Mormor

Моран знает, что он, не смотря на то, что совсем другой человек, внешне слишком близко к тому, чтобы быть копией своего брата. Да и эмоционально он совсем не тот же самый человек. И Джеймс, потерявший того, с кем был так близок, кого, вероятнее всего, любил, сейчас просто видит в нем хотя бы тень Северина. Это легко считать по тому, как мужчина немного тянется дальше за поцелуем в щеку, как медленно моргает, не видя того, кто оставил на щеке этот самый поцелуй. Скучать по тому, кого потерял, наверняка нормально и даже правильно, и то, что это не доступно или бьет Морана под ребра, проблема только самого Морана. У Ричарда язык чешется что-то сказать, рыкнуть на Себастиана, который ведет себя как мальчишка, но теперь, когда наушник и в ухе Мориарти, мужчине приходиться довольствоваться только беззвучным самому себе под нос, пока он пристально наблюдает за своей целью. Наверное, Себастиану бы хотелось, чтобы его брат оказался полным ублюдком, который искал власти и манипулировал Джеймсом. Но у этого говнюка все таки были какие-то чувства, что в начале из с Джимом отношений, что, видимо, в конце, когда тот отказался убивать своего любовника. Или под конец дело было в ребенке? Возможно, но эгоистичным порывам Морана это никак не помогает. Только отвлекает. Отвлекает настолько, что он упускает момент, когда пистолет Пирса, пусть и не прицельно, но все таки направляет пулю в Мориарти. "Моран, какого хрена ты стоишь?" - рычит в наушник Ричард, который, судя по звукам, уже собирает свою винтовку, чтобы убраться с места событий. Себастиан, взяв себя в руки, быстро сокращает расстояние с Мориарти до минимального и широкой ладонью давит на рану, зажимая ее. — Вы можете стоять на ногах, Джеймс? — спрашивает военный, но уже через секунду, не дождавшись ответа, заменяет свои ладони ладонями Джима, приказывая давить на рану, и подхватывает мужчину на руки, быстро вынося из ангара и следуя к своей машине. - Вот черт, - ругается Джеймс, все еще не отводя взгляда от тела на полу, убеждаясь, что противник мертв, хоть ему бы и хотелось иметь больше времени, чтобы удовлетворить желание медленно разорвать его на куски, но это уже не имеет значения, - Спасибо, Рич, - Мориарти переводит взгляд на верхние ряды перекрытий, этот досадный сюрприз - не его промах. Боль становится терпимой и привычной, притупляется, разливаясь по телу. Но Мориарти не решается делать резких движений. Крови становится все больше. Джим заторможенно смотрит на свою ладонь, когда руки Морана уверенно зажимают рану. - Могу, - отвечает Джеймс, но тело реагирует на боль и потерю крови, и изображение перед глазами плывает и темнеет, навалившуюся слабость становится все сложнее контроллировать, и он все равно оказывется на руках у Себастиана, - Что за долбаная самодеятельность? - слабо усмехается Джим, и закашливается, ощущая вкус крови, - Ладно, я ожидал что так или иначе вы в это вмешаетесь. Это было... неплохо. И мы только что оказали Короне услугу, о которой они даже не подозревают. В машине тепло, и Джеймс чувствует, как отключается. Время от времени сознание возвращается, и он будто выбирается на поверхность из-под толщи тяжелой, темной воды, все время видя Морана рядом, на водительском сиденьи. Мысль о ребенке все это время остается навязчивым, не отпускающим страхом. Боль от движения, когда его снова поднимают на руки, возвращает в сознание. Джим поворачивается к Морану, задерживая взгляд на его лице, устраивает голову у него на груди каким-то очень личным жестом. Его запах успокаивает и заставляет вспомнить их предыдущий короткий контакт. - Останься, - тихо произносит Джим. Сознание путается, но он уверен в том, что сейчас обращается к Себастиану, и видит в нем не Северина. Ему не нравится эта мысль, и он не может позволить себе эту явно возникающую потребность в Себастиане. Но сейчас невольно ослабляет контроль. Яркий свет режет глаза, и Мориарти понимает, что они приехали в больницу. Ричарду понадобилась секунда, чтобы с общего прицела, которым он осматривал помещение, перевести взгляд в прицел винтовки и