Mormor

- Значит, все это время... Более надежный способ отвлечь Джеймса вряд ли придумаешь, - Френсис хмурится с неприязнью и сожалением, - После этого гребаного представления с собственной смертью он мог бы делать за спиной босса что угодно. Джеймс доверял ему настолько, что не усомнился бы в его смерти. И был разбит ей настолько, что был не способен видеть того, что он собирался провернуть у него на глазах. Если честно, я впервые видел его таким... Способным проявлять человеческие эмоции. Техник отстраненно смотрит за действиями работников кладбища, по распоряжению полковника снова закапывающими гроб, а вместе с ним доказательства грязной игры покойного до этого момента Северина Морана. - Думаю, вряд ли эти новости будут хорошими для мистера Мориарти. Френсис переводит взгляд на Морана, когда его накрывает внезапное осознание всей степени риска и масштабов неприятностей, в которые втянул себя Себастиан. - Если то, что мы раскопали могилу, выяснится, это будет выглядить так, как будто это вы заменили тело. - Я сохраню вашу тайну, - говорит Френсис, когда они разворачиваются, чтобы вернуться к машине, - Ведь ваш брат представляет угрозу для него, если я правильно понял ваш замысел? И главная задача теперь - найти его прежде, чем он нанесет свой удар. Френсис легко складывает факты, и так же понимает, что Моран - возможно, единственный, кто сможет уничтожить эту угрозу. И ему приходится ему доверять. Еще одним решающим фактором оказывается то, что Морану доверяет Ричард. Нанимая Себастиана в тот день, Джеймс не подумал бы, от чего именно и от кого, Морану придется его охранять. Не то, чтобы Джеймс чувствует себя отдохнувшим и в полном порядке. Но соблюдать гребаный постельный режим и получать капельницы он вполне может и дома. Нахождение в четырех стенах светлой стерильной палаты и лица персонала больницы начинают постепенно сводить его с ума. К тому же вряд ли быть подолгу в одном и том же месте в его ситуации может быть безопасным. Да и пора начинать подготовку и действовать. Препараты погружают в постоянный сон, из которого хочется выбраться. Как и из этих стен. По дороге нужно обновить гардероб, что-то подходящее для импровизированной "вечеринки", небрежно-повседневное, в своей простоте не уступающее по цене самым претенциозным костюмам. Что-то, что подойдет ему сейчас. В чем можно скрыться от посторонних глаз. Когда Джеймс выходит из машины, остановившейся у одного из излюбленных магазинов в центре, четверо телохранителей, приставленных к нему Мораном, неотрывно следуют за ним повсюду. Возможно, четверо - это все же даже сейчас черезчур, думает Джеймс, когда видит среди прохожих приблежающуюся к нему фигуру в черном худи и поднятую руку с пистолетом. Выстрел. Мориарти смотрит на стрелка, когда ощущает как его отталкивают в сторону, удерживая и закрывая. Стекло витрины перед ним расползается трещинами, пробитое выстрелом. Линия огня проходит совсем рядом от него. Двое из его "свиты". Мориарти смотрит, как оставшиеся двое скручивают, роняя на тротуар, обезоруженного стрелка. Его хватают еще до момента выстрела, отчего тот промахивается. Обыкновенный пистолет, средь бела дня, на центральной улице, напичканной камерами. Явно неаккуратный и отчаянный жест. Стрелок имеет отношение к криминалу и опыт убийцы, но не профессионал. Он вызывает у Джеймса любопытство. Кто и зачем нанял его? - В машину его и возвращаемся, - бросает Мориарти, торопясь убраться отсюда и задать стрелку свои вопросы. Долго заставлять его говорить не приходится. Он говорит сам. Снова полутемная комната на минус первом этаже штаб-квартиры. Справа и слева от человека, привязанного к стулу стоят двое подручных, готовые действовать по малейшему кивку Мориарти. Джеймс устало присаживается на стул в стороне, экономя силы. Проклятая слабость спутывает мысли. Но все же он должен узнать все лично. - Имя? Человек на стуле напротив него не старше тридцати лет. Довольно красив, не смотря на пару синяков и ссадин, которыми охрана Мориарти успела украсить его лицо, держится спокойно, хотя явно понимает свое положение, не испытывает страха. - Майкл Келли. - Кто и сколько он тебе заплатил? - голос Джеймса мягко отражается от сырых бетонных стен, взгляд парализует и не дает отвести глаз, одновременно притягивая и вместе со страхом вызывая... доверие. - Я не наемный убийца, - это Джеймс видит и так, это выдает его опрометчивость и уровень подготовки, - Мне нужна ваша смерть. - Не впечатляет. Меня слишком многие хотели бы видеть мертвым. Правда, мало кто осмеливался, - скучающе ухмыляется Джеймс, - Чем обязан? Напомни. - История с Галтиери. Дэвид Чейз был моим боссом. В черных глазах появляется