Танец ворона и совы

25 ноября 2023 года. Деревня Малый Ельник.

      — Затем, что не верю совам, они приносят воронам одно лишь горе! Таким, как вы, не место в нашей деревне. А для кого сделала…       Она говорила дальше, но он уже не слушал, погрузившись в размышления. Линка — сопливая идиотка! Ещё молоко на губах не обсохло, а всё туда же: глупо и безрассудно боролась за свою правду. Карлу дорогого стоило сохранить хорошую мину при чертовски плохой игре, когда Назимов распинался перед жителями деревни, а эта дурёха подала голос. Нет, ну где были Линкины мозги, если она, даже признаваясь в проступке, язвила владыке неба? Ещё и стрельнула глазами в сторону Карла, вроде как «смотри, какая я».       Не оценил. Если надеялась на поддержку, то прогадала. Никому нельзя обижать, притеснять Совку! И в принципе нельзя вести себя точь-в-точь как браконьеры-нацисты. Он же как-то говорил Линке о подруге детства и её семье. Объяснял, что есть нормальные колдуны-совы, нечего вешать на них и на колдунов других кланов все свои невзгоды. Не дошло, видимо. Хотя, скорее, кто-то ей насрал в голову ублюдочными идеями.       Ох, Лина-Каролина... Она ему нравилась всем, кроме фанатизма и двойных стандартов в некоторых вопросах. Смелая, умная, красивая и... страстная во всех отношениях. Как жадно она целовалась, как извивалась под Карлом и скакала на нём! Самые улётные два месяца его жизни.       У Карла и Каролины год назад всё закрутилось так же быстро и сильно, как вспыхивает факел. Потухло, впрочем, так же. Карл и Каролина. Вроде как парные имена, но он не видел её своей парой. Что за отношения, когда она хватается за него и тянет его имя, а он представляет вместо неё другую? Решил, что нечестно, и он так не может.       Она из совершенно детского упрямства так и не приняла отказ, лезла иногда со всякими предложениями. Наверное, однажды сдался бы, если бы не вот это всё. Теперь стало гадко: никаких отношений с нацистами не будет. Он не мог так вот просто плюнуть и растереть, но как Лина могла поверить в такую чушь, разделить совершенно дикие взгляды?       Из размышлений его вырвал тонкий испуганный вскрик. Совка! Метнулся в сторону звука. Кто навредил подруге?! После этой долбаной надписи на заборе ждал худшего. Бежал со всех ног, вытянув из рукава заговорённый нож.       За поворотом подруга лежала на припорошенной снегом земле, обхватив колени правой рукой, и что-то неразборчиво бормотала в бессознательном состоянии. Совка… Опять видение? Спрятал нож, бережно поднял Соню с земли и понёс к дому Албановых. Это всё, чем он мог ей сейчас помочь. Она вздрагивала всем телом, мотала головой. Бедная… Уже во дворе протяжно застонала, а по её лицу покатились слёзы.       — Чш-ш… Всё хорошо, ты скоро проснёшься. Это только сон, только сон, — повторял ей Карл, будто она могла услышать.       Их уже догоняли остальные. Боотур побежал к дверям, но те распахнулись раньше. Открывший двери Мичил тут же отскочил в сторону, буркнув:       — Из окна увидел, что ты свою сову тащишь. Ну чё, клади в гостиную, наверное.       Карл перешагнул через порог, кивнув мальчишке. Молодец. Умеет же быть нормальным, всегда бы так. В гостиной тётя Кидис уже скинула с дивана декоративные подушки.       — Вот, положи девочку сюда… Не ушиблась, падая? Ох, рука припухла. Сейчас, принесу холодный компресс!       Совка и правда ушиблась, видимо. Но не это было главной проблемой, она опять не слышала, сколько бы он её ни звал!       — Отойди, не мешай, — раздался со спины приказ Алтаная Назимова.       