Mormor

Всего каких-то несколько минут дольше в утробе матери, родиться чуть меньшим, чем "старший" брат и Северину удалось стать любимым сыном у обоих родителей. А ведь часто сын, первенец становится любимчиком в семье. У Моранов же все было не как у людей. Залюбленный, обласканный вниманием матери Северин рос совершенно неконтролируемым ребенком и родители всегда были рады тому, какой "мальчик активный и неусидчивый", так он "хорошо развивается". В то время как спокойный и рассудительный Себастиан был почти что предоставлен сам себе и благо его не таскали по всяким психиатрам. Сев приносил множество проблем, и чаще всего эти проблемы падали грузом на плечи брата, ведь первый отчаянно просил не посвящать отца и мать во все передряги, где тот бывал. А потом Северин сбежал и стал еще более любимым, ведь: сбился с пути и ему нужна помощь. Себастиана от этого тошнило. И тогда, и особенно сейчас. Он был готов всадить в голову брата всю обойму своего пистолета и каждый выстрел бы он совершал с наслаждением, он бы с удовольствием смотрел, как стальные пули пронзают кожу, дробят лицевые кости и уничтожают его собственную дешевую копию. Жизнь собственная для Морана не была ценна. Но вот жизнь Мориарти - он готов был в муках умирать сотни раз подряд, только бы консультант жил. Жил и воспитывал своего ребенка так, чтобы тот не был ни капли похож на своего второго отца... Хотя где там отца - донора спермы и не более. Угроза жизни консультанту была сейчас как никогда явной и реальной - пистолет у виска не означал хорошего исхода для гения, если Моран не будет действовать разумно. Голос Фрэнсиса в наушнике заставляет военного чуть склонить голову на бок, рассматривая так усердно копировавшего его Северина, а затем медленно моргнуть, кажется, впервые за все время этих гляделок с братцем. Маячок... Отпустить его? Отпустить его с Джеймсом? Слишком большой риск. Но в то же время не ясно, что именно Сев хочет от консультанта и что будет делать с ним. А если Себастиан не успеет вовремя и что-то случится с Джеймсом или его ребенком? Он не простит себе... никогда не простит и будет жить с этим удушающим чувством долгие годы, пока не умрет от старости, ведь суицид - слишком простой выход. Моран медлит, смотрит за плечо Северина на Мориарти, пытается поймать его взгляд и сказать без слов "я приду за тобой", а затем опускает пистолет и делает шаг в сторону, позволяя автомобилю проехать мимо него. Он ждет. Ждет две долгих минуты и затем срывается с места, на бегу отдавая приказы в наушник. Нужно проверить все авто - вряд ли была возможность какое-то из них заминировать, но все же на это тратится еще пару минут, и после военный с той тройкой доверенных людей в салоне и Фрэнсисом на том конце закрытого канала - едет по координатам, что передает маячок. Они долго едут молча. Улица за улицей, автомобиль выезжает за пределы города. Почти сразу же, как они выходят из зоны видимости и досягаемости для выстрела, Северин приказывает своему подручному убрать пистолет от виска Мориарти. Джеймс использует это время, чтобы поберечь силы. Волнение тоже не позволительно для него сейчас. И он старательно контролирует свой пульс и мысли. Страха он не испытывает, во всяком случае, не за /свою/ жизнь. И уверен в том, что сейчас он не один. Моран уже наверняка взял след. И это только вопрос времени. - Почему? - спрашивает Джеймс, - Что такого было нужно тебе, что я не смог бы тебе дать? Какую власть? - Я хотел тебя превзойти, - отвечает Северин, на ходу избавляясь от повязки на руке. Машина едет через лес, и дорога с каждым поворотом становится Джеймсу все более знакома и пробуждает оживающие, вызывающие боль воспоминания у них обоих. Лес расступается, а по краям дороги, напротив, сгущается темнота. Скоро ее заставляют отступить появляющиеся в тумане