Синяки под глазами стоило бы замазать, прежде чем идти на работу. Угрюмый вид врача не обрадует ни одного пациента. Однако, сегодня мне было не до этого. Я долго не мог уснуть. В голове роились мысли о встрече с Хрусталёвым, о разговоре с Димой и о наших объятиях.
Демон ушёл по-человечески, через входную дверь, поблагодарив за ужин и хороший вечер. После наших объятий я долго не мог придти в себя. Выкурил половину пачки сигарет, случайно разбил бокал и ощущал опустошенность внутри себя. Но не такую, когда высасывают энергию, а наоборот – мне хотелось ещё.
Энергия демона будто впиталась в тело, обогащала его теплом и, даже, слегка припекала. Раньше его прикосновения оставляли ожоги на коже, а теперь мне их не хватало.
Наверное впервые мы с Димой попрощались на хорошей ноте. Он не испарялся в клубах дыма и не затаивался в темноте комнаты, следя за моим сном. Демон просто ушёл и пообещал увидеться завтра.
Растираю лицо, чтобы придти в себя и допиваю второй двойной эспрессо. Не помогает ничего из того, что придумало человечество для обретения бодрости.
Скрип открывающейся двери заставляет посмотреть на проход. Брюнет быстро заходит в кабинет, на его лице улыбка, а в руке стакан с кофе:
— Выглядишь не важно, – парень надевает солнечные очки на голову, а сам садится на кожаный диван.
— И тебе «доброе утро».
Он закидывает ногу на ногу и, поставив стакан с напитком на пол, растягивается по спинке дивана:
— Я только что видел его на парковке и решил составить тебе компанию. Очень интересно послушать, что болит у этого мудака.
Мне потребовалась пара секунд, чтобы догадаться о ком идёт речь, а так же пара секунд, чтобы наконец придти в себя и зарядиться злостью.
Дима замечает, как сменяется выражение моего лица и подскакивает с места:
— Я буду рядом. Не нервничай.
Мы синхронно поворачиваем голову на дверь, в которую дважды стучат:
— Войдите.
Коренастый мужчина заглядывает через щель и, удостоверившись, что можно пройти, заходит в кабинет.
Он аккуратно по-деловому одет, выглажен и выбрит. На его морщинистом лице царит спокойствие и улыбка.
Поднимаюсь, чтобы пожать Сергею руку, а сам смотрю в сторону левого угла, где стоял демон, скрестив руки на груди. Он выглядел как режиссёр на кастинге актёров в новый сериал: всматривался в каждое движение, щурил взгляд и разглядывал общий план. Сергей «режиссера» явно не видел.
— Очень рад нашей встрече! Долго же пришлось ждать, к вам не пробиться!
— Хороших врачей сейчас не много, вы правы.
Он усаживается на кресло прямо передо мной и расслабляется, будто пришёл к старому другу в гости. Дима же в этот момент встаёт рядом и упирается руками о торец стола. Раньше меня эта ситуация бы сильно напрягла, но сейчас демон вселял спокойствие и уверенность своим присутствием.
— Как вы поживаете? Как съездили в отпуск? – мужчина начинал издалека, – Милая девушка на рецепции мне сказала, что вы ездили в Киров. По делам?
— Нет. Это мой родной город.
Одёргиваю себя понимая, что говорю лишнюю информацию, которая могла помешать делу.
— Ничего себе! Да мы же земляки! – он хлопает в ладоши и расплывается в широкой улыбке, демонстрируя дорогие виниры, – Я прожил там очень долго. Маша родилась там же. Правда, сам я с Перми.
Дима закатывает глаза, но не вмешивается в диалог:
— Это всё очень здорово, но давайте к делу. Вы сдали анализы, которые я рекомендовал во время телефонного разговора?
— Да-да, конечно! – он тянется к своей барсетке и вытягивает оттуда зелёную папку с документами, – Вот, взгляните.
Пока я распаковывал папку, заметил краем глаза, как демон медленно зашагал в сторону, за спину Сергея Витальевича, заведя руки за спину. Дима был похож на сокола, стал кружить над мужчиной, разглядывая его и, вероятно, прокручивал в голове какие-то свои планы. Казалось, что он вот-вот набросится на него и растерзает.
