Долгое лето
— Добрый день, — Альбус стоял у небольшого домика на Ведьмином Холме и разговаривал с супружеской парой, жившей там, и, по случайному стечению обстоятельств, являющихся опекунами Панси Паркинсон. Дамблдор долго думал, прежде чем остановился на её кандидатуре: ему нужна была слизеринка, просто позарез нужна. Без неё символ нового мира, символ объединения, будет неполным. С Гринграссами он дел иметь не хотел: слишком утомительно и накладно, да и Дафна не будет ему полностью подконтрольна, Булстроуд не подходила по внешним данным, а больше вариантов не было, Девис — полукровка, а нужна была чистокровная и, в идеале, Темная. А Паркинсон не только соответствовала всем требованиям, но и имела неоспоримое достоинство: девочка была сиротой. А это открывало широкие возможности: начиная от банального и вполне понятного желания обеспечить свое будущее, заканчивая тонким манипулированием и легким шантажем. Да и опекуны не вечны, если вдруг возникнет такая необходимость. — Наша подопечная что-то натворила, мистер Дамблдор? — с тревогой спросила женщина. — Вовсе нет, — вполне искренне удивился Альбус: попавшийся на шалости слизеринец — редкое явление, — мне нужно с ней поговорить, но сначала, позвольте задать вам несколько вопросов… Спустя полчаса, директор знал все, что его интересовало, и еще чуть-чуть. После позвали Панси, а опекунов он отправил под благовидным предлогом, заниматься своими делами, чтобы не мешали и уши не грели. Разговор с юной слизеринкой доставил Альбусу истиное удовольствие: для своего возраста она была умна, умела неплохо предвидеть и просчитывать последствия, а также хорошо понимала недосказанное. И торговалась за свою свободу отчаянно, правда получила её ровно столько, сколько он был готов предоставить, но осталась довольна. Дамблдор, как никто другой, хорошо знал о том, что нужно создать видимость уступок, даже если оппонент подозревает об этом. Впрочем, её безоговорочное подчинение ему было ни к чему, для этого у него уже была Грейнджер, а вот просветить Гарри о реалиях магического мира, она могла лучше остальных кандидаток: взгляд с другой стороны не помешает ни Грейнджер, ни Поттеру, ни двум другим девочкам, особенно Боунс. Тут правда стоял огромный и жирный знак вопроса, но Альбус был уверен, что справиться. Однако в его планы снова грубо вмешались и выяснилось это абсолютно случайно. На второй неделе каникул, Поттер, которому было предписано заниматься самостоятельно, пришел весьма расстроенный и сообщил, что ему никто не пишет. Альбус нахмурился и удивился: Грейнджер были оставлены четкие инструкции — одно письмо в неделю, неужели случилось что-то? Это было бы очень некстати. Однако на его письмо девочка ответила моментально, и ответ был исчерпывающим: письмо было отправлено, и точные сведения откуда и когда, вплоть до минут. Директор немного подумал, написал ей новое письмо и аппарировал. А уже спустя полтора часа проводил допрос: — Тебе это приказал твой Хозяин? Хм, молчишь? Лигелименс! О как! Только еще этого чокнутого мне не хватало, что же за напасть такая! Обливиэйт! Ты не знаешь кто такой Гарри Поттер! Все, иди к Хозяину! «У Люциуса видать совсем крыша от страха поехала, такое придумать! Хотя бы о сыне подумал. Василиску все равно кого жрать, ему поводырь нужен. Тот кто будет указывать цель. Ну ладно, не буду мешать, посмотрю, как он его сюда доставит, сам или через кого-то…»***