фонари вдоль подъездной дороги. Дороги, ведущей к большому загородному особняку. Дом, который был в собственности Северина, и в котором они раньше проводили много времени. С тех пор Мориарти больше не возвращался туда, и дом оставался заброшенным. Самое предсказуемое место и одновременно такое, где не станут искать. Когда автомобиль останавливается, Северин открывает Мориарти дверь и протягивает руку, чтобы помочь выбраться из машины. Гений игнорирует эту помощь. На улице он сразу ощущает ночной холод, влажный и пронизывающий, невольно заставляющий сжаться, то ли из-за него, то ли от беспокойного мрачного предчувствия. Северин ведет его ко входу, его человек следует за ними, и когда он открывает дверь своими ключами, и они оказываются внутри, Моран оставляет его снаружи у двери. Внутри почти ничуть не теплее. Некогда знакомая ему обстановка сейчас становится страшной декорацией из сна, где нереальные и пугающие события происходят на фоне преобразованных, но узнаваемых мест из реальности, из его прошлой жизни. Тревога отдается мимолетной тянущей болью внутри, и эта боль на мгновение заставляет остро ощутить страх. Страх за ребенка. Мориарти сдерживается, не демонстрируя эмоций, кроме спокойного пренебрежения, и тяжело опускается на диван. Один из двух, стоящих друг напротив друга в большой гостиной перед камином, в котором нет огня. Северин находит на каминной полке спички и возится с оставшимися в камине недогоревшими поленьями, чтобы развести огонь. Не извесно, как долго займет этот разговор. - Я был близок к своей цели, - продолжает он, - но я так и не смог... Не смог заставить себя тебя убить. Я пытался вывести тебя из игры, дать бросить все, мне было бы этого достаточно. Разрушив твою империю, я построил бы на ее месте свою. Все эти попытки покушений, которые были сообщением. Я хотел бы, но не смог видеть тебя мертвым. Чертова слабость. Но сейчас я знаю, что я готов, если другого выхода для меня не остается. Только потеряв все мы обретаем силу. И настоящую власть. Власть над собой. Я превзойду тебя в этом, когда уничтожу свою последнюю и единственную слабость. Ты проиграл в тот момент, когда позволил себе привязанности, дорожить кем-то, - Северин опускается на диван напротив него. - Тогда чего же ты ждешь? Зачем все это? - спрашивает Джеймс, и поднимается, медленно подходит к разгорающемуся огню и останавливается у камина, чтобы ощутить тепло и осмотреться, со своего места он может видеть происходящее за окном. - Я все еще думаю, что я мог бы дать тебе уйти, если ты согласишься признать поражение и оставить мне все, свою криминальную империю. Еще не поздно, - Северин встает и, не спеша, подходит к нему со спины, приближаясь как опасная, ядовитая тварь, Джеймс стоит неподвижно и не оборачивается в сторону его шагов и голоса, который теперь совсем близко, над его ухом. - Ты знаешь, что смог бы переиграть меня, только убив, - холодно отвечает гений, - А превзойти не смог бы никогда. - Ты сам выбрал свои слабости, то, что заставит тебя проиграть, - отзывается Северин, - Если Джеймс Мориарти не боится смерти, и она - его давний партнер по играм, то сейчас у тебя есть, что терять. Ведь речь идет не только о твоей жизни, - Северин стоит совсем близко, вплотную к нему за его спиной, аккуратный, но крепкий захват за плечи напоминает о том, что Джеймс здесь - заложник, а чужая рука касается живота, оставаясь на нем, - Остаться в живых, чтобы сохранить жизнь ребенка - таким шансом ты не станешь разбрасываться. Страх и ярость пробегают по телу острой волной. Джеймс напряженно дышит. - Нашего ребенка, - произносит Северин. Джеймс уходит в сторону, высвобождаясь из захвата и молниеносным болевым приемом выламывает ему кисть, калеча хрупкие под таким углом, кости запятья. Северин отстраняется и шипит от болевого