Ты мое солнце

Олег осторожно касается губами горячего лба омеги, хмурясь. Температура только поднялась за эти два часа сна, что точно хорошим назвать нельзя, но и будить кажется преступлением. Ну серьезно, Дима так мило свернулся у него на груди, вцепившись холодными пальчиками в руку… Его внутренний зверь довольно урчит, вдыхая счастливый запах ванили и жасмина. Дима мычит, жмурится, прежде чем медленно открыть глаза, затуманенным ото сна взглядом смотря на него. — Олеж? — тянет хрипло, морщась на боль в горле. Ему не хочется ничего делать, только разве что прижаться еще ближе к теплому телу, но куда больше то? И так уже на Олеге лежит почти. Это понимание заставляет неловко отстраниться, чувствуя как начинают гореть щеки. Чего это он тут разлегся вообще? Пора бы и в себя уже приходить, у альф не вечная доброта. Нет, — твердо прерывает свою начавшую просыпаться панику, — это Олег. Олег добрый, милый, понимающий и просто прекрасный. В отличии от запятнанного десятками чужих рук Димы. Так какого хрена он тут пытается себя переубедить? Да, причина немного другая, но теперь тем более нужно убираться от сюда. Олег — лучик добра в этом сером мире, человек, готовый согреть всех своим теплом, ничего не прося взамен. А Дима просто не такой. Он не может так просто открыться посторонним, выражать свои эмоции и чувства, ну, потому что их нет. Последняя мысль заставляет непроизвольно нервно хихикнуть, тут же привлекая внимание Олега. Черт. — Диман? Ты чего? Головой машет неловко, не зная как можно выкрутиться и надо ли вообще что-то придумывать. Иногда нужно ведь говорить правду, да? Но что тогда? Услышит Олег правду, расстроится с утра пораньше и они в очередной раз будут ходить как неловкие пингвины вокруг да около, боясь затронуть опасную тему, но понимая, что надо. Поэтому он натягивает самую успокаивающую и одновременно мягкую улыбку, плавно поднимаясь — Да просто вспомнил, что на тебе уснул, прости за это, — по сути и не ложь ведь. — Да ты чего? — Олег отмахивается безмятежно, взглядом цепляясь за пустые темные глаза. Опять Дима себя накрутил, а его посвящать не стал. Ну вот когда этот дурачок поймет, что все, связанное с ним, Олегом, нужно озвучить ему же? Он мысли еще не читает, хотя видимо скоро научится такими то темпами. Теперь осталось решить — давить или нет. Им бы учиться разговаривать друг с другом, находить разные подходы к проблемам и просто наконец-то понять что изменилось за все эти года. Но и налегать так сразу после стольких недавних откровений кажется чуть ли не бесчеловечным, да и Дима все еще болеет… — Как ты себя чувствуешь? — решает отступить на этот раз, меняя тему. Только в этот раз, — обещает себе, обеспокоенно смотря на согнувшегося в сильном приступе кашля Диму. — Отлично, — хрипит, шмыгая носом. На самом деле как угодно, но точно не «отлично», однако Олег скорее посчитает эту фразу за сарказм, а не ложь по-привычке. Что будет, если начать говорить правду? В детстве никто никому не врал, ведь никогда не было сомнений или подобных страхов. Вот тогда все ощущалось в разы проще, да и жилось приятнее, что ли. Дима и сам знает, что от этой непроизвольной (и намеренной тоже) лжи нужно избавляться, но просто не может. Потому что появится шанс, что он окажется сломленным, слабым и разбитым перед Олегом. Олегом, единственным человеком, которому может доверить себя в таком состоянии. Но от этого еще сильнее натягивает поводок, скорее напоминающий удавку на собственной шее, не в силах себе позволить такое. Потому что Олег не может постоянно смотреть как он рыдает, бьется в истериках или ведет себя не нормально, даже у самого терпеливого и доброго человека в мире нервы когда-нибудь да сдадут! А услышать от него критику, возмущения, правду — будет похоже на самое жестокое убийство, которое