честно выставиться в голову начавшего двигаться Пирса. Но этого оказалось достаточно для гаденыша, чтобы совершить свой выстрел. Брук ругается отборным матом, пакуя винтовку и забрасывая сумку с ней на плечо, и даже не реагируя на спасибо от Джеймса. Спасибо было бы уместным, если бы он предотвратил ранения Мориарти, а так - просто прикончил очередного уродца. Моран же не многословен, а точнее и вовсе молчалив, не говоря ни слова с момента как поднимает криминального гения на руки. Ангар, улица, машина, ладонь на чужом плече, помогая зажимать рану, пока вторая лежит на руле и в бешеном ритме крутит его, входя в поворот за поворотом, пока они несутся в сторону ближайшей больницы. Джим отключается и приходит в сознание назад с завидной регулярностью, но Моран не может ничего с этим сделать. Как и с чувством жжения в груди, когда Мориарти просит его остаться. Останется ли он? Безусловно, не отступит от Мориарти ни на шаг. Верит ли он что обращались к нему? Ни на грамм, хотя нездоровый эгоизм пытается убедить его, что это не Северина он просит остаться, а его - Себастиана. Моран паркует машину прямо у центрального входа в больницу, бросает ее прямо так и, подхватив Джима снова на руки, спешит в синим в отделение экстренной помощи, где сразу передает врачам, уложив на каталку. Он следует за ними, пусть и держится на расстоянии, чтобы не мешать. С Джеймса срезают одежду, осматривают, зажимают рану, требуют операционную и кровь. Туда Морану уже нельзя, но он согласен на прямое переливание, если группа совпадет. Тест, ещё один, затем и его переодевают и мою для операционной, ввозят туда на каталке и подключают к аппарату для переливания, а Себастиан не может отвести глаз от Джеймса, который выглядит совсем точно не неуязвимым больше. «Прости.» — проносится в голове военного. Свет ламп в коридоре и разговоры врачей, которым передает его Моран. Все это время Мориарти время от времени находит его взглядом, пока его везут в операционную, и он действительно остается с ним. Джеймс успевает пожалеть об этой слишком личной просьбе и слабости. Ему не стоит давать повода Морану понять это и нельзя разрешать себе привязываться к нему. В голове всплывают слова о том, что перед смертью Северин хотел предупредить и защитить его. И терпеть это осознание сложнее, чем физическую боль. Может быть, он действительно ищет в Себастиане некую связь с Северином, не может отпустить его, ему больно, и он чертовски хочет его вернуть, что бы он ни натворил. Но вместе с этим Джим понимает, что видит в Себастиане другого человека, не похожего на Северина, и одной с ним самим природы, он ощущает это своеобразное родство и понимание между ними. И сейчас у Джеймса нет сил с этим бороться. Он чувствует предателем себя, а не Северина. То, что было между ними, и что стало причиной смертельной ошибки Северина, то, что он ждет его ребенка - отзывается болью и виной. Он так устал. И одновременно Джеймс испытывает облегчение от того, что смог вновь разыскать Себастиана, не дав ему сыграть смертельную партию в одиночку и вернув. И он не хочет отпускать его от себя вновь. Джеймс теряет опасно много крови, и врачи говорят о переливании. И он слышит, как Себастиан предлагает свою. Даже группы крови у них оказываются одинаковыми, - мысленно усмехается Джим. Когда Мориарти оказывается на столе и поворачивает голову, то видит, как Моран смотрит на него, и задерживает на нем взгляд. Их общий противник мертв, угрозы, нависшей над Джеймсом больше нет, он выполнил свой долг, если считал, что вообще что-то может быть ему должен. Что держит его рядом? Он мог бы успокоиться, передав его в руки врачей. Но Себастиан исполнил его неосторожную, слишком откровенную просьбу - остаться. Мориарти дотягивается и накрывает своей рукой его руку. Ему хочется ощутить реальность присутствия Морана и за что-то держаться. Как в моменты их недолгих разговоров. Хочет сказать ему спасибо за то, что по непонятным причинам он продолжает упорно вытягивать его с того света. Он разрывает контакт, отпуская руку Морана. Анестезиолог вводит в вену наркоз, и