Стеклянные дома́

      Ей совсем не нравилось то, что с ней происходило.       Конечно, Чон Чонгук умел целоваться так, что хотелось умереть, но не прекращать это поцелуй. Но было ещё что-то кроме умения. Что-то притягательное, как тёмная магия.       Заниматься вечером Тэсса уже не стала. Было уже поздно, и она предчувствовала, что даже с таблетками уснёт не скоро.       Будет думать о Чон Чонгуке.       Интересно, возле дома был фотограф? Если был, то её работу можно считать выполненной. Она вернётся в свою квартиру, продолжит ходить на лекции и заниматься обычными делами, с той лишь разницей, что её счёт пополнится на несколько тысяч.       Тэсса стояла под душем, а мысли всё крутились вокруг него, вокруг проклятого Чон Чонгука. Что с ним было не так? Или что с ней было не так, что она сломалась на нём? До тех пор только с Мин Юнги было что-то подобное. В отличие от большинства других клиентов он был молодым и привлекательным, умным, интересным… Тэссе не приходилось особенно заставлять себя. С Чоном всё было гораздо хуже. Ей не то что не приходилось себя заставлять – она не знала, как остановиться. Ей хотелось продолжить поцелуй, ей хотелось, чтобы сильные руки Чона обнимали её и дальше.       Господи, только не это! Неужели она влюбляется?       Этого просто не может быть. Ей не нравился Чон Чонгук. Он был, наверное, единственным из объектов, по поводу которого Тэсса не не испытывала угрызений совести. Очевидна, что та самая девушка из Гонконга была ему не дорога, и Тэсса считала, что оказывает ей услугу, избавляя от этого ублюдка, который вот так запросто предлагает случайной знакомой полететь с ним в Лондон или провести с ним ночь.       Да, ублюдок и мерзавец, но очень харизматичный.       Она же всё понимает. Почему на неё это так действует?       Тэсса даже не до конца успела вытереться после душа, как зазвонил телефон. Это была Ханна. Она попросила Тэссу выйти в скайп, потому что хотела показать ей фотографии. Детектив уже переслал их.       Понятно, что у Ханны фото было больше, но Тэссе она показала только два.       Они были похожи на открытку.       Ультрамариново-синяя дверь даже в сумерках казалась яркой, точно светилась изнутри. Тэсса и Чон Чонгук целовались на фоне этой сияющей синевы. В холодном свете уличного фонаря всё это выглядело точно сцена из фильма. Их одежда и волосы на синем фоне казались насыщенно-черными, а лица белыми.       Скорее всего, фотограф сидел в маленьком кафе через дорогу, но казалось, что он делал этот снимок, стоя рядом. Тэсса могла разглядеть длинные ресницы на закрытых глазах Чона и даже тени от них.       Тэсса не могла оторвать глаз от фотографии. Даже на ней читалась эта неуправляемая жадность, страсть, едва сдерживаемое желание.       – Ты меня слышишь? – переспросила Ханна.       Тэсса не слышала.       – Я отвлеклась, извини.       – Я говорю, что у нас несколько кадров. Вас немного перекрывала машина, так что хороших фото в полный рост у нас нет, но машина – ещё одно доказательство. Можно по номерам проверить, что это машина отеля, где жил Чон. В общем, все очень тобой довольны.       – На этом всё? – спросила Тэсса.       – Как тебе сказать… Сегодня день был удачным, у нас есть и фото, и видео. Но хотелось бы побольше, в другой одежде, например. Чтобы это действительно выглядело как длительные отношения, настоящий роман. Я боюсь, бедная дурочка может простить Чону разовую интрижку. Лучше иметь в запасе много фотографий, из разных мест, снятых в разные дни.       – А если я откажусь?       – Тебе выплатят всю причитающуюся сумму, – сказала Ханна заметно похолодевшим голосом. – За это не переживай… Но проект надо доделать. Чон улетает назад в пятницу, тебе не придётся долго мучиться. Да и непохоже, чтобы ты мучилась.       – Он меня немного пугает… Нет, не в том смысле, что он ворвётся ко мне в квартиру, а… Я не знаю, как это объяснить, – Тэсса в отчаянии покачала головой. – Он слишком…       – Напористый? Грубый?       – Нет… Как будто не я веду с им игру, а он со мной. Такое мерзкое чувство…       – Обычный самоуверенный мудак. Они часто производят впечатление королей мира, которые всё обо всём знают, а на самом деле ничуть не лучше других, – попыталась успокоить её Ханна.       