Care.

      В Облачных глубинах давно наступил поздний вечер: оттенок неба с яркого оранжево-красного сменился на темно-синий еще, наверное, около часа назад, а адепты уже сходили на ужин и вернулись в свои комнаты. Вэй Усянь сегодня не занимался ничем полезным. Обычно он мог сходить на поляну к кроликам и покормить их свежей морковью. Возможно, проведать Яблочко, получив от него укус в руку, ну или хотя бы поговорить с знакомыми юными адептами ордена Гусу Лань. И, тем не менее, большую часть уже прошедшего дня мужчина просто спал, лежал, играл пришедшие в голову мотивы на флейте или рисовал похабщину, раскладывая размалеванную бумагу по углам в цзинши. Всё равно Лань Чжань рано или поздно найдёт… Вэй Ин уже заждался мужа и повалялся на кровати во всевозможных позах, когда раздвижная дверь цзинши открылась и в помещение зашел Лань Ванцзи. У него был довольно усталый вид. Даже драгоценная лобная лента съехала немного вправо, а это неподобающее для второго молодого господина Лань! Мужчина вздохнул и сдвинул дверь обратно, краем глаза глядя на Вэй Ина. — Гэгэ! — Старейшина Илин улыбнулся и подперел щеку рукой. — Совсем заработался, да? Устал? Молодой господин Лань, тем временем, постоял какое-то время, все так же смотря на своего мужа, и промолчал. — Лань Чжань! Хотя бы «мгм» скажи. Очевидно, Ханьгуан-цзюнь не мог соврать — совесть не позволяла. Но и правду ему говорить не хотелось, да бы не навязываться и не жаловаться. — Мгм. — Снова дядя наседает? Или ученики напортачили? — Второе. Ужаснейшие знания, никто не готовился к проверочной работе, — глаза мужчины стали будто бы разочарованными, а брови нахмурились, пока он снимал сапоги и ставил их куда-то в угол. — Даже Сычжуй. — А-ха-ха! Да ладно тебе, Лань Чжань. Всё равно эти работы бесполезны, как по мне. Я бы и не готовясь написал на высшую отметку! — Ты — это ты. А им надо над этим работать. — Ну все, гэгэ, не хмурься. Отдохни, — Вэй Ин сел в позу лотоса и призывно похлопал по колену. — Давай же! Лань Ванцзи, подумав, кивнул, снял верхнюю накидку и основные одежды, оставаясь в нижних и залезая на кровать к мужу. Он лег головой на колени к любимому и закрыл глаза. Вэй Усянь тем временем стал развязывать ему лобную ленту, откладывая ту куда-то в сторону. Мужчина вынул шпильку из волос, чтобы ослабить тугой пучок и распустить длинные черные волосы, ставшие немного волнистыми из-за долгого ношения прически. Старейшина Илин коснулся кожи головы возлюбленного, слегка нажимая на определенные точки и водя круговыми движениями между тяжелыми смольными прядями волос, пока Лань Чжань глубоко дышал, стараясь расслабиться. Они находились в таком положении какое-то время, сонно медитируя и растворяясь в ощущаемом теплом комфорте, который обволакивал супругов со всех сторон, проникая внутрь тел и тем самым расслабляя и их. Не удержавшись, Вэй Ин перестал массировать кожу головы и перешел к лицу Лань Чжань, огибая ладонями рельеф прекрасного аристократического лица: лоб, веки с пушистыми ресницами, аккуратную спинку вздернутого носа и скулы с — на удивление — мягкими щеками, средней полноты губы и острый подбородок. Губы перед ним манили, а потому мужчина осторожно поцеловал своего мужа, очень нежно и ненавязчиво. Тот ответил взаимностью на прикосновение уст, углубляя поцелуй. Он аккуратно прихватил зубами нижний лепесток губ и обхватил спину Вэй Ина руками, переворачивая того и кладя на спину, а после продолжая поцелуй. — Кажется, гэгэ все же не так сильно устал? — мужчина усмехнулся в поцелуй. — Мгм. После краткого ответа Старейшина Илин отстраняется и смеется громче, глядя счастливыми глазами, кажется, со звёздочками внутри, на мужа и быстро чмокая того. — А-ха-ха! Вот что, Лань Чжань, — Вэй Ин перевернул любимого обратно на спину, меняя позицию, — предоставь это мне. Я позабочусь о своем любимом муже сегодня. Идёт? Тот, кажется, поджимает губы и хмурится, будто бы сомневаясь в чем-то. А оно и не удивительно: они довольно редко меняются ролями, когда занимаются тем, что задумали сейчас. Обычно это происходит не столь спонтанно и неожиданно. У Лань Ванцзи есть привычка контролировать все от и до, полностью возлагая ответственность на свои плечи. Он не привык быть ведомым, а потому и сомневается. — Эй, гэгэ! Доверься мне, хорошо? — Я