ХХХ
Потрескавшиеся губы обхватывают соломинку, втягивая прохладный кофе. Взглядом зеленоглазым девушка наблюдает за входом в центр, ожидая, когда оттуда выйдет возлюбленная. Почти каждый день как один, где брюнетка всегда встречала Кристину из больницы, и они вместе отправлялись домой или же на прогулки. На прогулки с Сэмом даже, где они могли забыть о происходящем. Где Кристина не проводила несколько дней в неделю в больнице, и они думали бы о счастливом будущем вместе, мечтая когда-нибудь расписаться за границей. Можно ли было в этой ситуации об этом мечтать? Мечты эти строятся вместе, а Кристина уже не мечтает и планы не строит. Не видит будущего. Блондинистая макушка выглядывается наконец из здания больницы, и темноволосая улыбается ярко, раскрывая руки для объятий. Однако Захарова обнимает сразу же талию, притягивая к себе. Губами касается чужих в поцелуе нежном. А Лиза всегда боялась. Боялась, когда Кристина выходила из больницы и целовала, ведь это означало что хороших новостей так и не появилось. Девушка понимала, что таким способом блондинка запоминает каждый момент с ней. — Голубки, — фыркает рядом стоящая Кира, что на машину собственную опирается, вдыхая ядовитый дым в лёгкие. — Ты так говоришь, потому что сама не пытаешься строить отношения, — бурчит брюнетка, смущаясь. Видит, как они здороваются и лишь улыбается нежно. — Когда ты последний раз была в отношениях? В школе? — Я пыталась потом строить отношения, но ничего не получилось, — закатывает глаза Медведева. — Первую любовь не забудешь? — усмехается Захарова. Карие глаза цепляются за ещё одну фигуру, что выходит из здания с мужчиной. Видит свою Настю и будто бы не понимает, что она здесь делает. Видит, как та разговаривает с брюнетом с улыбкой и смехом, и хмурится. Тот закуривает, предлагая ей, но Сёмина отказывает. Уголок губ едва поднимается, осознавая, что Настя бросила. Бросила сигареты, как когда-то бросила её. — Кто это? — спрашивает, ожидая ответа больше о мужчине. — Влад Анатольевич, онколог этой больницы, — произносит Захарова без интереса. — А рядом Настя. Тоже здесь часто появляется. Вроде как у неё болеет близкий человек и потому она почти всех врачей города оббегала, но насколько я знаю, безрезультатно. В голове совсем путаница происходит, но девушка почему-то уверена, что будто бы между ними что-то есть, ведь Настя бы никогда так не улыбалась с незнакомым человеком. Поджимает губы, лишь вновь вспоминая совместное прошлое. Грубые мужские руки лезут под клетчатую юбку, пока тонкие руки упираются в грудь чужую, ударяя раз за разом и стараясь оттолкнуть. Парни сильнее и грубее чем худая девчонка ростом в полтора метра, отчего темноволосая отчаивается, но отбиваться не перестаёт. Не плачет и не слабеет, а лишь бьёт всё сильнее с каждым разом, но тщетно. Взгляд баскетболистки не сразу цепляется за силуэты в конце коридора, но почти сразу же долетают до слуха возгласы с требованием отпустить. Кира достаточно спешно находит источник звука и направляется туда, увидев, как два громилы зажали девочку у стены. — Эй! Отпустите её, — произносит, нахмурившись. — Разбежались, — усмехаются хулиганы и лишь сильнее зажимают Сёмину, заставляя вскрикнуть. Она хватает одного из старшеклассников за руку и хочет было оттащить от девушки, но тот лишь грубо отталкивает, заставляя спортивное тело блондинки упасть на холодный кафель. А она ведь хотела по-хорошему... Поднимаясь обратно на ноги, Медведева резко разворачивает одного из насильников и даже не думая, бьёт кулаком в нос. Мысленно благодарит дядю, что научил её постоять за себя. Шатенка замечает на лице одного из парней кровь и то, как второй к нему подскакивает, отчего реагирует быстро и, хватая светловолосую за руку, бежит вместе с ней подальше от места происшествия, стараясь удрать как можно дальше и затеряться в школьных коридорах. Уже едва дыша, Анастасия останавливается за одним из поворотов и пытается отдышаться, пока Кира вполне хорошо себя чувствует, будучи спортсменкой. Ладонями упираясь в колени, темноволосая голову поднимает и смотрит на свою спасительницу. — Я думала, что рыцари всегда на коне, — пытается пошутить. — Ну, я скорее лис Робин Гуд, но для тебя могу быть и рыцарем, — шутит в ответ, и девушка лишь смеётся. — Спасибо что помогла...