Страх — это болезненное осознание собственной исключительности. Корней Чуковский
Киара плохо помнила, как начался самый страшный кошмар в её жизни. Может, голова намеренно избавлялась от болезненных и мрачных воспоминаний, но, как бы она не старалась забыть, раз и навсегда запомнился ужасный кровавый приговор: — Король был убит, ваше величество. Мне очень жаль… Она тогда не поверила. Это просто глупая шутка, правда? Всё ведь было так хорошо — они вместе жили в прайде, отец готовил её на роль будущей королевы; Симба даже начал проникаться к Кову и доверять ему! Почему, почему всё это должно было закончиться, почему Кову не помешал жалкому убийце совершить своё грязное дело, почему… Кову. Одно лишь упоминание его имени заставило сердце принцессы дрогнуть от неприятного предчувствия. — К-кто убийца, Зазу?.. — выдавила львица, но в первый раз голос подвёл её, и за взбудораженными шепотками толпы Киару никто не услышал. Тогда она закричала что есть сил, едва сдерживая слёзы: — Кто убил моего отца?! — Принцесса Киара, — Зазу помедлил, опуская виноватый взгляд. — Он предал наше доверие. Доверие вашего отца, доверие прайда, ваше доверие, в конце концов! Мы ведь изначально знали, что так и будет. Нельзя было подпускать мерзавца так близко, это наша главная ошибка! Только, прошу, не плачьте, Симба этого не хотел бы… — Значит, всё-таки Кову, — львица проронила это убитым тоном, словно в тот момент вовсе перестала жить и хоть как-либо существовать. Ответа она уже не услышала, да и не нуждалась в нём — и без того понятно. Слишком очевидно и так неправильно, несправедливо! По щекам заструились горячие слёзы, но те были не от печали или скорби, нет. То была вскипавшая внутри неё злоба, клокочущая, как жерло вулкана, готового вот-вот похоронить всё живое на этой земле. Львица сморгнула их, не желая давать слабину на глазах у прайда, судорожно выдохнула и попятилась. В отчаявшейся толпе, полной скорби и печали по смерти своего правителя, было легко затеряться от сочувствующего взгляда матери, а после и вовсе сбежать. Да, сбежать. Далеко-далеко от Скалы Предков, чтобы никто не смог её найти и попытаться утешить, ведь это было бы совсем неуместно и абсолютно бесполезно. В тот день внутри неё что-то оборвалось. Киара не помнила, как она бежала, помнила только сгустившиеся в небе тучи, словно скорбящие по великому королю, и ледяной ветер, изрезавший золотистую шкуру львицы стальными ножами. Больше она не помнила ничего. Принцесса в бессилии упала на землю, уткнувшись мордашкой в лапы, и тихо заплакала. Здесь её точно никто не найдёт, здесь она сможет выплеснуть всю свою боль и обиду, чтобы как-то продолжить существовать и дальше. Существовать. Какое забавное слово! Тогда она не особо придала ему значение, о чём сильно пожалела после. Но это было уже после. А сейчас она просто кричала навзрыд о несправедливости мира, о предательстве, о том, что прайд Гордости не заслуживал такого удара в спину. В тот момент львица как-то совсем не думала о себе, пускай и чувствовала, что любовь к Кову умерла. Вернее будет сказать, сгорела дотла — никаких чувств кроме глухой ненависти к ударившему в спину льву она уже не испытывала. Спустя какое-то время она вообще перестала хоть что-нибудь чувствовать, слепо уставившись на падающие с неба холодные капли дождя. Они кружились на фоне серого неба и сами по себе были какими-то блёклыми, неживыми, будто искусственными, лишёнными всякого смысла. В дожде обычно ищут смысл и ответы на тревожившие вопросы. Может, от того он и казался таким пустым — ответов на её вопрос не было, да и быть не могло, а ещё львица совершенно не понимала, что делать дальше. Просто смотрела на дождь. Даже мыслей не было, те тоже куда-то исчезли. Она не знала, сколько пробыла здесь, да и не особо хотела считать. Дождь прошёл, успело стемнеть, но Киару это не особо волновало в тот момент. Принцесса непременно вернётся в прайд, когда оправится и сможет спокойно смотреть в глаза матери и подругам, всем её будущим подданным — это ведь она со своими жалкими чувствами всех их подвела. — Меня предали, — сухо отчеканила Киара. — А чего я ждала? Папа ведь предупреждал меня… предупреждал. Так почему за мою слепоту должен был расплатиться