только можно придумать. Дима не мазохист, но добровольно ступает на тончайшее лезвие ножа, уже парой неловких движений оставив на нежной коже несколько порезов, которые могут ухудшиться в любой момент. Еще буквально пара шагов и все, из этого будет не выпутаться. Ни ему ни Олегу. А зная альфу… тот конечно выскажет правду в лицо, но после будет винить себя за грубые слова и много чего еще. Так что лучше Дима просто возьмет себя в руки, перестанет рыдать по поводу и без (откуда эти блядские слезы вообще взялись? Сколько лет без них жил и вот на тебе сюрприз) и постарается улучшить их взаимоотношения, желательно прекратив дергаться от каждого движения и искать везде подвох. Хотя, кого он обманывает? Такое поведение уже стало очередной защитной оболочкой, скрывающей болезненно-слабое кое-как трепыхающееся в груди сердце и крохотного зверька, желающего любить и быть любимым. — Кушать будешь? — Олег спрашивает, поднимаясь с теплой кровати, внимательно наблюдая за Димой, невзначай потягиваясь. Тот как-то внезапно погрустнел и еще больше побледнел, ссутулился весь. Напоминает такой комочек грусти и тоски, который так и хочется заобнимать, развеселить и просто быть рядом всегда. По идее, он может так делать, да? Они же пара. Когда Олег видит покрасневшие пустые глазки, в которых даже бликов нет, не выдерживает и садится обратно на кровать, только уже ближе к омеге, на себя тянет, утыкаясь носом в висок. — О чем бы ты ни думал — переставай давай, — шепчет, легко касаясь губами разгоряченной температурой кожи. Ну серьезно, что-то нужно делать со всем этим, только бы с порядком определиться… Если сейчас начинать серьезный разговор — Дима может перенервничать и еще больше ухудшить свое самочувствие, так что не вариант. Тогда температура. — Я не знаю, о чем ты думаешь, — шепчет, успокаивающе поглаживая — но знаю, что не отвернусь от тебя никогда и буду ждать сколько понадобится, — мягко целует в щеку, отстраняясь. Дима непроизвольно тянется к таким нежным и желанным прикосновениям, но вовремя себя одергивает — Ни о чем я не думаю, — бурчит, смущенно пряча глаза. Как только Олег это делает? Словно мысли читать умеет, это вообще законно? — Спасибо, — шепчет, наконец-то прогоняя все мысли, чуть расслабляясь. Если альфа сказал, как он может ослушаться? От этого понимания становится легче, ведь у него есть прямая команда, которой нужно следовать. И что, что эта команда буквально спасла от надвигающейся панической атаки и очередных загонов? Олег довольно улыбается, вставая — Я тебе щас градусник дам, кажется, у тебя температура поднялась, — сообщает, оглядываясь в поисках искомой вещи, вспоминая куда они ее дели пару часов назад. — На, — вручает, отходя к двери — что думаешь насчет чая с лимоном и малиной? — Думаю, что очень его хочу, — Дима отвечает, неловко засовывая градусник под подмышку. Ему и впрямь хуже чем утром, возможно, температура все-таки поднялась до тридцати восьми. — Одни проблемы от меня, — шепчет одними губами, смотря на закрытую за Олегом дверь. Осторожно облокачивается на уже холодные подушки спиной, старясь сдержать рвущийся из горла кашель. Всего один день болеет, а уже устал, ну что за дела-то? Как-то резко вспомнилось как в школе намеренно заболеть пытался, а сейчас жалуется сидит. Что это, если не старость? Усмехается сам себе, намеренно думая о чем угодно, но не о своей проблематичности, безнадежности и многих других отрицательных качествах. — Дим, че там? — Олег заходит, осторожно неся две чашки чая, старясь не пролить ничего. Он градусник достает, мутными глазами цепляясь за расплывающиеся значения — Тридцать восемь и, — запинается, не в состоянии рассмотреть маленькие полосочки сбоку — шесть? — предполагает неуверенно. Олег хмурится, забирая градусник и протягивает одну из чашек — Тридцать