться в его объятиях, когда ты вдруг почувствовала себя достаточно смелой, чтобы провести пальцами по его мягким локонам и направить его голову вниз, к твоей груди, жаждущей ощутить его нежный язык. Бархатная лента, скреплявшая его волосы в хвост, беспомощно упала на пол под его ногами. Судя по всему, Майкл умел работать в режиме многозадачности. Смакуя розовые бутоны твоих сосков, он просунул одну руку между твоих бедер, оттянул трусики в сторону и провел кончиками указательного и среднего пальцев по твоим влажным складочкам. Ты застонала, вцепившись ногтями в его плечи. Он все еще был одет в свой безупречный пиджак и рубашку, как будто весь день не было невероятно жарко, а Вы сидели перед ним полуголая. Вы практически дрожали, когда он легко ввел в вас указательный палец, раскрывая вас для себя.        — В каждом встречном ты ищешь что-то особенное, — прошептал он тебе в кожу и согнул палец, потирая костяшкой особенное место внутри тебя. Вы задыхаетесь, ваше тело содрогается от внезапного импульса. — Что тебе нужно? Божественная связь? — Он добавил второй палец, растягивая Ваши тугие стенки. Вы зашипели от неприятного ощущения, которое быстро сменилось удовольствием. Давненько вы не позволяли мужчине прикасаться к себе.        — Ты, — выдохнула ты, откинув голову назад и подавшись навстречу его прикосновениям. Ваши бедра скользили по полированной поверхности стола, встречаясь с пальцами Майкла.        — Хм? — он изогнул бровь и свободной рукой схватил вас за подбородок, грубо заставляя оставаться на месте. — Что это было?        — Возможно, я ждала тебя… о Боже, — ты выгнула спину, выгнув бедра, позволяя его пальцам пронзить тебя насквозь. Сильно. Одновременно он прижал большой палец к твоему набухшему клитору и начал массировать его круговыми движениями, вызвав очередной стон из твоей груди. Он продолжал дразнить чувствительный бутон, растирая, поглаживая, надавливая на него, пока Вы не превратились под ним в мягкое, податливое месиво.        — Она могла бы и подождать, — ухмыльнулся он. — Дорогая, я обязательно выбью из тебя все сомнения, — он поймал зубами мочку твоего уха и игриво прикусил ее. Он провел кончиком носа по твоей алой щеке, и ты чуть не лишилась рассудка от этого интимного ощущения. Тугой узел в животе раздулся от предвкушения. К твоему разочарованию, его пальцы покинули твою теплую сердцевину с неприличным «хлюп». Большие руки Майкла подцепили скомканную ткань Вашего платья и стянули его с ног, отбросив в сторону, оставив на Вас только лифчик, стянутый под грудью, и трусики. Вы покраснели, низко склонив голову и откинув волосы на грудь, чтобы прикрыть затвердевшие соски. Он расстегнул застежку, и бюстгальтер последовал за судьбой вашего платья. Мучительно медленно он опустился перед вами на колени и положил ладони на ваши коленные чашечки, раздвигая ноги. Инстинктивно ты сдвинулась ближе к краю, предоставив ему полный обзор своего мокрого нижнего белья и блестящей киски, проступающей сквозь него.        — Я еще не ужинал. Какое удачное совпадение, не правда ли? Пока он говорил, его пальцы рисовали свободные узоры на обнаженной коже ваших ног. Он погладил нижнюю часть коленей и поднялся к бедрам. Сердце бешено колотилось при виде такого великолепного мужчины, стоящего перед вами на коленях и при этом обладающего огромной властью над вами. Он наклонился вперед и зажал подол Ваших трусиков между зубами, медленно спуская их по Вашим ногам, не сводя с Вас глаз. Майкл обхватил пальцами твои лодыжки и помог тебе согнуть ноги, поставив ступни на стол, так что твоя киска оказалась у него на виду. Его лицо было так близко к твоему пульсирующему центру, что ты чувствовала его горячее дыхание, проходящее по нему.        — Ах, Майкл, — откинула ты голову назад, когда он погладил твои складочки, слегка раздвигая их пальцами.        — Самая прекрасная роза, которую я когда-либо видел, — прошептал он в основном про себя. Как только его язык лизнул широкую полоску от Вашего входа до клитора, Вы ахнули, сбив со стола дорогое столовое серебро в попытке вцепиться в его волосы. Лэнгдон удовлетворенно хмыкнул, явно не обращая внимания на беспорядок, который вы устроили. Он начал лениво обхватывать Ваш клитор, сомкнув губы вокруг чувствительного бутона и слегка посасывая его. Вы подались вперед, застонали и раздвинули ноги еще шире.        — Лучше всякого вина, — заметил он, слизывая бисеринки возбуждения с Ваших пухлых складочек. Он положил правую руку на живот, поглаживая нижнюю часть живота, а пальцы левой руки снова ввели в твое ноющее ядро. Он невероятно хорошо умел находить самые чувствительные места внутри Вас. Вы захлебнулись воздухом и собственной слюной, когда он прикоснулся к вашей точке g, заставив вас выкрикнуть его имя. Волны удовольствия прокатывались по Вашему телу, становясь все более интенсивными с каждым движением языка Майкла и толчками его пальцев. Вы начали тереться о его рот, хныкая, как сучка, и уже чувствовали, как внутри Вас нарастает разрядка.        — Как хорошо, — сокрушенно стонала ты, дергая его за волосы. Ощущение эйфории захватывало, сопротивляться было невозможно. Вы так изголодались по прикосновениям, что, казалось, даже крошечного внимания к Вашим интимным местам было достаточно, чтобы переступить через край. Майкл отстранился, жадно слизывая твои соки со своих губ. Вы застонали при виде его: наблюдать за тем, как такой красивый мужчина вам отлизывает, определенно стоило того, чтобы умереть. Если бы он приказал тебе пустить себе пулю, ты бы с радостью сделала это на этом самом столе, который был твоим личным смертным одром. Он наклонился вперед, чтобы поцеловать вас и дать вам почувствовать вкус собственной сладости. Пока он целовал вас, Майкл снял с плеч пиджак и начал расстегивать рубашку. Вы тяжело вздохнули, прижавшись лбом к его лбу и помогая ему избавиться от ненужной одежды.        — Какая у меня нетерпеливая девочка, — поддразнил он и оставил на твоих губах быстрый поцелуй. — Надо быть терпеливой, киска. Вы позволили своим рукам побродить по его обнаженному торсу, который выглядел так, словно был высечен ангелами и богами из лучшего мрамора. Майкл забавно наблюдал за тобой, предвкушая, что ты будешь делать дальше.        — Как давно ты не позволяла мужчине прикасаться к себе?        — Давно. Майкл быстро расстегнул ремень, быстро скинув чёрные штаны. Вы провели пальцами по заметному контуру его члена через боксеры и подняли на него глаза, словно ища разрешения. Он кивнул, и вы просунули руку внутрь трусов, обхватив пальцами его эрегированный ствол. Майкл вдохнул через нос и закрыл глаза, концентрируясь на неземном ощущении Вашей мягкой ладони вокруг него. Глубокий вздох вырвался из Вашего рта, когда Вы увидели его в полной красе, горячий и тяжелый, с блестящим кончиком и бусинками спермы, покрывающими его головку. Ваша киска затрепетала, когда вы представили, как хорошо вам будет от этого, и вы погладили заметную голубую вену на нижней стороне его ствола. Майкл зарычал на грязные мысли в твоей голове.        — Хорошо, милая, — он нетерпеливо отбросил твою руку от своего члена и поплевал на ладонь, — как бы я ни хотел позволить тебе поиграть еще немного, мне нужно наполнить тебя прямо сейчас, — Майкл начал размазывать слюну по всей длине. Ему не терпелось вогнать в тебя свой член. Лэнгдон взял тебя за бедра и притянул ближе, расположившись прямо между твоих ног. Головка его члена прижалась к твоему сжимающемуся входу. Наклонившись вперед, он медленно ввел его внутрь, не забывая осыпать поцелуями твою шею и обнаженные плечи. Ты застонала от жгучего напряжения и прижалась к бицепсам Майкла, оставляя полумесяцы на его потной коже.        — Ты такой большой, — всхлипывала ты, прижимаясь к его шее. Он нежно поцеловал вас в висок.        — Все в порядке, — ворковал он, поглаживая твою щеку, — ты так хорошо принимаешь меня, детка. Такая хорошая девочка для меня. Он замер, когда последний сантиметр его члена оказался в твоей киске, давая тебе время привыкнуть. Вы еще никогда не чувствовали себя такой охренительно полной. Глядя вниз, на то место, где он и вы были соединены, вы подумали, что Майкл, возможно, действительно разделил вас на две части. Он наращивал темп, втягивая и вынимая себя из твоей киски, оставляя только кончик своего члена, а затем снова заполняя тебя до отказа. От твоих тихих хныканий у него голова шла кругом, и вскоре, когда ты полностью привыкла к его длине, он начал входить в тебя со звериной скоростью.        — Майкл! — Вы вскрикнули и укусили его за плечо, чтобы подавить свой крик, но было уже поздно, и он вырвался из вашего горла, эхом прокатившись по столовой. Он ничего не мог с собой поделать. Вы были нужны ему прямо на этом столе. Сильно и быстро.        — Держу пари, что ты не могла достать пальцами до своих сладких мест, когда играла со своей милой киской, — прорычал он тебе на ухо. Его голос и влажный звук его яиц, шлепающихся о твою попку, были единственным, что ты могла слышать. Майкл слегка приподнял твои бедра, заставив тебя обхватить ногами его талию. Новый угол наклона позволил ему глубже проникнуть в Вас. Вы наблюдали за тем, как он набирает силу, высасывая из вас все живое. Вы провели пальцами по его челюсти, очертили форму носа, восхищаясь идеально вылепленными чертами лица. Он был так нечеловечески красив. Когда он наклонился вперед, чтобы поцеловать вас, его длинные светлые волосы коснулись вашей груди, и вы притянули его за корни к своей раскрасневшейся груди, желая раствориться в нем.        — Майкл, пожалуйста… — в твоей мольбе было все, в чем ты никогда бы не призналась даже самой себе. Майкл, пожалуйста, будь моим любовником. Майкл, пожалуйста, не останавливайся. Майкл, пожалуйста, держи меня в своих объятиях вечно.        — Ты моя, — прошептал он, обхватывая рукой твое горло и оказывая на него давление, достаточное для того, чтобы у тебя подкосились пальцы на ногах и глаза закатились в голову. — Ты понимаешь это? Моя. Он прошептал последние слова в ваш открытый рот и крепко сжал ваше горло. Ты была такой податливой и уязвимой, что ему казалось, что он может сломать тебя в любой момент. Ваша киска пульсировала от его собственничества, сжимаясь вокруг его члена и сводя его с ума.        — Твоя, — задыхаясь, проговорила ты, выгибая спину. Кожа к коже. Ваши тела двигались синхронно. Тяжелый воздух в комнате пах сексом и одеколоном Майкла. С каждым покачиванием его бедер и каждым толчком, направленным прямо на сладкую точку внутри вас, вы приближались к разрядке, и он тоже это чувствовал.        — Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня, — он поднес ладонь к твоему клитору и начал безжалостно его обводить. — Ты уже близко? Он посмотрел Вам в глаза, и Вы кивнули, отдаваясь пронизывающему Вас ощущению. Майкл был безжалостен, он трахал Вас так сильно, что при одном особенно глубоком толчке стол под Вами сдвинулся.        — Да, сэр. Вы почувствовали, как его член начал пульсировать глубоко внутри вас, и мысль о том, что вы не использовали никакой защиты, впервые пришла вам в голову. Вы подняли на него глаза, но не успели и глазом моргнуть, как Майкл замолчал: Не волнуйся об этом, — он провел по твоему клитору большим и средним пальцами, — просто кончи для меня, киска. Ему не нужно было повторять дважды. Ваше возбуждение трепетало от нераскрытой волны наслаждения, сокрушая все вокруг. Каждая клеточка твоего тела была охвачена обжигающим жаром чистого вожделения и желания к Майклу, оберегающему тебя в своих объятиях. Когда фейерверк перед глазами начал угасать, Вы снова перевели взгляд на него. Он вынул член, и вы застонали от ощущения пустоты внутри вас. Майкл несколько раз качнул членом, концентрируя давление вокруг ярко-розовой головки, и с тихим стоном кончил тебе на живот. На его красивом лице отразилось удовольствие: брови нахмурились, а губы слегка разошлись. В какой-то степени ты даже почувствовала себя недостойной того, чтобы смотреть, как он так распадается перед тобой. Некоторое время тишину между вами нарушало только учащенное дыхание. Глубоко вздохнув, Майкл притянул Вас к себе, прислонив Вашу голову к своей груди. Вы по-прежнему прижимались к нему смертельной хваткой, боясь разорвать уютный пузырь, окутывающий вас, как щит. Внезапно вы почувствовали такую усталость, словно в ваши вены хлынула серебристая истома. От лучезарного тепла Майкла и общего состояния полной отключки голова стала тяжелой, и ты устало закрыла глаза, уткнувшись ему в грудь. Майкл рассеянно провел пальцами по Вашим волосам, вдыхая их аромат. Никогда еще он не чувствовал себя таким спокойным и довольным. Он прижался губами к твоей макушке и закрыл глаза, наслаждаясь легкими прикосновениями твоих пальцев, танцующих на его обнаженных руках. В этот момент ничто не имело значения, его безжалостная демоническая сущность была спокойна.        — Думаю, мне пора домой, — прошептала ты. Как бы ты ни ненавидела себя за испорченное настроение, ты помнила, что родители уже заждались тебя, и заставлять их волноваться было последним делом в твоем списке. Ты подняла глаза на Майкла, который провел костяшками пальцев по твоей щеке, и подумала о том, как удивительно переплетаются в тебе невинность и порочность.        — Ты можешь провести эту ночь со мной. Он потянулся за салфеткой, чтобы стереть белые полосы спермы, нарисованные на твоем животе. Ты сомкнула ноги, морщась от пульсирующей боли в киске; было ощущение, что Майкл все еще находится внутри тебя.        — Мои родители будут волноваться, — ты искренне сожалела, и он мог прочитать это в твоих мыслях. Майкл взял свой пиджак и накинул его на твои плечи. Вы покраснели, но натянули ее поплотнее, кивнув ему в знак благодарности. Ваша кожа мгновенно впитала его тепло.        — Пожалуйста, приходите ко мне завтра, — умолял он. Если бы не искреннее выражение его глаз, вы бы ни за что не поверили, что такой человек, как он, хочет увидеть вас снова. Вы смотрели на него с благоговением, и все это казалось вам сном. Всего за день до этого он был вашим соседом, за которым вы шпионили несколько месяцев. Вам нужно было время, чтобы все обдумать и поговорить с ним без вожделения, которое затуманило бы ваше представление о том, что он сказал вам несколько минут назад. Человек греха, лжец, — звучали его слова в вашей голове. Майкл почувствовал Ваши сомнения.        — МС, — вздохнул он, поднося твою руку к губам и целуя каждую костяшку. — Усни сегодня ночью, хорошо? А завтра я тебе все расскажу, только приходи ко мне. — Его голос струился, как аромат под дождем. Конечно, ты придешь к Майклу. Ему стоило только позвать вас, и вы были бы там, готовые предстать перед ним всем своим существом. Вы бросились бы в его объятия, как река, текущая внутри руин вашей груди; руин, которые Майкл оставил своим присутствием. Он разбил ваш внутренний мир на кусочки, но дал вам надежду построить новый. На следующее утро, когда вы проснулись, на вашей тумбочке лежала белая роза с прикрепленной к ней маленькой открыткой. «Сегодня в восемь вечера. Я буду ждать тебя, моя роза», — написал замысловатый почерк, и ты улыбнулась, прижимая бумажку к груди.