Тэссу это не успокоило.       Перед сном она проделала все обычные манипуляции: таблетки, окна, дверь, сигнализация.       Сигнализация была простовата. Представителя агентства, который снял ей эту квартиру, нельзя было в этом винить. Тэсса не уточняла, какая именно сигнализация ей нужна, да и не факт, что такую квартиру получилось бы найти.       Тэсса легла в постель и приготовилась не думать.       Утром Тэсса занялась подготовкой сообщения про потенциальный экологический ущерб от строительства нового предприятия и способах его уменьшения. Проект по экономике так и лежал сделанным на половину.       В десять утра она оделась и поехала в бизнес-центр в Марэ. Если бы за ней следили по поручению Чон Чонгука, то она сказала бы, что там было собеседование – может быть, с тем самым настоящим господином Чоном. На самом же деле она писала свой проект в интернет-кафе. На этот раз мысли о Чон Чонгуке ей не мешали. Она спокойно и сосредоточенно работала больше двух часов и дошла до заключения. Но чтобы его написать, надо было заполнить кое-какие места в середине, которые пока были неготовы. Но Тэсса уже чувствовала себя уставшей, хотела есть и поэтому решила, что доделает потом. Возможно, даже после обеда, если Чон не объявится.       Ханна сказала, чтобы Тэсса сама позвонила сегодня ему. Обычно такие просьбы – или приказы – Тэсса выполняла без проблем. Это же не она сама звонит; ей начальник сказал, она всего лишь выполняет работу. Но на этот раз всё оказалось непросто. Тэсса несколько раз брала телефон, смотрела на номер, который она пока даже не подписала, и откладывала в сторону.       Тэсса не пересказывала Ханне их разговор, и та не знала, что Чон Чонгук предложил ей секс. И теперь, если бы она ему позвонила, то что ей говорить? Что передумала и согласна провести с ним ночь? Или что не согласна, но не прочь зачем-то встретиться?       Тэсса тянула время бесконечно, пока не стало слишком поздно для звонка. В её чувствах к Чон Чонгуку так безумно смешивались притяжение и отторжение, что ей было почти физически плохо от мыслей о нём. А когда она пыталась ему позвонить, её парализовало нелепой, раздражающей нерешительностью.       Сегодня была среда. В четверг он улетал в Гонконг, может быть, даже утром.       Что ей делать?       В два часа Тэсса решила, что не будет звонить, а Ханне скажет, что ничего не получилось. Она купила ужин в тайском ресторане, потом зашла в маленький магазин за фруктами, а вернувшись домой, опять занялась экологическим ущербом.       В три зазвонил телефон.       Номер Чон Чонгука Тэсса узнала и без подписи.       – Добрый день, Адалин, – начал Чон без всяких предисловий. – Мне нужна ваша помощь сегодня.       Голос холодный, словно того поцелуя и не было.       – Помощь какого рода?       – Я иду на одно мероприятие. Не могу отказаться от приглашения. И мне нужен плюс один. У меня почти нет знакомых здесь, я уже говорил. И мне бы не хотелось обращаться к… к профессионалам. Я бы лучше провёл это время с вами. Вы мне поможете?       Тэсса на секунду задумалась, уловка это или Чон Чонгуку на самом деле была нужна спутница на вечер, но, как бы там ни было, этот шанс она не должна была упускать.       – Зависит от того, что за мероприятие и когда. И сколько оно будет продолжаться.       – Это небольшая выставка. Сегодня.       – Сегодня? Во сколько? Я могу просто не успеть.       – Начинается в семь, но я собирался приехать позже. Одежда формальная.       – Боюсь, у меня может не быть подходящей… Есть коктейльное платье, – соврала Тэсса, – но оно летнее. Будет смотреться неуместно…       – Насчёт этого не беспокойтесь. Будьте готовы через час, за вами приедет машина. Сможете?       – Да, часа достаточно.       – Тогда до встречи… И спасибо за помощь!       Тэсса закончила разговор и только тогда поняла, что ничего не спросила про выставку. Где она будет? Какая тема? Насколько формальная одежда – смокинг или фрак?       Она хотела набрать Чена, но решила, что позвонит ему потом, из машины, так что позвонила она только Ханне, чтобы предупредить.       Когда Тэсса увидела, что дверь машины перед ней открывает Руссе, то поняла, что Чон Чонгук тоже здесь. Решил проконтролировать, что за платье она наденет? Или искал встречи?       