восемь и восемь, — поправляет, вспоминая есть ли у него нужные лекарства. Вообще, конечно лучше бы не заниматься самолечением, а врача вызвать… Он на Диму смотрит неуверенно, начиная — Диман, лечиться надо, — перед фактом ставит, поджимая губы, сомневаясь, стоит ли спрашивать или нет, но через несколько секунд все же решается — ты не против врача? Такое уточнить обязательно нужно. Дима встречал других людей только на улице, когда уходил, но там было много пространства и можно было сбежать в любой момент. Здесь же все по-другому. В квартире будет находиться незнакомый ему человек, а если вспомнить то, через что пришлось пройти омеге… Олег конечно точно не уверен, но точно знает, что как минимум нужно уточнить. Дима всем телом сразу же напрягается, сжимая чашку теплого сладкого чая в руках. Он не хочет видеть кого бы то ни было незнакомого, а тут еще когда у него столь уязвимое состояние… это все кажется вдвойне плохой идеей. Но, сбегать от врачей как от чумы — не сильно нормальный поступок нормального человека. А он же нормальный, да? Поэтому кивает согласно, сглатывая вязкую слюну. Нужно доказать и Олегу и себе, что с ним все в порядке. Просто обычный омега с чуть тяжелым прошлым. Омега, который полностью соответствует своему альфе. Олег выдыхает, хватая телефон с тумбочки и набирая номер хорошего врача с выездом на дом. Можно было бы позвать родителей Димы, но никто из них еще не готов к подобной встрече, а значит, пока что лучше будет повременить. — Он будет через двадцать минут, — сообщает, унимая нервно скулящего зверя в груди. Чего нервничать, если совсем скоро приедет проверенный временем врач, который уж точно скажет нужно ли волноваться или Дима поправится за считанные дни. Вот только на душе как-то неспокойно, показывая, что к сожалению все будет не так уж и просто. Дима отпивает вкусный чай, чувствуя как уменьшается противная боль в горле, пытаясь успокоиться. Если сейчас у него кто-нибудь спросит что за хуйню он творит… ну, здесь можно только задаться тем же вопросом и побиться головой о ближайшую стену. Может, хоть так мозг на место встанет. Прекрасно зная, что не перенесет постороннего человека, — тем более мужчину — рядом с собой в таком состоянии — просто взял и сказал ровно противоположное. А уже ведь даже не отвертишься никак, вот что он скажет? «Олеж, прости, я только что соврал, давай пожалуйста без врачей обойдемся, а то я боюсь сдохнуть от паники и страха»? Очень похоже на нормального человека. Хотя, с другой стороны, Олег что так что так подумает что он с ума сошел, значит, можно попробовать побыть рядом с незнакомцем. Вот только нужно ли… Но это все равно лучше, чем говорить альфе о лжи, еще и столь наглой. Люди в принципе не любят, когда им врут, а тут уже есть два человека, которые пострадали из-за него. Врач, который уже едет, и Олег, просто надеющийся на правду от своей пары. Назад поворачивать уже нельзя. Вот прям никак. Олег немного хмурится, желая еще раз уточнить у Димы все ли в порядке, но останавливает себя, понимая, что может таким образом повлиять на омегу. Чего точно не хочет. Он видит сомнения в темных глазах, видит подрагивающие пальцы, крепко вцепившиеся в чашку чая, и видит напряженные плечи. С удовольствием сказал бы прямо сейчас, что все отменяется, дабы Дима просто выдохнул спокойно, но это врач. И нужно знать из-за чего вообще омега заболел, ведь причин может быть масса: грипп, простуда, нервы, преддверие течки… Да и Диму по-хорошему уже давно стоило показать врачу, ведь хрен знает, что с ним делали все эти пять лет. Олег решил, что все это они обсудят, когда пройдет немного времени, все устаканится и станет более-менее понятным. Так может уже пора? Да, он готов все что угодно сделать, дабы Диме было комфортно, но и про здоровье забывать не нужно точно.