Очень простая просьба…

Вчерашний вечер стал худшим в моей жизни. После ухода Грейнджер я все же отправился в свою спальню, предварительно постаравшись наложить хотя бы парочку простейших заклинаний порядка. Но рамку с фото Уизли не стал чинить принципиально. Мне повезло, что от накопившегося стресса я быстро провалился в сон. Иначе я бы просто провел всю ночь в ненависти к себе. Хотя есть ли разница, если учесть, что утром это состояние все равно меня поглотило? Я осознавал, что наговорил уйму отвратительных вещей. Удивительно, что Грейнджер не прокляла меня еще в самом начале нашего диалога. Я должен был бы стыдиться, корить себя за грубость, но мог сосредоточиться лишь на ее реакции на мои чувства. Да, это не самое романтичное признание на свете. За последний месяц я множество раз представлял, как это могло бы произойти. Идей была целая дюжина. Мы могли бы сбежать ночью гулять под снегопадом и пить какао или отправиться на Астрономическую башню посмотреть на звезды. Я бы поцеловал ее и сказал, что не знаю ни одной ведьмы лучше, что никогда не чувствовал такой привязанности хоть к кому-то. Теперь все было испорчено. Признаваться девушке в любви в том же диалоге, где ты называешь ее шлюхой, пусть даже косвенно, — самая худшая идея. Полнейший провал. Не знаю, изменилась ли ее реакция при других обстоятельствах. Может, она также бы ударила меня и сказала, что не хочет больше видеть. Конечно, я цеплялся за момент, где Грейнджер призналась, что у нее, возможно, были ко мне какие-то чувства. Но видимо, ключевое слово здесь именно — были. Я не хотел вставать с кровати. Это в любом случае было бессмысленно. Я не хотел идти в Большой зал, ведь там наверняка Уизли лапал бы мою гриффиндорку и кидал мне многозначительные ухмылки. А Грейнджер? Ну, она, видимо, в таких ситуациях просто любит делать вид, что меня не существует. Сегодня также был выходной, поэтому меня маловероятно станет кто-то искать. Необязательно мучить себя этими социальными взаимодействиями. Я бы, конечно, мог украсть еще парочку бутылок, но это казалось крайне бессмысленным. Я уже около часа пялился в потолок, вспоминая наши самые светлые моменты. Ее улыбку в тот день, когда она предложила перемирие. Наверно, надо было отказаться, и тогда ничего бы не случилось. Не было бы так больно. Жалкий — вот слово, которое меня идеально описывает. Крайне обидно, что она выбрала именно Уизли. Может, такой проигрыш Поттеру я бы еще мог хоть как-то принять, но рыжий? Блять, Грейнджер, ну что в нем такого ценного для тебя? Когда рефлексировать уже стало невыносимо, я все же встал, сходил в душ и съел пару сладостей, что недавно прислала мама. Она всегда присылала целый ящик, настоятельно требуя, чтобы я угощал всех, кого только встречу. Она считала, что это очень милый жест, и видимо, не думала, что мы уже староваты, чтобы делиться друг с другом сладостями. На старших курсах все больше ценили алкоголь, а не конфеты. Хотя Гермионе бы они понравились. Я заметил, что она любила шоколад. И когда ела его, обязательно закрывала глаза и стонала от удовольствия. Что ж, даже если я не получил от нее взаимности — это не значит, что мне не нужно извиниться за всю ту грязь, что я ей наговорил. Собравшись с силами, я все же направился в Хогсмид, нужно было сделать пару покупок… Я сидел в Большом зале на ужине и был в предвкушении. Она уже совсем скоро должна была получить мой презент. Может, он сможет хотя бы заставить ее взглянуть на меня? Сейчас все было именно так, как я себе представлял — она меня игнорировала, а Уизли распускал руки. Удивительно то, что мне было заметно, насколько ей от всего этого некомфортно. Его громкий голос, шутки, предназначенные для всего стола, и руки, что вечно лапали ее, выходя за рамки приличия. Она постоянно их немного перекладывала, изображала улыбку, но выходило вымученно. И вот момент настал. Курьер пролетел над их столом и кинул прямо перед ней мой небольшой сюрприз. Мне не пришлось долго гадать, что преподнести моей девочке. Помог, так сказать, опыт предков. Отец преподносил подобное маме, когда считал себя в чем-то виновным. Его рот совершенно не умел произносить слово «прости», поэтому он показывал свое раскаяние с помощью подарка. И каждый раз этим даром становился букет вечноцветущих роз. Это были самые редкие цветы во