My favorite nanny

      Лиа вела машину аккуратно, внимательно следя за дорогой. На соседнем сидении расположилась задумчивая девушка, обхватившая себя руками, будто замёрзла. На деле же в салоне была комфортная температура, а на дворе июнь, так что это однозначно не было причиной. — Может, мы поторопились? — тихо произнесла она, словно задавала вопрос самой себе. — Я влюблена в тебя, Юна, — уверенно ответила старшая. — И, если ты чувствуешь то же, мы не поторопились. — Ты уверена? — Шин перевела взгляд на женщину, занимавшую все её мысли. — Юна-я, ты прекрасна, — проговорила Лиа, наощупь взяв её за руку. — И я никогда не была ни в чём более уверена, чем сейчас. — Но, если госпожа Хван... — Йеджи — не твоя забота, — она погладила большим пальцем мягкую кожу. — А если госпожа узнает?       Лиа вздохнула. Она и сама не знала, что будет, если Йеджи узнает. Они были знакомы с детства, стали лучшими подругами в конце средней школы. Лиа знала её лучше, чем она сама знала себя. Но Йеджи, казалось, не знала ничего о своей подруге. Хван всегда была так занята, что смотрела на её жизнь сквозь пальцы. Конечно, у неё всё было намного проще. Лиа изначально была богата и талантлива, иногда ей стоило лишь подумать о чём-то, и это получалось. Но она также привыкла много трудиться, потому что никогда не было достаточно просто получить что-то, это что-то требовалось ещё и удержать. И Лиа всегда выкладывалась на максимум для этого.       Она всё думала над вопросом Юны. Если Йеджи узнает... Что ж, возможно, ничем хорошим это не закончится. Но что-то внутри неё надеялось, что Хван сможет принять её. Она не хотела терять подругу. Не хотела терять Джису. — Будем надеяться, что не узнает. — Но, если... — Милая, — Лиа мягко сжала её руку, бросив короткий взгляд. — Я со всем разберусь.       Она разделяла тревогу девушки. Но, если так подумать, все они по уши погрязли во лжи. Йеджи врала Джису, скрывая настоящую причину, по которой рассталась с её отцом. Юна врала своим родителям, когда говорила, что проводит время на тренировках в агентстве, а сама гуляла с Лией. Лиа врала Йеджи, когда утверждала, что отношения не для неё и она предпочитает одиночество. Джису врала Йеджи, когда та спрашивала, не обижают ли её в школе. Рюджин и Юна врали Йеджи. Выходило... все врали Йеджи. Но самой большой ложью в её жизни была та, которую она внушила себе сама. Только потому что потерпела неудачу.       Рюджин врала себе не меньше. Врала каждый раз, когда, смотря на Йеджи, пыталась убедить, что она не привлекает её. Врала, когда уверяла себя, что то, что чувствует рядом с ней, ничего не значит. Рюджин так глубоко увязла в этом, что страшно было даже думать о том, что есть за пределами. Но было ли что-то в действительности? — Мне так нравится эта квартира, — довольная Черён орудовала на кухне, заканчивая с выпечкой булочек. — Я вижу, — улыбнулась Рюджин, откладывая телефон, в котором до этого переписывалась с Лией, в сторону. — Гораздо лучше твоего варианта, да? — Ой, шла бы ты, — Ли кинула в подругу полотенце, вовремя пригибаясь, когда вафельная ткань полетела обратно. — Снайпер из тебя так себе. — Как из тебя педагог, — закатила глаза девушка. — Зачем ты вообще пошла туда учиться? — Ты уже спрашивала, ответ не изменился. — Че, ты сказала, что ткнула в точку на карте и выбрала колледж, который был ближе всего к ней. — Так и было.       