Шон и мечта

      Ближе к вечеру Шон столкнулся кое с чем неприятным. Со скукой. Это было настолько странно, что сначала он даже этого не понял. Хан метался по квартире, судорожно вспоминая, чем обычно занимался в выходные дни. Ответ нашёлся сам собой, но стал неожиданным откровением: оказывается, он привык разговаривать с Педро практически всё свободное время, а тут время было, а Педро — нет. Немного посомневавшись, Шон решил позвонить сам, наплевав на устоявшуюся традицию, согласно которой инициатором общения всегда выступал сеньор Альмера. И… выслушал удивительную воодушевляющую и наполненную смыслом мелодию, которая, вопреки всем ожиданиям, не завершилась появлением улыбающегося лица уругвайца. Хан какое-то время непонимающе смотрел в экран, будучи полностью уверенным в том, что это какая-то ошибка. Сбой связи, неполадки в самом скайпе, проделки злых духов — да что угодно, только не игнорирование его персоны. Однако ни вторая, ни третья попытка успехом не увенчались.       После некоторых колебаний он прошёл в квартиру, которая когда-то была соседней, а теперь стала его… и телохранителей, втроём занимавших одну из комнат, и поинтересовался, есть ли у Хавьера минута, чтобы обсудить нечто важное. Охранник тут же кивнул и последовал за унылым Шоном на кухню, где сразу заявил: — Я знаю, что вы хотите обсудить. — Э-э-э… м-м-м… — Бойлер. Или два. Не беспокойтесь, это быстро. Вам больше не придётся и шага сделать в ту кошмарную душевую. — Ну, она не то чтобы кошмарная — у некоторых и такой нет… Вообще, я хотел узнать… а Педро… сеньор Альмера сегодня с вами связывался? — Мы не его охрана, мы — ваша. Он, конечно, заказчик, но мы должны сообщать только о внештатных ситуациях, которые требуют дополнительных денег, в остальном — мы храним тайну вашей частной жизни. — Значит, не звонил и вам… — Шон издал что-то похожее на вздох. — А ты не знаком с его охраной? Можно как бы невзначай спросить, что там у него происходит? — Нет. Они же тоже хранят тайну его частной жизни. — Какие вы все… хранители. А что, бурная у него частная жизнь? — Не могу знать. — А-а-а! Ужасные вы люди! В карты играете? — Играем, если надо. — Зови сюда Олега и Дуарте.       Через пару часов даже молчаливый Дуарте начал произносить свои первые фразы на русском, а грузчик значительно расширил свой словарный запас на испанском, что позволяло ему более эмоционально реагировать на проигрыши, коих было… все. Он не выиграл ни единой партии и, наверное, разорился, если бы его противники наотрез не отказались от денежных ставок. Но Хавьер, выигрывавший чаще других, когда за окном стемнело, на столе появилась пара пустых бутылок, а все давно перешли на ты, схватил своего охраняемого за плечо и, почти не растягивая слова, заявил: — Но одну вещь я с тебя потребую в счёт выигрыша. — К-какую? — Шон не думал, что ему следует чего-то опасаться, но всё-таки этот человек был на полголовы выше… и у него было оружие… но всерьёз он испугаться не успел, так как глаза телохранителя заблестели, губы растянулись в глупой улыбке, и он, слегка покраснев, уже менее уверенно проговорил: — Скажи красавице с твоей работы, что я хочу на свидание её пригласить… если она не против и не занята. — Ларисе? — уточнил грузчик. — Лариссе… — мечтательно протянул Хавьер. — И имя у неё волшебное. — Хотя… подожди, где ты успел её увидеть, ты же только с Галей столкнулся? — решил на всякий случай спросить Хан. — Секунду, — поднял руку искатель любви на чужбине. — У меня есть фото объекта, — он недолго скролил галерею фото в своём телефоне и вскоре гордо продемонстрировал сильно бликующее фото стенда «Работники месяца», на котором была… не Лариса. — Ну капе-е-ец! — не поверил своим глазам Шон. — Так и знал! — тут же поник Хавьер. — У неё муж есть, да? Бойфренд? Два бойфренда?! — Не, подожди, мужа, кажется, уже нет, про остальное не знаю. Но узнаю… если ты узнаешь про Педро. — Не могу. — А я тогда про Галю не могу узнать! Думаешь, это легко? Думаешь, меня не заподозрят после этого в желании за ней приударить? — Тебя? Ахахаха! — Хавьер вдруг громогласно расхохотался, и другие два телохранителя имели наглость подхватить эту волну веселья, как будто он сказал что-то остроумное!       