месть всегда подаётся холодной

Раннее солнце пробивалось сквозь шторы, заставляя жмуриться и мешая. Просыпаясь, Клаус почувствовал в своих объятиях медленно дышавшее теплое тельце. Пятый ещё спит. Парень мелко потянулся, приоткрывая и тут же закрывая заспанные глаза. Не став будить Пятого, он аккуратно встал и поплёлся на кухню. Поставил кофе и залез в ноутбук. Спустя какое-то время, прислушавшись, уловил тихие шаги, и вскоре в коридоре показался сонный Пятый. Он был в одной длинной футболке, что почти доходила до колен, с одеялом на плечах, которое держали тонкие пальчики, и на ногах красовались мягкие тапочки. Вид был только проснувшимся: растрепанные волосы, ресницы медленно моргали, а сознание было ещё затуманено недавним сном. — Доброе утро, — начал Клаус, — Как себя чувствуешь? — Привет, — только лишь ответил Пятый. Клаус улыбнулся и расставил руки, приглашая в объятия. Пятый медленно подошёл и юркнул к Клаусу, обвивая ручками вокруг шеи, умещает голову на подставленном плече. — Иди ко мне, заяц, — говорит Клаус и усаживает мальчика к себе на колени. Пять ещё сонный, но такой счастливый. Обнимает Клауса в ответ, потираясь щечкой о его плечо. — Кофе будешь? Пятый издал хриплый звук наподобие «угу». После чего в мальчишеские лапки передали кружку с уже не горячим кофеем. — Пока ты спал, я записал тебя к психологу. — Зачем? — удивился мальчик, облизывая губки. — Ты сам знаешь, — Клаус вздохнул, — На один двухчасовой сеанс. Если не понравится, не буду больше записывать. — Хорошо… Спасибо. — Не за что, — Клаус поцеловал его в шею, — Будешь завтракать? — Да, хочу яичную, как ты готовил в прошлый раз, — отвечает Номер, подставляясь под горячие губы. Клаус, взяв за талию, усаживает мальчика на стул, где сам сидел ранее. Пять в ответ тихо ойкнул и поморщился. — Синяки всё ещё болят, — ответил он на вопросительный взгляд Клауса. Сочувственно проскулив, парень аккуратно обнял Пятого со спины и поцеловал в ямку за ушком. — Главное, что ты жив и сейчас со мной, — его теплые ладошки проскользнули под футболку мальчика. Едва касаясь, Клаус оглаживает молочную кожу, поглаживая. Успокаивающие поцелуи рассыпались по всей шеи и дальше, на сколько позволяла отодвинутое горло одежды. Пятый в самом деле таял, позволяя везде себя трогать. — Я бы хотел остаться у тебя на пару дней, — прикрытые в расслабление глаза и спокойный голос Пятого. — Конечно, — Клаус целует его в плечо, поверх ещё одного синяка. — Съездим за моими вещами? — Угу, отвезу тебя на сеанс и могу заскочить в квартиру. Пятый кивнул. Вскоре и ласкающие губы отдались от юного тела. *** От уборки Клауса отвлек звонок в дверь. Открыв, перед собой он увидел в деловом костюме мужчину средних лет. — Добрый день. Вы к кому? — успел первым спросить парень. — Добрый день, старший лейтенант Стилтон. Клаус Шиэн, вы? — Да, — ответил он. Сердце как в пятки ушло. Не может быть, что его так быстро нашли и сейчас для Клауса всё будет кончено. Но пока ему не высказали обвинения, парень натянул маску спокойствия. — Вчера на улице «4-го июля» было совершено убийство. Вам что-нибудь известно об этом? — Стилтон наклонил голову. — Нет, я же там не живу. — Свидетели говорят, что видели вас сегодня выносящим сумки из квартиры 120, где проживает некий Пятый Харгривз. — Да, это мой друг, он живёт на той улице. Попросился пожить ко мне на недельку. — По какой причине не сказал? — Нет. А разве это имеет какое-то значение? — Имеет. Вам не кажется странно, что молодой парень просится