Шон и мечта

      Шон в растерянности смотрел на дверь автомобиля, на которой не было ручки. То есть она была обозначена, но это не добавляло ясности в процесс взаимодействия с ней. — Э-э-э… — протянул грузчик, ища подсказку у ключа. Тот молчал. — Сеньор Хан? — участливо обратился к нему Хавьер, чем вызвал бурю смешков у трёх бабулек, которые сидели неподалёку и тщательно, но безуспешно делали вид, что не подслушивают. — Оно… это… надо бы… — объяснил своё затруднение Шон. Молчавший всё это время Дуарте сделал шаг вперёд и ткнул в переднюю часть ручки, после чего она соблаговолила появиться. — А, ну да, — грузчик открыл дверь и втиснулся на водительское место. Надо отметить, что выдающимся ростом он не отличался — они с Галей смотрели друг другу практически глаза в глаза — но в этой машине он почувствовал себя великаном с потрясающе длинными ногами.       Телохранители о чём-то пошептались между собой, после чего пассажирское сиденье занял Хавьер. — А… они? — спросил ещё не запомнивший имена Шон. — Им и тут хорошо, — заверил его самый удачливый (а может и нет) из телохранителей. — Да они и так неподалёку будут, потому что… ну, так надо. Давайте пока крышу опустим из соображений безопасности?       После этого в салоне стало ещё теснее. Шону пришлось слегка сгорбиться за рулём. Хавьер ткнул в кнопку запуска и как бы невзначай задел лепесток переключателя. И они медленно двинулись вперёд. — Ужасно, — сказал Шон. — Да, этому району нужна реконструкция, — согласился пассажир. — Да нет, я не вижу ничего. Я так на кошку чью-нибудь наехать могу. Или спящего на дороге человека. — Разберёмся, — успокоил его невозмутимый Хавьер.       Задержав дыхание и изо всех сил всматриваясь в дающее весьма ограниченный обзор лобовое стекло хуракана, Шон проехал двор и… скорее вспомнил, чем увидел, что перед ним яма. Её размеры были не такими уж впечатляющими по меркам города, но для ламборгини это могло обернуться неприятностями. Машина остановилась, но даже на холостом ходу звук двигателя вызывал волны мурашек и непроизвольные оргазмы у всего района. — Хосе… — повернулся грузчик к пассажиру. — Хавьер, сеньор Хан, — вежливо напомнил Хавьер. — Не беспокойтесь, сейчас всё решим.       Он что-то быстро проговорил в рацию и вышел из машины. Тут же подбежали Олег с Дуарте с таким видом, что стало понятно: они собрались сделать что-то невообразимое. — Стойте, нет! — Шон тоже выскочил из кокпита. — Я с вами.       Секунду поколебавшись, Дуарте кивнул, нырнул внутрь хуракана и через пару секунд открылся багажник. Грузчик сразу про себя с грустью отметил, что много картошки туда не положишь. Телохранитель расстегнул молнию на сумке и торжественно протянул Шону белые перчатки. Тот уже не стал спорить, и вскоре они благополучно перенесли ламбу через препятствие и мягко опустили на асфальт… или то, что от него осталось. Дуарте протянул руку, чтобы вернуть перчатки на место. Шон хотел хотя бы слегка удивиться, что багажник находится впереди, но не смог — его слишком беспокоила мысль о том, что нужно обратно садиться за руль. Проницательный Хавьер тут же сказал: — Сеньор? Как насчёт того, чтобы нам с вами поменяться местами, пока мы не выедем из города? Мы отсмотрели снимки со спутников и выбрали участок дороги, по которому мы сможем проехать довольно быстро — там вы и займёте место водителя. А тут пока всё равно ничего интересного нет.       Грузчик с благодарностью кивнул.       По пути он успел пощёлкать всеми тумблерами, отмечая, что у него на погрузчике всё гораздо эргономичнее и интуитивно понятнее, потыкать в сенсорную панель, мучительно выбирая между «Радио Дача» и «Авторадио», но решая, что обе эти станции звучат менее интересно, чем двигатель.       