Больше было похоже на второе. Он был чертовски настойчив, но, господи, Тэссе каким-то извращённым образом нравились эти упорные ухаживания. И не только потому, что они помогали ей выполнить задание… Они просто ей нравились. Ей нравилось внимание Чон Чонгука и то, как он тягуче, с ласкающим нажимом произносил «Адалин».       Ей бы хотелось увидеть, как эти красивые губы будут произносить её настоящее имя…       – Спасибо, что согласились, – удивительно широко улыбнулся ей Чон Чонгук, когда она села в машину.       Она даже не знала, что он так умеет. Обычно он ограничивался тонкой усмешкой.       – Я люблю выставки, – улыбнулась в ответ Тэсса, всё же избегая пока смотреть Чону в глаза. – И, кстати, что за выставка это будет?       – Тулуз-Лотрек.       – Очень по-парижски, – сказала Тэсса, подумав, что это всё же немного банально. – И где?       – В каком-то отеле на Монмартре, адрес у Руссе.       – Не в галерее?       – Эта выставка будет проходить всего одну ночь, она… Как бы это сказать… Она для своих. Никаких билетов и объявлений, естественно. Примерно половина работ вообще никогда не выставлялась, они из частных коллекций людей, которые не любят афишировать свои приобретения.       – То есть, это выставка работ из коллекций очень богатых людей исключительно для глаз других очень богатых людей?       – Именно так. Её организатор воспользовался личными связями с коллекционерами и при условии строжайшей анонимности они разрешили взять работы из своих собраний.       – С ума сойти… – выдохнула Тэсса.       Она почему-то сразу подумала о том, что там вполне могут быть украденные работы, такие, которые никто и никогда не посмеет выставить на продажу или показать гостям… Но даже если это будут законно приобретённые работы, может быть, купленные у самого Тулуз-Лотрека прадедом теперешнего коллекционера, они всё равно редчайшие, такие, которых даже искусствоведы не видели.       – Я не большой ценитель искусства, а Тулуз-Лотрек мне вообще не нравится, но это знак большого доверия – что меня туда пригласили, – пояснил Чон Чонгук. – Я должен там быть. И мне не хотелось бы скучать там одному. К тому же я не говорю на французском. Надеюсь, вы сможете поболтать с гостями о том, какие это чудесные литографии и прочее…       – Я постараюсь. А куда мы едем? Вы так и не сказали, какое платье нужно…       – Моя ассистентка нашла стилиста, которая обо всём позаботится, – объявил Чон Чонгук. – Ей сказали тему вечера, она подберёт варианты у себя и по другим бутикам. Вам останется только выбрать.       – Вы поехали со мной, чтобы помочь с выбором? – Тэсса наконец заглянула Чону в глаза.       – Да, мне же хочется видеть вас в чём-то красивом.       – В том, что понравится вам?       – Нам обоим, – примирительно сказал он.       Ехать до салона стилиста оказалось не так уж далеко, так что поговорить о чём-то ещё кроме предстоящего мероприятия им почти не удалось. Тэсса сказала, что ходила сегодня на встречу с правильным господином Чоном, и не надеется на хороший результат. Как она поняла, есть кандидаты с большим опытом и старше – а для Чон Донсока это важно. Чон Чонгук в ответ опять предложил ей вознаграждение за то время, что она с ним проводила, а Адалин Томас в очередной раз отказалась.       К стилисту они поднялись по узкой лестнице совсем не похожую на ту, что могла бы вести в салон, где выставлялась одежда с последних показов от-кутюр. Руссе позвонил в обыкновенную дверь на втором этаже, однако Тэсса заметила в уголке маленький глазок камеры.       Дверь им открыла хрупкая невысокая женщина совершенно неопределённого возраста. Вряд ли она могла быть младше сорока, если судить по лицу, но всё остальное словно принадлежало двадцатипятилетней девушке: походка, манера говорить и двигаться, выражение лица, одежда…       Вместо приветствия она окинула Тэссу и Чон Чонгука оценивающим и почему-то счастливым взглядом и произнесла: «Итак, Тулуз-Лотрек!»       Они оставили свои пальто в маленьком холле – и Тэсса не могла не обратить внимание на панель сигнализации. Очень дорогая и хорошая система, насколько она могла судить.       