Новые планы
Альбус Дамблдор сидел в кабинете и пил чай с лимонными дольками. Сейчас он совсем не выглядел добрым дедушкой или старым чудаком. Взгляд, устремленный в пустоту, был пронизывающим, словно он пытался разглядеть, что скрывает туманная завеса будущего. Увы, способностей к Прорицанию у него не было и полагаться можно было только на логику и расчет. «Что-то часто я последнее время стал ошибаться… Плохо… Простит ли меня мальчик за такое детство? Одно хорошо: выросший вдали от Волшебного мира, он может судить непредвзято, только еще от Уизли его изолировать. Хотя, в этом особой необходимости нет, просто кое-что рассказать и он сам поймет, что не все так просто. Жаль что времени осталось немного, пять, максимум шесть лет. Дружище Геллерт постарался на славу: даже Философский Камень не в силах обратить его проклятье, только даст мне возможность протянуть чуть дольше. Может и успею помочь Гарри справиться с моим первым неудачным экспериментом. Надеюсь, успеет и меня вытащить. Плохо, что друзей он себе выбрал неудачных, впрочем, пусть будут, вряд ли это надолго…» Старый маг усмехнулся, он собирался в очередной раз перевернуть жизнь мальчишки с ног на голову. Или же наоборот, сложно было прогнозировать. Но Рон Уизли и Грейнджер, в качестве друзей Гарри, его ничуть не устраивали, особенно после произошедшего. Они разрушили его план, по уничтожению Волдеморта, и пусть это было не критично, есть еще парочка в запасе, но неприятно. Хотя, девочка еще пригодится, не так уж много в Хогвартсе сильных маглорожденных ведьм. А Гарри должен стать символом, символом нового мира, символом объединения. Он же останется в памяти магов, как Наставник величайшего мага не только современности, но и, возможно, за всю историю мира, да и просто поживет подольше. И для этого есть все предпосылки. Мало кто догадывался, что «старый маглолюбец» Дамблдор, на самом деле терпеть не мог маглов, да и большинство маглорожденных тоже. Светлым он, впрочем, тоже был только в статьях журналистов. Однако, это совсем не мешало ему совершать в основном добрые дела, с точки зрения общественности. Хотя, мнение большинства его никогда не волновало. Нельзя сказать, что он считал себя единственным, кто знает «верный путь» развития магов, но в продвижении своих идей в средствах не стеснялся. Волдеморт был одним из таких средств, но крайне неудачным. Альбус не обратил внимания на страх смерти, который помешал Тому стать жестким правителем для магов. Он был готов поддержать молодого амбициозного Темного, когда узнал о крестражах. После этого судьба Волдеморта оказалась решена. Он с легким сожалением пожертвовал Поттерами, но Джеймса было поздно перевоспитывать, а вот его сына… Однако тут он едва не повторил ошибку прошлого: нужно было чаще заглядывать к Дурслям самому, а не полагаться на сквибку. Но это исправить не сложно, а вот шрам, который он не захотел тогда убирать, беспокоил его гораздо сильнее. Планы слегка изменились, потому что Золотое Трио не дали Зеркалу выпить Волдеморта, после чего крестражи стали бы бесполезны. Но он никогда не полагался только на один план, каким бы безупречным он не был. Теперь требовалась небольшая корректировка и расстановка новых фигур. И, разумеется, разговор с провинившимися. Поттер скоро очнется, тогда можно будет и пригласить сразу всех троих, а с Гарри он и после прощального пира поговорит. Если поймет — хорошо, а не поймет — есть Невилл, Августа тоже не вечна.***
— Итак, чья была идея влезть в запретный коридор? — сурово спросил Дамблдор у двух мальчиков и девочки, стоящих сейчас перед ним. — Моя, — дрожащим голосом признался Гарри. — Хм, — пробормотал директор и легонько коснулся мыслей мальчика, это оказалось правдой, — а почему вы — мисс Грейнджер и и вы — мистер Уизли, не удержали вашего друга от этого опрометчивого поступка, а наоборот — поддержали его? Решили, что вы умнее всех и единственные, кто понимает что происходит, а? Почему вы молчите? Просветите старого глупого директора. Разве ваш декан не сказала, чтобы вы прекратили свою самодеятельность? — Сказала, — прошептала Грейнджер, девочке было стыдно за свою самонадеянность, но исправить уже случившееся она не могла. — Ну что же, — взгляд Дамблдора был суров, — раз вы так решили, то должны понимать и последствия своего решения. До этого я, видимо, был слишком снисходителен к вашей троице. Придется вас отчислить… — Но, мистер Дамблдор… — попытался что-то вякнуть Гарри. — Мистер Поттер, — холодно