За городом Шон без особого энтузиазма сел за руль, с трудом удержавшись от того, чтобы перекреститься, и хотел постепенно набирать скорость, но лёгкого касания педали хватило, чтобы их вдавило в сиденья и они разогнались до головокружительных… 80 км/ч. С опущенной крышей это ощущалось как все 90. — Жмите, сеньор Хан! — начал подбадривать его телохранитель. — Зови меня Шон! Сеньор Хан — это мой отец. То есть, тьфу, никто не сеньор Хан! — он опустил дефлектор, чтобы чувствовать ветер в волосах и вдавил педаль до упора.       Дорога, пригодная для таких поездок, быстро закончилась, но он успел поймать ощущение полёта… специфического полёта — всё-таки подвеска была жестковата… свободы и небывалой мощности двигателя, которая всеми вибрациями и каждой нотой, вздохом и рыком отзывалась небывалым доселе возбуждением.       В конце концов они остановились у какой-то деревни. Шон выскочил из машины, жестом попросил Хавьера не глушить и с бешено бьющимся сердцем прижался спиной к заднему капоту и, дрожащими руками открыв скайп, позвонил Педро. Тот ответил не сразу и выглядел слегка растрёпанным и обеспокоенным. Неудивительно — у него же была уругвайская ночь. — Шон? Что-то случилось? — Нет! Да! Хуракан! Меня до сих пор колотит! — Это плохо? — Нет! Это хорошо! Очень! Мне давно не было так хорошо! — Я рад! — Педро… — Да? — Странное совпадение: я чувствую себя как-то по-другому с того самого дня, как ты появился. — О, понимаю! Что-то произошло в тот день в мире, потому что я тоже это ощущаю. Значит, тебе понравился этот автомобиль? — Ну-у-у-у, красный лучше было бы… — Хорошо. — Нет, стой! Ты же не серьёзно? — А ты? — Я нет. Спасибо, — сказал Шон и сделал что-то невообразимое для себя: послал воздушный поцелуй. Педро после этого сидел как громом поражённый. Сам грузчик тоже всю дорогу до дома не мог понять, что на него нашло.       В преображающуюся квартиру Шон вернулся окрылённый и полный надежд на прекрасное будущее. Он уже видел, как почти со скоростью света преодолевает чуть больше тысячи километров до Тюмени на своём хуракане. Возможно, по пути он ещё и в Пермь заедет — путешествовать, так путешествовать! А потом… въедет в свою мечту на исходе дня, когда лучи заходящего солнца создадут идеальный золотистый свет для селфи, милостиво освещая не только счастливое лицо Шона, но и набережную Туры, которую он до этого видел только в интернете, а тут, подумать только! — сможет лицезреть воочию. Как и Городской парк культуры и отдыха. И Тюменский Драматический Театр, который, наверняка, в сто раз лучше Кировского!       Погружённый в эти мысли, он почти на автомате перенёс ламборгини через яму по пути во двор и зашёл в подъезд, оставив парковку на охранников. Сейчас хотелось пойти в душ, заказать еды, а потом снова позвонить Педро.       План начал без проблем исполняться, но лишь до того момента, когда Шон попытался включить душ. Тот щедро выдал холодную воду, но наложил вето на горячую. С обидой закрыв кран, грузчик осуждающе посмотрел на него, вдруг растеряв всю весёлость и почувствовав себя несчастным, да ещё и пыльным. Как он в таком виде покажется на людях?! А завтра на работу! О, работа.       В супермаркете был служебный душ и надежда, что в нём температурный спектр несколько шире, чем дома.       Забросив в сумку (ничего выдающегося — повседневный даффл Mulberry) шампунь и гель для душа, по цене которых можно было приобрести достаточно обычного шампуня, чтобы устроить пенную вечеринку на весь двор и захватить ещё и соседние три, Шон слегка оделся и, придав лицу то выражение, с которым надлежит появляться на работе в свой выходной, энергично зашагал через двор.       