Гарри Поттер блаженствовал: после Дурслей, лето в Хогвартсе было истинным наслаждением. Да, директор велел заниматься, но это ему было только в радость. Жизнь омрачало только одно: прошло уже десять дней, а он не получил не единой весточки от друзей. Собственно, от Рона он ничего и не ждал, учитывая их ссору, но вот молчание Гермионы его пугало. Он боялся, что несмотря на свое обещание, директор отчислил подругу. Однако, через пару дней, он получил от неё большое обстоятельное письмо и успокоился: девочка уехала с родителями отдыхать во Францию. И мальчик с новыми силами приналег на учебу. Постигать магию ему нравилось, это было так захватывающе. Да и беседы с директором были хотя и редкими, но очень познавательными, хотя о заклинаниях и прочих чудесах, Дамблдор с ним не разговаривал. Зато рассказывал как жили маги в старину, чем были знамениты Поттеры и другие древние магические рода. Откуда пошло разделение на Темных и Светлых, и почему это не совсем верные определения. Для мальчика было шоком узнать, что поначалу идеи чистокровности, которые так тщательно лелеял Драко Малфой, были не более чем пропагандой новосозданного Министерства, а сами Малфои очень даже тесно сотрудничали с магловскими королями и были против Статута Секретности. Гарри жадно впитывал новые знания и уже думать забыл о том, что еще какую-то неделю назад был смертельно обижен на директора, узнав, что именно Дамблдор оставил его Дурслям десять лет назад. А на День Рождения его ожидал очередной сюрприз, и даже не один. Во-первых подарки, нормальные подарки, а не старые носки дядюшки Вернона; во-вторых праздничный завтрак в кругу преподавателей, многие из которых жили в Хогвартсе постоянно, то что не было Снейпа, только радовало — с желчным зельеваром он так и не смог найти общий язык, несмотря на просьбу директора, хотя отношения и стали более ровными, да и сам Снейп перестал постоянно язвить и рычать. В-третьих ближе к обеду у него появился гость, которых никогда не было, да и приглашать собственно Избранному было некого. Правда неожиданную гостью, как выяснилось позже, пригласил Дамблдор, и пусть Гарри предпочел бы видеть Гермиону, или даже Рона, но ему все равно не хватало общества ровесников, и он был рад видеть даже слизеринку, тем более, что за этот месяц его мнение изменилось. Пусть не кардинально, но этого директор и не добивался. Просто указал на очевидное, что раньше не приходило ему в голову.Воспоминания
— Мистер Дамблдор, а почему тогда совсем не разгонят факультет Слизерин, если с него выходят Черные Маги? — как-то поинтересовался Гарри. — Это тебе Хагрид сказал, да? — усмехнулся в бороду старый маг. — Не все так просто Гарри. Темная и даже Черная магия, тоже нужны и могут приносить пользу, весь вопрос в намерениях. Да и не все слизеринцы плохие: вот кого ты можешь еще назвать, кроме мистера Малфоя, кто относился бы к тебе плохо? — М-м-м, — мальчик задумался и внезапно понял, что за исключением квиддичистов, остальные слизеринцы вели себя так, словно его не существовало, да и те больше злились из-за проигрыша в матче, чем имели что-то против него. — Вот именно, — вновь усмехнулся старый маг, — у каждого свои цели в жизни и свои методы их достижения, и пока они не переходят дозволенных законом границ, ты не имеешь права их осуждать. Разумеется, — добавил он, — я не заставляю тебя их любить, но вспомни, что я тебе рассказывал: на этом факультете учился Мерлин, и многие из твоих далеких предков. — Предков? — удивился Гарри, он точно помнил, что директор говорил, что все Поттеры учились на Гриффиндоре. — Да, Гарри, — Альбус правильно понял недоумение подопечного, — Блэки, Певереллы, ведь их кровь вливалась в твой род. — А ведь Шляпа предлагала мне Слизерин, — задумчиво пробормотал Поттер. — Не вижу в этом ничего плохого, — пожал плечами Дамблдор, — но мы отвлеклись: продемонстрируй мне Вингардиум Левиосса на нескольких предметах…Конец воспоминаний