домой к своему достаточно взрослому другу, — мужчина недоверчиво повел бровью. — Нет, с чего это? Вы меня в чём-то подозреваете? — Нет. Вот вам моя визитка, если вдруг что-то вспомните, звоните, — следователь протянул Клаусу визитку, после чего поправил галстук и расправил пиджак, — Всего доброго, — на этих словах мужчина развернулся и направился к лифту. Клаус ещё недолго посмотрел ему в след, прежде чем закрыть дверь. *** Закончив у врача, Пятый набрал Клауса, ведь тот настаивал, чтобы мальчик старался не ходить нигде в одиночестве. Он и не упирался. Всё же приятней идти, болтая с кем-нибудь, чем в шумной тишине города. Клаус вскоре приехал на одном из автобусов. Уже из окна транспорта он махал рукой, а когда вышел, накинулся с объятиями. Для людей на улице это буквально выглядело, как любящий отец обнимает своего сына. Но они же не должны целоваться…? В сторону пары полетели осуждающие взгляды, которые заметил лишь Клаус, уводя Пятого в противоположную сторону. — Мы не поедем? — спрашивает Пять, сплетаясь в ответ пальцами в замок. — Прогуляемся, а то эти душные автобусы. Ух, просто ужас. Проходя ещё одну остановку, они подходят к парку, в котором планировали погулять. — Слушай, тот бездомный, который на тебя странно посмотрел, всё ещё идет за нами, — Пятый сказал в пол голоса, чтобы только Клаус его услышал. Клаус обернулся, но Пять его быстро одернул. — С ума сошёл? Не поворачивайся! — шикнул не него Пятый. — Не паникуй, милый. Он просто идёт туда же, куда и мы. — Пока мы не прошли мимо, он почему-то стоял, — Пять буркнул под нос. Клаус, очевидно, понимал, почему и кто его преследует, но не стал показывать панику перед мальчиком. Если начнёт задавать вопросы, то он просто не сможет врать Пятому в глаза. — Ты, кстати, хочешь кушать? Может, зайдём куда-нибудь? — Давай. Надо же слежку с хвоста скинуть. У Клауса чуть не остановилось сердце, пока он не понял, что Номер просто шутит. *** — Что говорит психолог? — начал Клаус, повернув голову в сторону мальчика, но не прекращая нарезать овощи. — О, она очень хорошая. Говорит, в том, что случилось, нет никакой моей вины, что такие люди должны нести наказание. И посоветовала обратиться в полицию. — Полиция не нужна. Они уже понесли своё наказание, — нож заскрежетал по досточке, когда Клаус отправил нарезку в чашку. — Да? А что случилось? — Сегодня приходили из полиции, ничего серьезного, но сказали, что вчера ночью около твоего района эту банду всю перебили. — Оу, — в голосе Пятого промелькнула радость. — Что там произошло? — Не сказали, думаю, что это разборки с другой бандой, — Клаус пожал плечами. Парень радостно улыбнулся и, повернувшись корпусом, взглянул на Пятого. — Как говорится, не наши проблемы. Пятый в ответ улыбчиво согласился, качнув головой. *** — А я всё хотел спросить. — О чём же? — мелодично говорит Клаус, отпивая чай. — То, что случилось тогда со мной… В начале лета… Это всегда больно? Клаус понимающе кивнул, наблюдая как мило Пятый пережевывал пряник. — Нет, дорогой мой. Насилие никогда не бывает приятным. — А если не насильно? — Пятый отхлебнул кофе. Кудрявый взглянул в глаза мальчика, будто ища в них подвох, и снова опустил взгляд в кружку. Недолго помолчав, он продолжает: — Нет, послушай, секс приятен, но не когда тебя насилуют. Это всё правда ужасно, и мне очень жаль, что тебе пришлось пережить такое… Клаус остановился и полностью повернулся к Пятому, чтобы взять его теплые ручки в свои и посмотреть в глаза. — Но с человеком, в