шока, сжимая руку, которой мгновение назад посмел его касаться. Несмотря на его состояние и беременность на позднем сроке, скорость реакции и то, что Джеймс все еще остается самым опасным человеком в Лондоне, никто не отменял. Но резкие движения сейчас опасны для него. - Это не твой ребенок, - бросает Мориарти, - Он только мой, - говорит он уже тише, обращаясь сам к себе, - Притронешься, и я отрежу тебе руку, - голос Джеймса спокоен, в то время как от резкого движения темнеет в глазах, и ему требуется время, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Злость затуманивала разум обычно такого холодного и сдержанного Себастиана. Впервые за всю свою жизнь он был похож на брата не только внешне, но и повадками, пусть и старался держать себя в руках. Одна только мысль о том, что Северин мог сделать что-то с Джеймсом или с его ребенком, а хуже когда в голове всплывали мысли о том, что что-то случилось с ними двумя, и полковник словно переставал видеть все перед собой, так как перед глазами все застилало кровавой пеленой. В машине ему меняют повязку - крови на нынешней не много, но она все еще держит его руку прижатой к телу, а значит - мешает двигаться и ограничивает военного в его маневренности. Новая повязка не такая туга, обхватывает только место ранения, которое дополнительно промазали специальным хирургическим клеем поверх умелых швов, сделанных доктором - Себастьян не может рисковать и падать от слабости из-за потери крови во время такой операции. Инструкции, которые получает его небольшая элитная группа - сухие и четкие не смотря ни на что. Сохранение жизни Джеймса и ребенка стоит выше необходимости сохранения собственных жизней. Каждый в этой машине знает и без слов - если с Джеймсом или плодом что-то случится, то полковник придет за каждым. Лично. И тогда им придется молиться всем богам, чтобы Моран был в такой ярости, чтобы убить их мгновенно, а не постепенно доставать из их тел жизнь кусочек за кусочком, как сумасшедший маньяк. — Эта точка... Это дом Мор... — произносит Майкл, глянув на координаты, что уже высветились на навигаторе машины благодаря умелой работе Фрэнсиса, но осекается, осознавая, что Моран теперь не правильный идентификатор их цели.— Это дом Северина. — Значи мне втройне будет приятно сжечь его прямо там... — произносит холодно Моран, но при этом в его голосе проскакивают нотки садистского удовольствия. Он готов разорвать своего брата на части своими собственными руками, чего бы это ему не стоило. Тишина в салоне авто нарушается только гулом мотора все то время, пока они едут до особняка. Бросить машину в радиусе двух километров, остаток пути пойти пешком, взяв с собой так много снаряжения, сколько способны унести. Двух снайперов оказывается снять достаточно просто - один выстрел Майкла и один от Морана. Тихо и четко. Бродящих по периметру охранников устраняют еще трое из группы - одного за одним, но точно не всех, ведь так просто быть не может. Себастиан подходит к кромке леса, так, чтобы его было видно из окон особняка - он хорошо выделяется на фоне черных деревьев в своей белой рубашке, как маяк в полной темноте. Теперь ход того, кто в доме, хотя всем уже должен быть очевиден итог этой схватки. Северин выпрямляется, все еще кривясь от боли, и достает пистолет, который направляет на Джеймса. - Хватит, пора заканчивать. Несколько выстрелов снаружи заставляют его отвлечься и насторожиться. Одним движением Северин снова хватает Джеймса и приставляет пистолет к его виску. Через окно Мориарти видит силуэт, белым пятном выделяющийся в темноте на фоне леса. Это может быть только один человек. Свободной рукой Северин достает телефон и набирает номер, потом другой. Ни один из его снайперов не отзывается. - Черт, - Моран ругается от досады и понимает, что оба уже выведены из строя их