Любовь и ненависть — стороны одной медали

Разобраться в законах этой планеты не составляет труда, найти заработок и дом — тоже. Трикс стали контрабандисткам. Это то, что всегда получалось у них лучше всего — нарушать правила и рисковать, ходя по грани. Да и новое занятие приносит неплохие деньги, позволившие с капелькой магии быстро и без лишних бумаг приобрести небольшой дом с тремя комнатами. Дарси предсказуемо занимает самое темное помещение, лишенное яркого солнечного света, и педантично раскладывает вещи в известном только ее разуму порядке. Однажды Сторми случайно сдвигает лампу в ее комнате и чуть не лишается за это пальца. У самой Сторми творится такой хаос, что даже Айси, спокойно относившейся к небольшому беспорядку, больно на это смотреть. Раскиданные по полу вещи, вечно не заправленная кровать… Дарси, когда впервые это увидела, поклялась, что никогда в жизни не переступит порог этого «бедлама». В своей комнате Айси никогда не закрывает окно. Сначала — из-за того, что ей вечно душно, а потом — из-за пролезающей в него по ночам Блум. Винкс предсказуемо побеждают Валтора. Айси слушает новости от Блум с равнодушным выражением лица — неудачник сам нарвался на такой позорный конец. Фея теперь часто остается у нее. Блум никогда не жалуется на открытое нараспашку окно — огненная кровь спасает от ночной прохлады — но Айси все равно приходится купить второе одеяло в голубом цвете (на что только не пойдешь ради феи…). — И что ты в этом находишь? — морщится Блум, наблюдая за тем, как Айси делает первую затяжку. — Терпеть не могу, когда ты куришь. С сигаретами они впервые сталкиваются на Земле. Сторми табак не нравится, зато Дарси остается в восторге — пусть и привычно для себя этого не показывает — она садится по утрам на подоконник на кухне и подолгу курит, задумчиво вглядываясь в светлеющее небо. Айси и сама не против затянуться сигаретой время от времени — это расслабляет. Но Блум не нравится. Закончив курить, Айси растворяет магией окурок и приближается к фее, желая поцеловать. Блум отворачивается и недовольно бурчит: — Никаких поцелуев, пока ты куришь! Я не хочу это чувствовать. Айси пожимает плечами. Ну и пусть, она не будет прогибаться под желания Блум. Справлялась же как-то всю жизнь без поцелуев феи, справится и сейчас… Через четыре дня Айси выкидывает в мусорку последнюю пачку сигарет. Ей интересно, почему Блум не проводит свои летние каникулы с Винкс и волнуются ли ее родители, что их примерная дочка не ночует дома, а пропадает в обители трех страшных ведьм. — Они не знают, — широко зевнув, отвечает Блум. — Думают, я сплю в своей комнате. Айси лукаво улыбается — ну надо же, а вот и примерная девочка, всегда следующая словам родителей, — и заползает рукой ей под футболку, касается пальцами горячей кожи. — Врунишка, — шепчет она, но это выходит умилительно, а не оскорбительно, как ей изначально хотелось (или как она себя убеждает, что хотелось). Блум не отвечает, только дергает плечами, и Айси по этому жесту все понимает — зря они так досконально друг друга изучили? Фее не нравится скрывать правду от родителей. Но что поделаешь, если ее избранница — злобная темная ведьма? — А что до Винкс… — начинает отвечать на другой вопрос Блум, но чертыхается, когда Айси ногтями проводит по ее поджарому животу, устремляясь верх. — Стелла приглашала меня в Солярию, но я отказалась. — Почему? Блум смущается. — Я хочу больше времени проводить с тобой, — признается она, опуская глаза. В груди Айси что-то шевелится — предположительно, навсегда замерзшее сердце. — Я тоже трачу почти все свое время на тебя, — признается в ответ ведьма. Блум закатывает