Таймер на плите издал звук, и Черён поспешила выключить жар в духовом шкафу, но не торопилась доставать изделия. Запах уже распространился на всю кухню, и желудок Шин напомнил, что она так и не позавтракала. Теперь, с переездом в центр, ей не нужно было вставать пораньше, чтобы успеть на нужный автобус и не опоздать с учётом всех пробок. Рюджин спокойно просыпалась за несколько часов до выхода из дома, болтала с Черён, если та не спала, ела что-нибудь и неспешно прогуливалась до школы Джису. Пешком, конечно, это занимало намного больше времени, но Шин хотелось насладиться тёплыми летними деньками, пока выпадала такая возможность. — Ты задолжала мне совместные выходные, — напомнила Черён. — Я запланировала на воскресенье встречу с Лией... — Вообще-то, ты нужна мне в субботу, — Черён села за стол. — Меня пригласили на открытие нового клуба для девушек, не хочу идти одна. — Почему нет? — нахмурилась Шин. — Познакомилась бы с кем-нибудь. — Вот поэтому и не хочу, если кто-то спросит — я с тобой, — Черён сделала молящий вид. — Пожалуйста, Джин-Джин, я буду мыть посуду две недели. — Я не люблю такие места, Че, — вздохнула Рюджин, понимая, что у неё нет выбора. — Может, познакомишься с какой-нибудь красоткой! — приводила аргументы Ли. — Три недели и никаких знакомств. — Я обожаю тебя. — А я твою выпечку, так что плати, подруга.       К началу новой недели они окончательно закончили с переездом. Им ещё предстояло окончательно меблировать квартиру, но это было не так сложно, когда развитие современных технологий позволяло выбирать товары прямо из дома. И Шин лично готова была сказать спасибо всем людям, кто приложил к этому развитию руку, потому что шоппинг всегда казался ей ночным кошмаром. Она никогда не понимала тех, кто мог целые дни проводить в торговых центрах. Даже получасовой поход за продуктами отнимал у неё все силы. Поэтому, когда Лиа предложила встретиться в торговом центре, она, не раздумывая, отказала. Чхве пообещала придумать другое место. — Ладно, Че, я обещала Юне, что загляну, перед тем как пойти за Джису. — Той девушке, что работает на Хван? — Да, — Рюджин поднялась на ноги. — Красивая? — Да, красивая, — закатила глаза Шин. — И встречается с Лией. — Охереть, — не сдержала удивления старшая. — Это прям сюжет мелодрамы. Богатая и успешная женщина влюбляется в... уборщицу? — Помощницу по дому, балда, — Рюджин легонько стукнула подругу по лбу. — И они не афишируют отношения, так что хоть слово, и я побрею тебя налысо во сне. — Ты не настолько жестока. — Вот и узнаем.       Джису была расстроена. Она не поздоровалась, не стала привычно обнимать няню, ничего не говорила и держалась в стороне. Конечно, Рюджин напрягло это. В понедельник младшая Хван тоже была не в настроении, но по крайней мере разговаривала. Она списала это на события выходных, всё-таки никому не понравится видеть свою маму... такой. Но то, что Джису становилось хуже, было очевидно. Девочка прошла мимо Юны, не сказав ни слова, и заперлась в своей комнате. — Что-то случилось? — тихо спросила младшая Шин. — Не знаю, постараюсь поговорить с ней, — вздохнула Рюджин, приступая к распаковке продуктов.       Но девочка так и не вышла из комнаты. Юна ушла домой, пожелав девушке удачи, а время близилось к вечеру. Рюджин уже в который раз пыталась вызволить ребёнка, но попытки уговорить оказались тщетны. Шин словно откинуло в первый день, когда они пришли домой. Джису тогда также закрылась в комнате, но вытащить её получилось достаточно быстро. — Карамелька, если ты не хочешь разговаривать, это необязательно, — она вновь постучала в запертую дверь. — Я всё понимаю и не буду давить на тебя. — ... — Тебе стоит поесть что-нибудь.       Джису продолжила молчать, и Рюджин ничего не оставалось, кроме как просто ждать. Дверь в комнату открывалась и закрывалась только с внутренней стороны, Шин не совсем понимала смысла такого решения в детской спальне, но ничего не спрашивала. Вскоре пришла Йеджи. — Привет, — она кивнула, поставив сумку на пол. — Джису спит? — Она не выходит из комнаты с того момента, как мы вернулись. — Это нормально, — махнула рукой женщина. — Если Джису что-то не нравится, она устраивает вот такие показательные выступления. Удивительно, что не проделала с тобой этого раньше. — Она закрылась в первый день, но я смогла разговорить, — Рюджин нахмурилась, как Йеджи могла так легко относиться к этому? — Обычно она выходит сама через пару часов. — Что с тобой не так? — возмутилась Шин. — Она ведь твоя дочь, Йеджи. — Вот именно, Рюджин, она моя дочь, — безразлично ответила старшая. — Если хочет бастовать, пусть бастует. — Отлично, тогда я не уйду отсюда, пока Джису не выйдет из комнаты. — Твой рабочий день окончен. — Я просто хочу убедиться, что она в порядке. — Делай, что хочешь.       