всегда доверяю Вэй Ину, — возразил он. — Ох, не надо шокировать мое сердце без предупреждений! Старейшина Илин шутливо поворчал какое-то время, но все же приступил к делу. Он стал покрывать мелкими поцелуями лицо любимого: все те же губы и щеки, лоб и нос. Затем перешёл к шее, становясь немного развязнее и прикусывая мужа за наиболее чувствительный участок кожи, а после зализывая укус. Это место покраснело и завтра утром наверняка превратится в прекрасно заметный, если хорошо приглядеться к краю кожи у нижних одежд, побагровевший засос. Затем Вэй Ин сконцентрировался на руках Лань Чжаня, а особенно на длинных худых пальцах с выделяющимися костяшками и огрубевшей от игры на струнном инструменте кожи подушечек. Эти руки действительно ему очень нравились. — Лань Чжань, знаешь, а у тебя золотые руки. Ты так хорошо играешь на гуцине, — прикусывает фалангу указательного пальца и целует, — прекрасно пишешь. — У тебя очень сильные руки, ты проявляешь себя и в бою, и в хозяйстве, когда готовишь. — А ещё, — мужчина подносит запястье к губам и целует, — ты прекрасно удовлетворяешь ими меня. Лань Ванцзи, до этого наблюдавший за действиями мужа, воскликнул: — Вэй Ин!.. Тот снова смеется. — Чего уж только между нами не было, а ты все смущаешься, Ханьгуан-цзюнь! Они перестают обращать внимание на ранее сказанные слова, из-за чего Вэй Усянь смело перешел на другую часть тела своего возлюбленного. Он стал полизывать один из сосков Лань Чжаня, целовать и захватывать губами так, чтобы создавать вакуум. Послышался первый вырвавшийся сдавленный стон из груди молодого господина Ланя, похожий то ли на мычание, то ли на рычание. Очевидно, он пытался сдерживаться, как, впрочем, делал в любой ситуации по привычке. — Лань Чжань, тебе не надо стесняться. Я правда хочу слышать тебя! Кажется, мужчина снизу кивает и продолжает всё также смотреть на своего супруга. Вэй Ин же улыбается ему и начинает рыскать взглядом по всей площади цзинши вокруг кровати, пока не добирается до тумбочки у изголовья и не достает оттуда прозрачный стеклянный флакончик с маслом: прозрачным, слегка желтоватым и использованным меньше, чем на половину. — Вэй Ин, я… — Да-да, ты можешь обойтись без этого и все дела! Мы конечно обычно обходимся без этого, ведь гэгэ так часто находится во мне, что я даже передохнуть не успеваю, — старейшина Илин драматично закатывает глаза и буквально чувствует каждой клеточкой своего тела возмущение мужа под собой. — Однако о тебе я бы хотел позаботиться наилучшим образом. Так что мы задержимся на этом! Затем он открывает крышку флакончика и выливает полугустую жидкость себе на пальцы, заставляя их поблескивать в свете немногочисленных подсвечников, пока его муж снимает последний слой одежд, оставаясь полностью голым. Мужчина нашаривает пальцами сжатую дырочку среди двух мягких половинок и начинает водить по кругу двумя пальцами, разминая ее. Таким образом Вэй Ин через какое-то время все же вставляет один палец внутрь: совсем чуть-чуть, лишь на одну фалангу. Пробирается немного глубже в горячей узости, сгибает его и проворачивает, чтобы еще немного помассировать анус снаружи вторым пальцем, а затем поместить туда и его. Лань Чжань все это время издавал лишь тихие неопределенные звуки, которые нельзя было распознать и не как удовольствие, и не как что-то противоположное. Теперь же, когда супруг стал разводить пальцы внутри на манер ножниц, уши его покраснели еще больше, а сам он начал звучать громче. — Гэгэ, все хорошо? — осторожно поинтересовался Вэй Усянь, продолжая разводить пальцы внутри размягчившихся влажных стенок. — …Да. Услышав положительный ответ, старейшина Илин в качестве поддержки поцеловал Лань Чжаня в щеку и затем, найдя внутри теплой узости уплотнение, вжал подушечки пальцев прямо в него. — Ах!.. Неожиданно для самого себя Лань Ванцзи вскрикнул высоким голосом, распахнул слезящиеся глаза. Импульс от стимуляции заставил резко прогнутся в спине. Вэй Усянь снова тронул комок нервов, получив ещё одну яркую реакцию. — Вэй Ин! Член Ханьгуан-цзюня, на который до этого даже не обращали внимания, уже сочился прозрачной жидкостью. Такими темпами, от постоянной стимуляции он и не заметил, как к двум пальцам прибавился третий и ещё больше растянул дырочку. Старейшина Илин