— произносит с улыбкой Сёмина и распрямляясь, начинает движение к выходу из школы. — Может ещё увидимся! — Увидимся... Тонкие девичьи руки обнимают сильное тело Левского, прежде чем девушка с ним прощается. Друг уходит обратно на место работы, а шатенка остается стоять возле курилки, пытаясь осмыслить то, что ей сказал Влад. Пару месяцев... Так мало в самом деле для столь юного возраста. Впереди могла быть вся жизнь... — Насть, давай мы тебя подбросим! — громко предлагает Захарова, обращая на себя внимание. А карие глаза видят её. Лишь её, несмотря на то, что вокруг есть ещё люди. Но ведь нельзя. Нельзя любить и быть любимой нельзя. Девушка губу закусывает и мотает головой, глядя в глаза столь родные, но одновременно с этим столь далёкие. Прикрывая глаза девушка лишь смелости набирается. — Спасибо, но я сама доберусь, — произносит Сёмина подходя чуть ближе. Бросает взгляд на блондинку и спешит развернуться в другую сторону от них, направляясь к своему дому. Не даст волю чувствам и слезам, пока не окажется дома. Не окажется там, где комфортно и никого нет. — О, я её видела у Киры! Ты же её фотографировала, да? — обращается брюнетка к Медведевой, а та лишь кивает на автомате. Смотрит в сторону уходящей Насти и совсем ничего не понимает. Может ей действительно лишь кажется, что можно что-то вернуть?...ХХХ
Слёзы обжигают щёки и будто бы прожигают нежную кожу. Сёмина вся трясётся не в силах найти хоть какое-то успокоение. Ей искренне кажется, что всё это сон. Один большой кошмар из которого она не может выбраться. Пытается понять, что вообще произошло в её жизни, раз вселенная пытается забрать у неё самое дорогое? Весь пол покрывается осколками. В ход идёт, кажется, всё. Тарелки, кружки, да и в принципе вся посуда в этом доме. Девушка пытается хоть как-то вывести весь свой гнев. Хоть как-то успокоиться, да вот только даже кровь на босых стопах не успокаивает. Ни в чём нет успокоения, да и найдется ли оно в принципе исходя из ситуации. Ей кажется, что нет. Ничего не будет кроме боли и тяжести внутри. Кровавые следы идут от кухни до ванной. С раковины почти сразу же всё смахивается, и девушка бьёт по фарфору ванной что только есть силы. Поднимает взгляд на своё отражение в зеркале и видит ужас. Видит зарёванное лицо всё в слезах и соплях, растрёпанные волосы и разбитую абсолютно девушку. Нравилось ли ей собственное отражение? Ответом послужили осколки зеркала, что вонзались в руку от удара грубого. По тыльной стороне ладони течёт кровь, но Настя совершенно ничего не чувствует. Вновь поднимает взгляд на зеркало и собственное отражение в разбитых линиях. Кривое зеркало точно её жизнь. В такие моменты ты неосознанно вспоминаешь самое дорогое, что есть у тебя в жизни. Было ли в жизни Насти что-либо дорогое? Да, определенно было. — Люблю тебя до конца вселенной... У неё были воспоминания о самой искренней любви. Иногда казалось, что шатенка расстраивалась чужому проигрышу больше чем сама Кира. Сидела расстроено на трибуне, когда уже остальные зрители давно разошлись. Болтала ногами в воздухе и осматривала уже пустой спортивный зал. Всегда настолько искренне болела за возлюбленную, что расстраивалась. Не смешно ли? — Хей, милая, ты чего всё ещё тут? — спрашивает баскетболистка, усаживаясь перед ней на корточки. Тихо усмехается, видя её расстроенное выражение лица. — Расстроилась, что мы проиграли? — Угу, — тихо кивает девушка. — Мне не важно же победили мы или проиграли, — объясняет блондинка, — свой главный приз я уже выиграла. — И какой же? — спрашивает тихо, пока Медведева покрывает её костяшки поцелуями. — Тебя, — улыбается блондинка. — Ты не просто моя девушка, Насть. Ты весь мой мир.ХХХ