Рюджин злилась. Йеджи злила её. Своей отстранённостью, безразличием, перепадами настроения. Ей словно было абсолютно плевать на Джису. Каждый раз, когда они пересекались вот так, вечерами, Хван вела себя безразлично. И Шин понимала, что не должна лезть в её жизнь, в их жизни. Но не могла оставаться в стороне. Возможно, Черён была права, когда говорила, что ей стоит завести собственную, чтобы не лезть в чужие. Но её не сильно волновали чужие жизни. Только Хван. — Чай? — предложила Йеджи, придя на кухню в простом домашнем комплекте одежды, состоящем из чёрных штанов и серой футболки.       Рюджин так редко доводилось видеть её в чём-то помимо тех официальных костюмов, что Хван надевала даже на прогулки, что каждый такой раз казался особенным. Йеджи выжидающе смотрела на неё, пока Рюджин наконец не мотнула головой, отказываясь от предложения. Она наблюдала за женщиной, чьи движения были скованы. Начальница напоминала ей робота.       Йеджи спиной чувствовала её взгляд, который старательно игнорировала. Она знала, что Рюджин осуждает её. Чувствовала во взгляде, в отношении, да в конце концов в тех словах, что девушка говорила. Хван понимала, что няня права. Она была невнимательной, эгоистичной, её с трудом можно было назвать заботливой и любящей. Она не давала Джису того, в чём та нуждалась. У неё просто не оставалось сил для этого. — Прости, — тихо проговорила Шин, заставляя Йеджи прекратить свою деятельность. — Я снова наехала на тебя. — Ты любишь это делать, — она обернулась, одаривая девушку нечитаемым взглядом. — Мне жаль, что я не умею замолчать, когда надо, — Рюджин старалась не смотреть на неё. — Мне нравится это в тебе.       Шин удивлённо посмотрела на женщину, на лице которой красовалась слабая улыбка. Что она, чёрт её дери, имела в виду? Как она вообще могла быть вот такой? Рюджин никак не могла собрать образ Йеджи воедино, потому что каждый раз, когда пыталась, пазл казался бракованным. Хван казалась настолько непонятной, что просто ломала мозг, заставляла пересматривать детали, в тщетных попытках найти подходящие. Она не могла предугадать ни единого её слова, эмоции, действия. Шин когда-то считала, что хорошо разбирается в людях. Но теперь была уверена, что заблуждалась. Либо Йеджи действительно не была человеком. Затянувшаяся пауза породила неловкость. По крайней мере, Рюджин чувствовала её. — Я имею в виду, с тобой легко общаться, — пояснила Йеджи, до которой, кажется, дошла двусмысленность её слов. — Я могу быть уверена, что ты скажешь мне в лицо всё, что обо мне думаешь. — И что я, по-твоему, думаю? — спросила Шин. Йеджи, казалось, впервые говорила так много, и ей не хотелось упустить этот момент. — Как-то ты сказала, что у меня красивые глаза, — Хван улыбнулась, а Рюджин захотела провалиться под землю. «Ради всего на свете, зачем она это вообще запомнила?» — Я просто... — Это не так?       «Боже, Шин, лучше бы ты вообще молчала» — ругала она себя. И что она должна была теперь отвечать? Любой ответ сейчас сыграл бы против неё. И, судя по хитрой ухмылке Йеджи, она тоже это понимала. Видеть Хван такой было непривычно. — Так. — Хорошо, — Йеджи удовлетворённо кивнула. — Ещё ты считаешь, что я не справляюсь со своими обязанностями матери. — Йеджи... — Я согласна с тобой. — Нет, — Рюджин спрыгнула со стула и подошла к женщине. Ей стало стыдно за все слова, что говорила, не подумав. Она не имела права говорить такое, не зная, через что проходила и проходит Йеджи. — Я понимаю, что тебе тяжело. — Не