Точно, он же тоже предсказатель. Поможет? Страшно было доверять ему Совку, но какие ещё варианты? Назимов заметил секундную заминку и недовольно цыкнул, но медлить не стал. Вынул из металлического футляра длинную иглу с хрустальным наконечником. В смысле?.. Дядя Эрхан подал ему спиртовые салфетки.       После обработки странного инструмента Алтанай уколол иглой палец Сони, стряхнул в стеклянный флакончик каплю крови. Снова протёр иглу, уколол себя. Смешал две капли крови во флаконе, вдохнул запах смеси. Его глаза вспыхнули белым пламенем, а волосы заискрились золотым. Он встал на колени перед диваном и взял Соню за подбородок, повернув её лицо к себе. Так и застыл, беззвучно шевеля губами.       Карл с немым вопросом взглянул на дядю Эрхана, а тот едва слышно шепнул:       — Так предсказатели попадают в видения друг друга.       Минуты тянулись бесконечно долго в напряжённом ожидании, Карл даже затаил дыхание… Так и не понял, сколько времени прошло до того мига, когда Совка вздрогнула и распахнула глаза. Алтанай поднялся с колен и склонился над ней, кивнул самому себе.       — Если ваша ромальская «гадалка» запомнит алгоритм, то скоро сможет сама выбираться из видений. Пусть пока лежит и не вскакивает.       Назимов выпрямился и шагнул в сторону, кивнул Далану и Боотуру. Не поздновато ли для проверок? Сначала устроил выступление для жителей деревни, а теперь вспомнил о вероятной прослушке. Сама процедура Карла не удивила, Алтанай давно ещё на всякий случай перед личными встречами стал «забывать» все гаджеты в машине. Конечно, спецом Карлу об этом никто не говорил, но он догадался, что Назимов вроде как боится прослушки. И не поймёшь, то ли это реальная паранойя с манией преследования в придачу, то ли мерзкий спектакль.       — Жучков нет, владыка.       — Значит, я ничего не упустил. Можно говорить совсем свободно. Благодарю.       Алтанай поклонился дяде Эрхану, но не слишком-то глубоко.       — Брат, прости за офис. Там всё утыкано камерами. А где их нет, там прослушка. Доступ к записям есть у тех, кому я не доверяю. Так что давай обсудим реальное положение вещей здесь.       Опаньки… Новый виток паранойи или удобная отговорка? На работе у Назимова должен быть охренеть какой уровень безопасности и конфиденциальности: оттуда по идее ничего не могло просочиться. Раньше Назимов в это верил и сам. Так что… Скорее всего, отговорка. Соврал, понял, что ему не поверили, и свалил всё на камеры. Удобно! Нет, ну был мизерный шанс, что это всё правда. Как говорят, если у вас мания преследования, то это ещё не значит, что за вами не следят. Старина Хемингуэй подтвердил бы. Но верить Алтанаю — неблагодарное дело. Ладно, выслушать всё равно надо.       Они стали рассаживаться, когда в комнату зашла тётя Кидис не только с компрессом, но и с каким-то отваром. Она показалась Карлу странно задумчивой, даже обеспокоенной чем-то, но ничего не сказала, только стала помогать Соне. Подруга ойкнула, когда Кидис приложила к её руке холод. Дядя Эрхан дёрнулся было, но Алтанай сказал:       — Прошу тебя, Эр, не растрачивайся. В течение часа мои люди привезут сюда того целителя, про которого я говорил. Он осмотрит тебя, а потом глянет, что там у Софии, и вылечит, если это само быстро не заживёт.       Совка тут же заверила, что болит вполне терпимо и вообще ничего страшного. Вот тут и она, и Назимов правы. Дядя Эрхан всегда старался помочь всем нуждающимся, будто бы физически не мог закрыть глаза на чужую боль. Но сейчас ему просто необходимо беречь себя, хоть он к такому и не привык.       — Все в сборе? — поинтересовался Назимов после паузы.       — Да, — кивнул дядя Эрхан. — Мич не захотел «вникать во всю эту дурь», а Руслан решил, что лучше потом узнает от меня содержание разговора.       — Ну, от Руськи я другого и не ожидал. Ладно, тогда приступим. Некоторые из вас мне по разным причинам не верят и разделят мои слова на десять. Пусть так. Во что-то я и сам не хотел бы верить, но одно отрицать бессмысленно: мы в дерьме.       Карл даже не пытался скрыть усмешку. А то они без Алтаная не поняли бы, как назвать дурно пахнущую ситуацию. И к чему он заикнулся про недоверие? Что знает о нём? Ну так и пусть, всё заслуженно.       — Совет пыжится от важности и создаёт иллюзию контроля, но у него нет решения по наёмникам. Более того. Пагубные идеи чьего-то превосходства укоренились необычайно прочно в правящих кругах. Я не могу предоставить вам конкретный список виновников. Не знаю точно, когда и с кого всё началось. Но эти люди расшатывают систему, пытаются подменить понятия и продвигают нездоровые ценности.       — Так уж и не знаете? — хмыкнул Карл. — Выходит, у вас под носом проворачивали мутные делишки и принимали ублюдские законы, а вы прозрели только сейчас?       Дядя Эрхан вскинул брови, явно поражённый его тоном. М-да уж, у Карла с Каролиной было больше общего, чем казалось. Почти хамил владыке, но как же всё это достало! Назимов — чистенький кабинетный начальник, который не видел жертв браконьеров, не выл от досады и злости, когда дела спускали на тормозах или «теряли» с трудом добытые улики.       — Не знаю. А мои догадки к делу не пришьёшь. Понимаю, как тебе хочется обвинить меня в продаже родины и в госизмене, но это не так. Я вовсе не белый и пушистый, конечно, но всему есть предел, — Алтанай посмотрел на Эрхана и вроде как стыдливо отвёл взгляд. — Взяточник? Да. Человек, который по «убедительным просьбам» и ради собственной выгоды смещал с должностей одних и назначал других? Да. Нацист и враг народа? Нет. Таких я как раз хочу остановить.       Карл уже открыл рот, чтобы ответить, но тут тётя Кидис привстала со своего места и резко, хоть и тихо, сказала:       — Всё, брэк! Каждого найдётся в чём обвинить. Но обсудите лучше то, что относится к делу.       — Ты права, — кивнул Алтанай. — Для начала скажу, почему не поделился всем раньше. Я вообще не собирался впутывать Эрхана. Не списал со счетов, но полагал, что в сложившейся ситуации нужны другие люди. Обдумал, что можно сделать, нашёл союзников, но… Всё пошло не так. Кто-то соскочил и ведёт себя по типу «я не я, кобыла не моя». Кто-то не выходит на связь. Один пропал без вести. А тут ко всему прочему наёмники и нарастающее напряжение в обществе.       — Если всё так серьёзно, то почему вы отвлеклись на какую-то надпись на заборе, будто других проблем нет? — подала голос Совка, натянув здоровой рукой плед.       — Всё и везде начинается с мелочей, — поморщился Алтанай. — Сначала надписи на заборах. Потом выкрики на площадях и на телепередачах, кого там надо на суку повесить, а кого сжечь. Вскоре от слов переходит к действиям. А дальше... Знаете сами. Не так уж много времени надо, чтобы посеять вражду и пожинать войну. Я пытаюсь задавить подобное в отдельных кланах.       Далан и Боотур переглянулись, чуть побледнели. Уф… Карл не знал подробностей, но слышал, что лет пятнадцать назад в родной деревне парней никто не придал значения мелкому нарушению, а в итоге потом вырезали две семьи. Парни ещё мелкими пацанами остались без родных из-за разборок.       Совка нервно вздохнула и тихо спросила:       — Получается?       — Когда как, — Назимов потёр затылок, вздохнул. — Я пытаюсь объяснить людям последствия неприязни. Меня же как колдуна-сову прямо-таки с распростёртыми объятиями принимали орлы, ястребы и вороны, а псы и медведи встречали хлебом да солью… Если серьёзно, то наша проблема отражена в картине Снейдерса «Птичий хор». Или же в басне Крылова «Лебедь, щука и рак». Птицы, да и другие животные, категорически не умеют петь и работать вместе, все перетягивают на себя. Но кому-то всё-таки смог объяснить, к чему ведёт вражда разных видов колдунов.       Дядя Эрхан нахмурился, покачал головой и спросил:       — Кто продвинул закон о переписи, Алта? Почему не вышло его завернуть? Если всё учесть, он выглядит как подливание масла в огонь.       — Валентина Соколовская, очень авторитетная дамочка. Её поддержали многие в совете и не только, да и подано всё было не так, как оно по итогу оборачивается.       Валентина Соколовская, значит… Надо будет как-то аккуратно узнать, как она себя чувствует после порчи. Лишь бы дядя Эрхан не узнал, а то уже вчера спросил, что такое с Карлом, будто что-то почувствовал. Едва выкрутился, сославшись на усталость и лёгкое недомогание.       Карл всё присматривался к Назимову. Бодр и здоров, урод. Да почему? Разве он не один из предателей? Многое на это указывало! Не мог же настолько ошибиться, чуйка никогда не обманывала. Алтанай же вполне сильным, энергичным голосом продолжал:       — У меня не было оснований завернуть законопроект. Только когда все утвердили, это начало обрастать разными деталями, предложениями о дополнениях. Есть…       Дядя вдруг даже не побледнел, а посерел, вцепился руками в подлокотники кресла. Кидис первая подскочила к нему, провела рукой по лицу мужа с такой аккуратностью, будто касалась чего-то невероятно хрупкого.       — Ты устал… Давай я сделаю тебе укол, и ты приляжешь?       Дядя мотнул головой, взял руку Кидис в свою, чуть коснулся губами её пальцев.       — Всё нормально. Алта, продолжай.       — Эр…       — Про-дол-жай, — отчеканил Эрхан. Всё-таки дядя иногда был невыносимо упрямым! — Что там с дополнениями?       Назимов покачал головой, поджав губы, но послушался.       — Есть те, кто хотел бы с помощью переписи взять под контроль семьи, в которых были опасные преступники, и ограничить оные в некоторых правах и свободах. В совете такое назвали «поспешным и чрезмерным решением проблем». Но это тоже тревожный звоночек — называть подобные предложения одним из вариантов решения проблем. От такого рукой подать до превращения идейных сторонников дополнения в дикую помесь Фрэнсиса Гальтона и… допустим, Лайта Ягами. Словом…       Договорить ему не дали, в гостиную зашёл один из подчинённых Эрхана, кудрявый мужик лет сорока.       — Улахан суор, там городские привезли какого-то иностранца. Говорят, целитель.       Алтанай тут же встал и унёсся встречать своего знакомого.       — А ещё только что звонили на домашний телефон. Мы, как велено, сказали, что вас пока нельзя отвлекать, но там хотели Карла Кондакова. Некий Алексей хочет… м-м-м… обсудить дела. Он, вроде бы, на выезде с командой хоть и провалился, но заприметил важные детали. Говорит, что к воронам не поедет, но встретится с Кондаковым в любом другом назначенном им месте. Считает, что его наблюдения помогут выйти на преступника.       — Лёха! — тут же вскочил Карл. — Он очень толковый парень, наблюдательный и смекалистый. Дядя Эрхан, можно я к нему? Наверняка до чего-то ещё додумаемся, сопоставив наблюдения.       