он? — голос львицы дрогнул, а по щеке скатилась очередная слеза. — Разве это справедливость?! Пусть бы этот мерзавец убил меня, я… я заслужила. Будь ты проклят, Кову! Добей меня! — Это вряд ли. Принцесса вздрогнула, обернувшись: неужели Нала всё-таки направилась на поиски дочери? Она оцепенела, когда столкнулась взглядом с тремя вражескими львицами, которых она никогда не видела раньше. Худые, истощённые, в полутьме они выглядели не то призраками, не то вестниками смерти, однако это были самые настоящие живые львицы. Принцесса вскочила с места, пытаясь убежать, но одна из хищниц ловким ударом сбила её с лап, повалив на землю; Киара болезненно застонала — удар был достаточно сильным, и всё же львица совершила ещё одну попытку вырваться на свободу. На этот раз её тоже опрокинули наземь, обступив с трёх сторон. — И даже не пытайся убежать, — фыркнула одна из львиц. — Король Кову не пощадит нас, если мы тебя упустим. — С каких пор этот подонок имеет право называться королём? — процедила Киара, затихнув. Что-то здесь было нечисто. Откуда врагам взяться на Землях Прайда, только если… — С таких, принцесса, — нараспев протянула вторая львица, следом за ней сдержанно хохотнула третья: — Вернее будет сказать, уже-не-принцесса. — Киара похолодела, предчувствуя неладное. То есть как это… не принцесса? Она было подорвалась с места на поиски матери и прайда, но её снова остановили, пригвоздив к земле. — Отщепенцы во главе с Кову и Зирой пришли отнять то, что принадлежит нам по праву, — гордо заявила старшая хищница, надавив лапой на шею принцессы, из-за чего Киара болезненно закашлялась. — И мы добились этого! Прайд Гордости изгнан, Кову стал королём, заняв место, которое было обещано ему великим Шрамом. Теперь ты никакая не принцесса, — львица выпустила когти, осторожно поглаживая ими щёку пленницы, из-за чего Киаре пришлось в страхе ещё сильнее вжаться в землю, — ты просто жалкая львица. И мы бы с удовольствием прикончили тебя, если бы не приказ короля сохранить тебе жизнь. Киара почувствовала, как её очень сильно тряхнули головой о землю. Силуэты трёх худощавых львиц расплылись перед глазами, прежде чем принцесса погрузилась во тьму. Что же она натворила…***
Топот многочисленных лап, громкие разговоры и басовитое львиное рычание. По родному холодку, идущему от каменного пола, Киара знала, что находится на Скале Предков, вот только противный запах чужого прайда ничто не могло перебить. Львица очнулась довольно давно, но не осмеливалась показать этого отщепенцам. Она старалась не двигаться, не открывать глаз, да вообще лишний раз не дышать в окружении чужаков — нет, только не теперь, когда вместо того, чтобы прикончить на месте, этот болван Кову приказал притащить её в прайд… для чего, зачем? Не проще ли было расправиться с единственной наследницей короля Симбы, раз уж им так хотелось власти? Самое страшное что она, похоже, знала ответ. Или по крайней мере догадывалась. — На что тебе эта неженка? Убить её надо было, и всё. Если мать увела прайд в изгнание, забыв про свою любимую дочурку, это не наша проблема. — Этот низкий хриплый голос показался Киаре знакомым, и она судорожно пыталась вспомнить, где могла его слышать. — У нас с ней есть парочка нерешённых вопросов, — уклончиво ответил король. Уж его-то слащавую интонацию львица узнала сразу. — К тому же, она — способ надавить на Налу при необходимости. Лишним точно не будет, я уверен. — Так и скажи, что просто сам хочешь, чтобы она осталась, — старшая львица усмехнулась. — Ох и наивный юнец. Думаешь, она действительно простит тебя за то, что ты убил её отца? — Это уже не твоё дело, Зира. Не нужно лезть в наши с Киарой отношения. За время пребывания в сознании львица слышала подобные разговоры очень часто, делая свои выводы о произошедшем, которые ей, по крайней мере, казались хотя бы немного логичными: во-первых, её мама жива. Это заставляло Киару вздохнуть с облегчением, ведь потерю матери по своей вине она не пережила бы уж точно. Во-вторых, прайд Гордости, видимо, после неравной схватки с отщепенцами сам пожелал оставить земли, которые не смог защитить. С одной стороны очень обидно, а с другой — Кову и Зира, Киара наконец вспомнила кому принадлежал второй