Дружелюбные соседи-волки

Дворники исправно счищали мягкий снег, но ветер то и дело бросал в лобовое окно целую горсть. Видимость была почти нулевой и легко можно было въехать куда не надо: ладно если в сугроб, а если в движущуюся навстречу машину? Стив в очередной раз подавил ругательство и еще немного сбавил скорость. Три сезона из четырех дорога от поселка до места работы — лесорубки, оправдывала вложенные в нее средства. Но зиму в местных краях Стив встречал впервые и теперь имел грустный опыт вождения пикапа через метель. Широкую дорогу занесло и из двух полосной она превратилась в однополосную и то ее с обеих сторон «сдавливали» быстро наметающиеся выше его роста сугробы. Знал ведь, что стоит отказать и не ехать в непогоду! Но как откажешь директору, еще и похлопотавшему за то, чтобы у его работника осталась крыша над головой? Стив приехал из большого города, со скудными пожитками в рюкзаке и желанием найти работу и ненадолго осесть. Его широкие плечи оценил директор лесопилки и предложил Стиву поработать сезон. Тот не умел валить деревья, но взялся учиться. Работа пришлась ему по душе, всё давалось легко. Стив честно отработал, с поздней весны и до середины осени. Пилил, валил, однажды отогнал тощего медведя от жилых трейлеров, где ночевали работники. Когда Фьюри расплачивался со своими людьми, Стив указал директору, что тот ошибся и дал ему лишнюю банкноту. Фьюри не считая, убрал в сторону лишние пятьдесят долларов и предложил Стиву поработать и второй сезон. Тогда-то Стив и признался, что жить ему негде, а снять жилье… заплаченного хватит, но только на аренду, не на еду. Директор стряс с него обещание не сваливать без предупреждения и порешал с жильем. Стив был и признателен и понимал, что теперь должен на год вперед. Впрочем, и зимой мелкая подработка его находила. Поселок был небольшой, вымирающий. Молодые люди старались уехать из него — получить образование, найти работу. Оставляя стареющих родителей и бабушек-дедушек справляться с бытом самостоятельно. Починить деревянный забор, переложить черепицу курятника, расчистить снег во дворе… Стив менял лампочки, таскал коробки в продуктовом магазине, разгружая фуры. Не боялся никакой работы, зарабатывая деньги, реже получая в оплату теплые вещи и продукты первой необходимости и как-то прожил три месяца, до удивительно снежного февраля. Стив как раз танцевал на холодном полу кухни: дом практически выстудило за ночь, зажигая плиту для чайника, когда ему позвонил Фьюри. Тот затянул с отчётным периодом для налоговой и хотя ему пошли навстречу, документы о приходах-расходах и выплатах нужны были вот прямо сейчас. А Николас благополучно запер их в сейф в своем кабинете, еще в конце сезона. Фьюри подробно рассказал Стиву, где спрятал запасной ключ и какой комбинацией открыть сейф. Стив слушая, выглянул в маленькое окно кухни, оценил крупно падающий снег и легко согласился помочь. Всего-то делов доехать до административного домика, забрать бумаги, запереть за собой, отвезти директору. На все часа полтора-два. Спустя час Стив вел пикап через стену снега и ругал самого себя за излишнюю мягкотелость. Фьюри пообещал ему бензин возместить — да и только, и у него поздновато начала закрадываться мыслишка, что курьер из него получился очень дешевый. А дома кончается сахар, спички, туалетная бумага. Стив в последний заход в магазин счел, что три куска мяса с истекающим на неделе сроком годности ему нужнее, чем пачка на двенадцать рулонов. Пикап — наследство от бывалого лесоруба, в прошлый год ушедшего на пенсию. Так и сказал: «Задрался я под ним лежать, да и напоминать о работе будет, а так, может, кому из молодых сгодится». Никто из «молодых» — парочки случайно затесавшихся на лесорубке мужиков моложе сорока, на второй сезон не подрядился. Стив, который жил в тот момент в трейлере и ездивший в поселок редко — нажопником к кому-то из коллег, был рад развалюхе как новенькому Ламборгини. На ухмылку Фьюри «тачка, считай, служебная, ремонт — за твой счет» внимания не обратил. Старенький пикап, случалось чихал, но работал исправно до прошлой недели, когда мотор вырубился посреди улицы. Стив тогда его завел с третьей попытки и сделал отметку в памяти поговорить с соседями. Знают ли адрес автомастерской в соседнем поселке, или кто-то живущий ближе может заглянуть под капот. Не хотелось в другой раз тратиться на трактор, чтобы оттащил вставший пикап с проезжей части. «И не придется» — понял Стив, когда шум работающего мотора внезапно стих и пикап, натужно проехав еще метр, остановился, увязнув в снегу. Он провернул ключ раз десять, прежде чем отказался от идеи завестись. Печь в пикапе не работала еще до того, как он перешел в руки Стива. Старожилы просветили Стива что можно сделать, а чего не надо, если оказался заперт в машине посреди снежного ничего. Попытаться связаться со службой спасения, укутаться во все, во что найдется. Не пытаться выходить из машины и идти вслепую. Стив решил сделать именно последнее. Связь не ловила — это он проверил