— Хороших врачей сейчас действительно мало… – мужчина, не поднимаясь с места, стал оценивающе разглядывать мои грамоты и дипломы, – У вас наверное такой поток клиентов.
— Пациентов, – поправляю его, продолжая изучать бумаги с анализами, – да, вы правы. Для вас еле выкрал местечко.
— Был у меня такой доктор. Просто мастер своего дела!
По спине пробегает озноб, а руки перестают шелестеть бумагой. Дима, который стоял за Сергеем, тут же оказывается рядом. Парень не говорит ни слова, но я догадываюсь, что у него в мыслях.
— Времена тогда были лихие, – мужчина ставит локти на стол и сцепляет руки в замок, пиля меня взглядом, – а он мог пулю достать одним движением. Даже «ай-кнуть» не успеешь.
— Хорошие хирурги и сейчас ценятся.
— Несомненно! – он словно о чём-то задумывается, поднимая глаза вверх и на секунду замолкает, – Жалко только, убили его.
Кулаки, в буквальном смысле, начинали чесаться и вот-вот смяли бы все листы на столе, но горячая рука демона накрывает мою, останавливая последствия.
Дима просяще смотрит, нахмурив брови и шепчет:
— Не стоит ему показывать своих чувств.
Его шёпот, как вакцина, успокаивает и даёт возможность продолжить общение. Глубоко вдыхаю.
— Представьте себе, застрелили в собственном доме…
Создавалось ощущение, что Сергей понял, кто я и прямо сейчас пытался убедиться в своих догадках, надавливая на события прошлого. Очень аккуратно, даже ювелирно, открывая его с той самой тёмной стороны.
Когда я поднял взгляд, то не увидел яркой улыбки. Это был оскал хищника: прищуренные глаза, кривая ухмылка. Мужчина ковырял мою старую рану и засыпал прямо в неё соль.
— У вас всё в порядке, – подытоживаю и тяжело выдыхаю, захлопывая папку, – я выпишу вам таблетки и после курса всё у вас наладится!
Встаю со своего места, желая, как можно скорее остаться наедине с демоном, но пациент никуда не торопился:
— У этого доктора сынишка был ещё, он единственный выжил в перестрелке, как говорят. Славный мальчишка был!
— Что же с ним случилось? Он пережил эту трагедию?
Хрусталёв, наконец, встаёт со своего места и равняется со мной взглядами:
— Говорят, он спятил.
Кабинет наполняется душным воздухом и молчанием. По лицу собеседника было видно, как он удовлетворился своим визитом, как он всё для себя понял, как он насладился моей реакцией.
Дима же стоял в напряжении не меньшем, чем я. Это ощущалось на физическом уровне. Демон находился прямо за моей спиной и томно дышал в шею, но по ощущениям это было похоже на огромный костёр, что ярко полыхает и вот-вот дотронется до меня языками пламени.
— Ну что ж, спасибо за приём! Думаю, мы ещё увидимся!
— Взаимно, Сергей Витальевич.
Рукопожатия ещё никогда не были так сильно наполнены ненавистью. Вероятно, ни один политический мир не был заключён таким рукопожатием. Моё желание выломать ему руку возрастало с каждой минутой, пока мужчина не отпустил и не вышел за дверь.
Только тогда я смог выдохнуть и, как обмякший овощ, уселся на кресло. Руки тряслись, словно в агонии. Дима тут же поставил на стол стакан с водой и сел на корточки, заглядывая в глаза снизу вверх:
— Ты молодец.
— Он узнал меня, блять.
Хотелось зарыться с головой в одеяло и прокрастинировать часами напролёт.
На обмякшие влажные ладони ложатся горячие руки демона. Он явно пытался привести меня в чувства и, возможно, забрать внутреннюю боль:
— Тебе нужно отдохнуть.
— Я хочу домой.
— Значит мы едем домой.
Он берёт меня под руки и помогает снять халат. Невероятная забота демона пугает и льстит. Я давно не ощущал что-то вроде подобия защиты, такой тёплой и близкой.
Возможно, за очередную отмену записей мне полагается штраф или что-то похуже, но на данный момент мне было абсолютно плевать.