надо, Рюджин. — Нет, надо, — возразила девушка, заглядывая в глаза. Она видела, как Йеджи старается спрятаться, вновь уйти в тот мир, в котором скрывается за маской безразличия. — Ты стараешься, это видно. Никто ведь не идеален? — Я делаю недостаточно, — Хван закусила губу, отводя взгляд в сторону. — Ты делаешь всё, что можешь, — Рюджин не знала, что делать. — Я не умею поддерживать людей, прости. Но я правда не считаю, что ты не справляешься. — Когда Джису была младше, — Хван вздохнула и, бросив взгляд на выход из кухни, понизила голос. — Я хотела отдать её в другую семью. Я всё ещё думаю, что мне стоило сделать это, потому что... — Даже не говори так! — она еле сдержалась от того, чтобы стукнуть женщине по лбу, здравый смысл где-то на задворках подсознания всё ещё помнил, кем была Йеджи. — Никто бы не справился лучше с воспитанием твоего ребёнка, чем ты сама. — Ты говоришь о том, чего не знаешь. — Это ты засунула бананы в уши и не хочешь слушать, — парировала Шин. — Мам? Рю?       Они повернулись на появившуюся в проходе Джису, с любопытством наблюдавшую за сценой. Рюджин резко отошла в сторону, осознав, что стояла ближе, чем требовалось, а Йеджи лишь качнула головой, прошептав ей «я же говорила». — Привет, солнышко, — Йеджи сложила руки на груди. — Проверяешь Рюджин на прочность? — Прости... — девочка опустила голову. — Ты хочешь поговорить о том, что случилось? — спросила Шин, на что Джису кивнула и ушла с кухни.       Рюджин сделала шаг в ту же сторону, но Йеджи не пошевелилась. Она обернулась, вопросительно посмотрев на старшую. — Что? — Ты идёшь тоже, — заявила девушка. — Она обычно не делится со мной. — Потому что ты не спрашиваешь, — Рюджин пожала плечами и кивнула на проход. — Идём, уже поздно. Давай, Йеджи, Джису ждёт.       Они пришли в комнату к девочке, где та уже расположилась на кровати, опустив голову вниз. Она перебирала пальцы в руках, не обратив внимания на зашедших взрослых. Шин кивнула на свободное место перед ней, и они устроились рядом друг с другом напротив понурого ребёнка. — Ты не обязана говорить, Джису, — Рюджин аккуратно взяла руку девочки в свою. — Но мы в любом случае поддержим тебя.       Джису посмотрела на маму, словно ожидая подтверждения слов няни, и Йеджи кивнула, взяв свободную руку дочери. — Да, милая, мы на твоей стороне. — Я... — Джису вздохнула. — Прости, мам, я копила те деньги, которые ты давала мне на обеды. Я хотела собраться в понедельник с ребятами после школы, чтобы отметить свой день рождения... — она замолчала. — Ты могла просто попросить денег, Джи, я бы дала тебе столько, сколько нужно. — Дело не в этом! — повысила голос девочка, вырвав свои руки и сложив на груди. — Я нарисовала приглашения, раздала их одноклассникам, а они... — девочка всхлипнула, Йеджи обменялась с Рюджин встревоженными взглядами. — Они порвали приглашения и кинули их в меня. — Нам так жаль, карамелька, — Шин было настолько обидно за Джису, что она с трудом сдерживала слёзы. Чем эта маленькая девочка заслужила к себе такое отношение? Йеджи, казалось, вновь погрузилась куда-то в свои мысли. — Мам, они не любят меня, — всхлипнула девочка. — Никто меня не любит. — Эй, иди сюда, — Шин позвала её в объятия, в которые она доверчиво упала, пряча слёзы. — Мы любим тебя. — Ты правда любишь меня? — слова заставили её сердце сжаться от боли. — Конечно, конечно, Джису, я люблю тебя, — она погладила голову девочки. — И мама тебя любит, и Лиа, и Юна. Мы все без ума от тебя, карамелька. — Я переведу тебя в другую школу, — подала голос Йеджи. — Не надо! — она вернулась на своё место. — Не хочу, чтобы меня считали слабачкой.       Йеджи посмотрела на Рюджин, словно искала ответ на вопрос в ней. На деле же... ей действительно хотелось узнать мнение младшей. Она всю жизнь принимала решения, а сейчас... конечно, это было неправильно, но ей хоть ненадолго хотелось снять этот груз со своих плеч. А Рюджин объективно проводила с Джису больше времени, так что... — Это не сделает тебя слабачкой, — Рюджин даже не обратила внимания на Йеджи, сосредоточившись на проблеме ребёнка. — Мам, я со всем справлюсь! Я сильная, как ты! — Джису, — Йеджи вздохнула.       