В узкой комнате с четырьмя окнами по длинной стороне не было ничего, кроме столика с напитками, двух вешалок на колесиках, одной заполненной одеждой, другой, поменьше, пустой, и нескольких одинаковых винтажных манекенов: потёртое дерево, резные деревянные треноги, золочёные ручки наверху. Возле одного из окон стояли двое ассистентов – девушка и парень.       – Зовите меня Шанталь, а как обращаться к вам? – спросила стилистка.       Тэсса назвалась Адалин, Чон Чонгук сказал, что к нему можно обращаться «мсье Чон». Тэсса слегка поморщилась от того, насколько высокомерно это прозвучало, но Чон этого, конечно, не видел.       – Обычно меня предупреждают за несколько недель или даже месяцев, так что я не успела приготовиться к вашему визиту на своём обычном уровне, – щебетала Шанталь с милым французским акцентом. – У меня в запасе была буквально пара часов. Но! – она вскинула вверх увешанную браслетами руку. – Я работала очень сфокусированно, потому что тема мероприятия сама по себе задает рамки, и мне не нужно было выбирать из тысячи вещей. Я точно знала, что нужно, и мои ассистенты даже успели привезти несколько вещей от моих коллег. Всё благодаря теме…       Тэсса рассматривала манекены. В том, как они были были одеты, было заметно что-то общее, но она не могла определить для себя, что именно. Необычная смесь легкомысленности и строгой, почти суровой элегантности.       – Когда мне сказали, что это частное мероприятие посвящённое Тулуз-Лотреку, я сразу подумала, что это можно обыграть в одежде. Не обязательно, но тонкий намёк будет смотреться отлично. Многие так подумают, и первое, что придёт в голову, – это что? – Шанталь обратилась к Тэссе: – Что вам приходит в голову, когда произносят «Тулуз-Лотрек»?       – Кабаре? Афиши? – предположила Тэсса. – Проститутки?       – Разумеется! И я тоже про это подумала в первую секунду. Но только в первую. Кабаре и проститутки – слишком банально. Конечно, я нашла для вас кое-что и в подобном стиле тоже, – Шанталь указала на платье с белым атласным корсетом и чёрной оборчатой юбкой. – Но вообще у меня другое видение… Последняя коллекция Диор, а до того осенняя, – она с намёком посмотрела на Тэссу так, словно та должна была понять, что имеется в виду. Не дождавшись никакой реакции, Шанталь продолжила: – Всадницы, наездницы. Рединготы и фраки для верховой езды, модели с хлыстами в руках… Гибсоновские девушки на конной прогулке!       – Вы имеете в виду «Жокея»? – осторожно спросила Тэсса.       – «Жокея» в первую очередь, это, кстати, последняя из цветных литографий Тулуз-Лотрека. Но есть и другие работы, менее известные… Никаких проституток и прачек. Только элегантность. Чтобы это не выглядело одеждой для костюмированного бала, строгий жакет дополним легким, воздушным платьем. Я подготовила несколько луков, можем с ними поэкспериментировать… У вас, между прочим, очень удачная фигура, многое из того, что у меня есть, сядет на вас без проблем без всякой подгонки. Правда, будет выглядеть длиннее, чем задумано… Но вот эта вещь, например, – Шанталь указала на платье из белого струящегося жоржетта, – специально отшита длиннее, чем на показе.       Тэсса рассматривала одежду на манекенах, а Чон Чонгук держался чуть позади, не мешая. Шанталь комментировала каждый лук, но не болтала слишком много. Наконец Тэсса выбрала то, что хотела бы примерить. Экспериментировать она не стала, потому что понимала, что не сможет придумать ничего лучше, чем Шанталь. Платья, юбки, жакеты, блузки были настолько разными и сложными по оттенкам и фактуре, что Тэсса не решилась бы ничего менять.       Она повернулась к Чон Чонгуку, чтобы узнать его мнение.       – Вы ведь хотели убедиться, что одежда будет красивой – на ваш вкус.       – Мне нравится всё, что вы выбрали, Адалин.       Шанталь подала знак ассистентам, и они начали снимать то, что выбрала Тэсса, с манекенов и перевешивать на обычную вешалку.       – Ещё вот это, – Тэсса указала на ансамбль с короткими жакетом, усеянным пайетками. – Но меня смущает слишком глубокий вырез. И длина юбки тоже.       – Я поняла, – сказала Шанталь. – Вы пока примерьте то, что уже выбрали, а я попробую подобрать что-то более закрытое в пару.       Ассистенты уже катили вешалку к дверям в глубине комнаты.       