Всё относительно

С самого утра дворец буквально кипел от бурной деятельности. В этом году, помимо Рождества, в королевстве праздновали помолвку принца Николаса с принцессой Анной. Их союз обещал объединить две территории в единое государство и тем самым расширить владения игрушек вплоть до темного леса. — Это самый лучший подарок на Рождество! Вы только представьте! — восклицал счастливый принц, расхаживая по комнате перед недавно прибывшим дядей Альбертом. Старик любил в канун Рождества заглядывать в королевство NC, чтобы насладиться легкой суетой предстоящего праздника и навестить мальчика. В этот год суета была сильнее обычного и с оттенком нервозности, нежели радости. Когда дядя Альберт вошел во дворец, принц принял его без промедления и вот уже целый час в состоянии эйфории рассказывал про выгоду своей свадьбы и расширении своих владений. О невесте дядя Альберт узнал лишь то, что она была принцессой соседнего королевства сладостей и хорошо смыслила в военной стратегии. Снежная фея, стоявшая у окна, казалось, не замечала никаких изменений в принце, с умилением слушая его хвастовство. И чем больше рассказывал принц, тем шире становилась её улыбка. Наконец NC решил перевести дух, и дядюшка Альберт, воспользовавшись этой паузой, аккуратно произнес: — Я рад за тебя, мой дорогой мальчик. Уверен, что Мэри тоже было бы интересно узнать о твоих новостях. Как ты думаешь? Может быть стоит… навестить её? Николас напрягся. Возможность навестить Мэри отнюдь не вызвала у него прежней радости. — Можете рассказать ей сами, а у меня есть другие заботы. В конце концов, у меня вот-вот будет свадьба! И все эти детские игры пора заканчивать, — с этими словами, принц буркнул пару прощальных слов и удалился, сделав жест Снежной фее следовать за ним. Старик проводил их взглядом и тихо произнес: — Если ты этого хочешь. Щелкунчик… После того, как Мэри помогла спасти королевство игрушек, прошло уже несколько лет. Мэри не злилась на Николаса за их редкое общение, не обижалась, когда их и без того редкая переписка превратилась лишь в устные приветы через дядю Альберта, оправдывая NC его положением и занятостью. Но с каждым Рождеством ей становилось все сложнее верить в сказку и надеяться на встречу с принцем. Вскоре она начала воспринимать эту историю как детский сон, дороже которого ничего в её жизни не было. Она бережно хранила в своем сердце воспоминания, без возможности кому-нибудь рассказать о них. В этом году Мэри готовилась к Рождеству тщательнее, чем обычно. За эти годы ожидание приносило ей лишь боль, превращая праздничную ночь в мрачное уединение, наполненное горькой ностальгией. Но в эту ночь девушка твердо решила сделать то, о чем не могла осмелиться даже думать все эти годы, а именно — попросить дядю Альберта о встрече со старым другом. За неделю до Рождества Мэри купила себе красивое, небесно-голубое платье с серебристым отливом. Оно ненавязчиво подчеркивало стройную фигуру девушки. Открытые плечи и декольте добавляли её образу легкую игривость и женственность. Посмотрев на себя в зеркало, Мэри впервые искренне улыбнулась. Вместо той неряшливой, маленькой девочки, некогда спасшей Щелкунчика, на неё смотрела изящная, светловолосая девушка с гордой осанкой и выразительным взглядом. На праздник родители вместе с братом уезжали во дворец, куда их ежегодно приглашали в качестве особых гостей. Мэри, не любившая пышные празднества и фальшивые комплименты, как обычно, оставалась дома и с нетерпением ожидала приезда дяди Альберта. В этот раз девушка не стала ходить из угла в угол, а решила занять себя сервировкой праздничного стола, дав пожилой Фрау Эве спокойно заняться приготовлением рождественских блюд. Для разнообразия Мэри накрыла стол новой красной скатертью, поставила давно купленные серебряные подсвечники и красиво разложила несколько еловых веточек. Когда с сервировкой было покончено, девушка посмотрела на часы и вздохнула. Дядя Альберт опять опаздывал, а значит, придется искать себе ещё какое-то занятие. Зайдя в зал, Мэри посмотрела на украшенную ель, стоявшую возле окна. В голове неожиданно вспыхнули воспоминания о давних приключениях с Щелкунчиком. Как они поднимались по ели сквозь украшенную хвою, как она танцевала со снежинками, а после кружилась вместе с принцем под песню Снежной Феи. Переведя взгляд на камин, девушка вдруг улыбнулась. Именно здесь она впервые увидела Крысиного Короля, которого так боялся встретить Щелкунчик. Увидительно, но сейчас эта встреча не вызывала в ней такого страха. Вместо испуга, она чувствовала стыд (как это обычно бывает, когда ты поступил необдуманно, а потом пожалел об этом, прокручивая в голове альтернативные варианты события). В детстве Мэри делила все на черное и белое. Так было значительно проще. Игрушки — добрые, крысы — злые. И с девизом «во имя добра!» можно было не думать о каких-то нюансах, шагая вперед и добиваясь своей цели. Повзрослев, девушка поняла, насколько ситуации могут быть сложными, и поспешные решения — вовсе не лучший выход. «Надо научиться…манерам», — голос Крысиного Короля зазвучал в памяти девушки. Это всё, что он сказал, после того как она облила его чернилами. Он