Рядом с ним тут же появился Хавьер. — Сеньор… то есть Шон, куда идём? И не стоит ли ехать? — Да нет, тут пара шагов. Но это моя работа, и тебе туда нельзя. — Это секретный объект? — Ну, там не любят чужих, хватает беспокойства, что свои воруют. — Я буду тенью — никто и не заметит, — пообещал телохранитель. — Вы часы забыли снять, — кивнул он на запястье грузчика, на котором нельзя было не заметить хронометр, который вряд ли удалось бы выдать за подделку. — О, чёрт, точно. Возьми пока себе, — он бросил часы в карман охранника уже непосредственно перед служебным входом.       Грузчик не смог решить, надо ли ему сделать вид, что у него тут есть незавершённая работа и именно её он и пришёл ответственно доделать, несмотря на выходной, или всё-таки пробовать прятаться, так что в результате через погрузочное помещение они почти пробежали, время от времени отшатываясь к стене, и свернули в боковой коридор, в котором и располагалось искомое помещение. Хавьер зачем-то прижал палец к губам, остановил охраняемого, щёлкнул выключателем, резко распахнул дверь и заглянул внутрь. После этого прошёл туда уже увереннее и, вернувшись, объявил. — Всё чисто. — О, мне повезло! Уборщики почему-то часто игнорируют это помещение. — Я имел в виду, там нет посторонних — вы в безопасности. — А, это. Спасибо, — Шон, в общем-то, и не ожидал там посторонних: максимум кто-то из коллег мог избрать это место для обеда с шампанским… ну или перекуса с каким-то другим алкоголем, что почему-то осуждалось начальством. — Я буду ждать прямо тут, — уверил его телохранитель, встав у двери. — Большое спасибо, — вот тут благодарность была искренней, так как на секунду возникло ощущение, что Хавьер может попытаться заняться охраной непосредственно в душе и будет мужественно стоять, подставляя свою спину брызгам воды и пены. И хорошо ещё, если спину! А вдруг бы он решил следить, не поскользнётся ли его клиент?! Но нет, удалось получить немного приватности.       Первым делом его ступни прострелило от холода. Пол крошечной душевой оказался вовсе не рад встрече с человеческой кожей, а она — с ним. Шон поспешил открыть кран, перепрыгивая с ноги на ногу. Температура воды очень хорошо настраивалась, для того, кто хотел сгореть в адском пламени или замёрзнуть в морозильнике подобно мясным полуфабрикатам. Для комфортных водных процедур это место явно было не предназначено.       Очень быстро процедура по приданию телу чистоты превратилась в квест, в котором он сперва пытался не отморозить пальцы, размазывая по телу гель для душа, а после делал резкий рывок вперёд, уворачиваясь от жарящих спину капель. Шон ещё успел подумать, что не таким уж и грязным он был, когда во время очередного такого прыжка чуть не врезался носом в стену. Это событие толкнуло его на то, чтобы ускориться, намылить голову и что-нибудь ещё, смыть всё это с себя и среди царящего хаоса отыскать путь к спасению. И тут за дверью он услышал больше голосов, чем ему бы хотелось. А хотелось ему ноль… — Галя! Отнеси, пожалуйста, масло на склад, тут на полке места больше нет! — зачем-то прокричала Лариса, хотя они стояли возле одного и того же стеллажа. — Я пока остальное расставлю!       Галина согласно кивнула, потому что пойти и бросить коробку на склад куда проще, нежели выставлять ассортимент и менять ценники. Она даже сдержалась от напоминания, что это, в общем-то, работа грузчика, который прохлаждается неизвестно где. Прижав ношу к массивной груди, старший кассир отправилась к складским помещениям, но внезапно её внимание привлёк подозрительный тип, топтавшийся возле душевых. Нахмурив брови, Галя ринулась прямиком к нему. — Туда нельзя, — с серьёзным лицом произнёс Хавьер. — Занято. Я сообщу, когда будет можно. — Чего? — она чуть не задохнулась от возмущения. Проработав в супермаркете без малого пять лет, Галина впервые столкнулась с тем, что-то кто-то пытался ограничить её передвижения. — Я сейчас охрану позову! — Я и есть охрана, — не растерялся телохранитель. — Идите, куда шли.       