Шон решил, что на приезжих просто специфическим образом действует кировский воздух. Или вода. В любом случае, сам он не при чём и обращать на них внимания не стоит.       Вернувшись к себе, Шон снова погрузился в атмосферу потрясающего безделья и всепоглощающего одиночества. Как любой взрослый, уважающий себя мужчина, сеньор Хан примерно лет с двенадцати знал, чем развеселить себя в подобной ситуации. Чтение и танцы на пилоне решено было отложить до лучших времён, поэтому он уселся на диван, широко расставив ноги, прикрыл глаза и окунулся в красочный мир собственного воображения. Первое время всё шло вполне нормально: картинки сочных наливных яблок, иногда достигающих размеры небольших арбузов, мелькали перед внутренним взором, наполняя тело знакомой энергией, а игра в одни ворота готовилась завершиться фееричной победой. Внезапно, когда Шон уже был в шаге от триумфа, вместо привычного голубоглазого лица Ларисы (да и не только лица, чего уж там) прямо перед ним проявилось совершенно новое, невиданное прежде в таком контексте изображение. Это лицо обладало сразу несколькими отличительными чертами: у него были выше скулы, глаза были карими, а нижнюю его часть украшала недельная щетина. Педро улыбнулся, а грузчик чуть не лишился той части тела, которой так старательно и сосредоточенно уделял повышенное внимание последние несколько минут. Это было не похоже на то, что он испытывал прежде. Словно кто-то выставил на максимум яркость. Испуг, за которым последовал мгновенный взрыв. Ему показалось, будто он оглох и ослеп. Душа покинула бренное тело и какое-то время кружила по комнате, прежде чем с разбега ворваться в растёкшуюся лужицей оболочку.       Шон оторопело уставился в стену, слушая бешеное биение собственного сердца, и пытался сообразить, что это такое только что было. Стена не захотела ничего отвечать, поэтому сеньор Хан соскрёб себя с дивана и отправился в душ, решив, что ледяная вода будет отлично сочетаться с его разгорячённой головой.

***

      Следующим утром грузчик явился на работу, полный решимости заняться процессом сводничества своего телохранителя и своего старшего кассира ещё до начала смены, но на его пути встал огромный деревянный ящик. Вообще, коробки, ящики, поддоны и паллеты не были элементами, чуждыми интерьеру склада, но этот был подозрительно огромным и перевязанным лентой. Неудивительно, что вокруг него собрался весь персонал магазина. Высказывались различные версии о содержимом; половина присутствующих предлагала вызвать полицию и сапёров. — На что ставишь? — к Шону подошёл коллега Леонид. — Всего сотня за ставку. — У меня нет наличных. Какой у тебя PayPal? — Чего? Да с зарплаты отдашь, я подожду. — Он мне ещё должен, — напомнила Галя. — Там холодильник для рыбы, — быстро сказал грузчик, чтобы сменить тему разговора. — Нам давно его обещали. А то не всем нравится, что у нас мороженое не всегда мороженым пахнет. — Похоже, — кивнул Леонид. — Так, расходимся! — послышался голос директора, которая появилась, обмахиваясь объёмной стопкой документов. — Хан, ты останься. — Ну понятно, — сказала Галина, закатив глаза чуть ли не под так украшавший её колпак. Потом чуть внимательнее посмотрела сначала на Шона, потом на директора и уже более загадочным тоном протянула: — Поня-я-ятно всё с вами… — и, хмыкнув, ушла в зал.       Больше никому ничего понятно не было, включая самого грузчика. — Расписывайся, — сказала директор, протягивая ему какой-то документ. — Это твоё. Ну, формально магазинное, но… твоё.       