Машину было решено оставить у клиники. Дима посчитал, что я не в состоянии садиться за руль. Такси приехало быстро. Он не исчезал, а сопровождал. Сел рядом, не сводил взгляд, даже когда я отвлекал себя пейзажами за окном. Не заводил разговор. На секунду мне показалось, что рядом со мной не ужасное жестокое существо, а близкий и родной человек.
Зайдя в квартиру, ноги поплелись к спальне. Демон вёл себя спокойно, без привычной наглости и напыщенности, даже когда мы оказались наедине.
Тело тут же приземлилось на кровать и улеглось на бок. Создавалось ощущение, что разум жил отдельно от туловища. Всё болело, как после марафона, но ум оставался ясным. Непонятный для меня феномен. Нервозность выкачала все силы, как сок через трубочку.
Заметив, что Дима собрался уходить, в сердце кольнуло:
— Останься…
Он бросает ничего не понимающий взгляд в мою сторону и слегка хмурит брови. Просьба была непривычной для нас обоих, но меньше всего на свете мне сейчас хотелось оставаться одному.
— Полежи со мной.
Не требовалось больше слов, чтобы демон, сбросив с себя джинсовку, опустился на мягкий матрас рядом. Парень, так же как и я, скручивается калачиком, развернувшись ко мне лицом, не разрывая зрительного контакта.
— Ты мог бы провернуть какой-нибудь свой фокус, чтобы мне стало хоть немного легче? – голос дрожал от бессилия.
Дима, слегка посмеиваясь, протягивает руку к моему лбу и накрывает ей глаза. От него пахнет таким уже привычным табаком с бергамотом, а от ладони веет теплом.
— Я могу снять головную боль, мандраж, но восстановиться тебе поможет только сон.
Он начинает убирать руку, но я ловко схватываю её налету, молчаливо прося оставить ладонь на лбу. Что-то внутри подсказывало, что это помогает и недомогание отпускает. Таинственные силы существа так и утягивали меня в негу сновидений.
Глаза уже начинали закрываться, когда мягкая рука Димы провела по волосам и исчезла. Это было последнее, что я видел перед тем, как уйти в царство Морфея.
Он ушёл. Во благо своим чувствам, или же моим. Близость, возникавшая между нами становилась слишком опасной. Это неведомое чувство, что прорастало внутри меня, пугало, заставляло всякий раз заглянуть вглубь сознания и искать ответы на вопросы: что то со мной не так?
Когда мне удалось проникнуть в сознание парня при наших объятиях, меня настигло непонятное чувство, сопровождающееся лёгким возбуждением. Такого раньше никогда не было и, вряд ли, с кем-то повторится вновь.
Порой он напоминал бродячего котёнка, которому срочно требовался приют, но из-за боязни людей постоянно боялся идти к чужаку на руки. Хотя я и не считал себя чужим для демона.
За прошедший день я ощутил необыкновенную тягу и потребность в нём. Ранее мне никогда не доводилось испытывать нечто подобное. В демоне виднелось всё меньше зла и проявлялось больше хорошего.
Сон утянул, практически, сразу как я прикрыл глаза. Где-то в подсознании я боялся вновь увидеть кошмары, почувствовать страх и пережить те эмоции, что испытывал при стрессовых моментах. Но ни одного сна мозг сегодня не спроецировал. Наоборот, так сладко и крепко мне давно не спалось.
_________________
Каким запахом обладает любовь?
Сладким?
Едким?
Может, наоборот, не приятным?
Для демона этот вопрос значил слишком много, ровно столько же сколько значил Костя. Он был готов разгадать новый для себя ребус под кодовым названием «чувства».
Страх таился в его сердце, не покидал не на секунду. Все его будни были наполнены волнением, копившимся внутри, как воздушный пузырь. Он постоянно боялся, что всё прорвётся наружу, испортит отношения, которые только стали переходить на новый уровень.
Всё отягощалось постоянными призывами из Ада. Где-то с неделю они тревожили, капали на мозг и заставляли о них думать. Диму искали внизу. Оттого успокоения в мире людей найти не удавалось.
Это было похоже на потягивания за невидимые ниточки. Демоном, по-сути, никто не управлял, но постоянное больное ощущение во всём теле давало знать – о нём не забыли.