интерес, Джеймс вспоминает недавний заказ и заварушку, чуть не стоившую Ричарду жизни. Чейз был заказчиком убийства Галтиери. И Мориарти тогда согласился выполнить эту просьбу, отправив Брука на это задание. В результате вмешательства неизвестной ему третьей силы Галтиери едва не удалось спасти свою шкуру, и Чейз тогда тоже был убит. - Вы нарушили свое обещание и решили избавиться от обоих, - отвечает Келли. Мориарти невесело усмехается и опускает взгляд на экран телефона, отыскивая и перебирая досье. Майкл Келли. Успел подняться и получить скромную известность в криминальном мире. Правая рука ныне покойного Дэвида Чейза. И тут явно замешан не только бизнес. Очевидны личные счеты. Успел слишком привязаться к собственному боссу? Джеймс снова поднимает на него взгляд. Щенок, потерявший хозяина, остался ему предан. Настолько, что эмоции заставили его забыть о собственной безопасности и вместо того, чтобы занять его место, поставить крест на своей собственной жизни. Это подкупает и пробуждает что-то в мыслях Мориарти. - Тогда должен тебя разочаровать, - произносит, наконец, он, - Ты зря проиграл свою жизнь. Я не имею отношения к смерти твоего босса. И все твои действия были бессмысленны. Ты попытался отомстить не тому. И теперь отправишься следом за ним. Тот же, кто убил его, устроил ловушку моим людям в офисе Галтиери. Недавние фейерверки тоже твоя работа? Келли кивает вместо ответа. - Но ты не смог бы подобраться ко мне и выследить меня один. Кто-то снабжал тебя информацией. Направлял. И в конечном итоге использовал, чтобы отвлечь внимание, пустив в расход. Расскажешь мне, кто он? Некоторое время Келли молчит, сопоставляя факты и обдумывая то, что узнал, и принимает решение. - Я запомнил его внешность. Светлые волосы с челкой, рост около ста восьмидесяти пяти - ста девяноста, крепкое телосложение, серые глаза, шрам на лице. Описание все больше складывается в ставший за эти месяцы хорошо знакомым, запомнившийся до деталей образ. Образ, который по этим деталям, внешним - так точно описанным ему сейчас Келли, и внутренним, он давно не способен спутать с тенью человека в своей голове. Тенью, все еще причиняющей ему боль, которая не отпускает. Но этот второй... Тот, кому Джеймс смог снова начать доверять так безоговорочно и так быстро. Тот, кто умеет забирать эту боль. И все это время был возле него. И если первый из них мертв, и описанные детали внешности явно принадлежат не ему... Мориарти не хочет принимать то, во что складываются эти факты. Сердцебиение предательски учащается, и он сохраняет лицо и ровное дыхание. Джеймс собирает в телефоне подборку из нескольких фото людей с внешностью, соответствующей описанию, среди которых - фото Себастиана, и подносит экран к лицу Келли. И тот, не задумываясь, указывает на него. От неловкого движения телефон выпадает из рук. От удара о бетонный пол по экрану через изображение Себастиана расползаются трещены, похожие на пробоину от выстрела через стекло. Один из подручных быстро поднимает телефон, возвращая его Джеймсу. Мориарти снова опускается на стул, от подавляемого учащенного пульса перед глазами собирается наползающая темнота. Нужно сесть. Нужно заставлять себя дышать. Несколько мгновений уходят на то, чтобы справиться с шоком и слабостью. На осознание уйдет гораздо больше. - Уведите, - говорит Джеймс. А потом, когда тяжело поднимается и оказывается за пределами комнаты и слышимости, подзывает у себе одного из своих людей и бросает без тени эмоций, не приемлющим возражений тоном: - Отпустить. - Возможно, он может понадобиться. Установить наблюдение, - добавляет Мориарти. И злится на свою мимолетную слабость. Осознавая, что что-то в ублюдке заставляет его не хотеть просто прикончить его, как он делает в таких случаях, не задумываясь. Что-то слишком понятное и знакомое ему самому. К тому же Келли достаточно сообразителен, чтобы сопоставить факты и понять, что Мориарти ему не лгал. И достаточно запуган, чтобы не доставлять проблем снова. В том, чтобы его пристрелить нет особого смысла. И все же Джеймс понимает, что беременность начинает непозволительно сильно на него влиять. Чертовы эмоции. Которым нет места в его мире, подчиненном логике и рассчету. Как только в его деле он начнет позволять себе чувства, его ждет гибель, это Джеймс знает слишком хорошо. — Тебя здесь не было, — произносит Себастиан спустя несколько минут напряженного молчания. За это врем он успевает прокрутить в голове уж очень много вариантов того, что происходит вокруг и как это вообще складывается хоть в какую-то картинку. — В больнице ты меня не видел. Ты приехал к Ричарду и он это подтвердит. На парковке тебя уже не было, когда взорвалась