голос, позволили им уйти, значит большая часть львиц осталась в живых. Ну и в-третьих, пожалуй, самое страшное. Киара была нужна Кову, как пара. И это заставляло как усмехаться с его глупости, так и вздрагивать при одной мысли о том, в какой опасной ситуации она находилась: вокруг неё нет никого, кто мог бы вступиться и защитить, лишь прайд, подконтрольный влюблённому в неё королю. Даже думать страшно. Тогда львица приняла решение, что сбежит — это было самым логичным, и, пожалуй, наиболее простым. Она убежит со Скалы Предков, найдёт маму и остатки прайда Гордости, которые наверняка укрылись в Чужеземье, ведь идти было больше некуда. Она убежит и предпочтёт уже никогда не встречаться с этим мерзавцем Кову, не думать о нём, не вспоминать его ни один день своей новой жизни. Да, так она и сделает. Вот только когда весь прайд ушёл на охоту, а Киара, убедившись в отсутствии слежки, поднялась с места, чей-то насмешливый голос раздался из самого тёмного угла пещеры: — Куда это ты собралась, принцесска? — бурый лев вышел из тени, сверкнув изумрудными глазами. Львица оскалилась, отскочив, однако Кову с широкой улыбкой подошёл ещё ближе. — А как же отблагодарить своего короля за чудесное спасение? — Не нужно было меня спасать, — с угрозой зарычала Киара, увидев, как лев приближался к ней. — Убил бы меня, как тебе советовали, и было бы намного проще и тебе, и мне. — Ох, в самом деле? — на морде короля отразилось наигранное удивление с разочарованием. — В таком случае ты не учла моё мнение, милая. Ты нужна мне живой. — Отойди от меня, — процедила львица, когда Кову был уже слишком рядом. Лев усмехнулся. — А то что? — А то сдерживаться я не буду и как следует причешу твою наглую морду когтями, поверь, я не пожалею о содеянном. — Какая грубиянка, а ведь когда-то принцессой называлась, — устало вздохнул король, но покорно отступил назад на несколько шагов. Киара всё ещё оставалась в напряжении, готовая сорваться с места в любой момент. «Пока он рядом, у меня ни одного шанса на побег…» — с досадой подумала львица, но надежды не теряла. Кову продолжил: — Чего ты хочешь? Львица сначала немного не поняла вопроса, слишком уж он был странным и непонятно, чего именно касался. Да и зачем? Ясно же, что её главного желания лев точно не исполнит. — Отпусти меня к матери, — судорожно вздохнула Киара, отведя взгляд. — Я уйду и больше никогда не потревожу ни тебя, ни твой прайд, ни твои земли. Лев разочарованно покачал головой, пренебрежительно фыркнув: — Как ожидаемо. Других желаний разве нет? — Это единственное, — львица горько усмехнулась. — Отпусти меня к моему прайду, Кову. Пожалуйста, мне больше ничего не надо! Очень тебя прошу, пойми меня… — И ты меня пойми, Киара, — король вновь оказался к ней вплотную, и львица в тот же миг выпустила когти, вжавшись в стену пещеры. Ещё шаг — и она точно его не пощадит, и плевать, что после этого её разорвёт прайд голодных отщепенцев. Какая теперь разница?! Пусть хоть это будет местью за отца! — Я люблю тебя, очень сильно люблю. И я не могу отпустить самую дорогую мне львицу на свете. Понимаешь? Я просто оберегаю тебя, только и… — Это так ты меня оберегаешь? — львица не понимала, он шутит или действительно говорит всё это всерьёз? После предательства, после убийства, он так легко размышляет о какой-то там «любви»? — Так, по-твоему, выглядит любовь? Ты убил моего отца, ты изгнал мой прайд с наших родных земель! Мы верили тебе, а ты нас предал… Ты правда считаешь, что я всё ещё люблю тебя после этого? Король смутился на короткий миг, неуверенно пробормотав: — Ну, к-конечно… разве не так? Киара не выдержала. Выпущенные когти засвистели в воздухе, и стремительный удар пришёлся прямо по морде льва. Если бы король не успел вовремя закрыть глаза и отпрянуть, он наверняка лишился бы способности видеть, однако теперь его переносицу рассекала огромная кровоточащая рана. Львица слабо улыбнулась. Что ж, теперь и умирать от лап отщепенцев будет не так обидно. Однако в тот день ничего не произошло. Кову молча ушёл обратно в тень пещеры, а львица так и осталась лежать на холодном полу. Побег не удался в первый раз. Впрочем, как и все последующие её попытки. Благодаря стараниям Кову её караулили и днём, и