Дима не сразу ушёл из квартиры Гецати. Около часа демон пролежал рядом, контролируя сон мужчины, следя за его дыханием и дрожью ресниц.
Когда парень, наконец, позволил себе взглянуть в глаза Кости, он окончательно и бесповоротно пропал. Не оставалось даже шанса на спасение. Теперь Дима связал себя незримыми цепями с мужчиной, без возможности вернуться в привычное русло. Он больше ни минуты не сомневался в своём желании вечно смотреть в его глаза.
На улице пахло сыростью. Только что прошёл дождь и небо, уже очистившееся от гнетущих туч, окрашивалось в различные цвета розовой палитры. Свежий воздух насыщал лёгкие кислородом, дурманил и не отпускал обратно в помещение.
Диме доставляло неимоверное удовольствие прогуливаться по улицам, особенно если уже вечерело. Но именно сейчас его не покидало чувство преследования. Как сумасшедший, парень начинал оглядываться по-сторонам в надежде увидеть то, что скрывалось в тёмных углах.
Резкий рывок сзади отбрасывает Диму назад, как только он заворачивает за угол соседнего дома. Пульсирующая боль проявляется в области затылка, но почти сразу стихает.
— Привет, мой старый друг!
Развернувшись, брюнет наблюдает лица тех, кого меньше всего на свете хотелось бы видеть – Белиал, Астарот и, во главе Верховных стоит Асмодей, невероятно радостный встрече.
Они окружают младшего, из-за чего ему приходится задирать голову, чтобы смотреть им в глаза:
— Как жизнь земная? Всё ли у тебя в порядке?
Дима, пытаясь спасти себя самого от панической атаки, глубоко вдыхает и выдыхает, а после ловко встаёт на ноги. Ему не было никакого дела до трёх Верховных, что пришли над ним поглумиться.
Сильная рука рыжеволосого Белиала сильно сдавливает горло. Ноги младшего болтаются над землёй, когда демон приставляет его к холодной кирпичной стене. Воздух в лёгких кончался:
— Ты не слышал вопроса, щенок?
— Что вам нужно?
Они синхронно смеются и переглядываются. Белиал отпускает тонкую шею и отряхивает руки, будто дотронулся до чего-то грязного.
— Мы так долго не виделись, а ты сразу о делах… – Асмодей двумя пальцами отодвигает спавшую на лоб чёлку Димы и подходит ближе, – Ну да ладно. Дел у нас, действительно, полно!
— Мы уже и не надеялись тебя найти, Десимус, – Астарот широко улыбается и заправляет длинную прядь чёрных волос за ухо, – ты отлично спрятался.
— Что вам нужно?
Брови Астарота хмурятся, а взгляд становится суровее:
— Ты нарушил все существующие правила! Наплевал на законы! Тебя надобно казнить!
Сердце младшего демона пропускает удар, но он никак не показывает своих эмоций. Дима продолжает строить из себя ничего не понимающего, но уже готов рвануть прочь.
Асмодей, будто бы сдерживая гнев брюнета, останавливает его речь поднятием руки и тот тут же одёргивает себя.
— У нас есть к тебе предложение, – Верховный сцепляет перед собой руки в замок, продолжая выдавливать надменную ухмылку, – твоя жизнь, каким бы ты ни был, нам очень важна. Ты всё ещё являешься наследником Волака.
Дима морщится слыша имя отца, а в его груди зарождается водоворот из различных эмоций.
— Я не забыл, какое задание поручал тебе ещё в твоём детстве. И не забыл, что оно ещё не выполнено! – Асмодей хлопает в ладоши, – Ты закончишь начатое. Однако, с некоторыми условиями…
— Какими?
Парень встревает в монолог Верховного из-за чего Белиал выходит вперёд:
— Ты оборвешь все связи со своим человеком.
В голове Десимуса всплывает образ Кости. Он прекрасно понимал, что сейчас они переживают, возможно, лучшее своё время, наполненное взаимопониманием и доверием. Когда всё былое стало лишь плохим воспоминанием.
Невыносимо было представлять, что всё это может обернуться прахом, развалиться на части и забыться, будто этого никогда и не было. Однако, Дима прекрасно понимал, что они оба никогда этого не забудут.