которого ты влюблён и любишь всем сердце.. Это незабываемо, до мурашек по всему телу. — Я очень люблю тебя, — Пятый поддался вперёд, смотря в манящие омуты зеленый глаз. Мягко положив ладошку на щеку мальчика, Клаус молча спрашивает разрешения, прежде чем накрыть его губы. Не торопливо, боясь спугнуть, проводит язычком по его губам, размыкая их и проникая внутрь. Обводит мягкие десна, сливаясь с юрким языком в танце. Медленном и тягучем. Они отстраняются друг от друга. — Клаус, мы можем попробовать? — прошептал он в самые губы. — Ты уверен? Не думаю, что ты готов. — Клаус с волнением в глазах смотрит на Пятого. — Был бы не готов, я бы не стал говорить. Пятый утягивает Клауса в новый поцелуй. В более настойчивый и требовательный. С приглашения перелазит на его колени, обвивая ручками шею. Не останавливается и продолжает целовать, чувствуя вибрацию между ними из-за стонов Клауса в губы. Кудрявый заползает под рубашку мальчика, обводя холодными пальцами чувствительную кожу. Спинка тут же покрылась толпой мурашек. — Мы столько раз это проходили, — начинает Клаус, отстраняясь. — Но до секса так и не дошло, — поддерживает его Пять, — Давай уже сделаем это. Клаус быстро целует его в губы. — Пойдём, на кровати нам будет удобнее, — соблазнительно тихо произнес старший. Внизу живота от такой фразы только сильнее утяжелилось и стало мокрее. Пятый сползает с колен парня, вставая на ноги, немного ждёт, и они вместе направляют в спальню. Только сейчас он понял, как ему неловко. Как сильно горят ушки и щеки, которые уже, наверное, залились краской. Пятый уселся на кровать, пока Клаус закрывал дверь. Не на ключ, а просто прикрыл для спокойствия и комфорта Номера. — Ручки трясутся? — сказал через усмешку Клаус, увидев волнение Пятого. Пять выдавил улыбку. Ему правда, очень неловко. Присутствовало некое волнение, что он может сделать что-то не так или, наоборот, сделать, сказать что-нибудь неуместное. — Не волнуйся, первый раз не будет всё так гладко. Если тебе стыдно, просто раздевайся. Клаус берётся за края рубашки Пятого и ждёт, пока он не расстегнул верхние пуговицы. И снимает через верх, взъерошивая волосы мальчика. Откладывает в сторону, разглядывая сияющими глазками молоденькое тело. — Тогда ты тоже, — вымолвил Пять, потянув ручки к футболке старшего. Клаус с помощью парня стаскивает одежду и отбрасывает её к рубашке. Поманив Пятого в поцелуй, он мягко давит на его плечи, укладывая спиной на кровать. Руки разгуливают по груди, плавно переходя на правильную талию. Отрываются от обкусанных губ к бархатной шеи. Клаус нежно оставляет поцелуи на недавно заживших синяках на теле. Продвигаясь дальше, он проводит плавную дорожку из поцелуев. Почувствовав короткий поцелуй на соске, Пятый тихо ахнул и, подняв голову, взглянул на Клауса. — Если я сделаю так, тебе не будет больно? — задаёт риторический вопрос, наклоняясь. Достав, Клаус касается кончиком языка бусинку. И когда получает одобрительный вздох Пятого, прижимается, обводя уже весь ореол соска. Пятый заливается краской и издаёт свой первый протяжный стон. Горячие дыхание и юркий язычок творят что-то очень приятное, что не хотелось бы Пятому останавливать. Вскоре, уделив немного внимание другому соску, Клаус возвращается к губам Пятого. Проникает внутрь и целует плавно, но настойчиво. Любимые губки были настолько сладкими и желанными, из-за чего Клаус буквально вылизывал их. Пятый сладко помыкивает, запутав пальцы в кудряшках верхнего. Горячие тела прижаты друг к