— Привет, — настороженно сказал он подошедшей девочке. — С Днем Рождения, — улыбнулась Панси и протянула имениннику небольшую коробочку. — Уж ты! Класс! — Гарри открыл подарок и обнаружил, что это заколка для галстука, выполненная в виде вставшего на задние лапы льва. — Спасибо большое! — Пожалуйста, — ответила девочка, — а чем ты тут занимаешься? Лето же. — Учусь в основном, — вздохнул он, — я же у маглов жил, поэтому многого не знаю, а в книгах не все есть, вот и хожу всех достаю вопросами. — Хочешь, я тебе расскажу, что сама знаю, если тебе интересно конечно, — предложила слизеринка. — Хочу, — ухватился за предложение Гарри. Мальчик и девочка гуляли до темноты, по окрестностям старого замка, искупались в Черном Озере, там же, на берегу, поужинали принесенной домовиками снедью, и, разумеется, разговаривали. Хотя больше спорили. Обо всем: о традициях, о магии, о жизни магов и маглов, о факультетах. И далеко не всегда Гарри удавалось отстоять свою точку зрения: Панси была более сведущей в обыденных для магов вопросах и с легкостью обращала его же доводы против него самого. Но Поттеру было и в самом деле интересно, и он не заметил как пролетел день. Если бы не Патронус МакГонагалл, они вполне могли бы просидеть на берегу до рассвета. Расстались они уже почти друзьями.***
Панси лежала в своей постели и перебирала в мыслях все подробности близкого общения с Избранным. На деле Поттер оказался совсем не таким, каким казался во время учебы: любопытным, умным, хотя и слегка наивным, добрым и, насколько это возможно для Гриффиндорца, непредвзятым. И совсем не высокомерным снобом, вроде Драко Малфоя, хотя глядя на Избранного десять месяцев учебы, у нее сложилось именно такое мнение. Но её беспокоило совсем не это: она не могла понять даже части логики Дамблдора. То что директору было нужно её участие в процессе воспитания Избранного, сомнению не подлежало, да и он сам сказал это едва ли не открыто, но вот зачем, это было непонятно. В качестве возможной «выгодной» партии? Бред! У неё ничего нет, кроме фамилии, она даже не из Священных Двадцати Восьми. А ведь на это он тоже намекал. Противодействовать директору она не планировала, это было просто глупо, пытаться с ним тягаться, но вот предвидеть неожиданности и подготовиться к ним, следовало обязательно. Во всяком случае, для неё, в близком знакомстве с Поттером только плюсы, даже если отбросить весьма сомнительную перспективу замужества. — Посмотрим, что будет в школе, — пробормотала она и уснула.***
Гарри, как ни странно думал почти о том же самом: «Почему директор пригласил именно её? Не Гермиону, ну ладно, она за границей, не Рона, хм, может быть знает о нашей ссоре? Но почему не кого-то из Гриффиндорцев? Да хотя бы и Невилла! Но она умная, как Гермиона, только не такая занудная. Да и вообще, грех жаловаться: День Рожденья был замечательный, уж точно лучше, чем могло бы быть на Тисовой! Интересно, когда начнется учеба, она хотя бы поздоровается?» И мальчик заснул.***
— Добрый день, Амелия, — поздоровался Альбус, входя в кабинет главы ДМП. — Добрый день, Альбус, — настороженно отозвалась женщина, гадая, каким ветром занесло к ней Верховного Чародея Визенгамота, — ты по делу или как? — Я тут подумал на досуге, — старый маг улыбнулся, — а не сделали ли мы ошибку, выбрав Корнелиуса Министром Магии? — Что ты имеешь ввиду? — поинтересовалась Боунс. — Я только что от него, — поморщился Дамблдор, — у меня появились кое-какие сведения о Волдеморте, но он просто отмахнулся, заявив, что это только мои домыслы. — И что ты предлагаешь? — подобралась женщина, к Темному Лорду, как и к Пожирателям у неё были свои счеты. — Пока ничего, — пожал плечами Альбус, — признайся, ты ведь тоже не веришь, что Волдеморт