продолжил директор, — вам никто не предоставлял слова и это не первое ваше нарушение. Возможно, я еще изменю свое мнение, но об этом я буду говорить с каждым по отдельности, а пока… Минус 50 баллов с каждого, за нарушение школьных правил и… Минус 150 баллов с мистера Поттера за спасение Волдеморта. Гарри судорожно хватал воздух широко открытым ртом от такой неожиданности: он уничтожил Темного Лорда, а вместо этого… — Я вижу вы не понимаете, мистер Поттер, — заметил Альбус, — ну что же, я поясню. Волдеморт ДОЛЖЕН был добраться до Зеркала, и оно выпило бы его душу. Угроза Магическому миру была бы ликвидирована, но вмешались вы со своими друзьями… Вы не нашли странным то, что так легко миновали все ловушки? Нет? Видимо, даже гордились своими знаниями и умениями, и не думали о том, что пожелай я не допустить его до Философского Камня, не было бы никаких подсказок, а ловушки были бы смертельными. Вместо этого вы уничтожили очередное тело Темного Лорда, а его дух снова находится неизвестно где. Фактически, вы его спасли от окончательной смерти. Дамблдор замолчал, пристально рассматривая, позеленевшую от таких новостей, троицу друзей. Выражение их лиц его порадовало, нужный эффект был достигнут, впрочем, он не преувеличивал, скорее немного понизил степень их вины. Уизли смотрел на друзей с превосходством, мол «я же говорил, я же предупреждал, а вы…», Грейнджер едва не плакала, а вот Поттер смотрел с надеждой, только в глубине ярко-зеленых глаз плескался штормовыми волнами океан вины. Он же и нашел в себе силы заговорить: — Директор, сэр, это я во всем виноват! Но… может быть, я могу как-то исправить свою ошибку? — Интересный вопрос, мистер Поттер, — Альбус ухмыльнулся в бороду, — возможно, что и можете, об этом мы с вами поговорим отдельно, после Прощального пира. — Вы можете идти, мальчики, а вот вы, мисс Грейнджер, останьтесь. Дождавшись, пока мальчишки закроют за собой дверь и гаргулья, охраняющая вход, встанет на место, он обратил свой суровый взор на мнущуюся гриффиндорку. — Ну-с, мисс Грейнджер, ваше положение самое незавидное, догадываетесь почему? — равнодушно поинтересовался Альбус: девчонку можно было использовать в разных качествах и, по большому счету, не очень-то она была и нужна, но совершать нелепых ошибок он не собирался, а потому: поймет — хорошо, не поймет — тоже хорошо. — … — прошептала девочка. — Я не слышу вас, мисс Грейнджер, — обронил директор, тщательно рассматривая один из стоящих на полке артефактов. — Я — маглорожденная, сэр, — уже громче повторила Гермиона и вытерла слезы, катящиеся по щекам. — Рад слышать, что вы сразу осознали, в какую… хм, яму, попали, — улыбнулся в бороду старик, — итак, если вас отчислю, то вам и вашим родителям сотрут память, вашу палочку сломают, а магию заблокируют, проблемы со Статутом никому не нужны. Мальчишкам подобное не грозит и Рон Уизли прекрасно об этом знает. — Профессор Дамблдор, пожалуйста… не отчисляйте меня, — из глаз девочки снова потекли слезы, — я сделаю все, что вы скажете, только не отчисляйте! — Клянитесь! — услышала она голос директора. — Клянитесь своей жизнью! — Клянусь своей жизнью делать все… — начала было она, но была прервана. — Не так! Повторяй за мной! Клянусь своей жизнью… — Клянусь своей жизнью… — Выполнять всё, что прикажет Альбус Дамблдор… — Выполнять всё, что прикажет Альбус Дамблдор… — Если это не угрожает моей жизни! — Если это не угрожает моей жизни… Еле заметное мерцание магии подтвердило, что клятва принесена и директор протянул девочки небольшой флакончик с Умиротворяющим Бальзамом. — Пей, — приказал он. Девочка послушно выпила залье и, уже через пару минут, пришла в себя. Она еще не осознала, что после этой клятвы находится в полной власти директора. — Раздевайся, — буднично сказал Альбус и принялся перелистывать взятую из шкафа книгу. Гермиона непонимающе уставилась на читающего старика, но тут сердце сжало невидимыми тисками и девочку затопил всепоглощающий ужас, что не помешало ей скинуть мантию и начать расстегивать пуговицы на блузке непослушными пальцами. Она уже потянула трусики, сгорая от стыда, но руки действовали помимо её воли, когда вновь раздался голос директора: — Хватит, — старый маг обошел её пару раз и одобрительно хмыкнул, — одевайтесь, мисс Грейнджер. И слушайте внимательно. Девочка, с видимым облегчением, принялась быстро надевать скинутую одежду, но слушала внимательно. Хотя, по другому быть и не могло, ведь это был приказ.***