другу, а звуки влажного поцелуя становились только более развратными и страстными. Клаус настойчиво потирался о пах Номера, чувствуя его сильное возбуждение. Отстранившись, старший сначала снимает оставшуюся одежду с себя, а потом вместе с бельём стаскивает джинсы Пятого. Неловкость всё ещё поедала мальчика и, не зная, куда деть руки, сложил на груди, как бы прикрываясь. Заметив это, Клаус целует его чуть выше пупка, накрывая бывший синячок. — Всё хорошо. Не стесняйся. Ты очень красивый, — делает комплимент он, беря ручку Пятого в свою. Мягко перебирает пальчики, успокаивая. Кудрявый ведёт мокрую дорожку из поцелуев к промежности, опаляя горячим дыханием кожу, покрывающуюся мурашками. Медленно берёт влажную головку, посасывая. Пятый сразу реагирует протяжным и громким стоном, чуть сжимая руку Клауса в своей. Он прерывисто и шумно дышит, пока Клаус вбирает плоть глубже. Номер, кажется, ещё никогда не испытывал такого наслаждения, как сейчас. Клаус с точностью профессионала ведёт языком по всей длине вверх и, наконец, ласкает уретру. Старательно проталкиваясь, получает в ответ отрывистые томные вздохи. Выпуская член из плена рта, глядит на разгоряченного мальчика. Такого красиво и сладкого. Оставляет долгий поцелуй на ещё пока влажной головке. — Ты готов к самому интересному, малыш? — Да… Очень хочу. Клаус хитро улыбается, потянувшись ко своей прикроватной тумбочки. Вскоре вытаскивает оттуда небольшой тюбик с арбузной смазкой. — Как хорошо, что мы делаем это у меня дома, — покручивая перед мальчиком тюбик, сказал Клаус. — Ты думаешь, у меня не найдётся детского крема? — осмелев, говорит Пятый. — Подъёб зачтён, — хмыкнул он. Клаус сам пододвигается и немного подтягивает Номера, раздвигая его худые ножки, и закрепляет их у себя на бедрах. Открыв одной рукой крышечку, он выдавливает немного геля на пальчики. И в следующею секунду Пятый почувствовал на себе холодную смазку, вкусно пахнущую и скользкую. Клаус не решался сразу входить. Двумя пальцами он долго дразнит круговыми движениями, сверля лисьем взглядом. Под этими глазками он плавится. Румянец снова перешёл на уши и горбинку носа. А его взгляд был жаждущим и просящим. Клаус медленно начал вводить один палец. Нежно наблюдая за реакцией мальчика и поглаживая его по коленке. Кудрявый уже не держал за руку, поэтому Пятый в своих пальчиках перебирал простынь. Старший не делал резких движений, входя на две фаланге, постепенно разрабатывая дырочку. Найдя и коснувшись комочка нервов, стал плавно надавливать и массировать круговыми движениями. Пятый сладко постанывает, чувствуя, как в него входит ещё один палец. Движения мягкие и плавные. Клаус настолько нежен, будто у него в руках слиток самого дорого золота. Он наклоняется и целует мальчика, выкладывая всю свою любовь и страсть в пухлые губки. Облизывает и сминает, не забывая ритмично двигать пальцы. Пятый настолько сильно терялся в приятных ощущениях, отчего неустанно скулил в самые губы Клауса. Ещё немного поигравшись с ним, Кудрявый отстраняется, оставив краткий поцелуй. Радуясь глубокому и сбившемуся дыханию Пятого, неспешна добавляет третий палец. Закатив глаза, Пять громко простонал. В звуке не слышалась боль – голосок был затянут блаженством. С обкусанных губ пару раз слетел выкрик имени старшего. Клаус, приложив палец к губам, издал длинное шипящее «ш». — У тебя славный голосок, малыш, но не хочу, чтобы за стенкой нас услышали, — произнес он, поглаживая мальчика по ноге. Пятый кивнул, снова покрываясь