гостем. Его телефон звонит, и один из его людей, расставленных снаружи, чтобы охранять дом, сообщает, что трое из них уже мертвы. Но внутри дома и снаружи, в лесу еще достаточно его наемников. Северин основательно подготовился. Удерживая Джеймса перед собой, он всматривается в темноту за окном, останавливая взгляд на фигуре, дожидающейся на расстоянии. - Пусть заходит. Но только он один, - отдает он приказ. Двое его подручных встают по разные стороны от входа, держа на готове автоматы и направив их в сторону леса, и открывают дверь. - Когда мой братец успел стать настолько тебе верен? - усмехается Северин, - Я не против, если он решил сдохнуть с тобой за компанию. Моран младший оставляет дверь открытой в качестве приглашения и ждет, удерживая Джеймса вплотную к себе с пистолетом у виска. - Одно твое движение или выстрел, и он станет выстрелом ему в голову, - вместо приветствия произносит Северин, - Ты ведь пришел за ним? Как это благородно. Он смотрит на Джеймса. - Я вижу, ты искал мне замену и нашел почти точную копию. Я польщен. - Дешевой копией все это время был ты, - голос Джима спокоен и вкрадчив. Он продумывает варианты развития событий и возможные ходы. Ему удается успокоить дыхание и сдерживать пульс. Джеймс знает, что рискует этим, еще не родившимся, ребенком, это осознание обостряет ощущение угрозы. Ему очень хочется прикончить Северина собственными руками. Стоять достаточно долго сейчас тяжело. Поясницу болезненно тянет. Плохое время для слабости, думает Джим. На бледном лице заметны напряжение и усталость. Он смотрит на Себастиана. Сейчас ему очень хочется передать ему, что он не должен винить себя в случае, если ему не удастся обойтись без потерь, и сосредоточиться на том, чтобы ликвидировать Северина. Моран ждет "приглашенния". Нет смысла ломиться в дом, где тебя ждут вооруженные до зубов наемники твоего брата, готовые убить тебя и всех пришедших с тобой... Готовых убить Джеймса. Полковник знает, что, если его "приглашают" войти, то значит Мориарти все еще жив, а это главное в текущей операции - сохранить жизнь босса и его ребенка. И так странно, но с сегодняшнего дня Себастиан больше не ассоциирует плод, который носит Джеймс, со своим братом. Теперь в его сознании это ребенок только гения и никого больше. Даже "донором спермы" Северин больше не выступает в сознании Себастиана. Наверное, это даже к лучшему. Двое наемников у двери, которые пропускают полковника внутрь, мягко оседают на траву с легких глухим звуком удара их тел о нее. Джеймс был одним из самых опасных людей в Лондоне, да и во всей Британии, но и Моран от него здесь не отставал - два быстрых и аккуратных удара (один из которых Морану потом обязательно аукнется) тонкими длинными лезвиями прямо в шею обоим охранникам... Тихо, чисто, без литров крови, звуков выстрелов и криков - то, что нужно Морану сейчас. Вид Джеймса с пистолетом у виска заставляет что-то в душе Себастиана неприятно зашевелиться. Мориарти сейчас так непривычно для себя уязвим, не хочется верить, но... слаб. И Северин пользуется этой слабостью, как настоящий трус, хотя мнит себя стратегом. Сейчас в голове Морана явно вырисовывается мысль, что братец заставил гения сохранить ребенка только ради того, чтобы ослабить своего "врага". Врага, которому лгал несколько лет, чью бдительность мастерски и терпеливо ослаблял день за днем, втираясь в доверие. Себастиану даже физически тошно от того, насколько мерзко подобное. Северин пытается задеть его, как в юности - зовет своей копией. Наверняка это бы даже сработало, не заботь сейчас военного только одна мысль и цель - сохранить жизнь Мориарти. И да, он точно не боится, что без жертв выйти отсюда не получится, ведь он сделает все, чтобы, если жертва понадобится, то ею стал он. — Ты ведь тоже пришел за ним, — привычно спокойно