не приказал своим солдатам схватить её, сделать с ней что-то… Он лишь посмеялся над её детской, наивной храбростью, над её желанием позвать папу и ушёл, забрав с собой принца с игрушками и её любопытного брата. От воспоминаний Мэри отвлек звонок в дверь. Старик стоял в коридоре, отряхиваясь от снега, а Фрау Эва суетилась рядом, помогая гостю снять мокрое пальто и шляпу. Он был всё таким же, как несколько лет тому назад. — Ну и снежная выдалась ночь! — с акцентом проговорил дядюшка, переводя дух, — я еле до вас добрался! — Дядя Альберт, — Мэри с улыбкой подошла к старику и мягко обняла его. Все-таки Рождество стоило отмечать хотя бы за возможность увидеться с этим добрым, замечательным человеком! Он был единственным, с кем девушка могла быть совершенно откровенной и говорить то, что она думала, без тайн и загадок. Чего, правда, не скажешь о самом дядюшке. Вот кто никогда не скупился на всякие загадочные штучки! За ужином Мэри рассказала всё, что происходило в их семье за год. Рассказывала об успехах Макса, о родителях и лишь немного о себе. Старик слушал с интересом, давая племяннице выговориться. Наконец, после ужина они прошли в зал. Присев возле ёлки, Мэри взяла небольшой сверток и протянула дяде. Тот улыбнулся и, открыв подарок, обнаружил связанный девушкой свитер. — Спасибо тебе, моя девочка. Он будет согревать меня в зимние холода. У меня для тебя тоже кое-что есть, — ощупав карманы своего пиджака, он достал маленькую коробочку и протянул её девушке. — Это тебе. А это подарок для Макса, — старик выудил откуда-то ещё одну коробочку вытянутой формы и положил её под елку. — Неужели ты решил подарить Максу волшебную палочку? — усмехнулась Мэри. — Ну что ты, моя дорогая, Максу она без надобности. Есть вещи гораздо ценнее для юноши его возраста. Например, часы или хорошая перьевая ручка. При упоминании о перьевой ручке, Мэри вновь вспомнила ту ситуацию у камина. Струя чернил, жуткий оскал Крысиного Короля и его сдержанная фраза «Надо научиться… манерам» Глубоко вздохнув, девушка поскорее отогнала навязчивое воспоминание и, натянуто улыбнувшись, открыла подарок дяди. Внутри оказался кулон в виде маленького грецкого орешка. Украшение показалось Мэри странным, и она тихо произнесла « NC не любит орехи». — Ты права, дорогая, — дядя Альберт посмотрел на свою племянницу. Она сидела на полу, возле елки, и на лице её была глубокая задумчивость. — Иногда мне кажется, что все это действительно было моим сном. Но разве можно помнить сны так долго? — Дело не в нашей памяти, моя девочка, а в нашей вере. Пока ты веришь в это — оно будет существовать. — Моя вера дает мне лишь боль… — Мэри с тихим вздохом повесила кулон себе на шею. — Твою веру затмило ожидание и покорность. — Но я ведь ничего не могу, кроме как верить. Особенно теперь, когда детство далеко позади, и я обязана мириться с реальностью. — Реальность — это всего лишь иллюзия, хотя и весьма устойчивая. — Ах, дядя! Я бы так хотела развеять эту иллюзию и вновь оказаться по ту сторону! Но разве это возможно? — Твоя сила в твоей вере, дорогая моя. Не позволяй себе утопать в сомнениях, — старик заботливо поцеловал племянницу в макушку и тихо вышел из зала. Оставшись одна, Мэри взяла в руку кулон. Повертев его, она заметила небольшую щель, между половинками скорлупы. Внезапно она услышала какой-то шелест. Когда она подняла взгляд на елку, ей показалось, что нижние ветки стали крупнее. Сердце забилось сильнее. Встав с пола, девушка заметила, что и дерево поднимается выше. Происходило что-то необъяснимое, похожее на сон. Но такое желанное! Как тогда, в детстве! В голове вновь возникли воспоминания: — Это мы стали меньше? Или комната больше? — Ты уже забыла, что говорил дядя Альберт? Все относительно! Заметив среди нижних веток пространство, Мэри осторожно пошла туда, но резко остановилась. В прошлый раз после такого любопытства её схватили за руку и попытались втащить в темноту. Успокоив себя тем, что Щелкунчика здесь нет и, стало быть, Крысиному Королю нет смысла здесь появляться, девушка начала пробираться сквозь ветки. В какой-то момент Мэри увидела дверь. После нескольких попыток её открыть, она заметила маленький замочек. Ощупав все вокруг и не найдя ключа, девушка занервничала и машинально взяла в руку кулон, висевший на груди. Вспомнив о странной щели в скорлупе, Мэри аккуратно попыталась открыть орех. После нескольких попыток, скорлупа поддалась. Внутри лежал маленький, резной ключик, изящной работы. Недолго думая, Мэри вставила его в замочную скважину и, открыв дверь, оказалась в мрачном, глухом лесу. Вокруг было множество огромных одинаковых елок. Под ногами, на притоптанной земле, лежала сухая хвоя, мелкие еловые веточки и шишки. Казалось, что Мэри стоит на вытоптанной кем-то или чем-то широкой тропинке. Внезапно, девушка услышала гул моторов. В лесу? Гул моторов? Обернувшись на звук, она увидела яркий ослепляющий свет! Заслонившись от него рукой, она вдруг почувствовала мощный толчок. Отлетев в сторону и сильно ударившись затылком, Мэри осталась лежать на месте. Последнее, что она увидела — темные ветви елок, смыкающиеся где-то высоко и заслоняющие собой небо…