Сокровищница

Пока Ливси с интересом осматривался (просили же не смотреть!) Соболева прошла на кухню заварить чай. Через пару минут в дверной проём просунулась голова гостя со словами: — "Ваш кабинет совершенно отличается от всего дома, хахахах! Столько черепов, ух! Хахах, а Вы жестокая леди!" — "Причём человеческие только. Значит, я жестока только по отношению к людям, а это значит, что чай я Вам не дам, ахахах!" — перевела стрелки девушка, слегка надув губы. — "А-а-а, так не годится, ха!" — мужчина покачал пальцем и наклонился вплотную, хитро улыбаясь: — "Так с гостем не положено, моя дорогая! Иначе, ха-ха, придётся учить Вас манерам!"          Девушка, застеснявшись, сунула ему в руки чашку и проследовала в гостиную.        Там они побеседовали, и между ними чувствовалось некое напряжение от ожидания результата их затеи. Вроде разговоры были о другом, но оба были задумчивы. Так или иначе, близился вечер и Ливси, галантно поцеловав ручку подруги и поблагодарив за радушный приём, отбыл к себе.       Оба терпеливо следили за событиями.        Как вы понимаете, сенсации провоцируют цепную реакцию. И через пару дней в больницу Мистера Уайта пришло письмо (от кого?) от Академии с целью опровергнуть его открытие в прессе или дело дойдёт до суда. Лина следовала наставлениям Ливси и в ответном письме отказалась принимать их волю.        По итогу, слушание назначили на следующей неделе. За это время аристократка встретилась с доктором, который был в отличном расположении духа, потому что всё шло, как он просчитал. И, естественно, заседание главный судья доверил ему по хорошей дружбе. Так что Дэвид Ливси имел полную судебную власть над этим делом. Он проинструктировал Лину, как себя вести (будучи Уайтом, конечно) и подобрал пару квалифицированных юристов для соблюдения всех правил. Девушка горячо его благодарила, но тот только отмахивался, мол, как дело объявит закрытым, там уже и отпразднуют, ахах.           Настал день суда. В зале за столом заседал Ливси, не улыбающийся, хотя его глаза улыбались за него. И все остальные. — "Гхм, судебное заседание по делу №317 объявляется открытым." — он стукнул молотком. После пары официальных слов и объяснений началось само разбирательство. — "Сторона обвинителя утверждает, что первенство в открытии операции по пересадке принадлежит им. Обвиняемый, можете ли Вы как-то это, гхм..опровергнуть?" — "Ваша честь, опровергаю данное утверждение и предоставляю соответствующий документ," — судья успешно делает вид, что ознакамливается. — "Какие доказательства относительно даты и факта открытия имеются у Академии?" — ему вручают государственно заверенную бумагу. Вся неполадка в том, что их операции проводились позже (как только из газет узнали) и даты даже в историях болезней пациентов отличались. — "Гхм, суд признаёт отличия в датах произведения операций и заявляет, что у мистера Уайта государственное освидетельствование было произведено ранее. Спасибо, все присаживайтесь."         После очередных громких фраз и безуспешных попыток стороны Академии внести сомнения в дело мужчина объявляет: — "Окончательное решение суда следующее: на основании государственных документов, а также медицинских показаний и освидетельствований первенство в открытии возможности пересадки medulla ossium признаётся за Мистером Уайтом. "Судебное заседание окончено."  — звонкий стук молотка. (Я не стал подробно расписывать судебный процесс и все детали, дабы не утомить)