Тэсса не думала, что Чон Чонгук будет сопровождать её и на примерку. Она уже хотела сказать, что переоденется без него, как увидела, что за дверями была целая комната, не сильно меньше той, где они до этого были. Возле окон стояли зеркала, кресла, диван и небольшой столик, а дальняя часть комнаты была отгорожена старинными расписными ширмами. Именно за ширмы ассистенты и укатили стойку. Потом их с Чон Чонгуком оставили одних. И даже за ширмой Тэссе было неуютно раздеваться. Она буквально кожей чувствовала присутствие мужчины.       Она знала, что он сидит в кресле и, наверное, читает что-то в телефоне. Может быть, даже не думает о том, что происходит за ширмой, но сама она, снимая одежду, не могла избавиться от ощущения, что он совсем рядом, может слышать её, чувствовать… И когда она стягивала свитер, затем узкую юбку, то ей казалось, она обнажается перед ним.       Тэсса надела первое из платьев, серебристо-серое, затем жакет и хотела уже выйти из-за ширмы, как вспомнила кое о чём важном; о том, ради чего она на самом деле здесь. Она достала из сумки телефон и отправила адрес стилиста Ханне.       Она почти забыла о том, что была сейчас на работе, а Чон Чонгук был заданием. Она как будто сама попалась в собственную ловушку и поверила, что случайно встретилась с ним в фойе отеля.       Спектакль оказался слишком затягивающим.       – Ну как? – спросила Тэсса, выходя из-за ширмы.       Чон Чонгук поднял голову от телефона. Потом он встал и подошёл ближе.       – Что-то не то, но не могу понять что, – сказал он.       Он встал у Тэсса за спиной и разглядывал её в зеркале перед собой. Тэсса пыталась смотреть на платье, но взгляд сам по себе перебегал на Чона, возвышавшегося у неё за плечом. Он стоял очень близко к ней – ближе, чем обычно вставали незнакомые люди.       – На манекене смотрелось красиво, – сказала Тэсса, – но я себе в этом не нравлюсь.       – Я, кажется, понял, в чём дело. У жакета очень жёсткие плечи, из-за них, – Чон Чонгук положил левую руку на плечо Тэссы, – шея кажется короче, чем есть. А у вас, Адалин, очень красивая шея…       Чон Чонгук отвёл в сторону пряди волос, наклонился и прижался губами к шее Тэссы чуть ниже уха.       Тэсса замерла, не смея шевельнуться, и прикрыла глаза от слишком ярких, острых чувств, которые нахлынули, как сокрушительная волна.       Ей казалось, что даже сердце замерло в груди на эти долгие, долгие секунды, пока Чон целовал её.       Она хотела бы открыть глаза, чтобы увидеть их отражение в зеркале, но не смогла, скованная напряжённым ожиданием того, что будет дальше. Она почти боялась это видеть…       Чон Чонгук выпрямился и произнёс:       – Давайте посмотрим следующее…       Когда Тэсса выходила от стилиста и садилась в машину, то осторожно пыталась найти взглядом фотографа… Но ничего подозрительного не заметила.       – И куда мы теперь едем? На Монмартр? – спросила Тэсса.       Чон Чонгук взглянул на часы:       – Да, только сначала я заеду к себе переодеться. – Он обратился к шофёру: – Не торопитесь, не хочу приезжать слишком рано.       – А что за отель? – Тэсса плохо знала тот район города и не помнила, чтобы там были большие и дорогие отели с залами, где можно было бы провести выставку. Из больших, кажется, был «Холидей Инн», но то, что полутайное мероприятие для очень состоятельных людей, которое потребовало от неё такой одежды, будет проходить прямо в «Холидей Инн», казалось маловероятным.       Чон Чонгук на секунду нахмурил брови, пытаясь вспомнить, а потом сказал:       – Отель, если я не ошибаюсь, называется «Ротари».       Тэсса, разумеется, никогда о таком не слышала.       – Он маленький, – продолжил Чон Чонгук, – и полностью освобождён для выставки.       – Довольно необычно…       – А в этом здании раньше был бордель, во времена Тулуз-Лотрека, я имею в виду. Может, он даже там бывал…       Тэсса в лёгком замешательстве посмотрела на Чон Чонгука. Тот продолжил:       – Да и сейчас там, кстати, love-отель.       Она не знала, что на это ответить. Это было одновременно неприятно и пикантно. Немного эпатажно. И одно бесспорно: запомнится всем, кто там сегодня будет.       – Что ж, это место с историей, настоящий maison close… – сказала Тэсса. – Но вы, получается, пригласили меня в отель для свиданий?       – Получается, что так, – ответил Чон Чонгук с нечитаемой улыбкой.