глаза на ее прямолинейные слова, но больше по поводу Винкс ничего не говорит. Да и говорить не о чем — в ту ночь у них находятся дела намного интереснее. Удивительно, но им действительно удается быть вместе, совсем как те парочки, которые видела Айси, прогуливаясь по Магиксу в бытность ученицей Облачной Башни. Тогда она морщилась от слащавости и закатывала глаза, думала, что никогда такой не станет… Она и правда такой не становится, ведь они с Блум никуда не ходят, пусть однажды фея вытягивает ее в музей, где они вместо рассматривания экспонатов занимаются сексом в служебном помещении, много гуляют по Гардении — Айси поражает, насколько это спокойный и мирный город — и почти всегда остаются вместе под покровом ночи. Она учится спать не одна, а с надоедливой феей под боком — Блум во сне смешно сопит, тихо бормочет себе что-то под нос и буквально пышет жаром. Изредка Айси остается у нее дома. Она с интересом рассматривает комнату и приклеенные к стене рисунки фей, прячется (против воли!) от зорких глаз мамы Блум, которая заходит поздним вечером к дочери пожелать приятных снов. Да и кровать у феи маленькая и неудобная, не рассчитанная на двух человек, в комнате пахнет чем-то противно-приторным, отчего Айси постоянно хочется чихать. Она много и часто жалуется, наслаждаясь раздражением в глазах Блум, но никогда не уходит. Вот еще — пусть фея ее терпит. — Почему ты так легко рассказала о нас Дарси и Сторми? — спрашивает в одну из ночей Блум. Айси в этот момент пытается устроиться на ее тесной кровати. Как здесь можно уснуть? Блум даже не разрешила увеличить кровать заклинанием, видите ли, старая конструкция может не выдержать и развалиться! — Терпеть не могу ночевать у тебя, — бурчит она, вспоминая свой прекрасный дом. — А сестрам я доверяю. За стенкой слышатся тяжелые шаги отца Блум, и Айси на секунду становится интересно, как он бы отреагировал на то, что его милая дочурка в эту минуту спит с ужасной ведьмой. — Я доверяю Винкс, но… — недоговаривает Блум. Айси вздыхает, догадываясь, какие слова скрывает фея за своим тяжелым молчанием. Она не собирается успокаивать Блум — вот еще, выставлять Винкс в хорошем свете! Но понимает, что подружки Блум вряд ли примут одну из Трикс в роли возлюбленной принцессы Домино — как никак у Айси заслуженная отвратительная репутация, которой она гордится! Это Трикс с легкостью принимают даже самые ужасные вещи и никогда не отворачиваются друг от друга. — Я им расскажу, — решительно произносит Блум, сдвигая брови к переносице, — когда-нибудь. Айси вместо ответа утыкается холодным носом в ключицы Блум. Фея тихо взвизгивает и пытается отстраниться, но быстро терпит поражение в этом бесхитростном сражении. Блум приходится проводить время не только с Айси, но и с остальными Трикс. Дарси и Сторми относятся к ней спокойно, делая вид, будто Блум не является лидером тех-самых-надоедливых-Винкс. Они изредка пакостят, ограничиваясь мелкими неприятностями по типу соли в чае вместо сахара. Айси смотрит на их проделки снисходительно, вмешиваясь только когда сестры (в особенности, Сторми, которая не знает меры) переходят черту. Блум ей жалуется, но Айси только пожимает плечами: — Они приняли тебя из-за меня, но их доверие ты не заслужила. Так что Блум тяжело вздыхает и продолжает молча сносить подначки и пакости в ее сторону (Айси интересно, насколько хватит ее видимого смирения). Однажды Блум приходит к ней в полдень. Она часто заявляется без приглашения, но всегда старается прислать весточку и предупредить о своем приходе, но в этот раз появляется на пороге дома со смятением в голубых глазах. Дверь ей открывает