Галя сделала ещё шаг навстречу, предупреждающе сверкнув глазами. Хавьер попытался сгладить впечатление при помощи улыбки. Галина улыбку не оценила и разжала пальцы. Коробка, в которой оставалось ещё около пятнадцати литров масла, полетела на пол, но на подлёте её ждало неожиданное препятствие в виде мужского ботинка. Спустя мгновение по коридору пролетел крик, смешанный с ёмкими ругательствами, благо единственная слушательница всё равно не смогла их разобрать. Хавьер машинально отпрыгнул назад, поскользнулся и рухнул, ударившись копчиком. Сквозь пелену боли и выступивших слёз он рассмотрел круглое лицо склонившейся над ним женщины. И как-то резко всё стихло. Неприятные ощущения в области стопы и таза отошли на второй план. Гораздо более впечатляющими теперь казались сощурившиеся глаза и пухлые губы, которые продолжали что-то говорить, но вместо слов до него долетали ангельские мелодии.       Шон прикрыл полотенцем те части тела, которые не привык демонстрировать коллегам, и выскочил в коридор. Мимо него прокатилась бутылка растительного масла и коварно захватила его внимание. Проводив её задумчивым взглядом, грузчик повернул голову и увидел нечто куда более занимательное: своего телохранителя и Галину. По отдельности в них не было ничего интересного. Но когда Хавьер сидел, высоко задрав голову и стреляя сердечками из глаз, а старший кассир нависала над ним и пыталась сотрясти стены объяснением того, почему недовольна его присутствием — складывалась удивительная картина. — Ты зачем несёшь масло не в ту сторону? — только и смог спросить грузчик. — Это что, автозагар? — задала встречный вопрос Галина. — Нет, конечно! Как ты могла такое подумать? — возмутился Шон, пытаясь скрыть тот факт, что незагорелых участков на нём не было. — Это солярий. Я там… подрабатываю, — быстро добавил он. — И вот как-то… зацепило. — А это что за мужик? — Галя упёрла кулаки в бока, и Хавьер чуть не задохнулся от восхищения, проследив за выдающейся линией её бедра. — Это Хавьер. Он пришёл насчёт работы охранником узнать. Видит, я иду. Я попросил его тут постоять — душевая опять не закрывается, — очень убедительно объяснил всё грузчик. — Да, я Хавьер. Охранник, как и сказал, — только и смог произнести Хавьер. — Акцент у тебя какой-то… и выглядишь ты… — Галина окинула взглядом его костюм, галстук и латиноамериканскую внешность. — Мигрант что ли? Гастарбайтер? — Я… вам нужна помощь с этой коробкой? — спросил телохранитель. — Никто тебе за эту смену не заплатит. — Не платите. — Ладно, тащи. А ты, Хан, перестань уже тут задницей светить и перед уходом сумку покажи. — Я ничем не… — хотел поспорить с ней Шон, оглядываясь в поисках зеркальных поверхностей, в которых он мог случайно всесторонне отразиться. Но вместо этого отразился в глазах Гали и Хавьера заодно. — А это что, татуировка?! Ты сидел, что ль? — Да что это такое?! Буду отныне мыться в холодной воде! Ей две недели! Где бы я успел за это время сидеть? — Куда мне идти? — попытался отвлечь на себя внимание Хавьер. — И как вас зовут? — А тебе зачем моё имя? Может, ещё и номер паспорта мой сказать? — хмыкнула хорошо понимающая важность защиты личных данных Галина. — Я буду называть вас красавица. — Не будешь, — это было последнее, что услышал от удаляющейся парочки Шон, с облегчением возвращая своё замёрзшее тело в почти тёплую душевую.