отвечает Моран, откладывая свой пистолет на стол и толкая рукой, чтобы тот ускользил по лакированной поверхности подальше. — У нас словно одна цель, но в то же время совсем разная. Как и всегда раньше, замечаешь иронию? Себастиан усмехается и шрам на его щеке делает эту усмешку еще страшнее, чем она была бы без него. Шутить это не то, что он сейчас собирается делать, ведь целью его прихода сюда было выполнение его профессиональных и... нет, стоит остановиться только на профессиональных, обязанностей: уберечь Джеймса и устранить угрозу. — Интересно, думал ли ты когда-то, что именно так все и выйдет? Ты будешь даже во взрослой жизни пытаться играть в игры, которые тебе совсем не по уму, а я приду решать возникшие проблемы, как и раньше... Но в то же время совсем иначе. Занятно, верно, Сев? Я только сейчас понял, что столько лет решал не те проблемы, которые должен был... Мне нужно было найти корень, глобальную причину этих проблем... И только почти в сорок я понял, что причина это... ты. Непривычно долгий и даже глубоко личный монолог из уст полковника, но здесь он необходим - пришедшие с ним занимают свои места, пока он удерживает Северина от выстрела в Джеймса. Ребята должны "убрать" всех остальных, прежде чем Моран убьет своего брата. - Снова вызвался решать чужие проблемы? А, может быть, ты просто лезешь не в свое дело. Ты сам выбирал слушаться приказов, не задавать вопросы, не причинять проблем. С чего, вдруг, безупречный Себастиан Моран решил вмешиваться в дела Мориарти и мои? Зная тебя, не поверю, что дело в деньгах, - Северин кривится в ответной усмешке, ощущая сейчас свою власть над Себастианом, когда Джеймс остается его заложником. То, как меняется взгляд Морана, когда он замечает Мориарти в его руках, какая угроза просыпается в этом взгляде, когда он снова смотрит на Северина, ничто из этого не ускользает от него. Джеймс представляет для него непростительно важную ценность, он сейчас - его главная слабость. Слышатся выстрелы и звон разбитого стекла, где-то близко, за сценой, в доме и вокруг него, группа Себастиана вступает в перестрелку с людьми Северина, которые открывают огонь, и заходит в дом через окна с противоположной стороны. Северин медлит, так как, как только он прикончит Джеймса, он потеряет возможность выйти отсюда живым. Он сам оказывается в такой же ловушке, как и Мориарти. У Морана и его людей сейчас связаны руки что-либо сделать, пока Мориарти находится под дулом пистолета. Северин чувствует, как твердая почва уходит у него из-под ног, но, одновременно, у него все еще есть главный козырь, который делает Себастиана бессильным сейчас. И он не отвлекается на шум штурма, осознавая эту власть. - Ну, что же ты медлишь? - спрашивает Джеймс, - Ты выстрелил бы сейчас или раньше, если бы ты этого действительно хотел. Или гораздо раньше. Во время любого из тех покушений. Но вместо этого ты предпочел оставлять мне знаки, сохраняя мне жизнь. Джим говорит негромко и не спеша, вкрадчиво пробираясь в самую душу Северина, и его слова и голос задевают в ней нечто сокровенное, подавляемое, задвинутое очень далеко в памяти. Одновременно его голос успокаивает, будто Северин не держит пистолет у головы Мориарти, будто вокруг нет шума выстрелов, и они одни и ведут привычную когда-то беседу, в том же месте, в доме, который когда-то был их домом. - Я никуда не денусь. Можешь меня отпустить. Я хочу видеть твое лицо, - говорит Джеймс, и Северин покорно слушается его сейчас. Опускает левую руку, отпуская Мориарти от себя, все еще держа его на прицеле. Джеймс медленно отходит на шаг и останавливается напротив него, на расстоянии меньше вытянутой руки. Он всматривается в его лицо. И взгляд Джима заставляет Северина на несколько мгновений забыть о многом, забыть о прошедшем времени, не слышать звуков выстрелов. А Джим