Сторми. — Феечка уже соскучилась по нам? — насмешливо спрашивает она, намекая, что Блум ушла утром. Айси отрывает глаза от книги, услышав голос своей феи и заметив мелькнувшие на периферии взгляда рыжие локоны — Дарси заинтересовалась земной культурой, успела начитаться литературы и настойчиво (в ее случае обязательно) посоветовала ей Достоевского. — Что случилось? — спрашивает Айси, откладывая книгу и подходя к двери. — Надо поговорить, — выпаливает Блум, безуспешно пытаясь пригладить руками волосы. — Наедине. Услышав последнее слово, Сторми фыркает, разворачивается и уходит на кухню — в последнее время она увлеклась готовкой. Жаль, что больше половины ее блюд не удались, а духовка позавчера перестала работать, покрывшись коркой льда… Айси, выходит на улицу и прикрывает за собой дверь. Теперь они наедине. — Я помогала маме в цветочном магазине, — начинает рассказывать Блум. Айси кивает — она прекрасно помнит, когда Блум лучше не беспокоить. — И мама спросила, куда я пропадаю по ночам. Я от неожиданности уронила вазу с розами! — взволнованно проговаривает она, активно жестикулируя руками. — Я так растерялась! И призналась, что у меня есть девушка. Айси вопросительно приподнимает брови, все еще не понимая, причем здесь она. Блум могла рассказать это и ночью, пробравшись к ней в комнату через окно. Зачем сейчас бежать через весь город ради этой новости? Блум собирается с силами и выпаливает на одном дыхании: — Так что вечером ты знакомишься с моими родителями. У Айси от удивления округляются глаза. — Что? — выдыхает она. — Пожалуйста, — просит Блум, прекрасно догадываясь, что ответит Айси. — Ну, пожалуйста, сходи сегодня вечером… — И не проси, — отказывается Айси, разворачивается с целью уйти обратно в дом. — Я не собираюсь потакать твоим желаниям. — Я сделаю все, что ты попросишь! Айси замирает на месте. У нее как раз крутилась в голове одна идея. — Я согласна, — улыбается она своей самой хитрой улыбкой. Знакомство проходит… странно. Мать Блум старается вести себя вежливо, скрыть за доброжелательной улыбкой любопытство, ведь она ждала, что ее любимая доченька будет встречаться с хорошим мальчиком из примерной семьи, но никак не с плохой девочкой с криминальным прошлым. Впрочем, про свое прошлое Айси не рассказывает. Хорошо еще, что родители Блум не помнят лица ведьм, которые напали на них и шантажом заставили фею отдать Огонь Дракона — иначе все вышло бы намного хуже. А так Айси пытается вежливо улыбаться, понимая, что все улыбки у нее, как на подбор, выходят излишне равнодушными и холодными. Сидящая рядом Блум источает неловкость напополам со смущением, а ее отец цепко осматривает каждый миллиметр кожи Айси с целью выявить угрозу для его дочурки. Ей даже в глубине души завидно за такую незнакомую родительскую любовь. — Нам с Майком очень интересно будет узнать, Айси, — осторожно спрашивает Ванесса, помешивая ложкой чай. — Кем ты работаешь? Айси к своему какао не притрагивается — Блум и ей приготовили одно и то же — для нее он чересчур сладкий. Она наклоняет голову, думая, какой ответ их устроит: межвселенская преступница в бессрочной добровольной ссылке или контрабандистка? — Она архитектор, мам, — отвечает заранее оговоренную версию Блум, нахмурив брови. — И я тебе это рассказывала. Ванесса разводит руки в стороны. — Хотела узнать у Айси, — объясняет она. — Интересуешься историей? — Земная культура довольно необычна, — уклончиво отвечает Айси. Разговор не клеится, расползается подобно намокшей бумаге. Айси все равно, она выдержит к себе любое отношение — ведьмы по определению привыкают к презрению и враждебности. Оправданным, впрочем. Но Блум