сильным румянцем. Три пальца легко входили в дырочку, принося Пятому невероятное наслаждение — сдерживаться было невыносимо. Номер сильнее прикусывал губы, приглушая свой голос. В один момент Клаус отстраняется, и все приятные ощущения исчезли. Он спускается на пол и пододвигает Пятого за собой, располагая его удобно на краю. И теперь заботливо подставляет под голову мальчика подушку. Дотянувшись за оставленным тюбиком, Клаус щелкает крышечкой, а потом выдавливает нужное количество смазки. Сперва, коснувшись себя, кружит пальчиками по сокращающемуся колечку мышц, хорошенько смазывая. Подставляет член ко входу и продолжает дразнить. Играясь, ехидно наблюдает, насколько сильно нервничает Пятый. Он перевозбужден и не терпелив. — Всё хорошо, зайчик. Не нервничай, — сказал Клаус, плавно войдя. Пятый протяжно ахнул, закатив закрытые глаза. Пять чувствовал в себе только головку, но даже этого хватило, чтобы распознать множество красок наслаждения. Дальше он ощутил много прикосновений. Плавные успокаивающие поглаживания одаривали податливое юное тело. — Ты в порядке? — интересуется Клаус, продвигаясь дальше. — Да, — шепчет он в ответ, — Мне очень хорошо. Клаус ухмыляется приятной улыбкой, продолжая плавно качать бедрами. Ласкающие слух стоны Пятого только подкрепляли уверенность парня. Дав привыкнуть, он делает первые глубокие толчки, наблюдая за реакцией мальчика. Ни одна мышца на лице не сигнализировала о боле или дискомфорте. Поэтому, взяв Пятого за ноги под коленками, продолжает поршневые движения в легко нарастающем темпе. Голос Номера и стоны Кудрявого сливались в один возбуждающий ритм. Шлепки тела об тела гулко разносились по комнате, а дышать с каждым шлепком становилось всё сложнее. — Поцелуешь меня? — выстанывает сбивчиво Пятый, прося больше контакта. Клаус наклоняется, страстно целуя губы нижнего. Вся любовь, забота и страсть вложена в этот долгий и мокрый поцелуй. Пятый давно успел перебить дыхание, но всё ровно продолжал старательно отвечать на действия Клауса. Целовать, обнимать и подставлять разгорячённое тело для новых ласк. Подмахивать бедрами для большего слияния. Толчки становились грубее, а стоны Пятого только похабнее. Протянув ручку, Пять дотрагивается до себя. В такт с бедрами Клауса надрачивает себе, получая самый разнообразный букет ощущений. Он последний раз скулит имя Клауса ему в плечо, прежде чем позорно излиться себе на живот. Не заставив себя ждать, старший несколько раз целует Пятого в губы и с протяжным стоном заканчивает на его впалый животик. Несколько минут они лежали так, переводя дыхание, пока Клаус не переложил их на подушки и заботливо укрыл одеялом. Пятый, расслаблено посапывая, улегся на плечо Клауса, уткнувшись ему в шею. Он спокойно и плавно дышит, обдавая кожу Кудрявого теплом. Сейчас не хотелось ничего говорить. Нарушать эту идиллию просто запрещено. Реснички мальчика мелко подрагивали, а сам он был расслаблен. Его искренняя широкая улыбка не сходила с лица, давая понять, насколько Пятый сейчас счастливый. Клаус несколько раз целует темную макушку, на что Пятый, разлепив, поднял глазки на него. Они сливаются в медленном любовном поцелуе. Каждые движения нежные и плавные. Отстранившись, Пятый говорит: — Я засну сейчас.. — Подожди, мой дорогой, — Клаус поцеловал мальчика в лоб, — Зайчик. Отнести тебя в душ? Пятый ответил тихим «угу». Клаус подхватил его на руки. И унося в сторону ванны, расцеловал любимые плечики Пятого. Ночь ещё никогда не была такой спокойной.