может возродиться. — Скажем так, — Амелия покачала головой, — я пока не получила ни единого подтверждения подобной возможности. — Обет и ты их получишь, — невозмутимо сказал Дамблдор, — но лучше магическая клятва, третий нам ни к чему. — И какая должна быть клятва? — поинтересовалась глава ДМП. — Только о неразглашении, — пояснил Альбус, — действовать ты можешь как тебе заблагорассудится, хотя я предпочел бы скоординировать усилия, да и без Гарри Поттера тебе не обойтись. — Поэтому ты так поторопился получить над ним опеку, — задумчиво произнесла Амелия, пристально разглядывая бывшего наставника по Трансфигурации, — выходит, Пророчество — истинное? — Судя по всему да, — пожал плечами директор и неожиданно сменил тему, — как поживает твоя племянница, Сьюзен? Было бы неплохо, если бы она подружилась с Гарри, мальчику довольно одиноко… — он сделал многозначительную паузу. — Зачем тебе девочка? — мгновенно ощетинилась женщина. — Не вздумай впутывать её в свои интриги! — Ну почему же? — благодушно отозвался Дамблдор. — Если от этого она выиграет, как и ты… — он снова замолчал. — Что ты задумал? — холодно спросила Боунс, уже раздумывая, как бы отговорить племянницу от общения с Национальным Героем. Это представлялось ей довольно проблематичным, особенно если директор организует мальчишке еще пару «подвигов» в школе. Увы, девочки любят героев. — Сначала Клятва, потом все остальное, — уступать Альбус и не думал. В Омуте Памяти медленно кружились серебристые нити воспоминаний, глава ДМП задумчиво барабанила пальцами по столу, Дамблдор равнодушно рассматривал потолок кабинета. Все уже было сказано, во всяком случае то, что он посчитал необходимым, пришло время решения. — Это не все, — утвердительно заметила Амелия, впиваясь взглядом в лицо директора Хогвартса. — Не все, — согласился тот, — но тебя касается только это. А в решения Поттера и я вмешиваться не стану, тем более, что в этом нет необходимости. Года через три-четыре, он сам сделает то, что нужно. Как раз и у Корнелиуса министерский срок подойдет к концу, а нет, так мы поможем. — Зачем тебе это? — спросила женщина. — Надоело, — серьезно ответил старый маг, — надоело все тащить одному, или ты думаешь, что я от хорошей жизни уселся в три кресла, и не вижу, что не успеваю нигде? В школе — бардак, в Министерстве больше половины не видят дальше своего носа, в МКМ мне уже в глаза смеются, наблюдая за моими тщетными попытками сделать из Англии нормальную страну. А Гарри сможет сделать то, что не получилось у меня: объединить английских магов. Меня уважают и еще бояться, не без оснований, признаю, а его любят, пусть не все, но это дело времени. А девочки уберегут его от опасности всемогущества. — Ты так и не сказал, как хочешь этого добиться, — заметила Амелия, — я не представляю, что нужно сделать, чтобы он к шестнадцати годам дотянул до твоего уровня, не говоря о том, чтобы превзойти. На это уйдут десятилетия. — А это, мой маленький секрет, — усмехнулся Альбус, — но можешь мне поверить, года через два, он сравняется со мной по силе, а еще через два и по опыту, если отлынивать не станет, но это будет очень тяжело для него. — Новые разработки? — деловито осведомилась глава ДМП. — В Аврорате такие не помешали бы. — О нет, напротив, очень и очень древние, — уклончиво ответил Дамблдор. — Ну хорошо, — согласилась женщина, — но если я вдруг только заподозрю, что Сьюзен угрожает опасность, я сделаю все, чтобы уничтожить тебя, Альбус! — Я приму это к сведению, — отозвался Альбус, коротко кивнул и, поднявшись, вышел за дверь. — Смотри, Альбус, доиграешься, — сказала ему в спину Амелия, — мальчишка ведь может и решить, что ты ему больше ни к чему, когда вырастет.