волнуется. Она крошит печенье в руках, нервно подхватывает любую тему разговора, раз десять за минуту смотрит на висящие на стене часы. Айси закатывает глаза, наблюдая за этой взвинченной струной, кладет руку ей на коленку, посылает волну холода, на возмущенный взгляд Блум отвечает другим взглядом, в котором выставляет напоказ: «Успокойся» — знает, что Блум прочитает, поймет, не может не понять. Айси все равно, если она не понравится ее родителям, если ее невзлюбят, в с е р а в н о. Ее жизнь от этого не изменится, отношения с Блум тоже. Блум действительно читает это в ее глазах, улавливает в волне холода, медленно успокаивается. Кладет печенье на стол, отхлебывает из своей чашки приторную жидкость и улыбается уголками губ. — А как вы познакомились? — спрашивает Майк, не переставая хмуриться. Он не родной отец Блум, но они все равно неуловимо похожи — манерой одинаково сидеть и класть локти на стол, сводить брови к переносице. — Можно сказать, при первой встрече я ее поразила, — отвечает Айси, вспоминая то далекое время. Тогда она была полна амбиций и несбывшихся надежд. И какова ирония! — Айси мечтала об Огне Дракона, чтобы потом связать свою жизнь с его обладательницей. — Это еще мягко сказано, — соглашается Блум. Она допивает какао и с сожалением смотрит на пустую кружку. Айси подвигает ей свою — все равно пить не будет. — Расскажите, — просит Ванесса. Айси набирает воздух для рассказа… …. Блум укладывает голову на ее плечо и сонно вздыхает, что-то тихо бормоча себе под нос. — Так что там с твоими родителями? — еще раз спрашивает Айси. В первый раз Блум на вопрос не ответила — они почти поругались, обсуждая, стоило ли фее упоминать, что она несла Айси на руках при битве в Алфее. — Маме ты понравилась, — сонно шепчет Блум ей в шею. — Она сказала, что ты очень заботливая. Айси хмыкает (ага, заботливая!) и пытается отодвинуться — ленивое дыхание Блум щекочет ее чувствительную кожу. — Я ей, конечно, не поверила. А папа попросил быть осторожнее. Наверное, не стоило им говорить, что ты ведьма. Айси наконец находит такое положение, в котором ей было бы удобно спать с лежащей на ее плече Блум. Серьезно, зачем она покупала подушки? — Накормлю тебя отравленным яблоком и все, — мстительно шепчет Айси, припоминая те земные сказки, которые она успела прочитать. Блум издает смешок, не впечатленная ее угрозой: — Сама целовать будешь. Айси не отвечает — правду слов Блум она признает, но вслух говорить не хочет. Вместо этого поворачивает голову, утыкается носом в рыжую макушку феи, чувствует ваниль и клубнику. Такой приторно-сладкий запах и от этого еще более отвратительный, но, кажется, уже вся суть Айси пропитана им. Блум улыбается, обнажая заостренные клыки. Она делает шаг вперед, и ее бедра, обтянутые в возмутительно-короткую юбку, призывно покачиваются из стороны в сторону. Айси мысленно взывает к своему хладнокровию. Блум стекает на ее колени, обхватывает стройными ногами. Рукой откидывает растрепанные волосы за спину, томно вздыхает — ее грудь, обтянутая полупрозрачным темно-фиолетовым топом, двигается в такт дыханию. — Айси, — тянет Блум, проглатывая последний звук имени, оставляет только отголосок, хрусталем разбивающийся о сердце ведьмы. Айси хочет ее поцеловать, впиться в накрашенные темно-красным губы, искусать их до крови, столкнуться в яростной борьбе, выиграть или проиграть — уже не важно. Айси хочет ее. — Нет, — приказывает Блум, предугадав ее желание, и толкает на кровать, нависает сверху. — Сегодня я главная. Айси едва слышно стонет, поджимает колени. Она чувствует пульсацию во всем теле, она чувствует желание, холодом расползающееся