вместе с маской его накрывает покой, который избавляет от мучающих его мыслей. На пару часов Джеймс проваливается в темноту. Хирург извлекает пулю, которая задела легкое, и останавливает кровотечение. Все время, пока они подключены к системе, поддерживающей Джеймсу жизнь, перекачивая его кровь, Моран остается рядом. Джим открывает глаза в палате. Кислородная трубка, капельница, датчики приборов, следящих за состоянием, и тупая боль в голове после наркоза. Воспоминания похожи на осколки разбитой мозаики. Приходят яркими, спутанными фрагментами и болезненно острые. Грудь стягивает свежая повязка. Первой инстинктивно приходит мысль о ребенке. Страх резко пронзает его, разливаясь в сознании, и Джим кладет руку на живот, с облегчением убеждаясь, что с ним все в порядке. Он понмнит, что Себастиан был с ним все это время до того, как Мориарти отключился под наркозом, то как он смотрел на него в операционной, и желание взять его за руку. Он не знает, было ли это наяву или уже приходом от анестезии. Джеймс думает, сколько времени прошло, и ушел ли уже Себастиан. Понимать, что ты в чужих глаза совсем или хотя бы не до конца ты - неожиданно болезненно. Себастиан не был из тех людей, которых подобное задевает за живое - жизнь научила его быть к подобному холодным, беспристрастным и не ожидать от людей с интеллектом ниже среднего чего-то особенного. С Джеймсом же схема ломалась. Эгоистично хотелось быть в чужих глазах исключительно самими собой без малейшей тени брата в чужом сознании. Но не получалось. У Джеймса была не тень, а полный силуэт: его чувства к Северину и их общий ребенок. Какой место есть Морану рядом с ним? Разве что верного пса, раз его преданность изменилась и MI-6 больше не являлась его нанимателем. — Тебе нельзя курить, — разлаженность произносит Брук, забирая из чужого рта только-только прикупленную сигарету, чтобы затянуться от нее самому и рухнуть на лавку рядом с военным во дворе больницы. — Ты сколько крови отдал? — Литр и триста тридцать четыре миллилитра, — немного растягивая слова произносит военный. Его реакция была заторможенной, словно он был под кайфом, поэтому врачи и не отпускали его никуда: нарядили в больничную одежду, так ещё и взялись за вывихнутое плечо, пусть военный и не помнит когда его повредил - было много событий за последние пару часов. — Это почти что три нормы, кретин! — зло шипит Ричард, едва сдерживая себя от того, чтобы не дать его подзатыльник. — Ты хотел сдохнуть? Боже, что за суицидальная мания? Цель твоей жизни теперь спасать бывшего хахаля твоего покойного братца, что был той ещё свиньей, и его отпрыска? — Рич, я не настроен… — морщится Себастиан, потянувшись за своей сигаретой в чужих руках, но только получив от мужчины по ладони. — Ага, не настроен он. Ты работаешь на него. И на этом все, Себ. Я не понимаю, почему ты настойчиво лезешь за него в могилу, да? Чувствительностью ты не страдал раньше. — Он носит ребенка. Я не могу просто дать ему умереть. Тем более когда он пулю из-за нас и получил. — А вот тут уж точно нет нашей вины, Моран, окей? Я сделал все четко по сигналу. У меня на две пары глаз чтобы в оба прицела эту темную задницу осматривать, где они решили поболтать. Себастиан возвращается в палату с помощью Ричарда, устало палая на койку и выдыхая, на последних секундах сознания убеждаясь, что Брук пойдет и проверит как Мориарти, Поведь врачи говорили, что сейчас состояние самого Себастиана должно него волновать в первую очередь. Брук приоткрывает двери чужой палаты в надежде, что Джеймс все ещё под наркозом, но тот был бодр. Бодрее на вид, чем Моран по крайней мере. — С пробуждением, босс, — выдыхает мужчина со сдержанной улыбкой. Джеймс успевает прийти в себя, слегка затерроризировать больничный персонал и заполучить обратно в свое распоряжение личные вещи и среди них - телефон. Мориарти проверяет новости и отдает распоряжения организации. У Джеймса не будет проблем с их неосторожным появлением в приемном отделении вчера с явным огенстрелом, и его не свяжут с чередой нераскрытых шокирующих убийств в верхах