первым, как застрял. По собственным ориентирам он подсчитал, что сделал три четверти пути до домика. Всего минут двадцать-двадцать пять и он окажется в помещении, где не будет снега и ветра. Там отогреется и свяжется с Ником через стационарный телефон. Прикрыв шарфом рот и пониже надвинув шапку, Стив открыл дверь пикапа и приналег на нее, чтобы отодвинуть снег. Машина встала под высоким сугробом, с которого как раз съехала «шапка», едва не заблокировав Стиву выход. Стоило выпрямиться на ветру, как снег залепил глаза. Утеревшись, Стив захлопнул дверь, запер пикап и пошел по едва видимой дороге, тяжело ступая в плотном снегу. Ветер завывал в кронах голых деревьев, летящий снег слепил, шарф намок от теплого дыхания. Ботинки вязли в снегу: Стив делал усилий на три шага, а продвигался на один. Иногда вой ветра менял тональность и Стив вспоминал, что помимо медведей местные жители опасались волков. Стив когда-то читал, что шаг левой ногой чуть короче, чем правой, поэтому заплутавшие люди и ходят по кругу. Только этим и еще плохой видимостью он мог объяснить то, что в итоге уперся в сугробы. А то, что, разбив их собой, скатился с дороги — только своей глупостью. Он не узнал участок дороги и покатился в заснеженный овраг. Будь дело летом — убился бы, а так кубарем скатился по резкому склону. Когда в глазах перестало рябить, Стив сел кое-как. Утер глаза, опустил промокший и заледеневший шарф и тяжело задышал, хватая ртом воздух. Видел он по-прежнему плохо, но понимал четко одно: надо карабкаться назад, вверх по склону. Черт с бумагами, стоит хотя бы вернуться к дороге и сесть в машину. Вой ветра изменился. Точнее в нем появилась новая нота. Натуральный волчий вой. Стив огляделся, но кроме снега и голых чёрных стволов ничего не увидел, и хорошо, чтобы так и оставалось. С трудом переступая в толстом слое снега, он двинулся вперед. И вверх. Под толстой курткой он взмок, лицо немилосердно щипало, слезились глаза. Стив упорно шел, а после и карабкался через белую пелену и колючий ветер. Когда же он, потеряв равновесие, снова скатился вниз, то был вынужден дать себе отдых. Легкие горели, в горле пересохло. Он всего лишь полежит в снегу немного и встанет. Ему нужно немного отдохнуть… Всего-то минуточку. Стив прикрыл глаза, а когда открыл, ему было почти хорошо. Лицом он утыкался во что-то пушистое, теплое и пахнущее мокрой шерстью. Он открыл глаза и оказалось, что лежит лицом в черном мехе, и его голова поднимается вверх-вниз от чужого дыхания. «Хаски? — изумился Стив, бережно трогая острое ухо лежащего под ним большого зверя. — Меня начали искать с собаками?». Зверь дернул ухом и заворчал. К спине притерлось второе теплое тело, и Стив повернулся. Он наполовину ушел в сугроб, а с двух сторон его сжимали двое хаски. Вот только местные жители, если и держали собак, то беспородных. Стив ничего и никогда не слышал о заводчиках, даже из соседних городов. Волки. Стив не знал, как это понимать и как правильно реагировать, но его нашли и согрели волки. Его пригрели, блядь (прости мама, нет приличных слов) дикие звери. Черный и рыжий. Черный вроде спокойно отреагировал на поглаживания. Рыжий заворочался, тычась носом под руку. Стив зубами стянул перчатку и опустил ладонь на лобастую башку. Рыжий лизнул его в ладонь. Дал потрогать влажный черный нос. Стив сам себя не понимал: наполовину увязший в снегу, чуть в нем и не заснувший, он завороженно гладил парочку волков, зачем-то взявших его в спасительное кольцо. Почему… так? Сбежали из зоопарка, поэтому не боятся человека? Волкособы, где половина от дикого волка, половина от домашней собаки? Гладить давались, не рыча, только что косили жёлтыми глазами. — Спасибо, мои хорошие, но мне надо идти. Выкопавшись из снега, Стив упрямо полез вверх. Волки, которых он потревожил, пошли с ним, касаясь меховыми боками бедер. Помогали, как могли, рыжий пихал под задницу, не давая сползти вниз, черный же, ухватив пастью за куртку, тянул на себя, пятясь. Стив старался не висеть между ними, даже, следуя подсказке, шел на четырех точках, то есть перебирал и руками, и ногами — так выходило устойчивей. Не быстро, но Стив, пыхтя, выполз на дорогу. Волки вскарабкались следом, намного грациознее, и Стив был уверен, рыжий волк оттоптал ему ноги за то, что тому пришлось головой пихать его под зад. Стив сел посреди условной дороги, укрытой снегом, несмотря на протесты своей поясницы. — Мне даже угостить вас нечем, вся еда дома и ее еще надо приготовить. Знаете, тот деревянный домик на отшибе. Черный волк подошел сбоку, оказавшись в таком положении выше Стива, сидящего на коленях, облизал ему лицо, залезая мягким языком в глаза. Словно все понимал. На морде рыжего четко читалось: «что с тебя взять, тупица», и он просто пихнул его башкой в грудь. Стив встал и пошел к лесопилке, вызвать себе помощь. Волки шли с ним, то и дело толкая под колени, чтобы не сбивался с прямого пути. С их помощью он дошел, нашел ключ и отпер дверь в темный и пустой домик. Обернулся. Волки уходили в буран.