Совка погрустнела, но ничего не сказала, а Эрхан, хвала небу, отпустил его без промедлений. Правда, с условием в виде Далана, который пошёл готовить машину. А, ладно, вместе так вместе. Карл поспешно перезвонил Лёхе и назначил встречу, радуясь, что когда-то оставил номер дома Албановых как запасной на крайний случай, а то всё ещё не нашёл времени забрать свой смартфон из съёмного жилья, где его забыл.       В дверях столкнулся с Алтанаем и его знакомым и отступил, пропуская их. Иностранный целитель шарахнулся от Карла и почти завыл. Выдал что-то скороговоркой, перейдя на придушенный шёпот. Так быстро воспринимать английский, тем более с говором другого континента, не получалось. Удалось разобрать лишь отдельные слова, но и этого хватило, чтобы поморщиться. Трус-то какой, даром что целитель. Подвывал и твердил «блак-блак-блак». И ещё что-то про кровь и страх.       Назимов задумчиво взглянул на Карла и поскорее провёл дальше своего трусоватого знакомого. Хоть бы от этого иностранного целителя был толк… Сейчас хотелось поскорее уехать: от разговора с сокомандником наверняка будет намного больше пользы, чем от болтовни Назимова, который лишь подтвердил, что всё плохо.       Несмотря на спешку, задержался на пороге, сам не зная зачем. Видимо, затем, чтобы вновь столкнуться с Алтанаем, который на ходу доставал сигареты.       — Всё в порядке, Карл?       — У меня — да. Надеюсь, что вы были искренним в разговоре. Также надеюсь, что вы поможете Соне с даром и не станете жестить с Каролиной при допросах.       — Надейся, — сухо бросил Назимов. — Я не заставляю мне верить, напротив. Но и расшаркиваться перед тобой и сыпать клятвами не стану. Ты и так услышал от меня достаточно признаний. Поезжай по своим делам и постарайся извлечь пользу из, как мне сказали, разговора с коллегой.       Чёрт, Карл снова повторял глупость Лины, балансировал на грани хамства владыке. Нельзя, ругань только помешает. Хотя всё равно он жутко бесил. Достаточно признаний, да! Он же сожрёт с потрохами любого, кто прилюдно его обвинит в чём-то. Но пока придётся потерпеть.       — Прошу прощения, владыка… Разрешите выполнять?       — Разрешаю выполнять обязанности соответственно должности в оперативном подразделении РОКа, дополненные особыми поручениями ответственного за магов-воронов по области Эрхана Албанова. — Сволочь, говорил строго по форме, будто с издёвкой отправлял на реальное задание. Или зеркалил? — Приступай, Кондаков. Без самодеятельности.       Пошёл он. Надо скорее уходить, чтобы не ляпнуть лишнего сгоряча. Уже в спину донеслось отчего-то лишённое всякой свойственной Назимову показухи:       — Осторожнее. К каким бы выводам вы с коллегой ни пришли… Не лезь на рожон, побереги нервы Албановых и своей подруги.       — Постараюсь, хоть и сомневаюсь, что разговор в придорожной забегаловке обернётся чем-то опасным. Естественно, сегодня дальше обсуждений не зайдёт. И в целом… Алтанай Юргэнович, столь очевидные вещи я прекрасно понимаю и сам. Не мальчишка же.       Не поворачивался к Назимову, но и не уходил со двора, будто привязанный к месту струйками сигаретного дыма.       — Не мальчишка. Взрослый с недостатком опыта и жаждой справедливости. Соответственно, натворить можешь ещё больше. Если уже не натворил…       Сучий иностранный целитель! Не из-за него ли последняя фраза? Не хватало только, чтобы про порчу вскрылось раньше времени! Да не, не может быть. Если позже о ней и узнают, то наверняка с ним связать не смогут, если сам не признается.       — Я всё…       — Знаешь и понимаешь, сам за себя отвечаешь, аха. Только ни твоя кровная семья, ни Албановы не смогут спокойно смотреть со стороны и полезут тебя вытаскивать, если во что-то влезешь. Помни об этом.       Больше Назимов ничего не сказал, а Карл поспешил убраться восвояси.