смотрит на него. Видя в нем сейчас снова не только беспринципного предателя и своего будующего убийцу. Больно, опасно, долго. - Скучал по мне? - спрашивает он, прерывая молчание. - Да, - выдыхает Северин, сейчас, в последний раз, нет смысла быть неискренними друг с другом, - Это было самым сложным из моих решений. Прости. Джим тихо усмехается, с теплом, грустью и болью. - Я готов отдать тебе то, о чем ты просишь, чтобы сохранить ребенку жизнь, - рука Мориарти медленно ложится поверх руки Северина, которой он сжимает пистолет, и он ощущает в ней дрожь, - Отдай. Если я прикажу, никто из моих людей тебя не тронет. Он тоже, - обещает Джеймс и мимолетно переводит взгляд на Себастиана. Мгновение тянется бесконечно долго, и пальцы на рукоятке медленно разжимаются, отпуская оружие. Джим забирает пистолет и опускает руку. - Если бы мы могли... Ты хотел бы все вернуть? Чтобы ничего этого не было? - спрашивает Северин. - Хотел. Я и сейчас этого хочу... - Мориарти отвечает искренностью. Когда оружие в его руках, ему нет смысла заговаривать Северину зубы. Тепло от этих откровений, проснувшаяся глубоко внутри тоска и боль становятся невыносимы. Он снова протягивает к его лицу свободную руку и, едва касаясь, проводит по нему пальцами, не отводя взгляда, будто запоминая. Они оба оказываются в прошлом в этом застывшем мгновении. Где еще не было совершено столько ошибок. Джеймс не перестает едва уловимо улыбаться, в черных глазах на мгновение застывает влажный блеск. А потом вместе с этой болезненной улыбкой пропадает без следа. Остается только жесткое, бесстрастное выражение. Сейчас он искренен, как можно быть искренним только в последний раз. - Но не стану, - резким движением Джеймс вскидывает руку и стреляет почти в упор. Пуля пробивает Северину грудную клетку и сердце, проходя навылет. Сознание еще не успевает угаснуть в его глазах, когда он падает на пол перед Мориарти. И он подходит ближе, оказываясь над ним, - Никто из них, кроме меня. Я должен был положить этому конец. Я отпускаю тебя. Джеймс выпускает из рук пистолет Северина. Силы, будто все разом, покидают его. Он застывает на месте и прикрывает глаза. Боль, которая сейчас нарастает внутри, переходит в физическую. Северин прав - Моран часто был тем человеком, который решал чужие проблемы. Сначала это были проблемы его брата, затем - армии, Короны, а теперь… теперь он решает проблемы Джима Мориарти. В его голове сидит мысль о том, что без него рядом, наверное, Мориарти справлялся бы сейчас лучше - был бы под защитой где-то в тени. Да, может и потерял бы Сеть, но был бы жив и не жил бы с ощущением того, что его просто использовали для захвата власти, даже не предали. С Мораном же рядом Джеймс под постоянным прицелом. Шаг вправо или влево - угроза получить пулю, потерять ребенка, остаться без всего. Моран ненавидит Северина сейчас больше, чем когда-либо прежде. То, что он несёт угрозу для Джеймса и ребенка заставляет кровь в тебе военного бурлить от злости, буквально закипая, пусть внешне это отражалось только во взгляде - полный ненависти взгляд обращенный на брата, говорящий о желании убить. Здесь и сейчас. Но без прямого приказа или угрозы жизни и здоровью Мориарти военный не станет стрелять, как бы сильно не хотел разрядить в брата всю обойму второго небольшого пистолета, который был закреплен у него на лодыжке. Если бы те двое на входе осматривали его, должны были, то вряд ли позволили бы пронести хоть что-то, но, раз они оба уже на "заслуженном отдыхе", то и отобрать оружие у полковника было уже некому. Видеть то, как Джеймс говорит с Северином, как смотрит на него, как касается и заново проживает, кажется, каждое хорошее воспоминание, оказывается больнее, чем Себастиан себе представлял. Особенно режут слова, но полковник не смеет даже шевельнуться или позволить себе хоть одну эмоцию. Он уже и не знает, чем это закончится. Быть может Джим простит Сева, примет его назад, если чувства сильнее разума и здравого смысла. Но гений стреляет, а Себастиан даже не вздрагивает от этого звука. Подойти к гению как можно быстрее, когда пистолет с громким стуком и звоном падает на пол, оказывается наиболее верным решением и полковнику удается подловить Мориарти под руки прежде чем тот оседает на пол. — Майк, долго ещё?