ночью, вне зависимости от мнения Киары. Как бы она не пыталась упрашивать, угрожать, умолять короля, он не соглашался отпустить её к семье. Львица совершила ещё несколько неудачных попыток побега, но всё тщетно: чем больше она пыталась сопротивляться, тем суровее становились к ней отщепенцы и тем сильнее Кову усиливал охрану. Киаре не хотелось думать о чём-либо, кроме того, как она раз и навсегда покинет это гиблое сборище захватчиков, а после воссоединится с матерью и подругами. Порой отчаяние доходило до такой степени, что львица просто надеялась на то, чтобы всё это закончилось как можно скорее. Любыми способами. Не проснется завтра? Что ж, такова судьба. Она просто очень устала находиться в одиночестве среди врагов, не зная, что с её близкими. Живы ли они? Нашли приют? Не винят ли её во всём произошедшем?.. А следовало бы. Это из-за её глупой доверчивости и влюблённости отец так легко подставил спину врагу, чтобы он в назначенный момент нанёс подлый удар, а Кову… А Кову чуть ли не каждый день просил прощения, извинялся, упрашивал Киару вернуть всё на круги своя и снова его полюбить. Но разве она могла? Во всём этом сборище жестоких, вечно голодных отщепенцев Киара нашла общий язык лишь с одной. Словом, только она и заботилась о пленнице. — Ох и влипла же ты, подруга, — устало повторяла младшая дочь Зиры, с недоверием поглядывая вслед уходящим на охоту львицам. — После твоего вчерашнего побега Кову совсем обозлился. Кажется, он собирается напасть на остатки твоего прайда и полностью истребить, чтобы ты себе «голову лишними мыслями не морочила». — Ч-что? Да как он смеет! — Киара злостно стиснула зубы, едва сдерживаясь, чтобы прямо сейчас не заехать наглецу когтями по морде ещё раз. На самом деле, принцессе просто стало очень страшно за маму и львиц, которые даже не подозревали о возможном преследовании. Им не выстоять во второй раз… Витани тяжело вздохнула, опустив крупный кусок свежего мяса перед пленницей. — Король сказал, чтобы ты поела. А то совсем себя голодом изморила. На обтянутый кожей скелет походишь… — Прямо как вы, — львица горько усмехнулась. — Мне плевать, что сказал Кову. Я не голодна. — Хорошо, по-другому: пожалуйста, Киара, поешь. Я боюсь за тебя. А то сил не будет снова пытаться бежать. Золотистая львица исподлобья взглянула на отщепенку, а после, немного подумав, всё-таки приняла добычу. Витани была единственной, кто помогал ей и снабжал какой-никакой информацией. С ней Киара чувствовала себя спокойнее, да и… да и, признаться честно, Витани пыталась поддерживать и, кажется, прекрасно понимала её чувства и желание поскорее покинуть проклятую Скалу Предков. — Спасибо, Вит, — Киара опустила взгляд. Что же делать? А если угроза Кову — не просто пустые слова, а самая настоящая попытка ею манипулировать? И он ведь сделает это. Что ему жизни двух десятков львиц, когда он весь из себя такой великий и могучий король? Витани верно угадала ход её мыслей: — Знаешь, Кову, конечно, дурак, — осторожно начала она, — и если ему глупая мысль в голову взбредёт, он от неё не отступит. — Почему я? — принцесса горько усмехнулась. — Почему именно из-за меня всё это? — Ты не виновата, — Витани хотела продолжить, но осеклась, не найдя подходящего аргумента. — Не виновата, и всё тут. В общем, суть в том, что Кову просто так тебя точно не отпустит. Киара фыркнула: — И что же ты предлагаешь? — Договорись с ним. Принцесса призадумалась: по правде говоря, поговорить с Кову — такая себе перспектива. В последний раз, когда она пыталась это сделать, всё закончилось тем, что пришлось отгонять его собственными когтями. — Навряд ли я могу предложить ему что-то взамен на свою свободу, — львица тяжело вздохнула. Витани кивнула в ответ: — Конечно не можешь. Кову ни за что согласится тебя отпустить. В этот момент в голову Киары пришла мысль, которая как-то сама собой прежде забывалась, либо казалась совсем уж неразумной. Но теперь она видела в этом единственную возможность раз и навсегда покинуть это место. — Но, — принцесса принялась размышлять, — если я подыграю ему хотя бы на время, он станет мне больше доверять, и тогда… — И тогда ты сможешь сбежать, — догадалась Витани, довольная таким исходом. — А я помогу тебе в этом.