моя машина, и совершенно точно ты не искал мне информацию про патологоанатома. Ты меня понял? Моран смотрит прямо в глаза техника и старается дать ему понять, что его слова, сказанные сейчас, не подлежат обсуждению. Никто не умрет из-за него. Особенно человек, который был дорог Ричарду. Брук слишком давно и упорно был один, слишком мало был счастлив и слишком много натерпелся из-за Себастиана, так что забрать у него Френсиса он не сможет. Моран хлопает мужчину по плечу несколько раз и немного печально улыбается. Улыбка была для военного редкостью - даже такая. Очевидно, что он в яме уже двумя ногами и больше никого затаскивать в нее не нужно - нельзя. Копаться и строить планы так, как их строил его брат, Себастиан умел. Северин был человеком эмоций, пусть при этом и старался быть рассудительным, но его легко было читать. Наверняка в его планы не входило вмешательство собственного брата в это все. Сев считал Себастиана отшельником, человеком без чувств и без способности к эмоциональным привязанностям и контактам. Но он ошибался, как и сам военный насчет себя. Джеймс стал для Морана первым человеком, забота о котором заняла место первого приоритета. Да, Ричард был ему как родной по духу брат, но тут было что-то другое. Что-то другое, но в то же время то, что совершенно точно не поможет Морану избежать казни от рук Джеймса, если тому закинут удочку о том, что убить его хотел именно Себастиан. Хватит и одной капли недоверия в море спокойствия для того чтобы сделать из него бушующий океан. Себастиан курит. Много. И много пишет на отрывных листочках, которые закрепляет на стене своей старой полузаброшеной квартиры, которую ему когда-то выделило государство за "отменную службу". Его здесь найдут и быстро, но его это мало волнует - он должен распутать клубок сам, пока он не обмотался вокруг его шеи и не оказался затянут как удавка. — Тебе нужно поговорить с ним, если это и правда так, — со вздохом подводит итог женский голос в квартире Морана, а затем слышится щелчок зажигалки. — Иначе мы оба знаем, чем это закончится... — Это в любом случае так закончится..., — качает головой военный, убирая зажигалку в карман и наблюдая за тем как его гостья затягивается от своей сигареты. — Только если он согласится поверить в то, что ему суют под нос. А он исключительного ума человек, Себастиан. Ты ведь знаешь. — Он верит, что Северин мертв, Ирэн. У него не будет других вариантов. - Я понял, сэр, - отвечает Френсис, - И все же будьте осторожны. И помните, что, если будет нужно, у вас есть свидетель. Френк высаживает Морана в том месте, в котором он просит его остановить, чтобы дальше взять такси и еще немного пройти пешком, избавляясь от возможного хвоста. На следующий день техник снова открывает дверь палаты Ричарда. В руке - привычный стакан кофе. Немного остывший, но Френсис знает, что в этой кофейне, хоть она и чуть дальше от больницы, кофе точно идеально крепкий и вкусный. - Привет, - техник присаживается на стул у его кровати и передает Бруку стаканчик, излучающий живительный аромат, - Прости за вчера. И я жду, - Френсис улыбается, требуя обещанной взятки. Он находит пластиковую ложку и с удовольствием уничтожает собранный для него Бруком запас маленьких упаковок желе. Как-то он сказал ему, что любит желе, и теперь Брук оставляет для него то, что получает здесь на обед. В этом вкусе есть что-то из детства. И забота, которой он, по сути, никогда по-настоящему не получал. Но что-то все равно не дает ему покоя, и Френсис отвлекается, уходя в свои мысли, оставаясь еще более немноглсловным, чем обычно. Ему хочется помочь Себастиану, возможно, Ричарду стоило бы узнать о его авантюре. Но он обещал не говорить об этом. Тем более он не хочет втягивать в это Ричарда, который сейчас далеко не в лучшем своем состоянии. Кажется, единственное, что он может сделать, это остаться Себастиану союзником, если ему потребуется его помощь. Джеймс отказывается верить в то, что стрелка упорно показывает на Себастиана. У него было слишком много возможностей убить его с самого начала, если бы он этого хотел. Но он мог преследовать другую, более сложную, цель. Себастиан не представляет для него сейчас большей угрозы, чем все это время, если он до сих пор не воспользовался возможностью убить его, находясь постоянно рядом. И чему подчинены его действия Джеймс сможет узнать только от него самого. Поэтому он принимает решение до подходящего момента не подавать вида, что он узнал, и ждать, оставив Морана возле себя. Разработка плана и обдумывание вариантов того, что происходит на самом деле, отвлекает от эмоций. Когда Мориарти остается с ними лицом к лицу, один в своем кабинете в доме, его