всем магическом мире, даже ради одного бутона волшебникам приходилось участвовать в аукционах и стоять в очереди на приобретение. Возможно, я бы и не смог их достать, особенно зимой, но мой отец частично содержал теплицы, где их выращивают, поэтому мне пошли навстречу. Я выбрал белые. Мне показалось это правильным. Очень похожи на тебя, да, Грейнджер? Такие красивые, нежные, символизирующие невинность и честь. Но способные своими шипами сделать больно, ранить очень глубоко. Я надеялся, что в порыве ярости на меня она не решит от них избавиться. Все же целый 41 цветок в течение 50 лет рос, питался магией ради того, чтобы я мог показать ей, насколько сильно раскаиваюсь. Она была удивлена, в общем как и весь гриффиндорский стол. Меня крайне радовало, что я смог заткнуть Уизли. Теперь у Грейнджер было хотя бы несколько секунд тишины и свободы от его грязных ручонок. Она обхватила букет и, осмотрев подарок, почти сразу направила взгляд на меня. Глаза в глаза. Надеюсь, ты чувствуешь, как я сожалею. Гермиона не отводила взгляд, и между нами действительно начали летать искорки магии. Она ничего не говорила, не улыбалась, но я чувствовал, что ей понравилось. Конечно, я дополнил букет шоколадом. Будем считать, что по настоянию матушки. И письмо, не очень большое. Коротко и ясно. Мы так и смотрели друг на друга. Рыжий начал возмущаться и что-то ей говорить, но видимо, она не слышала. Все было как в сказке до тех самых пор, пока он не схватил ее за челюсть, повернул к себе и нагло поцеловал. Я слышал, что когда сердце останавливается, то ты чувствуешь будто в него вонзают сотни тысяч иголок. Как круциатус, но сосредоточенный только в одном месте. Вот что я ощутил в момент, когда увидел, как этот уебок ее поцеловал. Я был слишком шокирован и не мог отвести взгляд. Она не то, чтобы отвечала ему. Но видимо, его это не очень волновало. В какой-то момент пытка все же закончилась. Он что-то прошептал ей на ухо, и она, не поднимая головы, покинула Большой Зал. Розы она забрала с собой, но на меня уже даже не взглянула. Зато на меня смотрел Уизли, безумно довольный собой. Я бы убил его. Это, правда, была слишком сильная ненависть. Раньше я считал, что мог бы подарить ему быструю смерть, но сейчас понимаю, что без пыток бы не обошлось. Я встал в надежде догнать Грейнджер, но рыжий повторил мое движение, невербально намекая, что планирует последовать за мной. Да пошел ты на хуй, Уизли. Я закатил глаза и отправился к выходу. В коридоре он меня нагнал. — Куда ты собрался, хорек? — сказал мудак своим противнейшим голосом. — Если к Герми, то не стоит. У нее, знаешь, сейчас дела, она дожидается своего нового парня. То есть меня, разумеется. Я остановился и развернулся в его сторону. — Знаешь, она обещала мне какой-то подарок сегодня ночью, и что-то мне подсказывает, что это будет поинтереснее и погорячее, — он поиграл бровями, — чем твой веник, Малфой. Разумеется, я должен был понять, что это провокация, что это способ опустить меня в глазах Гермионы. Но в тот момент ненависть просто захлестнула мой разум, я достал и направил палочку, произнося жалящее заклинание. А дальше все было как в тумане, я просто сыпал в него всевозможными боевыми заклинаниями, которые осваивал летом. Отец бы мог мной гордиться, я никогда не был так старателен в их использовании. Да, он вроде как не сопротивлялся. Но по мне он просто был бездарным, поэтому решил даже не доставать палочку. В его случае и дуэль была бы похожа на нападение. Я знаю, что дальше кто-то меня усыпил. Привели меня в чувство уже в кабинете директора, где я рядом со Снейпом получал уйму нотаций. В основном даже не от директора, а от Минервы. Я не слушал их. Просто отправился куда-то в глубины своего сознания. Я надеялся, что Уизли теперь точно не сможет получить свой «сюрприз». Ну, еще я надеялся, что он вообще не встанет с больничной койки или что у него отвалится член. Даже этому не суждено было случиться, ведь Макгонагалл сообщила: «Вам повезло, что с Роном Уизли уже все в порядке. Это настоящее чудо». Ага, чудо, конечно. А вовсе не защитные заклинания, что он наложил на себя прежде, чем выйти в коридор… Я знал, что те заклинания, которые я использовал, должны были отправить его в Мунго минимум на месяц. Так что да, слизеринца перехитрил гриффиндорец. Какой позор… От