… Фрэнсис, мне нужна машина и врач в ближайшей клинике, пока ты не доставишь врача мистера Мориарти, — отдает приказы в наушник Моран, при этом осторожно поднимая гения на руки. Его простреленная рука болит и кровоточит, но сейчас это наименьшая из проблем. — Ещё двое на заднем дворе и перепроверить. Мы почти закончили. — слышаться ответ Майка. — Сколько потеряли? — Два огнестрела. С нашей стороны без потерь. Временное исключение. — Адрес клиники будет через пару минут, — отзывается Фрэнсис. Внутри сейчас что-то ломается, стальная, непробиваемая конструкция больше не может сдерживать эмоции так долго. Из-под прикрытых век, по щекам сбегает дорожка невольних слёз. Оплакивает ли он Северина? Отчасти. Но сейчас это облегчение. Мориарти сделал то, что был должен. И он сделал бы это снова. Но отчего это так больно. Последний обмен взглядами, почти тепло, почти прощение, один шаг от ошибки, которая бы затянула Джеймса в его собственную ловушку, нужно только поддаться слабости, он так устал, он так хотел когда-то, чтобы все это было только страшным сном, увидеть его снова. Но он не поддастся, не сделает этого шага. Джеймс знает это с самого начала. Это решение принято уже давно. Он ставит точку. Перед глазами все еще его лицо. Что на нем? Удивление, понимание, принятие. В последние мгновения оно спокойно, и взгляд Северина останавливается на лице Джеймса. Мориарти прогоняет навождение и крепче сжимает руку на плече Себастиана, держась за него, как за нечто спасительное сейчас. Джеймс сделал свой выбор. Напряжение, страх, боль, слишком острые и тяжелые эмоции последних часов отступают все разом. Сейчас Джим разбит ими и обессилен. Себастиан оказывается рядом и уже позаботился обо всем необходимом без единого слова от Джима. Моран несет его на руках к машине. Двое из его людей сопровождают их сзади на небольшом отдалении. Мориарти оборачивается и видит, как его группа покидает дом, закончив свое задание и зачищая все за собой. Они вытаскивают пару раненных, но оставшихся в живых, людей Северина и заливают дом бензином из канистр, чтобы стереть все следы сегодняшнего дня. Джеймс задерживает взгляд на доме в последний раз и отворачивается, пряча лицо у Себастиана на груди. Когда Моран осторожно опускает его на седенье рядом с водительским и сам быстро садится за руль, Джим поворачиваеися к нему. - Спасибо. Прости за то, что тебе пришлось увидеть... Твоя рука, - он дотягивается до раненой руки Себастиана и касается тугой повязки, уже пропитавшейся кровью. Джеймс отстраняется и облокачивается спиной на спинку сиденья, прикрывая глаза и напряженно замирая на несколько очень долгих мгновений. Он берет Себастиана за здоровую руку и крепко сжимает в своей, прижимая к сиденью. Боль, которая все это время заглушалась болью другого рода, оставаясь на фоне, доходит сейчас до своей высшей точки, мучительно нарастая. Она не дает пошевелиться, и Джеймс забывает дышать. Только стискивает зубы, справляясь без единого звука. Джим слишком хорошо привык держать себя в руках. Ребенок должен был родиться еще через пару недель, но Джеймс понимает, что это произойдет сегодня. Нагрузки и потрясения не прошли для гения бесследно. Боль отпускает, давая Мориарти выдохнуть, и он тяжело дышит, приходя в себя. - Я в порядке, - Джим оборачивается к Морану, когда снова может говорить, - У меня схватки.