Гарри Поттер грустил, он специально задержался в гостиной, чтобы дождаться подругу, но та с такой скоростью пролетела мимо него, что он даже сказать ничего не успел, не то что сделать. И, судя по её виду, случилось худшее из возможного — Гермиону отчислили. Мальчик вздохнул, у него оставалась робкая надежда на то, что директор прислушается к нему и оставит девочку в Хогвартсе, всеже её вина не так велика, по сравнению с его. Но об этом он сможет узнать только завтра, после Прощального пира. Он снова вздохнул, идти в спальню не хотелось, с Роном он поругался. Случилось это после того, как рыжий, вернувшись в гостиную, выдал: — Фух, легко отделались! Подумаешь — отчислят! Учиться и дома можно, так даже лучше! А вот Грейнджер не повезло, сотрут память и отправят домой, — последние слова он произнес со злорадством. Гарри уже сам не помнил, что наговорил Уизли, слишком был зол, но рыжий ретировался в спальню и весь вечер носа не казал в общую гостиную. Он так и задремал в кресле у камина, не желая делить одну комнату с бывшим первым другом. На следующий день ничего не изменилось: Гермиону он не видел, с Роном демонстративно не разговаривал, как и тот с ним, в обсуждении главной проблемы — когда Гриффиндор потерял 300 баллов и из-за кого, не участвовал, потому что был главным виновником. Причем, судя по отсутствии лекции от декана МакГонагалл, директор не сообщил ей, за что пострадал факультет, и это вселяло в него робкую надежду, что все еще можно исправить, разумеется, думал он о Гермионе и выжившем его «стараниями» Волдеморте, на баллы ему было наплевать. Подругу он увидел только за ужином, на противоположной стороне стола, девочка вяло ковырялась вилкой в еде и не обращала никакого внимания на окружающих. Поговорить он с ней не успел, едва еда исчезла, как к нему подошла МакГонагал: — Мистер Поттер, вас ожидает директор, пароль — «Сливочный пломбир», — сказала она. Гарри с тоской глянул на Гермиону, но она на него не смотрела. Он кивнул и поплелся на выход. Пароль ему не понадобился: гаргулья стояла в стороне от входа, видимо директор его уже ждал. Так и оказалось: — Заходите, мистер Поттер, — сухо произнес Дамблдор, листая толстую книгу, лежащую на столе, — в прошлой нашей беседе, вы спрашивали нельзя ли все исправить. И я склонен предоставить вам подобный шанс, при определенных условиях, разумеется. — Каких, директор, сэр? — чуть приободрился мальчик. — Для начала, ознакомься вот с этой бумагой, очень внимательно, — и Альбус протянул ему лист пергамента. Гарри присел на краешек стула и принялся читать. Спустя десять минут он поднял на директора недоумевающий взгляд и спросил: — Простите, сэр, вы хотите стать моим опекуном вместо Дурслей? — Да, мистер Поттер, но подумайте хорошенько, я буду иметь полную власть над вами: указывать что есть, где спать и с кем дружить, пока вам не исполнится семнадцать лет. Смогу заключать от вашего имени контракты и сделки, пользоваться вашими деньгами и многое другое, — правильно понял недоумение Поттера Альбус, не иначе как мальчишка решил, что это будет рай. — М-м-м, профессор, а вы заберете меня от Дурслей? — спросил Гарри. — В этом не будет необходимости, — ухмыльнулся директор, — ты просто туда не вернешься, а твоей тетке я сам напишу. — Здорово! — восхитился мальчик. — Я согласен! Только, сэр, а можно не отчислять Гермиону, это я ведь потащил её за собой. — Похвально, что ты заботишься о подруге, — кивнул Альбус, удовлетворенно заметив, что про Уизли Поттер не вспомнил, — я обещаю, что мисс Грейнджер не будет отчислена. — Мне нужно подписать? — спросил Гарри, крутя в руках лист пергамента с согласием на опекунство. — Все верно, — вновь кивнул Дамблдор, — достань палочку, коснись пергамента и произнеси «Согласен». Гарри послушно выполнил все требуемые манипуляции и увидел, как на пергаменте появилась его роспись. — Можешь идти отдыхать, — директор был доволен, — завтра мы подыщем тебе комнаты, а за мисс Грейнджер не волнуйся, увидишь её первого сентября, но можешь ей писать летом. «Ну вот и славно, Гарри намного лучший вариант, чем Невилл. Впрочем, Лонгботтома следует поощрить, как и его дружбу с Избранным. Так-так: Поттер, Певерелл, Слизерин, ну и Блэк. Сириуса я вытащу чуть позже, завещает, никуда не денется. А с остальными я и сам решу, зря что ли в архивах рылся, да бумаги собирал? Ритуалам эти бумажки не указ, но это для Министерства, если понадобится, незачем лишний раз раскрывать карты. Осталось только еще трех девчонок ему найти.»