этого даже Салазар мог бы перевернуться в гробу. «Конечно же, директор лишает вас статуса старосты, мистер Малфой!» — слышал я ее ругань сквозь пелену собственных мыслей. Потом там шла речь про еще с тысячу разных наказаний. Но разве это было важно? Ведь завтра я должен буду покинуть башню старост. Я ничего не говорил, просто молчал. Но когда заметил, что фонового шума больше нет, все молчат и выжидающе на меня пялятся, уточнил, могу ли идти. Получив одобрение, я отправился в нашу с Грейнджер башню. Видимо, в последний раз. Гермионы в башне не было. Конечно, раз с рыжим уебком все в порядке, значит она с ним. Время его рождественского подарка. Она ведь к этому дню и готовилась… А нам уже послезавтра покидать замок на каникулы. Это было неправильно, но я все же вновь поднялся в комнату Грэйнджер. Она не особо хорошо владела запирающими чарами, но стоит отметить, что в прошлый раз их вообще не было. Поколдовав несколько минут, я оказался внутри. Розы стояли на тумбочке, это меня немного порадовало. Письмо же было раскрыто и лежало у нее на кровати. Что ж, видимо, я не обладаю таким писательским талантом, чтобы убедить девушку простить меня, быть со мной, используя лишь перо и жалкий клочок бумаги. Я еще раз осмотрел спальню, подобно извращенцу вдохнул запах от ее шарфа, что остался висеть на стуле. Ох, от нее всегда так великолепно пахло. Вишня. Хотя наверно, больше даже вишня с жареным миндалем и капелькой алкоголя. Я чувствовал, что могу заплакать, но сдержался. Повесил ее шарф, запер ее комнату, чтобы она не догадалась о моем визите и отправился в свою холодную и одинокую обитель. Прошло много времени, на часах было около полуночи. Разумеется, я не спал. Не хотел, не мог — не важно. За окном опять была вьюга, на стекле были узоры, как в тот день, что я провел с Грейнджер. Это вдохновило меня на выбор ее рождественского подарка. Волшебный хрустальный шар, который был зачарован так, чтобы в нем отображалась погода. В перерыве между попытками раздобыть розы я прогуливался по сувенирным лавкам и наткнулся на эту вещь. Он не был дорогим или слишком вычурным, но он был необычным и красивым, потому я его выбрал. Сейчас он тоже был весь покрыт снежными рисунками, а внутри виднелась метель. Интересно, понравится ли ей, как шар будет изображать осеннюю погоду? Все же ее любимое время года. Увлекшись шаром, я не сразу заметил шум внизу. Из транса меня вывел лишь голос Грейнджер, которая меня настойчиво звала. Я вскочил с постели и поспешил к ней. — Малфой, ты здесь? — я уже спрыгнул с лестницы и даже в темноте гостиной отметил, что она вся была заплакана. — Эй, эй, Гермиона, что случилось? — я зажег камин и подошел к ней. Слезы текли просто непрекращающимся потоком, остались следы от туши. Она немного дрожала и явно была не в состоянии говорить, я приблизился еще и не заметил на ее лице никакого протеста. — Иди ко мне, — я раскрыл руки в приглашающем жесте. Она, можно сказать, упала в мои объятия. Я аккуратно прошел с ней до дивана, сел и прижал ее еще ближе. Я чувствовал, как моя водолазка становится мокрой от слез, но она и близко не переставала плакать. Я стал гладить ее по голове, спине. Шептать ей слова поддержки. Может, выходило и не идеально, но это, вроде как, не были ее первые слезы, которые я видел. Однако состояние было другое. Раньше она могла говорить, и слезинки будто ненароком скатывались по ее щекам. Сейчас же это было похоже на настоящую истерику. Для меня было очевидно, что стало причиной ее слез. Не нужно было гадать. Зато я понимаю, что нужно было использовать запретные заклинания на Уизли, от них он бы не смог поставить барьер. Когда я заметил, что ее немного отпустило и она стала хотя бы ровно дышать, я решил попытаться выяснить, что случилось. — Ну, малышка, ты чего? Тебе надо сказать, что произошло, и я постараюсь тебе помочь. — Ты был прав, — она прохрипела это в мое плечо. — В чем был прав, Гермиона? — Я никогда не нравилась ему, — она чутка отодвинулась и заглянула в мои глаза. Я просто непонимающе смотрел на нее. Вроде как вопросы были излишни, но я должен был узнать, что случилось. Хотя бы для того, чтобы на основе этого подобрать для рыжего подходящий яд. Слышал, бывают те, от которых просто разъедает плоть… — Это было ужасно, Драко, — по ее щекам вновь начали скатываться