Зачем нужна жизнь, если в ней никогда больше не будет улыбки Гецати, его вечного бурчания, их совместных приключений, звездного неба и картошки фри? Думать об этом было страшно неприятно, брезгливо и больно. Мир не существует, если в нём нет этих беззаботных радостей.
Единственное, чем мог утешить себя демон – он сможет видеть это из своего мира. Он обязательно найдет способ наблюдать за Землёй, за Костей.
— Я согласен.
Вот так легко и непринуждённо Дима отвечает, наперекор своим страхам, пытается обмануть устоявшуюся систему.
В ответ ему улыбаются три взрослых демона, оголяя белые зубы. Они довольны своей миссией, всё было не зря. Асмодей запускает руку под подолы своего плаща и выуживает оттуда свёрток бумаги, похожий на древний свиток, а затем демонстративно разворачивает его перед лицом парня.
— Подпиши.
Озабоченный мыслями, Дима быстрым движением левой руки оставляет пару закорючек на помятой материи и выдыхает, словно готов позволить надеть на себя железные кандалы.
— Даже не прочтёшь? – Астарот давится собственным смехом, – Ты был прав, он пойдёт на всё что угодно.
— Перестань! А то он сейчас порвёт её, – Асмодей быстро убирает свиток на своё место и снова хлопает в ладоши, – Надеюсь ты выполнишь все пункты договора до единого.
По холодному телу младшего резво пробежал табун из мурашек. Ему стоило бы читать то, что подписываешь, хотя бы ради своей безопасности. Было абсолютной глупостью верить демонам, что хотят твоей смерти.
— Что..? – он буквально заикается, а дрожь снова не даёт нервам успокоиться.
— Убьёшь своего человека сразу после выполнения основного задания или же подождёшь пару минут?
В эту самую минуту внутри Димы что-то взорвалось. Будто все сосуды в голове разом лопнули и заполнили черепную коробку густой тёмной кровью. Виски запульсировали и он наконец понял – только что он подписал договор не себе, а Косте.
— До скорых встреч, мой дорогой друг!
Асмодей вальяжно машет рукой и они втроём испаряются в дымке цвета асфальта.
Всё вокруг кружится. Во рту разом пересохло, жутко хотелось наложить на себя руки. Парень осел у мокрой кирпичной стены, зажал рот руками со всей силы и, что есть мочи, заорал.
Думать нужно было раньше. Сейчас всё уже было бесполезно. По соглашению двух сторон Дима доводит Гецати до совершения смертного греха – убийства во имя мести, а затем приносит его в жертву, как плату, за собственную жизнь.
Он стучит кулаками об мокрый асфальт, разбивая вдребезги выступающие костяшки, оставляя на камушках кровяные следы. Ему ни чуть не больно. Это, по крайней мере, не смогло бы даже на йоту заглушить душевные терзания.
Парень раскачиваясь, как маятник, клянётся себе, что отомстит им всем. Будь он человеком, его душа уже автоматически была бы поставлена в очередь в Ад, в отряд бесов Асмодея, как грешная.
Когда истерика сходит на нет, брюнет подскакивает с места и несётся на всех парах к знакомому подъезду. Глаза застилают до жути солёные слёзы, образуя пелену, через которую уже было сложно что-то отчётливо разглядеть. Минуя лифт, он забирается на самый верх многоэтажки, наплевав на то, что с помощью способностей мог бы оказаться там в мгновение ока.
Всё, чего Дима сейчас желал, чтобы Костя быстро открыл входную дверь, пока разум не «дал заднюю», чтобы он не успел передумать.
И Костя открывает, смотрит ничего не понимающим взглядом на заплаканного демона, делает шаг назад пропуская приятеля в квартиру и расслабляется, стоя в ступоре, когда влажные пухлые губы существа накрывают его собственные.
Руки Димы плотно сжимают бородатое лицо мужчины, а язык направит прорваться внутрь. Это действие было необходимостью, ведь, возможно, у них осталось слишком мало времени, настолько мало, что демон не успел бы подготовить мужчину к признанию в своих чувствах.
Он хотел дышать с ним одними лёгкими, чувствовать одними нервными окончаниями, звучать одними ударами сердца, в унисон. И если бы умер один, то и второму, непременно пришлось бы умереть. Беспрекословно, быстро и в адских мучениях.
