Семейное у нас не только безумие

      — Серьёзно?.. Господи, Харгривз, да это ж натуральный аквариум! — Ингрид хотела отогнать дурное желание супруга, но увы, паника взыграла по-настоящему от кабинок колеса обозрения. Даже полы прозрачные!       — Когда это тебя начали смущать чужие взгляды? Ты же всегда была такой смелой и открытой, если мы вне рабочих стен.       Даже слово против нельзя было сказать — прав ведь, чёрт усатый! Вот и последовала Ингрид покорно за Пятым и села в кабинку. Что греха таить, ведь в душе давно хотела затащить на какой-нибудь аттракцион и заставить голосить на весь парк. И раз уж сам такой активный, то следовало этим воспользоваться.       — Места маловато, — недовольно пробубнил Пятый, скинув пальто на сидение и устроившись с ним рядом. Широко расставив ноги. — Итак, моё пожелание в плане благодарности за победу в тире учитывается или я просто принимаю её?       Лишь улыбнувшись, Ингрид собрала волосы в небрежный пушистый пучок и опустилась на колени. Ловко расправившись с чёрным ремнём и ширинкой, скользнула ладонью по тёмному нижнему белью, проверяя так эрекцию. Возбудиться, но не достаточно. Хотелось бы подольше поиграть, растянуть удовольствие, но время было не на их стороне. К счастью, это понимал и Пятый, потому приспустил джинсы и хипсы.       Не помешала бы любимая виноградная смазка, но и без неё Ингрид с удовольствием взяла в рот, вызывая хриплый вздох сверху. Ещё пока мягкий ствол, головка частично скрывалась за крайней плотью. Пускай, так даже интереснее. А когда услышала, что руками пользоваться запрещено, то и вовсе распалилась.       Ухватившись за колени, дабы лишний раз себе не помогать, задвигала головой, размазывая по члену бордовое кольцо от помады. Сначала медленно. Опускалась, принимая больше длины и уже начиная давиться, и поднималась, заползая кончиком языка под крайнюю плоть. А потом ритмичнее, с характерным пошлым чавканьем, принялась быстро сосать, позволяя либо упираться в щёки, либо проталкиваться в глотке, сжимающейся ничуть не хуже влагалища.       Для Пятого это сродни пытке, которую больному на голову мазохисту не хотелось прекращать, потому стонал уже открыто. Но для Ингрид это игра, потому выпустила изо рта член и сменила резкие движения на лёгкие заигрывания через полизывания и ласки губами. Негодяйка сбивала, вызывая не только жжение, но и ярое желание поступить грубо.       Пришлось открыть глаза, чтобы увидела в них недовольство. Получилось наоборот. Сам увидел кое-что интересное. Увидел горящий голубой неон и столь похотливое выражение лица с размазанный помадой, что только слепец бы не понял.       Одной рукой придерживал член, другой схватился за мотающийся пучок. А Ингрид лишь просияла, ощущая боль от стянутых волос, и вновь взяла в рот, вернув былой быстрый ритм. Но не прошло и минуты, как Пятый резко опустил рыжую голову, вынуждая прижаться к нему чуть ли не лбом. Не видел, но отлично слышал и чувствовал, как от его члена и спермы давились, как глотка, в которую давно так глубокого не проникал, содрогалась в спазмах, как шумно старалась выровнять дыхание, но ни черта это не спасало, и как спускалась сперма.       — Такую благодарность я принимаю с удовольствием, — отшутился Пятый, выпуская пучок и наблюдая за раскосым взглядом Ингрид, пускавшей на прозрачный пол слюну, смешанную с семенем.       — Ты какой-то слишком быстрый... — Зашлась коротким кашлем.       — Сам удивлен, — хмыкнул недовольно, но тут же улыбнулся, схватив за руки и притянув супругу к себе. — Предлагаю ещё кружочка два!       — Чего?!       — Разрешаю быть сверху.       — Гад... Ладно!