Правая кисть туго перетянута бинтом. Пальцы сжимают стакан с ярко-синей жидкостью, пока в уши бьёт громкая музыка. Единственное, что Насте хотелось, это забыться в алкоголе. Забыть о том, что происходит там, за стенами клуба. Напиток заметно ударял в голову, позволяя девушке стремительно пьянеть. Взглядом карим она едва скользит по толпе танцующих людей, замечая девушек, что искали себе пару на вечер и парней, что оплачивали больше алкоголя, дабы продолжить вечер с этими девушками у себя дома. Тонкое тело Сёминой было облачено в топик и джинсы лишь с надеждой, чтобы её хоть как, но пропустили. Ресницы едва были покрыты тушью, а губы блеском, отчего любые напитки поступали в организм исключительно через трубочку. В общем то, девушка и планировала провести весь вечер именно у бара, если бы не некая персона, что села слишком близко. — Я думала, что ты бросила пить, — произносит блондинка, глядя на девушку. — А я думала, что ты поймёшь наконец, что между нами не может ничего быть, — равнодушно проговаривает девушка. — Но я так и не услышала причину, — настаивает на своем Медведева. — Причина в том, что я не хочу, — отвечает, наконец заглядывая в карие глаза. — А может ты просто боишься? Боишься, что тебя могут вновь полюбить? Что ты вновь будешь счастлива? — слова слишком тяжелые для Сёминой. — Я боюсь? По-моему, ты перепила, — усмехается темноволосая. — А, по-моему, ты боишься, что вновь упустишь меня, — Кира продолжает давить, глядя в глаза карие. А глаза эти поднимаются на собеседницу. Девушка же хотела не делать ей больно. Спасти от тяжести будущего и неминуемого расставания вновь, но... это было будто бы издевательством. Издевательством над самой Анастасией. Но от слов чужих... от откровенного давления, тонкие пальцы слишком резко впиваются в белоснежные волосы на затылке, притягивая к себе и губами впивается в чужие. Более чем уверена Настя была в том, что это бушует алкоголь, но хотелось хотя бы раз расслабиться за этот год. Позволить себе получить удовольствие и забыть о бесконечных больницах и боли. Забыть обо всём, пропадая в любимых руках. В воспоминания совершенно пропадают моменты, где они доехали до квартиры Киры. Да даже тот момент, когда от двери они добирались до кровати Сёмина помнит смутно. Но она помнит руки, что нежно оглаживали талию. Помнит смазанные поцелуи на шее и то, как она позволила себе всё отпустить. Как позволила рукам чужим стянуть с неё джинсы и оставить лишь в нижнем белье. Поцелуи с Кирой казались спасением и одновременно с этим её личным мучением. Тонкие пальцы путались в волосах, а нос утыкался куда-то в шею, позволяя услышать запах тех самых духов. За годы так и не сменила. Возможно, эта ночь казалась чем-то большим, чем просто секс. Для темноволосой эта ночь казалась самым последним прощанием. Больше она не позволит себе её мучать. Не позволит давать надежду. Тонкие пальцы подцепляют нижнее белье, оголяя восхитительное тело. За всё время расставания, Настя казалась столь же прекрасной. Её личной музой, которая в своей красоте бесценна. Каждый поцелуй на смуглых бедрах был чем-то слишком прекрасным, столь нужным для блондинки. Нечто, что она не забыла и лишь наслаждалась тем, что вновь может это ощутить. Максимально мягко девушка разводит ноги шатенки, языком проходясь по внутренней части бедра, прежде чем перейти ниже, достигая самого приятного. Языком мажет по половым губам, боковым зрением замечая, как тонкие пальцы сжимают покрывало под ними. Выдыхает горячо и будто бы сама окунается в прошлое, услышав сладкий стон в тот момент, когда язык касается чувствительного комочка нервов. Для Киры Настя всегда будет прекрасна. Всегда будет её будто бы музой, что не просто вдохновляет, а дарит силы жить дальше. Без неё мир будто бы тусклее. Будто бы её отсутствие забирает всю возможную радость и счастье. Тонкое тело выгибается в спине от движений языка тёплого, что наслаждение приносят. Позволяла ли она так кому-то отдаться за последние года? Нет. Только одной Кире. Только любимой девушке. И сейчас, когда спустя долгое время эти руки вновь её касаются, этот язык вновь скользит внутрь, буквально вылизывая её изнутри, ощущения ярче. Казалось, что Сёмина сходит с ума, раз позволяет этому произойти на данном этапе жизни. Да и вообще.. сходит с ума. Вскрик яркого оргазма шатенки является самой сладкой мелодией для ушей Медведевой. Она вылизывает Сёму всю до остатка, пока её не тянут наверх, впиваясь в поцелуй мокрый. Настя чувствует вкус собственной смазки, но сейчас её это совсем не беспокоит. Есть только Кира и её губы. — Люблю тебя до конца всего мира, — шепчет тихо фотограф. Слова о любви остаются без ответа, но волнует ли это сейчас Киру?...