Ей тяжело давались разговоры по душам, особенно с дочерью. Казалось, что любое неверное слово испортит то хрупкое равновесие, которое у них есть. Она боялась этого. Женщина бродила по комнате взглядом, пытаясь найти поддержку в чём-то. Взор упал на руку Рюджин, опирающуюся на кровать рядом с ней. Слишком ли нагло было взять её? Позволила бы Рюджин это? «Ты уже вторгалась в её личное пространство и даже не думала об этом», — напомнила она сама себя. — Йеджи? — шёпотом позвала Шин, когда пауза затянулась. — Можно? — неуверенно спросила женщина, кивнув на её руку.       Рюджин проследила за взглядом и нахмурилась. Она не была уверена, поняла ли её правильно, но кивнула. Сама не знала, зачем и почему. Просто взяла и кивнула. Йеджи выглядела потерянно, и Рюджин была готова согласиться на что угодно, лишь бы поддержать её. Бросив тихое «спасибо», Хван взялась за руку, на которую девушка всё ещё опиралась. Поняв, Шин сместила центр тяжести и позволила ей переплести пальцы. Рука Хван была прохладной, больше её собственной, а кожа слегка суховатая, но всё ещё приятная на ощупь. Рюджин едва не заплакала. Общая атмосфера угнетала. Напротив — маленькая Хван, девочка, школьные годы которой омрачались плохими отношениями в классе. По правую сторону — большая Хван, женщина, потерянная и отстранённая. Человек, о внутренней борьбе которого она могла лишь догадываться. — Джису, мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим, — наконец заговорила Йеджи. — Если ты захочешь учиться в этой школе дальше, я поддержу твоё решение. Но ты должна понимать, что не это делает тебя сильной. Терпеть — не значит быть сильной. Принять решение, за которое сможешь нести ответственность, в этом сила.       Рюджин смотрела на Йеджи, чувствуя, что с каждым словом она всё сильнее сжимает её руку. Складывалось ощущение, что, говоря с дочерью, женщина произносила те слова, которые касались её самой. — Но если я уйду, они будут думать, что я сбежала... — Не имеет значения, что они будут думать, — подключилась Рюджин, чувствуя, что рука Йеджи слегка дрожит. — Это твоя жизнь, Джису, только твоя, плевать на остальных. — Прости, мне нужно отойти.       Йеджи резко встала и вышла из комнаты. Джису хмуро смотрела в сторону, куда ушла мама. — Подумай об этом, карамелька, — заключила Шин. — Мама в любом случае будет на твоей стороне. — А ты? — И я, конечно.       Девочка зевнула. Рюджин предложила ей поужинать, но Джису отказалась, убедив её, что перекусила снеками из своего тайного запаса. Она была настолько вымотана, что уснула, не успев переодеться в пижаму. Шин прикрыла её пледом и вышла из комнаты. Кухня оказалась пустой, когда Рюджин проверила её. И ей стоило уйти, но она не хотела, не зная, как себя чувствует старшая Хван. Переживала.       Постучав в приоткрытую дверь спальни, Шин не услышала ответа. Подумав, что пожалеет об этом, девушка вошла внутрь. В полутёмном помещении единственным источником света была настольная лампа на прикроватной тумбе. Йеджи не было видно. Она развернулась, чтобы уйти, когда услышала голос. — Рюджин, — Йеджи стояла в дверях ванной комнаты. — Почему ты осталась? — Потому что мне не всё равно, — без раздумий ответила Шин. — На Джису? — На вас обеих.       Йеджи ничего не ответила, и Рюджин поняла, что самое время уйти. Девушка чувствовала себя уставшей и подавленной. Если бы кто-то спросил, какую черту она не любит в себя больше всего, Шин без раздумий назвала бы эмпатичность. Хван не пошла провожать её, и Рюджин была за это только благодарна. Она не могла собрать мысли в кучу после всего, что произошло за день. И не была уверена, сможет ли вообще.