действительно старался максимально подготовить своего супруга, дабы не причинить ему дискомфорта, боли или других неприятных чувств. Он и так слишком много раз делал это в прошлом… Неважно. — Лань Чжань, ты готов? — Да! — тяжело дыша выкрикнул тот. Вэй Ин даже не заметил, как у него встал собственный член от потираний о бедро мужа и столь непривычных для слуха стонов мелодичным баритоном. Ему даже не пришлось долго раздеваться — он и так весь день просидел в нижних одеждах с полуразвязавшимся поясом, а сейчас халат, после нескольких переворотов и долгих минут прелюдий, и вовсе еле держался на плечах. Вэй Усянь снял с себя халат, бросая куда-то на пол и снова взял флакончик с маслом. Растер жидкость по длине полового органа, а затем подобрался к супругу и пошире раздвинул ноги. Он приставил головку ко входу и надавил, из-за чего стенку вокруг натянулись и разгладились, впуская в себя нечто большее, чем пальцы. Молодой господин Лань Чжан смял простыни под собой, пытаясь принять член внутрь. Наконец, тот вошел до конца. Ему, на самом деле, так нравится чувство наполненности. Это ощущение редко доводиться испытывать, но оно столь потрясающе, вызывает бабочек в животе и покалывания в промежности. Вэй Ин внутри него. — Гэгэ, я продолжу? — Мгм… Бывший гроза заклинателей прямо сейчас пытается сделать все максимально осторожно, не спеша толкаясь внутрь до самого конца и выходя. И снова, и снова. Пока не переходит на более быстрый темп. Лань Чжаню странно приятно, хочется втягивать инородное тело в себя и тем самым слиться с Вэй Ином. С любимым Вэй Ином. Тот тем временем решается поднять ногу своего супруга вверх и согнуть, фиксируя в позе, которая может показаться некоторым членам ордена Гусу Лань неприемлемой. Впрочем, один из отпрысков главной ветви этого ордена явно не против того, что прямо сейчас его сгибают и трахают на кровати. Теперь толчки начинают попадать прямо по кому нервов и Лань Ванцзи становится запредельно хорошо до искр перед глазами, совершенной несдержанности в стонах и движениях. Определённый угол и амплитуда делают только лучше. Молодой господин Лань стонет развязнее, выгибается в пояснице и сжимается там, снизу, будто не желая выпускать из себя член даже на мгновение. — Мхм!.. Вэй Ин! — Молодец, Лань Чжань! Не стесняйся, говори что хочешь и как хочешь! Ах!.. — мужчина снова толкается, пока низ живота напрягается от нагрузки. — Ты восхитительно узок, гэгэ! — Не неси вздор! — А это и не вздор! Вэй Усянь улыбается и начинает толкаться ещё резче, жёстче, обхватывая одной рукой член Лань Ванцзи, а второй придерживая за поднятую ногу. Проводит вверх и вниз, надавливает пальцем на сочащуюся прозрачной жидкостью головку и продолжает надрачивать, при этом совмещая эти движения с резкими толчками прямо по простате. Вэй Ин вбивается снова и вдруг накланяется вперед, чтобы поцеловать мужа, тем самым ещё больше сгибая его. Стимуляция во всех местах в течение даже небольшого времени заставила Ханьгуан-цзюня проскулить в чужие губы и кончить, выплескивая на руку супруга и собственный живот белую жидкость. Пока молодой господин Лань пребывал в экстазе, Старейшина Илин продолжал толкаться, да бы достигнуть кульминации и самому. И Лань Ванцзи продолжал получать оргазм все то время, пока в него продолжали толкаться. Заклинатель буквально превратился в один напряжённый комок нервов, бесконечно стонущий и ерзающий на смятых, влажных от пота простынях. Наконец, Вэй Усянь тоже больше не сдерживается и кончает прямо в супруга, заполняя изнутри спермой. Он часто дышит, а затем плюхается на кровать рядом и кладёт чистую руку на грудь. — Хух! Ну как, Лань Чжань, тебе лучше? — спрашивает заклинатель и приподнимается, чтобы поцеловать супруга в уголок глаза. — Да. Они молчат какое-то время и восстанавливают дыхание, пока Ханьгуан-цзюнь не заговаривает снова: — Нам нужно помыться. Я схожу за водой. — Ох, Лань Чжань, ты такой чистюля! — Мгм. Супруги все же принимают вечернюю ванну, смывая с себя следы недавнего соития и облачаясь снова в нижние одежды. Уже ночью, после отбоя в Облачных глубинах, они лежат в кровати на свежей простыни, обнимаясь. — Спокойной ночи, Вэй Ин. Тот отвечает чмоком в нос и тоже желает спокойной ночи, шепча тихое «люблю тебя» в ночную темноту с запахом сандала.