слезинки. — Все хорошо, ты можешь рассказать мне, — я стер парочку из них своей рукой и решил оставить ее на лице Гермионы, чтобы нежно поглаживать. — Я прочла твое письмо и знаешь, я все поняла. Твои чувства ко мне… они и правда особенные… и я не знаю, но мне кажется, что я тоже чувствую к тебе что-то подобное. Каждое предложение было похоже на то, о чем думала я… просто я не понимала, любовь ли это. Черт, это было лучшее, что я мог услышать сейчас. Так тепло внутри, но слишком страшно от того, что она скажет дальше. Вряд ли она плачет так из-за тяги ко мне. Я просто молчал, давая ей продолжить. — Мы договаривались с Роном встретиться сегодня вечером в Выручай-комнате, — она отвела взгляд, видимо, ей было стыдно, — но после твоего жеста и его отвратительного поцелуя я поняла, что не хочу этого. Что хочу быть с тобой. Поэтому я пошла в комнату, — вновь громкий всхлип, — чтобы разорвать с ним такое общение, чтобы сказать, что мы с ним лишь друзья… — И что он? — я внутренне ощущал, что рыжий не мог принять это спокойно. — Я… Я сказала ему это, и он... — она закрыла глаза, но слезы так и не остановились, — он схватил меня за волосы и начал говорить ужасные вещи. Он называл меня шлюхой… Сказал, что и так рассматривал меня только для секса, хоть и наверняка ужасного. Я кипел. К черту яд, я сломаю ему все кости. По одной. — И он знал, понимаешь? — она наконец взглянула на меня. — Что знал, Грейнджер? — Он знал, что я подслушивала их с Гарри разговор… он сказал, что специально говорил все эти вещи, потому что ожидал, что я стану неплохой… В общем неким разнообразием. Он ждал, что я приду в тот же вечер, чтобы… — Понял, не продолжай. — Я хотела уйти, но он не отпускал и говорил все эти вещи. А потом, — и вновь вспышка слез, — он просто толкнул меня на пол и сказал, что знает, зачем я сюда пришла, и даст мне это. Я находился в полнейшем шоке. Уизли так или иначе провел с Гермионой все время с начала учебы. Она даже парочку раз ездила к его семье. Откуда столько желания сделать ей больно? Столько ненависти. Я не хотел в это верить, но… — Он изнасиловал тебя? — Нет, нет, что ты. Я успела ослепить его с помощью палочки и сбежать. — Но он пытался?! Я убью его. Где ты его оставила? — я собирался встать с дивана и воплотить обещание, но Грейнджер меня остановила. — Не уходи, прошу тебя. Мне все это не нужно, мне нужно, чтобы ты был со мной, — она так крепко сжала мою руку. В глазах все еще стояли слезы. — Хорошо, — я увел взгляд. Сейчас я останусь, но завтра… — Ты не должен ничего делать ему. Я знаю, что тебя отстранили от должности старосты, и мне очень жаль, — она оказалась у меня на коленях, — но если ты вновь что-то сделаешь Рону, то тебя же просто исключат. Я не хочу оставаться тут без тебя. — Не волнуйся из-за таких вещей, я справлюсь. Главное, что ты в порядке. Ничего не болит? — Ничего критичного, — она полностью растворилась в моих объятиях, — прости меня, пожалуйста. — За что ты извиняешься? — За то, что я так сильно ошибалась, ну, и за то, что я тебя ударила, — она в стеснении уткнулась мне в плечо. — Не в первый раз, да, Грейнджер? Ох, просто забудь. Я многое не хотел говорить, просто был слишком зол, — вроде она уже полностью успокоилась. — Не хочешь спать? Ты не устала? — Да, уже так поздно. Но ты же останешься у меня? Мне немного некомфортно быть одной, — она привстала и умоляюще смотрела мне в глаза. — Конечно. Мы встали и, как-то не сговариваясь, отправились в ее спальню. Она попросила меня подождать, пока она умоется и переоденется. Я рухнул на кровать и стал думать обо всем произошедшем. Один день иногда способен изменить так много. Она решила, что хочет быть со мной. Видимо, после письма. Что ж, слова о том, что особым писательским даром я не обладаю, заберу назад. Я думал о ней, об ужасном поступке Уизли. О том, могу ли позволить себе быть счастливым сейчас. Она же теперь со мной, но для нее день, очевидно, был ужасным. Много думал о том, как дать понять Уизли, что он совершил. И не сесть за это в Азбакан. Не хотелось бы оставлять Гермиону. Мерлин, просто какой же он уебок. Как ему только в голову пришло сделать все это?! Грейнджер вернулась ко мне в милой пижаме с котятами и устроилась рядом. Она быстро уснула в моих руках. Мне же понадобилось чуть больше времени, но и я провалился в сон.