накрывает осознание, одиночество и отчаяние. И одновременно - все еще упорное недоверие фактам. Иррационально Джеймс не может поверить и принять, что Моран мог быть для него угрозой. Даже только что столкнувшись с предательством самого близкого человека, Джеймс по-прежнему хочет верить Себастиану. Но больше не может позволить себе неосторожность. Его люди и телохранители получают дополнительные указания, и теперь Себастиан оказывается в центре напряженного и незаметного внимания. Мориарти пишет сообщение и ждет его возвращения. Вместо их прежней договоренности уже дома вместо больницы. Он оставляет план тем же. Моран по-прежнему будет его охранять на приеме, который должен стать охотой на того, кто доставляет Джеймсу головную боль все это время. Себастиан будет непрерывно с ним. Но теперь в качестве подозреваемого. И этот факт не дает Джеймсу покоя, причиняя новую боль. Ричард ждёт прихода Френсиса каждый день. Он ждёт и Себастиана, но прекрасно знает, что у того сейчас другие заботы - более важные и всепоглощающие. Пусть даже по мнению Ричарда они разрушают полковника изнутри. Появление техника по пороге палаты на следующий день вызывает улыбку на все ещё бледном, но уже куда более живот лице, чем в первые дни после ранения. Бруку все ещё немного больно самом дышать и весь день держаться в сознании не выходит, но он явно прикладывает все усилия, чтобы поскорее выбраться из больничной койки: хорошо ест, спит по режиму и сохраняет позитивный настрой, ведь ему ещё ехать с Френсисом в то место, которое того расслабляет… А Ричарду очень хочется увидеть того расслабленным. Брук не знает ничего о том, что происходит с Себастианом или о покушениях на Мориарти, которые стали происходить с завидной регулярностью. Моран не сказал об этом ни слова и Фрэнсис не стала за что военный безмерно тому благодарен. Потерять равновесие и спокойное состояние еще и у Ричарда - слишком высокая цена. Посвящение Ирэн в детали ситуации многие могли бы назвать ошибкой. Но точно не Себастиан. Эта женщина была у него в огромном долгу очень долгое время. Настолько долгое, что этот долг оказался отплачен другими более мелкими «жестами» и просто перерос в дружбу. Они виделись не часто - когда у кого-то из них случались неприятности и необходима была помощь другого. Но всегда эти встречи в конечном итоге имели результат. Все, кроме этой. В текущей ситуации Ирэн не могла повлиять на ситуацию ни коим образом. В данной ситуации Моран был один. Втягивание других в это дело рисовало мишени на лбах умных и дорогих полковнику людей, ставя их жизни и здоровье под угрозу. Северин играл грязно. Грубо. Как и всегда. Но в то же время сейчас его было сложнее поймать за руку - он успел замести половину следов как минимум, ведь долгое время все и правда верили, что он мертв. Даже Себастиан верил и в какой-то степени даже сожалел, что тот погиб так… наверняка в большей степени из-за того, что это наложило отпечаток на Джеймса, но все таки… Какой-никакой, а брат. Моран появляется в доме как быстро, как только может, после сообщения Мориарти. Он ощущает нутром, что ему в спину смотрят десятки пар глаз - он под колпаком. Любое неверное движение и уже он привязан к стулу в подвале и готовится умереть от руки Джеймса. — Джеймс… — кивает, сохраняя привычное спокойствие военный, встречаясь взглядом с Мориарти, ожидавшим его в гостиной. — Как ваше самочувствие? Надеюсь вы не сами себя выписали из больницы, а все таки уехали по одобрению докторов? - Ладно, отчасти угадал. Ты слишком хорошо меня знаешь, - отзывается Мориарти, - Но мне, и правда, уже лучше. Достаточно, чтобы не тратить время впустую в больнице. Джеймс смотрит на Себастиана и понимает, что не выдержит этой игры как будто ничего не происходит, этой проверки, когда он оказывается рядом с ним. Ему хочется услышать от него и получить ответ. Верить Себастиану стало потребностью, тем, за что Джеймс держался все это последнее время после предательства и смерти Северина. Он снова остается один, лишаясь этой поддержки. Но перестать верить полковнику Джеймс не может вопреки доводам рассудка. Он хочет получить опровержение как можно быстрее. От него. И он поверит. А если его нет, Мориарти ловит себя на мимолетной мысли, он предпочел бы сейчас позволить Себастиану его прикончить, оступившись и просчитавшись в процессе этой проверки, подпустив слишком близко, чем отдать приказ его ликвидировать. Себастиан раз за разом доказывал свою преданность, вытаскивая его, подставляясь и увязая все глубже, разрушая свою собственную жизнь, спасая Джеймса, оказывался рядом в самые темные моменты, в минуты слабости. Это ощущение невыносимо для него, и он должен знать.