правительства и силовых структур Королевства. А вот о Моране, которого разыскивает МИ-6 и все службы в Королевстве и за его пределами, он этого сказать не может. Он здорово подставился. И сделать это случайно Моран не мог. Джеймс понимает, что он раскрыл себя, фактически сдавшись с поличным, выйдя из тени, и заявившись с ним на руках в первую попавшуюся государственную клинику, осознанно, чтобы не дать ему сдохнуть от потери крови. И последствия не заставят себя долго ждать. Первым делом Джеймс пробует потянуть за нужные нити, но он не может быть уверен в безопасности полковника. Так просто сказать "до свидания" МИ-6 и уйти от следствия, когда на вас висит около десяти трупов проблематично. А его самого со Службой связывает только негласное соглашение о невмешательстве. И влиять на дела МИ-6 не настолько просто. Он отвлекается от телефона, когда открывается дверь в палату, поднимает голову и видит не того, кого ожидал. - Добро пожаловать, Рич. Рад видеть, - говорит Мориарти, - Быстро выбрали сторону. Это из-за него? - Джеймс сам знает ответ на этот вопрос, но смотрит за реакцией Ричарда. - Как Себастиан? Джим считывает Ричарда, еще с первой их встречи убеждаясь, что Моран не безразличен ему. И на Мориарти Брук смотрит как на источник опасности для него. Ввязываться в его дела и еще хуже сближаться с Джеймсом - губительно. Джим и сам понимает, что должен его оттолкнуть, вот только сделать этого он не может. Не раньше, чем будет уверен, что Морану ничто не угрожает. Мориарти уверен, что Ричард допустил это промедление, когда Пирс успел его зацепить, не специально. Но все же холодно улыбается ему: - Вы правы, если бы вы дали ублюдку меня пристрелить, то для Себастиана это было бы лучше. Но что есть, то есть. А теперь, послушайте меня, Ричард, предупредите его как можно скорее, что ему нужно убираться отсюда и из страны. Новые документы вам передадут в ближайшие сутки. Вы можете поехать с ним, если посчитаете нужным или захотите. Джим очень надеется на то, что Себастиан послушает. И что он сможет поступить правильно, не только отдав долг, но и выставив необходимую границу. Его пугает то, что в Себастиане он видит явно не только воспоминание о Северине, которое стремится удержать, но - самого Себастиана. И Северина в его мыслях становится все меньше. Он не хочет давать ему повода это понять и позволить себе слабость. Мориарти надеется, что эти вышедшие из-под контроля под действием анестезии и потери крови проявления его тяги к нему, Моран воспримет как то, что Джим пожелал видеть в нем брата. У Ричарда с Мораном никогда ничего не было, кроме дружбы. Верной и преданной с обоих сторон. Никогда Себастиан не видел в своем напарнике объект сексуального желания, никогда не испытывал тяги к нему даже не смотря на то, как они с Мориарти, к которому эта необъяснимая тяга была, были похожи. И Брук отвечал полной взаимностью. Да, по началу молодой военный видел в своем старшем товарище не просто умелого военного, но и привлекательного мужчину, но это прошло и довольно быстро, оставив после себя только глубокое уважение и преданность. Себастиан был для него старшим братом, пусть он уже и имел таких кровных братьев. Но все таки Джеймс был прав - безразличия к Морану у Ричарда не было. Но и романтических чувств тоже. Было это слабостью или достоинством? Тут уж с какой стороны посмотреть. — Он почти за вас умер. Не буду даже считать сколько раз за последние пару недель - его личное дело, как распоряжаться своей шкурой, — без излишних любезностей произносит Ричард, опускаясь на стул возле койки Мориарти и бросая взгляд на живот мужчины. — И за вашего ребенка. Мужчина смотрит на Мориарти вигнув бровь и затем усмехается, качая головой. — Если бы я дал тому придурку вас убить, то где бы я тогда работал сейчас? В МI-6 я без Морана не сунусь - держался там только из-за него. Да и сработал я четко - меньше секунды, поэтому даже не буду принимать ваши слова как оскорбление. Следующие слова Джеймс заставляют Ричарда тяжело выдохнуть и провести ладонями по лицу. Он знал, что полковнику заказан назад