POV автор
Вздохнув Хари разворачивается в противоположную ему сторону и уходит. А Юнги оборачивается и провожает её странным взглядом, в котором читается сочувствие и сожаление. Или показалось? Но Хари об этом не узнает. Не узнает о том, что Юнги специально ничего не рассказал. Не узнает о том, что из-за сожаления сегодня, да и всю неделю, он ограничивался лишь парочкой бумажек в твою сторону, а не ведром воды на голову или задернутой юбкой при всех, не подножкой или унизительными фразами. И он постарается сделать так, чтобы она не узнала о том, что он прочитал её дневник от самого первого слова до самого последнего.Flashback
Вечер. Юнги не может уснуть. Его периодически мучает бессонница. Он ворочается в кровати, пытаясь найти удобное положение. Но видимо ему это непосильно, так же как и уснуть. Со всеми этими мыслями он вспоминает о дневнике. Медленно встаёт с кровати и подходит к столу. Открывает самый последний ящик и достает дневник. Он ложиться обратно на кровать и открывает дневник в самом начале. «Привет, дорогой дневник. Глупо здороваться с обычной тетрадкой, да? Ровно так же как и высказывать ей все свои переживания. Но люди это делают. И я тоже. Родители на роботе. Они меня очень сильно любят, но так часто пропадают на роботе до поздней ночи, что единственными днями когда мы можем видется являются выходные. А на выходных я занимаюсь. И от этого так больно. Хочется быть к ним ближе. Хочется утопать в их объятиях каждый день. Хочется слышать ласковый мамин голос по утрам, вместо будильника. Хочется слышать парим громкий смех за ужином. Хочется разговаривать с мамой о мелочах. А вместе всего этого я просыпаюсь по звуку будильника, ужинаю сама, а о своих переживаниях или успехах рассказываю дневнику. Вот сегодня я получила очередную порцию издевательств со стороны Юнги. Перед первым уроком он облил меня водой, а в конце дня подставил мне подножку, что я упала, показав всем свои трусики. Больно. Было очень больно. И не столько от того, что я ударилась, а от того, что это видели все. Все увидели как я сверкаю своей пятой точкой. А ещё больно от того, что не могу рассказать родителям. Они заняты работой, домой приходят усталые и тревожить их своими проблемами не хочется. Приходится играть. Играть для родителей. Это ужасно. Они думают, что у меня лучшая жизнь. Что я счастлива. Но я счастлива только сними. В те редкие моменты, когда они приходят с работы раньше 11 вечера. Или когда все вместе ужинаем. А сейчас я могу лишь надеятся на то, что завтра не промокну во время школьного дня, и никто не увидит мою пятую точку…» Юнги читает эти откровения, написанные аккуратным почерком. И ему неприятно. Неприятно и больно. Потому что понимает её. Потому что знает какого это всегда вставать по звуку будильника, ужинать в одиночестве и не иметь возможности поговорить о своих проблемах с родителями. Вот только есть одно «но». Он не может их видеть и слышать уже как 4 года. Его родители умерли в аварии, когда ехали домой с аэропорта. Они были в командировке. Это достаточно частое событие для них и казалось бы все привыкли. Когда они приехали бы, Юнги поприветствовал бы их без особых нежностей и ушел бы спать. А на утро вместо родителей обнаружил бы на столе завтрак и записку от мамы. Но сейчас он бы все отдал, чтобы вернуться в то время когда они были вместе. Чтобы в очередной раз встречая их дома, обнять их и не отпускать очень долго. Чтобы в те моменты, когда они были вместе, не уйти раньше всех из-за стола, а просидеть с ними до поздней ночи за разговорами. Слушая папины шутки и его громкий смех и смотря на маму, которая пытается сдержать свою яркую улыбку, глядя на сына с отцом. И вот прочитав дневник Хари, он узнает в ней себя. И он её понимает. Но вот время ночных размышлений заканчивается и в потоке мыслей парень наконец засыпает.Flashback end