по ее внутренностям. Блум касается острыми ногтями ее подбородка, медленно ведет вниз. Айси шипит — темные когти царапают ее бледную кожу до крови. Это удивительно хорошо сочетается — легкая боль с ярким желанием. — Ой, извини, — вдруг взволнованно говорит Блум. — Очень больно? Морок рушится. Фея становится привычно-доброй. Айси стонет (увы, не от переизбытка желания): — Блум, ты серьезно? Она закрывает ладонями глаза, чувствует, как внутри утихает приятный зуд и как его заменяет разочарование и досада. — Извини, — повторяет Блум. — Я просто не хочу причинять тебе боль. Айси отнимает от лица руки. Ладно, эксперимент не удался, ее желание, загаданное Блум за знакомство с родителями, не исполнилось. Блум не превратилась на эту ночь в темную версию себя, созданную Даркаром. — Ладно, — выдыхает ведьма. — Проехали. Блум ложится рядом и утыкается взглядом в потолок. Там приклеены светящиеся в темноте звезды — фея сама их притащила в комнату Айси и наклеила. Кривовато, но с душой. — Ты точно не расстроилась? — уточняет Блум. — Нет, — лжет Айси. Блум хмурится: — Не ври! Айси пожимает плечами в лежачем положении — жест получается смазанным — и думает о том, как было бы сейчас здорово взять в руки дымящуюся сигарету и затянуться. Знает, что это желание не исполнит — ни один табак не стоит поцелуев с Блум. — Какая уже разница? Блум горестно вздыхает. Она чувствует себя виноватой — обещала же сделать что угодно за знакомство с родителями, но не смогла. Айси не собирается ее успокаивать или переубеждать — провинилась, так пусть хоть помучается. — Можем попробовать еще раз, — предлагает Блум, с готовностью вставая с кровати. Айси только качает головой. Не получится обмануть себя два раза, вновь воспроизвести тот день. Не надо было с самого начала это предлагать. — Ну, Айси, — тянет Блум жалобным голосом. — Скажи, как мне загладить вину! Ведьма вздыхает. Ей уже все равно — не получилось, так не получилось — зачем тогда переживать? Надо научиться смиряться с поражением, вот у нее, например, был трехлетний опыт таких неудач, прежде чем она поняла, что делает что-то не так. — Забей, — для проформы отвечает Айси. — Просто купишь мне килограмм мороженого. Блум радостно кивает. — И не будешь месяц общаться со Стеллой. — Айси! — возмущается Блум. — Все, все, — отмахивается ведьма. — Даже помечтать нельзя. Блум садится на краешек кровати. Воцаряется тишина, нарушаемая ее тяжелым сопением. Айси выучила Блум, каталогизировала каждую ее деталь и жест — Блум обычно говорит то, что думает, но в некоторые моменты, когда не знает, как сказать нужные слова, так замирает и производит шум одним своим молчанием. — Говори, — подталкивает ее Айси. — Почему ты загадала, чтобы я стала темной Блум? — спрашивает она. — Тебе она больше нравится? Это неправильно, но Блум разграничивает себя со своей темной версией — не хочет принимать, что плохая сторона тоже ее часть. — Мне нравишься ты, — напоминает Айси. — Ты поняла, о чем я говорю, — упрямится Блум. Айси вздыхает — с этой феей легко не бывает. Впрочем, она знала, на что шла. — Я просто хотела исправить ту ситуацию, — честно признается Айси. — Сделать все на своих условиях. От ее слов Блум успокаивается, расслабляется, подныривает под руку и глупо улыбается — ласковая, прирученная, ее. — Если бы не тот случай, — задумчиво говорит Айси. — Нас бы не было. — Нет, — не соглашается Блум. — Рано или поздно я бы поняла, почему меня так тянет к тебе. — А я? — А тебе я бы показала. Айси качает головой и заправляет рыжую прядку фее за ухо. Ей хорошо — что-то прохладное и приятное растекается по грудной клетке. Каникулы удаются на славу.