путь в МI-6 после произошедшего, но почему-то совершенно не подумал, что и мишень на его лбу появится моментально. — Допустим я уговорю его уехать. И он, допустим, уедет. Без меня, потому что я не собираюсь покидать страну. Как долго, думаете, он пробудет там, куда вы его отправите? Может вы его и не знаете хорошо, но базово понимаете, что он не из тех, кто прячется и сидит в клетке. Джеймс вздыхает, понимая, что Моран действительно не послушает. Ричард слишком хорошо его знает. Как до этого его не остановила охрана Мориарти и попытка запереть его подальше от этих событий. Он хмурится, слыша слова Ричарда о том, что чтобы спасти его Себеастиан неоднократно подставляет под удар себя. Он не знает, в чем причина. Моран явно делает для него больше, чем просто отдает некий несуществующий долг. - Это ведь его кровь мне переливали вчера? - вспоминает Джеймс, находя все больше подтверждений словам Брука. Если бы Себастиан так настойчиво не продолжал оставаться возле него против правил собственной безопасности, Морарти был бы уже мертв. Если не в том ангаре после своей суицидальной партии с провокацией врага, то по дороге в больницу или на операционном столе от потери крови. - Он уже уехал? Где он сейчас? - спрашивает Джеймс. Спустя некоторое время, когда Мориарти остается один, он отсоединяет капельницу и аппараты, в которых больше не чувствует необходимости, и осторожно поднимается, поморщившись от боли и тихо ругаясь про себя. Он привык к боли и подобным травмам, и этой раны не достаточно, чтобы удержать его в постели. Все же прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз позволил кому-то себя зацепить. Джим привык к собственной недосягаемости и неуязвимости. Он выходит в коридор, медленно добирясь до лифта и нужной двери, открывает ее и возникает на пороге палаты Морана. Бесцеремонно и бесшумно заходит и, находя Себастиана спящим, не желает прерывать его сон, садясь на стул рядом с кроватью. Ричард курит на той самой лавке, где застал Морана ранее за попыткой сделать то же самое. Он злится. Злится на Мориарти, который все прекрасно понимает, но сделать ничего не может. На Морана, за то что тот впервые в жизни позволил себе такую глупость, как... влюбиться? — Сорок лет жизни и больше двадцати лет службы за плечами, а у него отключаются все инстинкты, отвечающие за выживание, как только Этот попадает в его поле зрения... — ворчит себе под нос мужчина, прикуривая сигарету. — Сколько раз я говорил ему, а? Сколько? "Не суйся к Мориарти, он спит с твоим братцем и счастлив в этом." Что ему не понятно было? Боже... Я думал он гений стратегии, а он придурок. Себастиан слаб, но не настолько, чтобы только и делать, что спать на больничной койке. Он и вовсе не планировал тут задерживаться, если быть до конца откровенным, и планировал покинуть больницу как только охрана Мориарти наконец-то явится сюда и возьмет босса под охрану. Но вышло все не так гладко, как виделось в голове полковника. Военный морщится, тихо выдыхает и приоткрывает глаза, прекрасно помня и понимая где он находится. Приборы, которые к нему подключили пока он спал, мерно пищат и это раздражает еще больше, поэтому Себастиан первым делом отклеивает датчики от своей груди и вынимает катерер из запястья - все равно капельница почти опустела. Только после этого он поднимает глаза на присутствующего в палате человека и кивает Джеймсу в привычном жесте уважения. — Мистер Мориарти, — произносит Моран чуть хрипло пока слезает с койки. — Чем обязан вашему приходу, сэр? Уверен, что вы тут не поговорить о больничных расходах, которые я в состоянии оплатить и самостоятельно. - Можем и о расходах. С тех пор, как вы решили работать на меня, ваша медицинская страховка - моя забота, - ухмыляется Джеймс и немного медлит, продолжая без своей привычной иронии, - Я хотел сказать вам спасибо. За то, что было вчера. И я рад вашему решению. Я предлагаю вам работать не на меня, но со мной. Вы будете первым, кому я это говорю, - легкая улыбка и взгляд черных глаз - тьма в них сейчас особенно обволакивающая и мягкая. Даже теплая. Но