***
Опять Юнги около здания школы. Он ненавидит это место. Тогда зачем ходит? Никто не проследит где он, никто не отругает дома за прогулы. Так зачем ходить? Из-за друзей? Возможно. Они ему помогли после потери родителей. Все думали, что он сильный и ему не нужна помощь, но только они увидили в нем сломанного маленького мальчика, который пытается найти поддержку, но не получает её. Только они смогли достучаться до него, когда тот пытался внушить самому себе, что он сильный и ему не нужна помощь. Он им обязан. Поэтому заботиться о них тайком, что бы никто не заметил. Смотрит холодным взглядом. Подкалывает и насмехается. Но только друзья видят в этих холодных взглядах и насмешках ту заботу, которую он пытается скрыть. И вот он идёт по дороге, проходя школьные ворота и заходя во двор школы. Но останавливаться, когда видит её — Хари. Вспоминает вчерашнюю ночь. Что это было? Юнги не знает, но предпочитает думать, что это была просто минутная слабость. Да. Минутная слабость… Он встряхивает головой, как бы отгоняя не нужные мысли, и направляется ко входу в школу.POV Хари
Учитель ведёт скучную лекцию, кто-то делает пометки в тетради, а я ощущаю чей-то взгляд на спине. Оборачиваться страшно, но интерес берёт верх. Медленно развернувшись я встречаюсь взглядом с Юнги. Его глаза устремлены на меня. Они не выражают ровным счетом ничего. просто пофигизм на всё. Под таким леденящим душу взглядом невольно начинаешь дрожать, что я и делаю. А Юнги это забавляет. Он усмехается, но взгляда не отводит. — Хари, тебе не интересен мой предмет? — голос учителя отвлекает меня от Юнги и я резко разворачиваюсь. — Нет, что вы… — Тогда может ты перестанешь крутиться у меня на уроке? — Да, конечно. Простите, учитель… — промямлив последнюю фразу, утыкаюсь в тетрадь и начинаю яростно конспектировать все слова учителя Со. — Вот и отлично. — последний раз грозно посмотрев на меня, он продолжает лекцию своим монотонным голосом. После урока вес идут в столовую, а я направляюсь на задний двор школы. Там спокойно… Сажусь на землю, наплевав на то, что замажу юбку и достаю яблоко. Люблю есть яблоки на улице. Мне всегда казалось, что они меняют свой вкус. — Не сиди на холодном — детей иметь не сможешь. — раздается над моей головой. Я поворачиваюсь и вижу Юнги. — С чего такая забота? — бормочу себе под нос. — Это не забота. Слишком много чести, не находишь? — садится рядом со мной парень. Решив промолчать на этот вопрос, я лишь фыркнула и продолжила есть яблоко. — Почему не в столовой? — решаю нарушить тишину, которая уже начинала давить на уши. — Не твое дело. — Ясно — С чего такой интерес? — Не твое дело — Борзая? — Возможно — спросите откуда смелости столько? А я сама не знаю. Возможно потому что хочу отношение к себе изменить. Хотя что-то мне подсказывает, что лучше оно не станет. — И вообще, что ты здесь делаешь? — А мне нельзя прийти на задний двор школы? — Ну ты мог бы пойти на лавочку — указывая на лавочку под деревом, отвечаю я. — Ну вот сама и иди на лавочку — А знаешь, пойду! — резко развернувшись я быстро иду к лавочке и, удобно усевшись на ней, складываю руки на груди. Вдруг Юнги встает и идет ко мне, садится на лавочку, а потом кладет голову мне на колени. — Ей! Что ты делаешь? — с недоумением и негодованием смотрю на него. — Я пришел на лавочку — Тогда слезь с меня! Мне не приятно! И ты не слишком ли много себе позволяешь? Ты нарушил мое личное пространство! — начала возмущаться я. — Да что ты такая разговорчивая? — резко притянув меня за голову, Юнги накрывает мои губы своими. Я в шоке раскрываю глаза и пытаюсь отстранить от себя парня, но он не поддается, а только начинает сминать мои губы. Я смыкаю их не давая углубить поцелуй и парень наконец отстраняется. — Ты что творишь? Да ты придурок! — я резко вскакиваю с лавочки и убегаю оттуда направляясь в туалет. Меня накрывает резкое желание прополоскать рот, если не почистить его со щёткой и мылом.POV автор
Юнги смотрит в след убегающей девушке и думает над своим поступком. Неееет, он не сожалеет. Он просто не знает зачем он это сделал. Мог же ведь и словами заткнуть. Но выбрал поцелуй. Но ему понравилось. Её губы мягкие и сладкие, а на них ещё остался привкус яблока. Но улыбка, озарявшая лицо юноши пару секунд назад, пропала и на её месте появилось ничего не выражающее, кроме пофигизма, выражение лица. А Хари, если бы у неё была подруга или хотя бы дневник, обязательно уже нажаловалась бы о том, как же у неё произошел первый обмен слюнями.