Не привыкший спорить с боссом работник быстро всё подписал, не тратя время на вопросы о том, что это за упаковка такая новая, почему опять он, будет ли премия и уже после этого дёрнул за концы банта величиной с куст сирени и… ничего не произошло. Ящик не открылся внезапно, явив его взору что-то складско-магазинное, так что пришлось идти за гвоздодёром. И вот через десять минут он, наконец, увидел ярко-красный с чёрным, новый, блестящий, пахнущий машинным маслом, натуральной кожей и лаком погрузчик! То, что транспорт принадлежит именно ему, сомнений не вызывало: сзади, под сигнальными огнями была прикреплена табличка с его именем. Буквы почему-то не были просто написаны, а выложены стразами и дополнительно помещены в светодиодную рамку. Шон слегка покраснел и попробовал украшение оторвать. Оно не поддавалось. Пришлось идти за отвёрткой. Вернувшись, он застал директора, которая нюхала освежитель воздуха в салоне и бормотала: — Да это реально Tom Ford. — Tom Ford Neroli Portofino Forte, — непроизвольно вырвалось у грузчика, заглянувшего с другой стороны. — Что? — Ничего. Это был просто набор звуков, в горле першит. — А-а-а… Сейчас механика пришлю, а то мало ли в каком он состоянии через пару часов будет, — директор напоследок погладила кожу сиденья и удалилась, а Шон ещё раз внимательно посмотрел на интерьер своего погрузчика. Видел он их в жизни не то чтобы очень много, но знал, что обычно в этой погрузочной технике нет аудиосистемы и дополнительных ламп над местом оператора. А когда он их включил и посмотрел на себя в зеркало… которое тоже не было стандартной частью конструкции, стало понятно, что это освещение просто идеально, и рука сама потянулась за телефоном, чтобы сделать селфи. А потом оно почти без участия его рассудка отправилось Педро, хотя тот и продолжал сохранять полное эфирное молчание.       Через пару часов, уже полностью разобравшись в элементах управления и ловко снуя между стеллажами, почти не задевая их вилами, грузчик решил непринуждённо подкатить к Галине, которая курила, стоя на границе склада и внешнего мира. При подкате все выжили, но старший кассир громко сообщила, что думает о навыках вождения Шона и о том, как именно он получил своё удостоверение. Эти инсинуации были проигнорированы и в ответ Галя получила прямое: — У тебя красивые глаза. Это не я говорю, это тебе просили передать. — Кто? — женщина обвела склад своими неимоверной красоты глазами, чтобы найти источник слухов о её органах зрения. В глубине души она надеялась, что из-за сложенных башней упаковок готовых завтраков за ними сейчас подглядывает электрик Сергей. Но прятался этот человек, по всей видимости, очень качественно, потому что никого она не заметила. — Помнишь тут вчера человек был? Брюнет, на полголовы выше меня, усы, говорит с акцентом? — Мог бы не трудиться с описанием, тут не проходной двор, и конечно, я помню незнакомого мужика, который тёрся у душевой. — Он не… в общем, это Хавьер. — Странное какое-то имя. — Он уругваец. — Африканец? А что бледный такой? — При чём тут Африка? Ну как можно не знать, что Уругвай находится в юго-восточной части Южной Америки на побережье Атлантического океана! — воскликнул человек, который сам об этом узнал совсем недавно. — Ну и чё с ним? — Это одна из самых демократических, не коррумпированных, безопасных и богатых стран Латинской Америки. — Да нет, с Хавьером этим твоим! — Так я же тебе уже сказал, ну, про глаза. — И всё? — Да… А нет, подожди! Что-то ещё было про то, что его влечёт к тебе как магнитом. — Пф-ф-ф-ф, такое я уже слышала. Мог бы пооригинальнее. А ещё угандец! — Уругваец. Ты встреться с ним и сама потребуй более оригинальных слов. — Ну можно, — пожала плечами Галя, убирая в карман телефон, которым ей так и не удалось насладиться из-за некоторых. — Правда? — В четверг. Ресторан знаешь в Александровском саду? — хитро прищурилась она. Обычно этого вопроса хватило, чтобы неподходящие кандидаты от неё отстали. Те, которые бледнели, но говорили «Знаю», тоже подходящими не считались. Шон же только спросил: — Во сколько? — В восемь, мне ещё на ногти надо успеть и к парикмахеру. — Хорошо. Тебя куда-нибудь подвезти? — сделал грузчик приглашающий жест в сторону кабины. — Ну уж нет, у меня свидание в четверг, так что я пожить ещё хочу, — ответила Галина, самостоятельно направляясь в сторону торгового зала. Шон не мог не заметить, что она ни разу не упомянула его долг.