все равно не обещающая ничего хорошего для привлеченного ей. Моя очередь позаботится и о вашей безопасности. Я уже понял, что мой совет вы вряд ли примете. Но задерживаться здесь Вам нельзя. Ваш предыдущий работодатель с ног сбился разыскивать вас. Вся королевская конница и вся королевская рать... И вот вы проявляете себя сами. В тот момент, когда вы вышли из тени, чтобы вытащить меня, вы привлекли внимание и подставили под удар себя. Я не хочу, чтобы из-за меня у вас было больше неприятностей, чем уже есть. Вам нужно залечь на дно хотя бы на время. Новыми документами для вас я займусь. — Я собирался уйти сразу после того, как приедет ваша охрана, Джеймс, — произносит Моран, совершенно не смущаясь и снимая с себя больничную одежду в которую его успели нарядить ещё при переливании крови, а вместо нее надевая свои вещи. Ричард принёс ихтиол палату, когда военного перевели сюда, и даже почти аккуратно сложил - не научился в армии аккуратности, так удивительно. — Работать с вами это честь, Мистер Мориарти, но я уверен, что я не из тех, кто подходит на эту роль. Как минимум потому что у меня много личных мотивов, — отвечает Себастиан, надевая футболку и затем недовольно косясь кровоточащую рану от катетера. Полковник отходит к койке, отклеивает пластырь, что остался на игле, и заклеивает им рану, совершенно не делая привлекать внимание вокруг своей капающей кровью. — Однако я не отказываюсь работать на вас, сэр. И вы правы - на моем лбу мишень и мне стоит убраться отсюда как можно быстрее. То, что королевство подружилось с вами для этой небольшой войны против общего врага - амнистию вам в их глазах не дало. Пусть они и будут немного возиться с тем, чтобы снова начать «наносить удары». Себастиан надевает куртку и поднимает взгляд на Мориарти, впервые за время их нахождения в одной палате глядя на криминального гения. — Нет нужды в документах - был готов к подобному сценарию. Уверен, что нескольких месяцев вне Королества будет достаточно чтобы они нашли себе новый объект для погони и поиска. - Рад, что вы меня поняли и подготовились. Обо мне можете не беспокоиться. Я уже успел позаботиться об охране для нас обоих пока мы здесь. Что касается меня, ребята вполне справятся, - Джеймс наблюдает за тем, как Моран переодевается и собирается. Замечает следы собственной крови на его футболке. Он вспоминает о том, что придется попросить, чтобы ему самому достали новую одежду вместо срезанной с него вчера и пропитанной кровью. Долго задерживаться в больнице он сам не планирует. Хоть это и расходится с мыслями врачей на этот счет. - Я не рассчитывал на пожизненное покровительство МИ-6, тем более, что сложно ждать от них, что они будут закрывать глаза, пока я буду подбрасывать им забот и действовать вразрез с их интересами. - Это правильное решение, - Джеймс отводит взгляд с горькой полуулыбкой в ответ на такую прямоту Морана. У них обоих есть личные мотивы. Не желательные для них. Он благодарен Себастиану за то, что он облегчает ему эту задачу, держаться от него подальше. Но все равно от этого отчего-то паршиво, - И все же - позаботьтесь о себе. Я найду вас сам. Мориарти выходит из палаты Морана, останавливается за дверью, ненадолго прислоняясь спиной к стене, и прикрывает глаза, желая привести мысли в порядок и справиться с желанием вернуться и нарушить границу между ними, позволить Себастиану остаться. Он возвращается к себе и после вздохов и нотаций дежурного врача и медсестры за свое нарушение постельного режима и слишком быстрое "восстановление" оказывается в кровати под вновь подключенной капельницей. Мориарти вызывает к себе одного из своих телохранителей и просит привезти свой ноут и заказ из магазина одежды. Остаются еще некие незавершенные дела. Имя, которое назвал ему Пирс перед смертью, ему знакомо. Исполнителем и непосредственным убийцей Северина был один из людей внутри Организации Джеймса, тот, до кого Себастиан уже добрался первым. И сам факт существования крота в его, некогда безупречно подчиненой ему, сети требовал более внимательной проверки и чистки внутри организации.